Gin Tatsu / Серебряный Дракон

В тиши глубокой ночи слышался лишь легкий шорох бамбукового леса, перемешавшийся с шуршаньем воды кристально-чистого озера, на поверхности которого лишь слабо отражался тусклый лунный свет. Моросящий ливень прекратился совсем недавно, оставляя за собой прохладную влажность и освежающий аромат присущий только ему. Мелкие капли воды плавно, скользя по гладкой поверхности бамбуковых длинноватых острых листьев, медленно падали на уже достаточно влажную землю, исчезая безвозвратно. Усталые глаза рассматривали круги, что иногда изображались на поверхности прозрачного озера, постепенно увеличиваясь и разрушаясь практически незаметными волнами, появившимися из-за порывов лёгкого ночного бриза. Небольшая расчёска, впившись мелкими зубцами в прядь светло-медных, полу мокрых волос, плавно опускалась вниз, выталкивая из неё немногочисленные капли воды. В ночной тишине раздавался еле-слышный, бархатный женский голос, тихо напевающий мелодию, напоминающую колыбельную. Тем временем, тонкий силуэт в простом молочном кимоно, устроившийся около озера, пусто вглядываясь вперёд, в ночную темноту, не спеша продолжал расчёсывать длинные волосы. Однако мысли рыжеволосой были далеко от этого места, сконцентрированые в совершенно другом направлении. Проходила первая неделя Июля. Моё беспокойство возрастало с каждым днём. Сразу после появления загадочного типа со злосчастным письмом, я отправила Ватанабэ ещё одно, дабы, наконец, отпустить свои сомнения. Они просто сводили меня с ума. Плохое предчувствие преследовало везде. Наиболее пугающим был факт, что собственное чутьё меня до тех пор никогда не подводило. Впервые за всю свою жизнь мне хотелось, чтобы предчувствие оказалось ложным. С другой стороны, подобно змее, мне в душу ползла совесть, капая противным ядом волнений. К тому времени этот человек, Рокуро, уже успел навестить меня пару раз за последние две недели, весьма любезно интересуясь нуждаюсь ли я в чём-то. Задерживался недолго, но и того немалого времени под его пристальным взглядом хватало, чтобы странная дрожь прошлась внутри. С первого взгляда, возможно, такое внимание показалось бы лишь нормальным со стороны человека, который выполняет обещание. Тем не менее, что-то в нём меня напрягало. Напрягало до дрожи в костях. До рассвета наверняка оставалось не более пары часов. Отложив небольшую расчёску в сторону, одинокий женский силуэт остался около берега чуть ли не всю ночь, позволяя себе утонуть в водовороте собственных мыслей. Светло-медные волосы давно высохли, поддаваясь порывам ночного, несильного ветра, развиваясь, затем вновь падая на неширокие женственные плечи. Прикрыв глаза Рейсэй сделала глубокий вдох, слегка откинув голову назад. Просидев в покое ещё несколько минут, неподвижно, словно статуя, она внезапно обернулась, сузив глаза. Рука потянулась к револьверу, лежавшему рядом, пока девушка так и осталась сидеть в напряжении, ожидая узреть причину подозрительного шороха. Прошло достаточно времени, но ничего так и не изменилось. Я была готова поклясться, что за мной кто-то наблюдал. Всякий раз, когда бывала у озера. Возможно, это было результатом лишь моей паранойи, тем не менее, странное предчувствие ходило за мной по пятам. Убедившись, что никого не наблюдалось, и вздохнув, рыжеволосая неохотно опустила оружие обратно на землю, замерев на некоторое время. Потянувшись в небольшой мешочек и достав пару обыкновенных шпилек для волос, Рейсэй ловко убрала верхние пряди, закрепив ими. Оголив плечи и спину до лопаток, она пододвинула к себе небольшой кувшинчик со смоляной смесью, опустив в неё кисть, пока пальцы нащупали небольшое круглое зеркальце в мешке. Сезон сливовых дождей медленно подходил к концу, пока заканчивалась первая неделя Июля. Характерная влажность эпохи Цую заметно отступила, тем не менее, моросящие ливни всё ещё иногда наносили визит. Столица стала более оживлённой, пока количество жителей на улицах возрастало с каждым днём. Девушка, вышедшая за пределы чайного сада, стоя около невнушительных ворот, с интересом осмотрела своё окружение. В глаза сразу бросилось обилие разноцветных бумажных ленточек, что, казалось, сыпались с неба. Украшенные ими шесты были выставлены около каждого входа в дом или заведение, даря столице атмосферу разноцветного праздника. Узреть фестиваль Танабада вживую приходилось впервые, впрочем, и ознакомиться с ним пришлось совсем недавно, пока горожане уже начинали готовиться к излюбленным летним фестивалям. Говорили, если загадать желание и записать его на бумажной ленточке, привязав к стеблю бамбука, то оно обязательно сбудется. Подобные суеверия иногда забавляли Рейсэй, тем не менее, наблюдая за детишками, бегающим по улице с застывшей надеждой в глазах, завязывая ленточки куда попало, её губы потянулись в еле-заметной лёгкой улыбке умиления. На короткий миг представилось, как легко