Gin Tatsu / Серебряный Дракон

По улицам летнего Киото неспешно передвигался женский силуэт. Было непривычно многолюдно, что доставляло некий дискомфорт в комбинации с жаркой погодой. И это несмотря на то, что к концу второй недели Июня душащая влажность отступила на пару дней, слегка очистив всё ещё далёкое от оттенков голубого небо от меланхоличной пасмурности. Результат лёгких перемен сразу проявлялся в виде огромной хаотичной толпы на улицах, пробираться через которую могло порой доставлять немало хлопот. Из-за такой многолюдности появлялась нехватка кислорода. Несмотря на иллюзию освежения с отступлением душащей влажности, на смену ей приходила сухая жара. Лёгкая одежда из хлопковой ткани была уже не в силах освежить ни единого жителя столицы. Что могло быть хуже? Прошло почти полтора месяца с тех пор, как я прибыла в Киото. У старухи Мицуэ всегда бывало полно посетителей, и не раз приходилось с ними беседовать, но ничего интересного разузнать не выходило, потому последние несколько недель остались бесплодными. Были безуспешными и попытки расспросить случайных людей на улице. Даже самые пожилые сплетники из тех, с которыми мне попадалась возможность пообщаться, не имели малейшего представления о ком-то с фамилией Химуро. Серебряный кулон, который, по словам старика Ватанбэ, был при мне с самого начала, не приносил никакой пользы. Попытки показать его, как предположительную фамильную драгоценность, не дали успешного результата. А после нескольких попыток украсть его, я вовсе начала прятать это бесполезное украшение. Меня начинали посещать мысли покинуть Киото в скором времени, и продолжить поиски где-нибудь ещё. Но и за ними следовали сомнения. Порой попросту становилось смешно. Я начинала жалеть, что взялась за эту затею. Имела ли я основания для этого? Да, мне было интересно распознать родную культуру. Адаптироваться в таком, достаточно отличающемся от привычного мне, обществе далось не без труда. Но ощущения пребывания в клетке постепенно испарялось. Мельком чувствовалась свобода, которую я всегда жаждала. Но за что я цеплялась, когда взялась за поиски призраков? Должно быть, я просто цеплялась за надежду на чудо. И постепенно начинала понимать бессмысленность своих поступков. Я гонялась за иллюзиями, не имея даже малейшего представления о том, что или кого именно я искала. Может, это был лишь предлог сбежать от реальности, которую ненавидела? Параллельно со всем этим начали терзать сомнения насчёт Ватанабэ. Навязчивая идея, что старик рассказал мне не всё, не давала покоя. Уверенность в том, что он не зря указал на Киото, не отступала, поэтому мысли покинуть столицу плыли в далёкий уголок разума. Эти проклятые сомнения не давали мне покинуть далеко не безопасный для самой себя город, где меня наверняка разыскивали Волки Мибу. Безысходность раздражала до невозможности. Я оказалась в тупике без возможности сделать шаг ни в стороны, ни вперёд, ни назад. Прогресс был на нулевом уровне, а продолжить поиски где-либо не позволяли сомнения. Своё положение меня совершенно не устраивало. А в голове кружилось лишь одно. Неужели старик Ватанабэ ничего не скрывал? Примерно месяц назад, как только устроилась в чайной старухи Мицуэ, я отправила ему письмо. Меня начинало достаточно волновать отсутствие ответа. Хоть старик был практически совершенно здоров для своих немалых лет, не считая сердечные приступы, которые заработал себе в результате смерти жены, да и назвать его слабым или наивным было ужаснейшей ошибкой, он всё же был один. Потому иногда мучала совесть за то, что оставила его одного. Возможно, это было весьма эгоистичным с моей стороны. И это не давало мне покоя. Порой меня посещали волнения. Я была в неведении насчёт своего, во всяком случае, тогда мне известного единственного человека, которого могла бы назвать себе родным, несмотря на отсутствие кровных уз. Вздохнув под давлением сухой духоты, женский силуэт в достаточно простом кимоно бежевого цвета с бледно-красным отливом пробрался сквозь огромную толпу, скопившейся около продуктовой лавки. Смоляные волосы, дотягивающие почти до нижнего края оби, без каких-либо украшений, были убраны в свободный хвост. Прядь густым чёрным водопадом была закинута через плечо, а более короткая, тянувшаяся лишь до уровня ключиц, наполовину скрывала недовольное выражение лица. Молодая девушка явно торопилась, то и дело вглядываясь в небо, пытаясь разузнать примерное время по местоположению тусклого солнца. Последняя подобная попытка заставила слегка взволнованно прикусить нижнюю губу и в спешке ускорить шаги по противоположному от толпы направлению. Скрестив руки на уровне оби и спрятав их под длинными рукавами летнего юката, Рейсэй увеличила скорость ходьбы, когда краем глаз приметила несущегося на неё со скоростью молнии совсем юного паренька, за которым бежал такой же, может, чуть постарше. Последний что-то возмущённо орал, размахивая деревянной палкой, пока тот, что убегал от него, явно наслаждаясь происходящим, еле сдерживал смех, иногда оглядываясь назад, чтобы продемонстрировать ехидную полуулыбку. Увернувшись от близившегося удара с бегуном, даже не смотревшего на дорогу, девушка на секунду остановилась, заглядевшись вслед удаляющимся силуэтам. Лёгкая усмешка тронула уголок губ, но сразу же исчезла, когда она обернулась обратно. Дорогу преграждали двое достаточно высоких, на вид не особо гигиеничных мужчин, на расстоянии буквально пары шагов. На лице первого, что выделялся излишне длинной растительностью на верхней губе и непривлекательной лысиной в середине макушки, была изображена похотливая полуулыбка, вызывающая неприятную дрожь, пока второй, с каштановыми волосами, убранными в короткий низкий хвост, слегка сузил глаза с интересом. Обе мужчины средних лет были обычного, но достаточно массивного телосложения, пока у поясов красовались пары самурайских мечей. Тем не менее, назвать оных привлекательными можно было засчитать за преступление. Под давлением похотливых пар глаз на себе, девушка, недолго думая, опустив взгляд, пошагала в сторону, собираясь обойти мужчин. Последняя затея обернулась крахом, так как уже через пару секунд на хрупком женском плече покоилась тяжёлая мужская ладонь. - Ты на неправильном направлении. Неужели не заметила таких шикарных мужчин? – прозвучал хрипловатый баритон, пока рука его обладателя удобно устроилась на плече девушки на целую голову ниже его самого. Пока тот сократил расстояние между собой и своей жертвой, она удостоила его колючим взглядом слегка суженных глаз. - Теперь уже заметила. Пойдём, составишь нам компанию, - подал голос второй, на вид более молодой мужчина, пока похотливая полуулыбка нарисовалась на губах. - Прошу меня извинить, я спешу, - тонкая кисть потянулась убирать тяжёлую ладонь с плеча. - Хватит ломаться, женщина, - тяжесть на плече заменилась крепкой хваткой в зоне запястья. Между тонкими женскими бровями образовалась небольшая морщинка из-за лёгкого раздражения. Свободная рука без спешки потянулась за оби, в поисках чего-то. Через пару секунд на лице с острыми, но женственными чертами, заигралась лёгкая гримаса разочарования. Рейсэй слегка прикусила нижнюю губу, обнаружив отсутствие револьвера, который практически всегда держала при себе, когда выходила в город вечером. Ключевое слово – вечером. Зачем было таскать с собой столь подозрительное оружие посреди бела дня? - Отпустите, - послышался холодный, негромкий, но достаточно уверенный голос. - Ну что такое? Тебе понравится. Должна быть рада, что такие, как мы, обратили на тебя внимание, - мужчина, что вцепился в запястье брюнетки мёртвой хваткой, слегка потянул её на себя, из-за чего последней едва удалось придержать равновесие. – Пошли уже. - Вы не слышали? Отпустите, иначе… - Иначе что? – усмешка тронула губы мужчины, пока тот сжал запястье девушки сильнее, оборачиваясь к товарищу, наблюдавшем за небольшим представлением, скрестив руки на груди и довольно улыбаясь. – Слышал, Рё? Сучка мне угрожает. Рейсэй замерла на месте на пару секунд. Разум наполнился неким разочарованием и изумлением: улица была достаточно оживлённой, чтобы мимо проходящие люди заметили инцидент, но было такое ощущение, что он был достаточно привычным для того, чтобы вмешаться. Некоторые всматривались в сторону порядочно подвыпивших ронинов с некой опаской, делая вид, что не замечали происходящего. Девушка не привыкла к подобному. Да, назвать Лондон безопасным городом было бы огромнейшим грехом. Встретить на улице мертвецки пьяных, которыми так и кишел город, в любое время суток было неудивительным, и пока некоторые, безобидно покачиваясь из стороны в сторону, еле ровно шагая, радовались жизни, плюя на всех, встречались и весьма агрессивные пьяницы, порою достаточно опасные. Но и те не представляли значимую опасность, будь вокруг многолюдно. Если же удача не улыбнулась, хватило и слегка припугнуть, и угроза миновала. 1865 год Это был один из тех весьма редкостных дней, когда мрачное Лондонское небо было свободным от серых туч и взамен украшенным солнцем. Как бы удивительно то не звучало, дождя горожане не видели уже два дня – для немалых это было поводом для небольшого праздника. Исключением не был и старик Ватанабэ, седина которого с каждым годом становилась белоснежней, спина более горбатой, а на лице и засохшей коже рук пополнялось количество морщин. Тем не менее, его сие явление, видимо, совершенно не волновало. Старик был на редкость энергичным, находясь в прекрасном распоряжении духа. - Это для Мистера Фостера? – приметив туго завязанный небольшой мешочек на рабочем столе, поинтересовалась вошедшая. В глаза сразу же бросился подозрительный порядок: видимо, старик, в силу хорошего настроения, сделал небольшую уборку. - Как обычно. Я бы и сам отнёс, вот только та старая карга уже целую неделю достаёт со своими жалобами на мигрень, сходить бы к ней, чтобы, наконец, угомонилась, - безразлично пробормотал под нос Ватанабэ, внимательно изучая одну из своих недавних записей. - Говорю же, Мисс Рэдфилд на Вас глаз положила, - скрывая усмешку за кулаком, иронично заговорила рыжеволосая, опираясь о письменный стол одной рукой. - Не приведи Ками, - с таким выражением лица, будто видел самого дьявола, пробурчал фармацевт, с отвращением приподняв брови и заодно покачав головой, будто изгоняя дурные мысли. Прогулка в столь на редкость приличную погоду пришлась бы рыжеволосой по душе, если бы не душащий туго-завязанный корсет, скрывающийся под лёгкой тканью тёмно-зелёного платья без излишних деталей. Девушка попросту терпеть не могла эти непрактичные гайдзинские одеяние. Хоть и ирония была в том, что она сама в этом обществе являлась форэйнером*, это сути не меняло. Тем не менее, приходилось смириться, ведь чаще всего выходить на улицу в домашних юката было бы неприлично: британцам они казались ночными халатами. Теперь же, без особой спешки, Рейсэй направилась в сторону одного ирландского паба, находившегося в нескольких улицах, ближе к берегу Темзы. С первым же шагом во внутрь заведения, в нос ударил островатый запах спиртного, смешанным с лёгким, пока не тошнотворным запахом мужского пота. До вечера оставалось всего пара часов, и лишь потому, что таверна, скорее всего, только открылась, посетителей, следовательно, и шума было не слишком много. На самом деле, для