было бы стать воистину счастливым, всего лишь следуя легендам. Глубоко вздохнув, поддаваясь размышлениям и пусто вглядываясь вперёд, Рейсэй позволила слабому вечернему ветру поиграть с её длинными волосами, собранными в свободный низкий хвост. - Мэй-сан, уже загадала желание? – из раздумий привёл в реальность высокий голосок робкой шатенки, которая остановившись рядом с молодой особой, улыбнулась, обратив взгляд своих больших невинных глаз на неё. – Кстати, голубой цвет тебе очень идёт! - Спасибо, - не спеша поворачиваясь к юной девушке, всё ещё наполовину занятая собственными мыслями, промолвила брюнетка, продолжив после недолгой паузы, более безразлично. – Не верю в такие вещи, Кимико. - Но ведь... сейчас звёздный фестиваль, - скорее про себя, чем вслух, слегка удивлённо проговорила девушка в ярко-жёлтом кимоно, оглянувшись вокруг, любуясь украшенной улицей. Вдаваясь в размышления, она, слегка улыбнувшись краем губ, опустила взгляд, пока округлые щёки покрылись лёгким, но достаточно заметным румянцем. Последнее не ускользнуло от проницательного взгляда Рейсэй – губы потянулись в лёгкой, ироничной улыбке. - Ухажёра себе загадала, да? Юное лицо порозовело ещё больше, пока невинные глаза, наполненные детскими мечтами, с возмущением расширились, застыв на говорящей, которая была значительно выше внучки хозяйки чайного дома. - К-как ты узнала, Мэй-сан!? – смутившись до невозможности, шатенка сжала ручки в замок и заметно напряглась, удивлённо хлопая длинными ресницами. - Угадала, значит, - ей нравилось наблюдать, как невинно и по-детски смущалась девчушка, как с каждой секундой её скулы краснели ещё больше, пока сама она в растерянности смотрела по сторонам. - Кто-то приглянулся? - Н-нет… то есть, да. Но пообещай, что никому не скажешь, особенно оба-саме! – неуверенно промолвила та. - Не волнуйся об этом, - убедительно заговорила брюнетка, видя, как сверкают её глаза. - Ну… Помнишь того господина, которого ты привела с собой несколько недель назад? – опустив взгляд, смущаясь и нервно прикусывая нижнюю губу, девчушка промолвила с интересным восхищением в глазах. Тем временем её собеседница, немного подумав, проговорила. - Неужели Харада-сан? – вопрос, казалось, был уже бессмысленным. Упомянув имя копейщика-сердцееда, Рейсэй приметила, как восхищение с нотками влюблённости возрастало в невинных глазах собеседницы. Она неловко кивнула, пока щёки покраснели до предела. - Я знаю... у него много привлекательных поклонниц, с которыми мне не под силу даже сравниться, да и сама слишком молода для такого мужчины, но… - с незаметной печалью начала шатенка, после чего её тон сразу сменился на более оживлённый. – Я загадала встретить кого-то похожего на господина Хараду. Подобная картина заставила Рейсэй усмехнуться с умилением, пока она слегка склонила голову на бок. Возрастную разницу между ними нельзя было назвать огромной, от силы лет пять, не больше. Внучка ворчливой старухи Мицуэ была явно не старше шестнадцати. Тем не менее, она казалась всё ещё наивной и до невозможности чистой. Разумеется, как и любой другой женщине в подростковом возрасте, ей хотелось внимания противоположного пола, дабы побаловать свою самооценку. - Ты слишком юна, Кимико. Подрастёшь, станешь красавицей, тогда увидишь. Там, где меня вырастили, не принято бегать за мужчинами: они должны бегать за тобой. Запомни это, - улыбнувшись краем губ, загадочно промолвила девушка, вновь бросив взгляд на оживлённую улицы, задумавшись. Её юная собеседница хотела было что-то ответить, пока её глаза заблестели с надеждой, но не успела из-за поднявшегося на улице шума. - Волки Мибу! Волки Мибу, с дороги! Они уже здесь! - Обязательно должны были испортить праздник, засранцы! – с невообразимым количеством яда в интонации проворчала какая-то старая женщина, что прошла мимо ворот чайной. В глазах практически всех граждан на улице появилась ясная неприязнь, пока занятые своими делами, многие замерли на месте, дабы проводить столь ненавистным взглядом мужчин в голубых хаори. Самим бойцам полицейского отряда столицы, шествующим ровной, чёткой походкой, видимо, такое обращение было привычным, потому как ни единое мужское суровое лицо не изменилось в выражении, пока глаза всё так же уверенно смотрели вперёд. Узрев эту картину, глаза Рейсэй моментально, но не слишком заметно, расширились в тревоге, после чего сузились с подозрением. До сих пор патрулирования на улице, где, собственно, находилось чайное заведение, не наблюдалось. Во всяком случае, видеть этого ей ещё не приходилось, возможно, потому, что последняя выходила за пределами заведения в рабочее время крайне редко. Где-то в уголке разума сразу зародилась мысль, что копейщик не сдержал обещания, из-за чего губы сжались с напряжением. Оно возросло до катастрофического уровня, когда взгляд уловил силуэт человека, заработавшего себе прозвище демона. Спереди, в