места, постоянно полного всяким пьяным сбродом, заведение было на удивление чистым и опрятным. Оно было вовсе небольшим, лишь со скромным баром в углу, и не более дюжины деревянных столиков. Хозяин явно скупился на декорации, ограничиваясь лишь сушёной головой оленя в раме по обеим сторонам бара и парой непонятных узоров на деревянных стенах. Дерево было, скорее всего, самым выдающимся атрибутом, что придавало схожесть с интерьером хижины. Скромная обстановка была весьма приятна на глаз, да и к тому же несомненно экономила хозяину средств: пьяные в хлам посетители не редко могли что-либо сломать или испортить. Рыжеволосой прекрасно запомнилось, как ей впервые приходилось искать это небольшое место со своими постоянными посетителями. На поиски она потратила чуть ли не весь вечер, и виной тому были невнятные подсказки старика Ватанабэ, которые прозвучали примерно, как “пойдёшь прямо до “Трёх турок”, там направо, перейдёшь улицу у “Собаки и утки”, завернёшь за угол у “Весёлых старых петухов”, и, когда пройдёшь “Ветерана” и “Железного герцога”, первый поворот направо”. Говорить, что юная особа даже понятия не имела о местонахождении всех этих мест, значило ещё ничего не сказать. А ещё более удивительным было то, что старик не испытывал особой любви к спиртному, вот и, собственно, спрашивалось, откуда тот знал названия и точные координаты всех этих заведений пьянства. Впрочем, чаще всего спросив у случайного прохожего дорогу, вероятность получить такой же ответ была весьма велика: алкоголиков и любителей “маленько подвыпить” было не сосчитать. Особое пристрастие лондонцы имели к джину и пиву, и за последние пару столетий количество таверн, джин-хаусов и пивных возросло до небывалых количеств, и несмотря на то, что многие недавно закрылись из-за бесконечных смертей в последствии алкогольного отравления, отношение к выпивке не изменилось. Нередко встречались и вывески таверн, гласящие что-то вроде “Нализаться — 1 пенс, мертвецки — 2 пенса, чистая солома бесплатно”. Во всяком случае, этого было вполне достаточно, чтобы иметь представление о лондонских пьяницах. В воздухе витала весьма странная дилемма: христианство, так же, как и английские морали, запрещали употребление спиртного, именуя это одним из грязнейших грехов, но за двойными стандартами население всё пило и пило, включая женщин и даже детей. Однако, то небольшое безымянное заведение, которое чаще всего узнавали лишь именем хозяина, достаточно харизматичного и до невозможности крепкого для своих лет старика, нельзя было назвать свинарником. Место имело лишь небольшое количество постоянных посетителей, да и чужие сюда заглядывали нечасто, если уж и заглядывали, то преимущество всё равно давалось “своим”. Посетителями же в основном было ирландцы, которые были прославлены своей любовью к хорошей выпивки и танцам. Приметив, что занятых столиков было всего три, Рейсэй задержала взгляд на находившемся в дальнем правом углу, рядом с баром. Около него сидели всего четверо немолодых мужчин, хоть и шумели как целая дюжина: мужской звонкий хохот наполнил всю таверну. Столик украшало внушительное количество достаточно громадных деревянных пивных кружек, из-за чего свободного места почти не оставалось. - …и этот недоумок нажрался, как свинья, взял пушку и начал стрелять куда попало, благо, никого не убил. Но вот бедняге Хэннингтону попал в левое колено, - увлечённо рассказывал зрелый мужчина, в светлых волосах которого, еле собранных в беспорядочный свободный хвост, виднелись пряди поседевших. Несмотря на неидеальную гигиеничность и бесформенную бороду с рыжим оттенком, отросшую до середины недлинной шеи, у последнего были достаточно приятные черты лица, хоть и были изуродованы огромным количеством морщин. – Тот проглотил уж слишком много, и даже не поморщился, начал хохотать, как умалишённый. Я ему “Друг мой, похоже, твоя левая нога больше не годится”, и знаете, что он мне ответил? Мужчина давился собственным хохотом, отпустив пустую кружку на стол. Джозеф Фостер, весьма харизматичный ирландец, был опытным моряком с многолетним стажем. Тем не менее, после пятого десятилетия своей жизни тому пришлось оставить приключения морской жизни. Подработав в доках Святой Катарины ещё пару лет тот решил попросту перестать пахать и наслаждаться наконец-таки спокойной жизнью на накопленные средства. Потому теперь его можно было встретить в таверне своего хорошего друга практически каждый вечер, где постоянно собирались старые и новые знакомые бывшего моряка, дабы послушать парочку интересных историй из его насыщенной жизни. Иногда же тот собирал компанию ещё днём для игры в излюбленный ему вист* – мужчины засиживались долго и часто бывали уже изрядно подвыпившими к наступлению вечера. - “К несчастью, Джо, мне тоже так кажется” и смеялся, смекаете? Смеялся, чёрт его бери, и кровоточил! – компания залилась заражающим смехом, а мужчина, сидевший спиною к выходу, самый молодой из всех, чуть не свалился со стула, пока хохотал, откинув голову назад. Говорящий приметил рыжеволосую, успевшей подойти к столику, и оживлённо проговорил, сдержанно улыбнувшись. – Здравствуй, дорогая, иди присаживайся! - Добрый день, - начав на безупречном английском и вежливо кивнув в знак приветствия всем присутствующим, Рейсэй без спешки обошла столик, приблизившись к бывшему моряку. – Я принесла плоды китайского лимонника* для чая. Нужно заварить, как обычно. - Скажу тебе, милочка, твой старик просто волшебник. Как начал принимать настой, давление не поднимается, суставы не болят. Передашь ему спасибо от меня, - радуясь, как дитя, мужчина осмотрел плоды, обмотанные в тёмной ткани, которые девушка бережно протянула ему, достав из небольшого мешочка. - Как погляжу, всё не можете отказаться от пива? – в интонации рыжеволосой промелькнул сарказм, пока та слегка усмехнулась краем губ, приподняв бровь. Моряк лишь расхохотался, пожав плечами. Фармацевт не раз советовал тому сократить количество употребляемого спиртного, но мужчина всё никак не мог отвыкнуть от моряцкой привычки, засевшей в нём ещё с раннего юношества. - Да к чертям всё это. Жизнь коротка, дитя, зачем отказывать себе в таких мелких радостях? – обречённо, но достаточно добродушно пробурчал мужчина, вновь расхохотавшись. Перед ним стояло внушительное количество пустых пивных кружек, причём немаленьких размеров, и даже несмотря на то, что от него несло спиртным, да так, что можно было прочуять даже на нескольких метрах, моряка нельзя было назвать даже слегка подвыпившим. За годы пьянства у появилась неплохая выносливость к алкоголю, поэтому теперь тот всегда сдавался самым последним из всех за столом. – Ты лучше садись-ка с нами, передохни чуток. - Благодарю, конечно, но мне ещё кое-куда заглянуть нужно, - вежливо отмахнулась Рейсэй, но не потому, что ей было неприятно тут находиться. Таверна эта значительно отличалась от большинства других, где постоянно пахло отвратительным дешёвым алкоголем, потом и грязью. К тому же, самой приходилось побывать в компании этого необычного человека неоднократно и послушать парочку смешных историй. Он, по правде, был одним из тех немногих честных людей из всех, с которыми приходилось общаться на протяжении своей жизни. И практически все собиравшиеся здесь люди плевали на фиктивные социальные убеждения с пика недавно построенного Биг Бена, однако это не мешало вести себя достойно. Бывший моряк же относился к ней практически, как собственной дочери, хоть и был лишён удовольствия иметь семью, и иногда же подшучивал на эту тему, ссылаясь на практически одинаковый оттенок волос. - Да не волнуйся, мы тебя долго не задержим. Посиди-ка рядышком пока, раздашь карты этой партии. Чую, удачу мне принесёшь, - не дождавшись одобрения, мужчина одной рукой быстренько потянул к столику ещё один стул, и негрубо похлопав тяжёлой рукой по хрупкому плечу рыжеволосой, ловко заставил ту сесть. Рейсэй всего лишь вздохнула, усмехнувшись, но всё же устроилась рядом с бывшим моряком. Тот протянул ей нетронутую кружку пива. - О нет, благодарю, - покачав головой, рыжеволосая взяла в руки колоду, и угощающий обречённо вздохнул. В действительности, она на дух не переносила пиво, ни запах, ни цвет, из-за чего разум постоянно сравнивал его с жидкими отходами человеческого организма. Оставалось лишь гадать, чем же этот отвратительный напиток так полюбился людям. - Тогда джин! Уиллиам тащи сюда джин! Выйдя на свежий воздух, Рейсэй приметила, что от недавней солнечности не осталось и следа: за пол часа серые тучи прикрыли большую часть лондонского неба. На губах ещё хранился горьковатый вкус джина: моряк всё же убедил её принять рюмку после своей удачной победы в партии, а потом несколько минут хохотал, когда, залпом осушив рюмку, рыжеволосая с отвращением нахмурила тонкие брови, прижав тыльную сторону ладони к сжатым губам. Раздумывая над нынешней ситуацией, разум в замешательстве пытался найти достаточно убедительную причину, что могло помочь выпутаться из неё. Между мыслями затеснилось ключевое слово: «страх». Как иначе разобраться с пьяницами? Взгляд сразу расслабился, пока в голове зародилась мысль. - Иначе не ждите пощады от моего жениха. Он один из Волков Мибу и заставит вас завидовать ёкаям в аду, – Рейсэй успела подметить результат своих догадок: секундный страх во взгляде мужчины, наблюдавшем за действиями товарища скрестив руки. Одно лишь имя полицейского отряда Киото нагоняло страх на огромное большинство жителей, в том числе и на таких, достаточно грозных на первый взгляд, мужчин. Во всяком случае, акцент и надежда ставились на этом. Но внезапно мысленное ликование прервалось звонким смехом мужчины средних лет, который всё ещё держал девушку за запястье. - Вот оно как? А он об этом не узнает. Пора бы уже преподнести этим ублюдкам-самозванцам урок. Надумали себе, что если ходят, везде размахивая своими паршивыми клинками, то им ничего не грозит! - сильная мужская рука потянула тонкое тело на себя, пока брюнетка расширила глаза в замешательстве, раздумывая над следующим шагом. Ход, казавшийся победным, дал совершенно обратный, весьма неожиданный результат. Мышление перешло на автоматическое, и, двигаясь инстинктом самосохранения, свободная рука замахнулась для пощёчины, так и не добившись удара. Второе запястье тоже оказалось в плену сильных, слегка потных мужских рук, неприятно хрустнув. На девушку угрожающе смотрели яростные глаза, пока брови их обладатели образовали между собой морщинку. - Дрянь, да как ты смеешь?! – глаза предательски расширились сильнее: жертва прикусила нижнюю губу чуть ли не до крови. Впервые в жизни девушка слегка растерялась в общении с мужчинами. Хоть и прелестным это "общение" назвать было нельзя, то сути не меняло. Рейсэй приходилось проводить время в мужском обществе весьма часто, ещё проживая в Лондоне, вместе с приятелями или пациентами старого фармацевта Ватанабэ. - Ты что, не слышал, что она сказала? – прямо сзади девушки раздался достаточно приятный, знакомый баритон. Она затылком почувствовала крепкую, предположительно рельефную мужскую грудь. Тем временем на лицах обеих мужчин – виновников инцидента, нарисовались гримасы дикого страха. Руки, держащие её за запястья, начали слегка подрагивать до того, как отпустить хватку, пока их обладатель сделал пару неуверенных шагов назад, приоткрыв рот в