роли главнокомандующего, шёл Хиджиката Тошидзо, сам они-фукучо отряда Шинсэнгуми, с невероятно прямой осанкой, гордо вглядываясь вперёд своими, слегка суженными, суровыми фиалковыми глазами. По телу прошлась лёгкая дрожь, перемешавшаяся с волною неприязни. Рейсэй, противясь своим инстинктам, всё ещё стояла около ворот, пытаясь понять, имел ли отряд конкретного направления или точную цель в лице её самой. Проклятая гордость: она ненавидела, когда ей лгали больше, чем что-либо ещё, впрочем, сама прибегала к таким мерам, правда, лишь в крайних случаях. Самолюбие так и заставляло остаться, дабы выяснить, выдал ли её рыжеволосый капитан десятого подразделения, или же это просто чистая случайность. Зам-командир шёл вперёд, не оглядываясь по сторонам, что не могло не радовать. Поспешив воспользоваться этим фактом, брюнетка сразу же обернулась и пошагала к воротам, негромко вздохнув с облегчением, разглядев краем глаз, как отряд прошёл мимо. - Кимико, Мицуэ-сама будет ругаться, если задержимся дольше, - бросив через плечо, девушка поспешно удалилась в чайный сад, тем самым заставив юную девчушку последовать за ней без замедлений, пока та представила старуху в гневе, и с тревогой ускорила шаги. Несомненно, вышеупомянутая умела быть устрашающей, иногда бывала хуже даже самого ёкая. Благодаря этому, внучка боялась родственницы до мозга костей, будучи воспитанной в самых строгих условиях. - Мэй-сан, можно спросить? – уже добравшись до каменного мостика, внезапно, с невероятным интересом заговорила шатенка, впившись взглядом в гибкую спину спутницы, идущей спереди без особой спешки. Удостоившись одобрительного кивка с её стороны, девушка продолжила, слегка смущённо. – Тот привлекательный господин с чёрными волосами, что приходит повидаться. Он… твой мужчина? - С чего ты взяла? – бросив на неё взгляд через плечо, слегка приподняв бровь, заинтересовалась брюнетка. – Он тоже приглянулся? - Что ты! Нет, конечно, нет! – смущённый алый румянец на детских щеках создавал бесценное развлекательное зрелище. – Просто… он так на тебя смотрит, мне показалось, что к тебе неровно дышит. В качестве ответа последовал лишь негромкий вздох, пока девушки дошли до тясицу старой и весьма ворчливой хозяйки чайной. Вдаваясь в размышления, Рейэсй не могла проигнорировать недавно констатированный шатенкой факт о том, что, оказалось, померещилось не ей одной. В действительности, напрягало всё это не на шутку, беря в счёт и странное предчувствие насчёт фармацевта. Тем не менее, находясь у старухи, свободно размышлять на долгое время казалось невозможным, потому как последняя терпеть не могла, когда внимание её собеседников при разговоре не принадлежало ей полностью, тем самым заставляя слушать себя, не отвлекаясь на другие мысли. На сей раз у хозяйки заведения было на удивление хорошее настроение, хорошее настолько, что она умудрилась удостоить Рейсэй парой хвалебных слов за удовлетворительное обслуживание почётных гостей. Даже несмотря на то, что сделала это старуха весьма сдержанно и в какой-то мере сухо, похвала не могла не удивить, раздражая одновременно. Старуха была весьма скупа, когда дело доходило до похвал и добрых слов. Использовала их лишь при самих посетителях, дабы лишний раз похвастаться или же впечатлить тёплыми отношениями внутри чайной. Добиться истинной похвалы означало выходить из собственной кожи. И так как в тот момент ни то, ни другое не могли послужить причиной похвалы, это могло означать лишь одно: старуха собиралась поручить что-то важное. Ожидания оправдались с молниеносной скоростью. Последняя не церемонясь потребовала приготовить что-нибудь особенное для уважаемых гостей. Объяснений касаемо личности этих самых гостей не потребовалось. Догадаться было не сложно. Приготовить сервировку для троих уважаемых гостей значило, что предстоял вечер в компании гостей с весьма противоречивой аурой, загадочной, тёмной и одновременно привлекательной. Сие явление, впрочем, было неудивительным: за последнюю пару недель демоническая троица появлялась в чайной достаточно часто, практически каждые два дня. Тем не менее, пока первый вечер прошёл под давлением презрения со стороны необычных гостей, неприятное напряжение постепенно отступало со временем. Хоть Рейсэй и держалась на чеку, волнения насчёт разоблачения совершенно улетучились, беря в расчёт весьма подчёркнутое презрительное отношение своих гостей к человеческому виду. Вряд ли на её человеческую персону обратили бы должного внимания, что лишь играло на руку. - Ну, человечишка, что приготовила на этот раз? – с лёгким любопытством, игриво заговорил синеволосый демон, устроившийся к обслуживающей достаточно близко, по привычке вальяжно. Последняя, принявшись наливать ароматный дымящий чай, почтительно, но сдержанно улыбнулась. - Китайский красный чай с розой, Мей Гуй Хун Ча, - протягивая наполненную бледно-красным напитком чашку молодому мужчине, девушка принялась наполнять вторую. – Так как духота значительно отступила, я позволила себе приготовить горячий чай к этому вечеру, господа. Надеюсь, он придётся вам по душе. - Весьма приятный аромат, - сдержанно кивнув в знак благодарности, рыжеволосый статный мужчина забрал протянутую ему чашку. – Должен признать, удачный выбор. - Благодарю за похвалу, Амагири-сан, - почтительно приклонив голову, брюнетка, наполнив очередную чашку, протянула её пшеничноволосому демону, сидевшему напротив неё самой, который удостоил девушку мимолётным взглядом, когда забрал напиток, поднеся чашку к губам. - Как Вам чай, Казама-сан? – в отличии от синеволосого сердцееда, ставшему весьма разговорчивым со времён начала прошлого месяца, и весьма сдержанного голубоглазого демона, который иногда не скупился удостоить парой лестных слов, время от времени поддерживая беседу, глава западных они так же держал дистанцию, был весьма немногословен, практически всегда плавая в собственных мыслях, хоть и явное презрение в его взгляде заметно отступило. Поэтому соблазн заставить последнего заговорить был весьма велик. - Не плох, - бесстрастно заговорил демон, сделав небольшой глоток, и, одарив проницательным, но её весьма коротким взглядом, вновь погрузился в размышления, посмотрев куда-то в сторону. Более содержательного ответа от него, впрочем, не ожидалось. - С тобой не скучно, человечишка. Всегда удивляешь чем-то новым, - соблазнительно протянул смуглокожий, пока губы расплылись в лисьей улыбке. Рейсэй почувствовала на себе сжигающий взгляд сиреневых хитрых очей. - Счастлива, что мне удаётся Вам угодить, Ширануи-сан, - бросив ему ответный взгляд, девушка улыбнулась краем губ. В её слегка сузившемся взгляде появилась интересная вспышка. – Извольте выразиться? Сделав глоток изысканного ароматного чая, стрелокс интересом приподнял бровь, тем самым давая знак одобрения. - Вы так часто называете меня человечишкой, будто сам не человек, - в интонации заигрался лёгкий вызов, что достаточно забавило смуглокожего. Хитрая улыбка стала шире, пока нечеловеческие глаза засверкали с любопытством. Краем глаз Рейсэй успела заметить мимолётный взгляд с лёгкой ноткой интереса, пока на губах неразговорчивого светловолосого демона образовалась практически незаметная усмешка. Тем временем воздух наполнился достаточно звонким, развлечённым хохотом её собеседника. - Хех, человечишка, ты меня забавляешь. Больше никогда не смей сравнивать меня с жалкими людишками. - Прошу простить меня, если оскорбила Вас, но, тогда, кем же Вы себя считаете, если не человеком? – ироничная улыбка, спрятанная за маской удивления и заинтересованности, нарисовалась на губах говорящей. Соблазн вновь взял верх. - Людишкам очень далеко до нас, чистокровных демонов, запомни это, - до невозможности гордо и своенравно заговорил Кё, всё ещё улыбаясь достаточно широко и иронично. - Ширануи! – властно и с обилием строгости в интонации, подал голос рыжеволосый мужчина. - Да ладно тебе, Амагири, что от этого будет? Она же всего лишь человек, да и развлекает неплохо. Пусть знает какой чести удостоилась, - безразлично закатив глаза, продолжил тот, бросив гордый взгляд на девушку. - Мои глубочайшие извинения за неподходящий вопрос, Амагири-сан, - в разговор вмешалась последняя, приклонив голову в знак извинения, после чего, достаточно убедительно продолжила, подняв прямой взгляд на Кюджу. - Уверяю Вас, нет совершенно никаких оснований для волнения. Я умею быть глухонемой, когда это надобно. Прежде, чем Рейсэй успела бы пожалеть, что зашла слишком далеко, немногословный высокомерный главарь, опустошив свою чашку, изящно протянул её девушке. - Не вижу причин так напрягаться, Амагири. Что может сделать обыкновенная человеческая женщина? Даже достойней будет, чем плебеи из Шинсэнгуми, - уголок аристократических губ правителя клана Казама расплылся в неоднозначной бесстрастной улыбке, пока при упоминании членов полицейского отряда в интонации появились заметные нотки презрения. – Налей ещё, женщина. Кивнув и принявшись наполнять пустую чашку гостя горячей бледно-красной жидкостью, девушка встретилась с взглядом гордых очей. В них на секунду промелькнула неоднозначная усмешка и так же быстро погасла. У пшеничноволосого демона был необычный взгляд: притягивающий и одновременно колкий, заставляющий морозу пройтись по телу. Однако, девушка не спешила проиграть ему в небольшой зрительной стычке, продолжая всё так же прямо смотреть в глубину кровавых глаз. Подобное явление демон приметил ещё с самого первого вечера в чайной. Забавляло то, что оно продолжалось даже после того, как человеческая женщина узнала о сущности своих гостей. Её взгляд оставался достаточно уважительным, но без капли покорности или страха, прямым, но неясным, с интересной искрой. Это было достаточно любопытным: даже большинство представителей