лёгком ужасе. Второй, что стоял в расслабленной позе, сразу выпрямился, так же расширив глаза и сжал кулаки в волнении. - Симатта *! Хокуба, нужно валить! – возмущённо воскликнув, мужчина схватил товарища, оттащив его подальше, вглядываясь в высокий силуэт сзади девушки. – Это же бешеный копейщик из Шинсэнгуми! Однако чувство облегчения, как, казалось, должно было, так и не наступило. Пока взгляд наблюдал за поспешно удаляющимися в панике мужчин, разум начал бить тревогу. Внутри всё моментально замёрзло и окаменело. Глаза на долю секунд вновь расширились в тревоге, и Рейсэй так и осталась стоять неподвижно, сжимая кулаки до хруста в пальцах, видимо, не собираясь даже оборачиваться. Ноги приклеились свинцовой тяжестью к земле. - С Вами всё в порядке? – из лёгкого шока привёл в реальность уже смягчившийся, достаточно бархатный голос мужчины, стоявшего сзади неё, близко настолько, что его дыхание слегка обжигало макушку брюнетки, по телу которой прошлась незаметная дрожь. Пока она стояла словно остолбеневшая, мужчина, обойдя её, сделав пару шагов, оказался спереди, слегка наклонившись, пока ладонь мускулистой руки устроилась на её плече. – Не поранились? На губах высокого рыжеволосого мужчины образовалась вежливая, мягкая полуулыбка, пока Рейсэй успела прийти в себя под проницательным взглядом золотистых выразительных очей копейщика. По телу вновь прошлась дрожь. Ошибки быть не могло – это был капитан десятого подразделения Шинсэнгуми, Харада Саноске. Девушка успела подметить, что копейщик был один, без фирменного голубого хаори и оружия, что слегка радовало. Где-то в уголках разума царило лёгкое облегчение тем фактом, что этим представителем отряда Шинсэнгуми оказался копейщик, а не, к примеру, сам они-фукучо, или же циничный капитан третьего подразделения, с которым у неё сложились неоднозначные отношения. Но с другой стороны мысли бились в сумасшедшей тревоге, лелея надежду, что он тот её нет узнает. - Негодяи, должно быть, Вас сильно напугали, да? – из смешанных размышлений девушку вновь вывел слегка обеспокоенный, но достаточно успокаивающий голос. Жгучий взгляд всё ещё чувствовался кожей, когда брюнетка наконец взяла себя в руки. - Безмерно Вам благодарна, добрый господин! Со мной всё в порядке, не тревожьтесь, – негромко промолвив, с удивительной скоростью девушка наклонилась в низком поклоне, стараясь скрыть лицо, как можно надёжнее, в надежде, что спаситель лишь улыбнётся и продолжит свой путь. Но надеждам не было суждено сбыться: высокий рельефный силуэт всё ещё твёрдо стоял на месте в ожидании, что заставило девушке не спеша выпрямиться, всё ещё держа лицо слегка опущенным. - Так что Вы говорили о Шинсэнгуми? Это был комплимент, или же Вы имели в виду, что мы слишком жестоки? – внезапно интонация копейщика переросла в серьёзную, и лёгкая улыбка медленно сползла с губ. Брюнетка неслышно охнула в неожиданности, слегка приподняв брови, безмолвно всматриваясь в силуэт капитана десятого подразделения. Повисло неловкое и напряжённое молчание, до того, как воздух внезапно наполнился звонким, достаточно добродушным смехом рыжеволосого самурая. Осмотрев лёгкое замешательство на лице собеседницы, он, успокоившись, промолвил. – Я же просто пошутил, не стоит так пугаться. - Господин, я, конечно же, имела ввиду, что среди Шинсэнгуми служат отважные хранители порядка, и ни в коем случае не хотела Вас оскорбить, – вновь почтительно опустив голову, негромко, но достаточно убедительно промолвила девушка, стараясь избежать прямого взгляда золотистых очей. Рыжеволосый удостоил её лёгкой улыбкой, выпрямившись, всё ещё внимательно всматриваясь в лицо собеседницы, с интересом сузив глаза. Тем временем объект его внимания достаточно быстро добавил. – Прошу меня простить, господин, но я очень спешу. Моя бабушка будет ругаться, если опоздаю. Ещё раз огромное спасибо за помощь! Я не забуду Вашу доброту, Харада Саноске. - Я провожу. Вдруг по дороге будут такие же неприятности, - приблизившись к девушке, которая успела слегка отстраниться, заговорил мужчина с соблазнительной улыбкой на губах. – Достаточно сложно просто пройти мимо такой привлекательной женщины. - В этом нет нужды, господин. Я не хочу причинить Вам ещё больше хлопот, - слегка прикрыв губы ладонью, изображая лёгкое смущение, достаточно быстро промолвила брюнетка, и прощально кивнув, сделала пару поспешных шагов подальше от капитана десятого подразделения. Тем не менее, далеко уйти не удалось: вскоре её запястье покоилось в несильной хватке рыжеволосого кумичо. - Невежливо удалиться, не представившись, - он оказался на достаточно опасном расстоянии, пока Рейсэй почувствовала горячее дыхание около виска. Новая волна тревоги прошлась по разуму. Хватку копейщика нельзя было назвать излишне сильной или грубой, но она заставила девушку застыть на месте, в безысходности всматриваясь в его выразительные глаза. - Прошу простить мою бестактность. Зовите меня Мэй, господин, - стараясь не задерживать столь подозрительное молчание, негромко проговорила она, покорно опустив голову в раскаянии, стараясь избежать прямого и весьма проницательного взгляда копейщика. Его уголки губ растянулись в небольшой неоднозначной улыбке. Старания плавно освободиться от несильной хватки оказались тщетными. - Знаешь, твоё настоящее имя тебе подходит больше, Рейсэй, - от бархатного голоса прямо у ушной раковины по коже пробежали мурашки и внутри прошёлся убийственный холод. Губы начали слегка подрагивать, а глаза расширились, пока их обладательница не осмеливалась поднять голову. Небольшой спектакль был завершён, отнюдь не в пользу последней. – Да и образ покорной японской женщины – не твоё. С осознанием, что продолжать притворяться уже не было смысла, девушка, еле-слышно разочарованно вздохнув, подняла голову, прикрыв глаза, дабы избежать взгляда самурая, который чувствовался даже сквозь сомкнутые веки. В воздухе зависла напряжённая тишина, пока хватка в области запястья исчезла, что заставило Рейсэй с неким изумлением приоткрыть глаза, хотя сама всё ещё стояла на месте, остолбеневшая. - Ярэ-ярэ, ну что за женщина… Почему ты всё ещё в Киото? Не терпится снова повидаться с фукучо? - неоднозначно вздохнув, промолвил копейщик, слегка приподнимая брови, мысленно гордясь своей находчивостью. Девушка разглядывала рыжеволосого капитана десятого подразделения Шинсэнгуми достаточно пустым, неоднозначным взглядом, будто в мучительном ожидании, и хоть взору последнего был доступен лишь один глаз, целая картина не оставалась загадкой. Она так и продолжала стоять неподвижно, внимательно всматриваясь в жёлтые глаза, в напряжении. Тем временем, разум копейщика подался в неоднозначные размышления. Казалось бы, удачной случайностью персона, имеющая потенциальную возможность доставить Шинсэнгуми немало хлопот, имея в арсенале достаточно ценную информацию, сейчас стояла перед ним, практически полностью зависимая от его решения. Высокая похвала за такую находку со стороны ворчливого зам-командира была гарантирована, как и уменьшение количества проблем для самого отряда. С другой стороны, такое отношение к достаточно беспомощной на данный момент женщине нельзя было назвать мужским поступком, тем более без весомых оснований. Выбор был, в действительности, достаточно щекотливым. - Для этого есть причины, - из раздумий в реальность копейщика вернул достаточно приятный голос. Выражение лица его собеседницы было до невозможности серьёзным. – И по этим же причинам я не могу бесцельно коротать свои дни в штабе Шинсэнгуми. - Причины настолько серьёзные, что ты готова рисковать собой? – полуулыбка тронула губы копейщика, пока в желтоватых глазах разыгрался интерес. - Я клянусь, Харада, что нигде не упоминала о вашем секрете. Мне это ни к чему. А у Шинсэнгуми, должно быть, есть более серьёзные заботы, чем я, - ничуть не громче, но весьма убедительно продолжила брюнетка. – Если Вы отпустите меня сейчас, я буду у Вас в долгу, а бросать обещания на ветер я не привыкла. Губы капитана десятого подразделения отпустили негромкую усмешку, пока он наблюдал за говорящей. В неоднозначном взгляде была интересная смесь отваги и гордости, что ему показалось достаточно любопытным. Тем временем разум всё ещё колебался в размышлениях. Харада Саноске всегда славился упорством и твёрдыми убеждениями, будучи человеком, высоко ставящим морали и ценности в любых ситуациях. Копейщик всегда был склонен положиться на интуицию, если был в ней уверен, вне зависимости от других обстоятельств. Любопытным был факт, что интуиция его практически никогда не подводила, а слепая вера в собственное предчувствие не раз доводила до готовности рисковать собственной жизнью. - Я тебе верю, - наконец заговорил он, слегка наклонившись к собеседнице. Во взгляде брюнетки, который смягчился не сразу, но достаточно скоро, колеблясь в подозрении, появилось расслабление и некая благодарность, пока напряжение в лице отступило. Практически незаметная, мягкая улыбка тронула женственные губы. - В знак благодарности, позвольте угостить Вас чаем, Харада, если пообещаете, что сохраните моё местонахождение в секрете. Я поверю Вашему слову. Ведь Вы говорили, что самурай всегда держит слово? Знаменитый эксперт женской натуры мысленно усмехнулся, готов был поклясться, что его собеседница умела весьма удачно вертеть словами и имела своенравный соблазнительный шарм. Было не слишком ясно, таилось то в манере речи, или же в поведении, впрочем, и то и другое были достаточно непривычными для него, и было достаточно любопытно наблюдать за тем, как она плавно меняла ситуации в своё благо, при этом сохраняя некую загадочность. В ней не наблюдалось той наигранной лести свойственной представительниц развлекательных заведений, которые так и осыпали весьма привлекательного копейщика вниманием. Тем не менее, в ней также не наблюдалось чистой искренности. Его собеседница была весьма непривычной смесью гордыни, некой неприступности, капли двуличия и чванства, что, как ни странно, и придавало ей этот особый, необычный шарм. Он не пропадал даже в облике обыкновенной японской женщины, под маской покорности. Сделав глоток изысканного гёкуро*, старуха уже который раз недовольно фыркнула, осмотрев достаточно юную девицу перед собой, покорно опустившей голову, сложив тонкие ручки в замочек. - Где только ёкаи её носят? Уже полдень, а явиться ещё не соизволила! Не знай она этот гайдзинский язык, вышвырнула бы вон, - ворчала та, слегка успокоившись выкуривая трубку. - Н-не стоит так нервничать, оба-сама! Я уверена, что она скоро… - неуверенно, слегка взволнованно начал высокий девичий голос, так и не докончив фразу, так как сёдзи плавно отодвинулось, и на проёме показался силуэт виновницы. Вошедшая сразу же успела удостоиться колкого и весьма недовольного взгляда хозяйки заведения, которая, привстав с места, нахмурила брови, углубив заметные морщинки на лбу. - И где прогуливалась, Мэй? – слегка хрипловатый, колкий голос разрезал слух, из-за чего юная особа, стоявшая в сторонке, наблюдая за надвигающейся бурей, съежилась в беспокойстве. – Назови мне хоть одну причину, чтобы я не выгнала тебя отсюда в сию же минуту. - Мои извинения, госпожа Мицуэ. Я привела почётного гостя, - достаточно сдержанно поклонившись, не спеша промолвила брюнетка, пока за её спиной показался весьма высокий рельефный силуэт