демонической расы не обходились без страха, когда имели возможность побывать в присутствии чистокровного. О женских же особях, тем более человеческих, говорить было лишним. Для Тикагэ человеческие женщины, все до единой, были продажными, изворотливыми, лживыми существами, что, разбрасываясь лестными словами, ходили по своему достоинству, прячась за маской слепой покорности. Он показался весьма сложной личностью, отталкивал и притягивал одновременно. Было невозможно сразу определить, что скрывалось за этими нечеловеческими глазами. Забирая чашку, мгновенным прикосновением до моих пальцев он запустил электрическую волну по всему телу. Его пальцы были ледяными, такими же, как и взгляд, а темноту его ауры можно было сравнить лишь с глубиной бесконечного океана, что тащила на дно не давая возможности всплыть на поверхность. За весь последующий вечер Тикагэ не проронил больше ни единого слова. Смуглокожий демон же был более разговорчив, чем когда-либо, иногда попутно флиртуя с обслуживающей их девушкой. Тем не менее, последняя порой кожей чувствовала мимолётные, неоднозначные, но сжигающие взгляды на себе, которые наполняли воздух каплями напряжения. Ближе к концу второй недели Июля дожди совершенно прекратились. Влажность в воздухе заметно убавилась, давая место кислороду, и назвать погоду излишне жаркой уже было достаточно сложно. С наступлением периода летних фестивалей граждане столицы стали более активными, взявшись за подготовки к излюбленным традиционным праздникам, в результате чего на улицах иногда царил настоящий хаос. Ответа на своё второе письмо я так и не получила, пока волнения душили мне горло. Прошёл уже практически месяц. Тогда я решила написать одному из хороших лондонских знакомых старика Ватанабэ. Томас Картер, молодой и весьма добродушный шотландец-холостяк, жил совсем недалеко, на той же улице, и достаточно часто навещал старика, попить чаю и послушать парочку невероятных рассказов. Хоть ему и было около тридцати, с веснушками и огненно-рыжими волосами, вместе с добродушной улыбкой, что вечно покоилась на его лице, он выглядел намного моложе. Было удивительно, как только матрос мог быть таким вежливым и доброжелательным. Впрочем, этот человек был живым воплощением искренности. Я, откровенно, изумлялась, как только такой честный и, в какой-то мере, наивный человек сумел выжить среди двуликих, тщеславных лондонцев. Это общество было невероятно ядовитым, заражая всех, кто попадал туда. Лишь индивидуумы, коих можно было посчитать на пальцах, имели какой-то иммунитет. Томас был именно таким человеком. Был уже глубокий вечер, когда старуха вызвала Рейсэй к себе. Догадаться о причине такой поспешности было не сложно. Хозяйка чайной волновалась так лишь в случае важных гостей. Среди таковых в столь поздний час за последние несколько недель приходили в основном лишь трое. Однако, девушку достаточно изумил то факт, что старуха Мицуэ повелела приготовить сервировку только на одного человека. Изумление возросло ещё больше, когда старуха приметила, что ей предстоит обслужить самого неразговорчивого среди своих частых гостей. Ворчливая хозяйка не поленилась нажаловаться на грубость и неразговорчивость оного, одновременно проклиная и хваля за дьявольскую привлекательность. Впрочем, доля правды в её словах имелась: светловолосого демона было сложно описать, вписывая его под какую-либо общую характеристику. Тем не менее, девушка меньше всего ожидала увидеть именно его. Плавно и бесшумно задвинув сёдзи, Рейсэй открыла для себя взор на внутренность чайного домика. Около центра достаточно просторного помещения с приглушённым светом, напротив какэмоно, сидел гордый силуэт вечернего гостя. Дьявольски привлекательное лицо было хмурым, как никогда. Аккуратные тонкие губы вместе с кулаками были крепко сжаты, скулы были заметно напряжены, между тонкими бровями же покоилась еле-заметная морщинка. Глава западных они дышал неровно, но бесшумно. Вошедшая успела приметить, что её гость был не в лучшем распоряжении духа, несмотря на то, что тот практически всегда бывал либо достаточно мрачным, либо весьма безразличным. Кровавые глаза изучали содержимое свитка, висевшего внутри ниши, по традиции, самого важного элемента интерьера чайного домика. Рисунок был заменён изречением. Пробежавшись по нему, нечеловеческие глаза сузились с лёгким отвращением, вызванным неоспоримой правотой надписи. “И лик Будды заблестит от денег” толковало какэмоно. Достаточно сдержанно и тихо поздоровавшись, попутно слегка поклонившись в знак уважение, как требовал этикет обслуживания, Рейсэй, совершенно бесшумно зашла в помещение с небольшим дайбаном на руках. На её появление, так же, как и на почётное приветствие, гость никак не отреагировал, будто в тясицу лишь муха залетела. Напряжение в воздухе возрастало с каждой секундой, пока брюнетка, проигнорировав факт, что её, возможно, ровняли с