рыжеволосого мужчины. Вошедший сразу обратил внимание старухи на себя, и за пару мгновений убийственно-колкий взгляд пожилой женщины, готовой сжечь подчинённую им же, сменился на гостеприимный, мягкий и весьма лестный, пока глаза слегка расширились в искушении, заблестев. Морщинка между тонкими бровями стала менее заметной, пока засохшие, практически бесцветные губы растянулись в удовлетворённой улыбке. Светло-карие глаза достаточно заметно прошлись по рельефному телу весьма привлекательного самурая, остановившись на выразительном, мужественном лице. - Молодой господин, Ваше лицо мне очень знакомо. Простите старухе несовершенную память. Кого буду иметь честь обслуживать этим жарким днём? - Меня зовут Харада Саноске, госпожа, - почтительно улыбнувшись краем губ и слегка наклонив голову, проговорил тот, сделав пару шагов вперёд, остановившись рядом с брюнеткой, стоявшей около порога. - Харада Саноске! Ну конечно же, знаменитый Харада Саноске, тот самый, за которым все женщины Киото охают! Для меня великая честь видеть Вас в своём скромном заведении, -слегка приклонившись, возбуждённо проговорила хозяйка, не убирая улыбку с лица. - Мэй-чан долго хвалила ваше гостеприимство, госпожа, потому я решил лично в этом убедиться, - копейщик уловил практически незаметный вопросительный взгляд на себе со стороны его спутницы. - Ах, моя Мэй просто умница, - голос старухи прозвучал приторно-сладким, пока Рейсэй успела подметить наигранно-милый взгляд оной на себе: едва удалось сдержать себя, дабы не закатить глаза. – Ну, не стану заставлять Вас ждать, мой уважаемый. Мэй, убедись, чтобы Харада-сан безупречно отдохнул. В уютном тясицу царила приятная, расслабляющая тишина, которую разрушал лишь тихий шорох выливающейся в стакан жидкости. Губы прекрасно сложенного рыжеволосого самурая с наслаждением приняли глоток освежающей холодной жидкости, имеющей кисло-сладкий привкус. - Неужели это всего лишь простой вишнёвый чай? – удовлетворённо улыбнувшись краем губ, заинтересовался копейщик, вновь поднеся стакан к губам. - Самый обыкновенный. Завариваются веточки и плоды, добавляется немного мёда, а затем охлаждается, - последовал ответ от молодой особы, сидевшей напротив капитана десятого подразделения, с кувшином с узким горлышком в руках. - Настоящее спасение от жары, - в бархатном баритоне читались нотки благодарности и блаженства. В ответ копейщик удостоился лёгкого кивка и мимолётной улыбки со стороны собеседницы. А дальше в воздухе повисло совершенно не принуждающее молчание, пока рыжеволосый вновь не заговорил. – Так всё же, ты рискнула приехать в неизвестную тебе страну в одиночку, даже не зная ради чего. Зачем? - Вы просто не имеете понятия, каково так долго жить в среде, где абсолютно всё чуждо, Харада, - промолчав некоторое время, заговорила Рейсэй, бросив взгляд на поднос с разновидностями вагаси. - Я хотела ознакомиться с тем, что течёт по моим венам. - Вот оно что, – с интересом и неким пониманием разглядывая брюнетку, рыжеволосый сделал очередной глоток освежающего напитка. - Что ты знаешь о своих предках? - Практически ничего. Человек, вырастивший меня, рассказал, что нашёл меня на торговом корабле, когда покупал травы. Мне тогда было примерно четыре, и я ничего не помнила. - Это он дал тебе имя? - Нет, оно вместе с датой рождения, было в записке, спрятанной под оби моего кимоно. Ещё был серебряный кулон, из-за которого могу предположить, что мои предки, возможно, были из достаточно состоятельной семьи, хотя знатными я бы их не назвала. Никто ничего о них не знает. Кумичо десятого подразделения заметно задумался, пока рука автоматически преподнесла стакан к губам. - Если это всё, что тебе известно, то задача будет явно непростой. Меня изумляет такая смелость, - заметив, что копейщик почти опустошил стакан, его собеседница подняла кувшинчик с напитком, ожидая, пока рыжеволосый протянет его ей. Дождавшись, пока он наполнится, Харада, задумчиво промолчав, вновь заговорил. – Сколько лет ты прожила среди чужеземцев? - Семнадцать. Послышалась добрая, но слегка ироничная усмешка. - Тогда неудивительно, что ты такая... строптивая. - Среди такого общества другим образом выжить практически невозможно, особенно для иностранцев, - еле слышно вздохнув, промолвила Рейсэй, не спеша поставив кувшинчик обратно на дайбан. В интонации присутствовали оттенки некой неопределённой печали. – Все его представители лишь кажутся благородными и доброжелательными, но в человеческих взаимоотношениях почти нет искренности. Это общество кардинально отличается от здешнего. Вам не понять. - Я не сказал, что виню тебя, - вглядываясь в неоднозначное, но достаточно спокойное выражение лица собеседницы, понимающе проговорил копейщик после недолгого молчания. В ответ его собеседница слабо усмехнулась, что больше напоминало вздох. Тем временем сёдзи чайного домика плавно отодвинулось, свистом нарушая тишину внутри. На проёме оказалась та самая молодая девчушка в ярком кимоно, которая встречала каждого посетителя чайного дома. Убедившись, что на себя обратили внимание, она, поклонившись, достаточно быстро промолвила. - Прошу простить меня за вторжение! Мэй-сан, можно Вас на минуту? - Кимико, я же не могу оставить гостя одного. Это не может подождать? – слегка приподняв бровь, без особого энтузиазма заинтересовалась брюнетка, посмотрев в сторону сидящей на коленях около порога. - Не волнуйся, Мэй-чан. Я уже всё равно собирался уйти, - поставив опустошенный стакан на поднос, слегка улыбнувшись, кивнул капитан десятого подразделения. - Мэй-сан, к Вам какой-то человек. Сказал что у него письмо от Вашего бывшего опекуна, Ва.. Ватанабэ, - слегка