цветочной композицией около ниши, присела на татами, напротив светловолосого молодого мужчины. - Вы сегодня одни, Казама-сан? – негромко промолвила девушка, пытаясь убавить ледяное напряжение в воздухе, принявшись наливать своему гостью дымящий чай. - Видишь тут кого-то ещё? – сарказм так и капал от его интонации, и вовсе не ироничный, что иногда проявлялся, когда тот был в хорошем настроении. На губах демона не было и следа усмешки, пока его глаза впились в неё, слегка сузившись, одарив Рейсэй раздражённым, презирающим взглядом. Такого взгляда последняя не удостоилась даже при его первом визите. Тогда в кровавых глазах царили лишь холод и высокомерие. - Господин, я лишь хотела выяснить, стоит ли мне приготовить сервировку для Амагири-сана и Ширануи-сана тоже, - негромко, но достаточно чётко прояснила девушка, что прослужило ей защитой в виде контратаки. Её не удостоили ответом снова, лишь колким мимолётным взглядом. – Я приготовила для Вас бергамотовый английский чай, Эрл Грей. Это сравнительно молодой сорт, и мы получили его совсем недавно, специально для таких почётных гостей, как Вы. Попытка смягчить обстановку не увенчалась значимым успехом. Тикагэ не церемонясь, с подчёркнутым безразличием забрал протянутую ему чашку, поднеся к губам. Демон был не на шутку зол, и даже несмотря на то, что выражение его лица было сравнительно бесстрастным, в нём имелась доля напряжения, пока из глаз так и летели вспышки. - Слишком крепкий аромат, - недовольно, с некой долей отвращения бросил демон, бесцеремонно поставив чашку со всё ещё дымящим чаем обратно на дайбан. Под силой удара некоторое количество горячей жидкости выпрыгнуло из чашки, вылившись на обнажённую руку девушки, которая буквально мгновение назад опустила небольшой фарфоровый чайник обратно на поднос. Вздрогнув от неожиданности и от жгучей боли, рефлекторно отдёрнув руку, Рейсэй слегка нахмурила брови, прикусив нижнюю губу. Участок молочной кожи, под которой даже слегка виднелись тонкие вены, сразу же значительно покраснел, покрывшись волной ноющей боли. Осмотрев потенциальный лёгкий ожог, девушка заметно нахмурилась, подняв суженный взгляд на чистокровного, не шевельнувшего ни единой мышцей лица. - Вместо того, чтобы уставиться на меня, принеси что-нибудь достойнее, женщина, - совершенно проигнорировав происшедшее, не менее колко бросил демон, чем вызвал возмущение у брюнетки, заставив её слегка расширить глаза и сжать кулаки. Смотря на человека, который месяцами ранее спас ей жизнь по стечению обстоятельств, раздражение, вызванное неуважением к себе, взяло вверх. На мгновение Рейсэй вздумалось, что перед ней нахальный и бестактный зам-командир полицейского отряда в другой шкуре. На фоне демона, тот казался наиболее выносимым: хотя бы проявлял эмоции, чаще всего гнев, но относился к ней, как к личности. Тем временем глава клана Казама отреагировал настолько бесстрастно, что чувство собственного достоинства получило ощутимый удар. - Вы только что обожгли меня, господин. Следовало бы извиниться, - вместо ожидаемых привычных извинений за неподходящий чай или собственную невнимательность, демон услышал лишь колкое замечание в свою сторону. Звучало оно достаточно сдержанно, однако было высказано с сухой и весьма холодной интонацией, где напрочь отсутствовали признаки покорности. Тем временем, девушка так и не двинулась с места, прожигая его колким, но уже расслабленным взглядом. - Как ты смеешь давать мне указания, человеческая женщина?! – в рубиновых глазах показались опасные вспышки, пока бесстрастное выражение лица переросло в хмурое. Бровь с лёгким раздражением, и, одновременно, неким изумлением приподнялась. – Следовало быть внимательнее. - Будь Вы хоть самим императором, следовало бы признать свою вину, - брюнетка не собиралась сдаваться без боя. Морщинка между её бровями исчезла, как и все признаки раздражения. Она парировала ему своей же монетой - холодом. – Вы явно не в лучшем распоряжении духа, и раз уж пришли сюда отлучиться от всего и отдохнуть, будьте добры возвращать то уважение, что получаете. Если же пришли спустить свой гнев на меня, тогда я попрошу Вас удалиться, потому как Вы не имеете на это никакого права. На чистокровного был обращён прямой, холодный взгляд, с нотками вызова и без капли страха, что достаточно изумляло. Ни единая человеческая женщина до того момента не осмеливалась порочить ему, даже не зная о его истинной сущности. Такое явление было закинуто далеко за пределы фантастики. И этот взор показался демону больно знакомым. Сначала сузив глаза, прожигая девушку неоднозначным взглядом, Тикагэ неожиданно расслабился в лице. В воздухе повисло гробовое молчание, напоминающее затишье перед бурей. Однако длилось оно недолго. За миг демон внезапно оказался на опасном расстоянии от Рейсэй, не грубо, но весьма мощно схватив её за запястье, одним рывком притянув её к себе настолько близко, что последняя почувствовала его горячее дыхание кожей. В кровавом взгляде, пробежавшемуся по девушке, была загадочная вспышка. По телу прошлась лёгкая дрожь, пока сердцебиение слегка участилось из-за неожиданности, а глаза сузились в непонимании. - Смелая, - заинтересованная усмешка появилась на аристократических губах блондина, пока мороз в его интонации заменился ироничной забавой. Холодные длинные пальцы сжимали тонкое женское запястье несильной хваткой, но и её было достаточно, чтобы она замерла на месте, в напряжении ожидая дальнейших действий, предсказать которые было невозможным на тот момент. Осмотрев девушку на таком опасном расстоянии, Тикагэ вглядывался в слегка расширенный с опаской чисто-серый глаз, с интересом приподняв бровь. Странные мурашки побежали по спине от его пронзительного взгляда. Казалось, он видел её насквозь. Взять себя в руки удалось не без труда, и хоть попытка держаться уверенной была достаточно убедительной, мысли кружились в ураганном хаосе, а разум бился в панике разоблачения. Лёгкая усмешка уже сползла с губ светловолосого, но из суженных глаз всё ещё летели вспышки интереса. Неоднозначно хмыкнув, Тикагэ опустил взгляд на покрасневшую, достаточно хрупкую на вид руку, ослабив хватку вокруг запястья. Покраснение было весьма заметным в контрасте с молочно-бледной кожей, несмотря на то, что ожог был не слишком сильным. Некоторое время задержав взгляд на ранении, будто в ожидании чего-то, демон слегка приподнял руку брюнетки, опустив тонкое запястье. Бесцеремонно, но без излишней грубости взяв женскую ладонь в свою, чистокровный, достаточно быстро осмотрев её, провёл большим пальцем по месту ожога. По телу девушки прошлась электрическая волна, из-за чего последняя напряжённо выпрямилась, наблюдая за его действиями. Прикосновение холодных пальцев к пострадавшему участку кожи значительно облегчило пылающую боль, однако приятное ощущение продлилось недолго: её ладонь так же неожиданно отпустили. - Вы, люди, любите всё преувеличивать. Не так уж сильно я тебя обжёг, - подняв на неё неоднозначный, но высокомерный взгляд, с нотками сарказма промолвил светловолосый демон. – Заживёт скоро. А теперь принеси мне другой чай, женщина. Безмолвно отстранившись и плавно подняв дайбан, Рейсэй достаточно быстрой ровной походкой пошагала к выходу. Лишь задвинув сёдзи, она бросила взгляд через плечо на гостя, оставляя последнее слово за собой, сравнив счёт. - Сочту это за извинение. За процессом заварки чая брюнетку застала внучка хозяйки заведения. Присев рядом, она с удивлением похлопала пушистыми ресницами. - Уже за добавкой? Ты ведь совсем недавно… - глаза шатенки с ужасом расширились. – Ками-сама, что с твоей рукой?! Где ты так обожглась? - Ничего страшного, Кимико. Просто пролила немного горячего чая, - не отрываясь от своего занятия, достаточно бесстрастно ответила Рейсэй, занятая собственными мыслями, пока пустой взгляд наблюдал за пламенным танцем вспышек угля. - Но… - Лучше передай мне чай, - уловив характерный звук кипящей воды, она перебила ошарашенную девчушку. Та вздохнула, бросив напуганный и одновременно сожалеющий взгляд на покрасневший участок кожи на руке девушки, после чего послушно потянулась за чайным пакетом, лежавшим рядом, протягивая его ей. - Жасминовый чай? Ему не понравился английский, да? - Просто оказался непривычным. Сейчас будет лучше подать что-то менее экзотическое, - негромко промолвила Рейсэй, принявшись заваривать чай, бесшумно вздохнув. В действительности японцы были весьма необычной нацией: отталкивали практически всё им незнакомое, будто изгоняли дьявола. Жасминовый зелёный чай оказал благополучное воздействие на расположение духа западного демона. Через некоторое время, которое было заполнено гробовой тишиной, раздражение и гнев, которые так и летели вспышками из его алых глаз, исчезли. Теперь же молодой глава клана Казама попросту наслаждался покоем, попивая ароматный напиток, погружённый в собственные мысли. Время близилось к полуночи. Расслабленно прикрыв глаза, Тикагэ протянул пустую чашку девушке, сидевшей словно статуя с каменным выражением лица, не проронив ни единого слова после своего возращения. Она, без спешки наполнив её золотисто-жёлтой ароматной жидкостью, вернула напиток гостю. Последний, преподнеся его к губам, вновь обратил своё внимание на какэмоно, мысленно перечитав надпись. - Мерзкие существа – люди, - задумчиво протянул демон, вздохнув с неким отвращением и разочарованием. - Вы люто презираете людей. Почему? – попытавшись превратить напряжённое молчание в диалог, заговорила Рейсэй. - А за что их уважать? Трусливые, лживые, алчные существа, что только и гоняются за богатством и властью. Ни ценностей, ни чести, - хоть говорил он достаточно бесстрастно и расслабленно, каждое слово было пропитано ядом. - Люди слабы, господин, и потому в большинстве своём глупы. Им кажется, что власть и деньги дадут им силу. Люди трусливы, поэтому ищут защиты в материальных благах. - Неблагородные, завистливые существа. Считают себя властелинами мира, всемогущими и непобедимыми, уничтожая всё, что лучше них, - обратив взор на собеседницу, не отбавляя яда в интонации, продолжил чистокровный. - Они попросту боятся всего, что им неизвестно, господин, - подняв взгляд на мужчину, сдержанно высказалась брюнетка. – Соглашусь, люди не лучшие существа. Но везде и всегда имеются исключения. Ответа от её собеседника не последовало. Тот лишь впился в неё достаточно безмятежным взглядом, тем не менее в нём заигралась некая доля интереса. - Не все люди жаждут денег и власти, и не все лишены чести и достоинства, - продолжила девушка, более убедительно, возвращая ему ответный взгляд. – Есть и те, кто защищают то, что им дорого, будь то узы, страсть к чему-то или убеждения. Пока некоторые находят пустое счастье в материальных благах, живя в иллюзии, обманывая самих себя, другие обретают истинное счастье сквозь свои страсти, принципы и чувства. - Таких людей нет. Если и были, уже давно вымерли. Сейчас человеческое общество гниёт, и его уже не спасти. - Я не согласна с Вами. Таких людей немного, но это не значит, что их нет вовсе. Это люди, сохранившие в себе то, что было изначально характерно человеческому виду до того, как его сущность начала загрязняться влиянием посторонних вещей, - парировала Рейсэй, не отводя взгляда. Повидавшая общество, являющееся живым воплощением всех человеческих грехов, которое заставляло ненавидеть себя за бытие частью человеческого вида, она прекрасно понимала презрение молодого самурая. Она сама презирала людей в большинстве своём. Тем не менее, надежда на существовании светлых исключений имелась. - Вы хоть раз видели, с какой страстью художник рисует, и как счастье льётся из его глаз, когда он видит результат своей чувственной работы? - Люди уничтожают всё, что создают, - демон был непреклонным в своих убеждениях, что ничуть не удивляло. - Если Вы имеете ввиду войны, позвольте сказать. Никто не любит войны. Лишь те, кто, пренебрегают жизнью сотней других, те, кто являются инициаторами. Война для них – инструмент, дабы добиться власти. Тем же, что вынуждены сражаться за других и пасть, война претит. - Их численное количество намного больше. У них есть выбор, - поднеся бокал к губам, безразлично бросил Тикагэ, сделав глоток. – Им просто нужны деньги. - Когда приходится защищаться, выбора нет. Численное количество не играет значимой роли. Как бы жалко это ни звучало, человеческое общество построено на деньгах и власти. Те, кто лишены этого, не имеют никакой ценности в обществе. Потому им приходится поддаться потоку, чтобы выжить. Тем же, кто на пике иерархии, легко управлять такими, используя ресурсы, религию и прочее в качестве инструментов. Люди слабы, господин, а в мире есть место лишь для сильных. Потому приходится выбирать – идти с потоком, остаться незаметным, жить подобно животному, но в безопасности, или же сражаться за свои убеждения и свободу, идти против всех, - пока брюнетка говорила, взгляд чистокровного слегка сузился с лёгким интересом. – К несчастью, большинство людей слишком трусливы, чтобы идти против общества, и выбирают адаптироваться к его ценностям и принципам, но лишь те храбрецы, кто выбирают создавать и защищать свои ценности, имеют возможность обрести истинное счастье. - Ты умеешь говорить убедительно, женщина, - лёгкая усмешка заигралась в интонации демона, хоть и сказанное было достаточно искренним. – Но люди безнадёжны - создают пустые иллюзии и живут в них, забывая про свою честь. Зачем их так защищать? Моё мнение о человечестве не изменить. - Я не защищаю их, господин. И я согласна с Вами. Поверьте, мне приходилось повидать многие отвратительные стороны человечества за свою недолгую жизнь. Я лишь убеждена, что во вселенной не существует ничего абсолютного. Пшеничноволосый больше ничего не ответил, вглядываясь в силуэт своей собеседницы. Последняя сидела ровно, острые, но весьма женственные черты лица были безмятежны, однако в её твёрдом взгляде без капли колебаний, покоившемся прямо на нём, была интересная искра. Тикагэ приметил, что никогда прежде не встречал подобной человеческой женщины. Видеть её насквозь не казалось лёгкой задачей. - Хн, - наконец оторвав от неё неоднозначный взгляд своих кровавых очей, он погрузился обратно в свои мысли, попивая слегка остывший чай. Его лицо было безмятежным. От ярости и гневных вспышек, летевших недавно из его глаз, не осталось и следа. Напряжение покинуло его крепкое тело словно короткий вздох. Тем не менее, было невозможным угадать поток мыслей молодого главы. Чистокровный задержался в чайной до глубокой ночи. Сидел в гробовой тишине, потерявшись где-то в своих размышлениях, игнорируя чувство времени, удалившись лишь за несколько часов до рассвета.