смущённо и достаточно неуверенно совершенно негромко промолвила шатенка, наблюдая за тем, как рыжеволосый, весьма привлекательный мужчина медленно поднимался с места. - Благодарю за освежающий чай, Мэй-чан, но мне действительно пора, - поднявшись на ноги, Саноске осмотрел девушку, что всё ещё сидела на коленях в лёгком изумлении, пока в её взгляде заигрались капли облегчения и надежды. Придя в себя, Рейсэй моментально встала, почтительно поклонившись копейщику. - Надеюсь, смогла помочь Вам отдохнуть, Харада-сан. Буду рада Вас снова здесь увидеть. Простите за такое неудобство. - Я-я провожу господина, Мэй-сан. Вас уже ожидают в соседнем домике, - на щеках юной девицы появился заметный румянец, пока она с восхищением разглядывала высокого прекрасно сложенного мужчину, в искушении радуясь возможности оказаться его спутницей на короткое время. Сие явление вызвала лёгкую полуулыбку у последнего, и он, оглянувшись назад на Рейсэй, кивнул, слегка расширив улыбку, удостоившись тихого, но достаточно искреннего «Спасибо» с её стороны, слышного только ему. Спиною к какэмоно сидел достаточно широкоплечий молодой мужчина, явно не старше тридцати. В глаза бросалась классическая японская внешность: идеально-чёрные, словно уголь, волосы, что вызывали впечатление взъерошенности из-за короткой, беспорядочной, но опрятной причёски, длинноватые, такие же угольно-чёрные, достаточно выразительные глаза. Черты лица были островатыми, но мужественными, с выделяющейся линией челюсти. Сам по себе он мог бы назваться весьма привлекательным. Осанка была идеально прямой, выражение лица неким образом ассоциировалось с благородством, а кулаки были слегка сжаты, но расслабленно покоились на коленях. Его одеяния были в достаточно скромных тёмных тонах, что подчёркивало лёгкую бледность. Как только сёдзи практически бесшумно задвинулось, сидящий сразу обратил взор бездонных очей к порогу. - Прошу извинить за ожидание, - почтительно кивнув, вошедшая пошагала к центру комнаты, не спеша устроившись напротив гостя. – Мне сказали, что у Вас вести от Сатору Ватанабэ. - Не беспокойтесь об этом. Я наслаждался уютом этого домика, - неширокая, но достаточно привлекательная улыбка тронула тонкие губы мужчины, пока тот с интересом разглядывал вошедшую. – Да, Рейсэй-сан, у меня письмо. - Давайте без формальностей, - последовал достаточно сдержанный ответ. – Могу ли я узнать, с кем разговариваю? - Ох, простите, я совершенно забыл представиться. Меня зовут Рокуро Огава. Ватанабэ-сама попросил меня собственноручно передать Вам письмо и убедиться, что Вы ни в чём не нуждаетесь, - кивнув, как следовало этикетом, быстро, но достаточно чётко проговорил брюнет, доставая из внутреннего кармана тёмно-синего хаори небольшой аккуратный конверт, грациозно протягивая его собеседнице. Она, не спеша забрав его, и быстро пройдясь по ним глазами, вновь подняла взор на гостя, кивнув. - Благодарю, Рокуро. Странно, когда я уезжала, Сатору-сама не упоминал о Вас, - в интонации промелькнула еле-заметная капля подозрительности, замаскированная интересом. - Кем Вы ему приходитесь? - Он писал мне ещё до Вашего приезда. На тот момент меня не было в Киото, поэтому, как только я прибыл в столицу, сразу же уведомил его о своём возвращении. На самом деле моя семья у него в долгу. Ещё до своего отъезда в Англию, что было примерно двадцать лет назад, господин Ватанбэ оказал огромную помощь моему отцу, который к тому времени страдал ужасной подагрой. - Вот оно что, - пробежавшись глазами по письму, которое было аккуратно вынуто из конверта, слегка безразлично промолвила девушка, еле заметно приподняв бровь. – Неудивительно. Ватанабэ-сама действительно мастер своего дела. - Я чувствую некое недоверие к себе с Вашей стороны, что оскорбительно. Надеюсь, мне попросту показалось? – бездонный взгляд проницательно разглядывал Рейсэй. - Ни в коем случае, Вам, должно быть, показалось, господин. Оскорбить Вас было бы весьма неблагодарным поступком с моей стороны, - слегка суженный взгляд сразу перерос в почтительный, как только поднялся со строк, написанных весьма аккуратным, симметричным почерком. – Я совершенно забыла предложить Вам чаю для освежения от неприятной погоды. С Вашего позволения, я отлучусь ненадолго? - В этом нет совершенно никакой нужды, Рейсэй. На самом деле я спешу, - встав, брюнет слегка поклонился, едва улыбнувшись. – Во всяком случае, я буду Вас часто навещать. Если будете в чём-либо нуждаться, обязательно дайте мне знать. Рад помочь. Вы ведь совершенно одни в Киото? Уверен, что смогу быть полезным. - Благодарю за заботу, я Вам очень признательна, - почтительно поклонившись и сдержанно улыбнувшись, проговорила Рейсэй, не вставая с места. – Буду рада как-нибудь угостить Вас. - Мне самому будет очень приятно, - напоследок повторно улыбнувшись, мужчина, кивнув, неспешно пошагал к выходу, плавно задвинув сёдзи. – До встречи. После того, как высокий мужской силуэт удалился из поля зрения, Рейсэй ещё некоторое время просидела на месте, повторно пробежавшись глазами по не слишком объёмному письму. Вглядываясь в белоснежную бумагу, она слегка сузила глаза с неким интересом. "Моя дорогая Рейсэй, хорошо, что ты мне написала, а то старик уже заждался, беспокоиться начал. Слава Ками ты добралась до Киото без происшествий. Надеюсь, у тебя не возникли значительные неудобства с адаптацией? У меня всё хорошо. Какая-то боль в суставах из-за проклятых дождей, но уже иду на поправку. Хотел сообщить, что сын моего старого друга недавно вернулся в Киото, и я подумал, что тебе непременно понадобится помощь. Потому я попросил Рокуро позаботиться, чтобы ты ни в чём не нуждалась. Надеюсь, смогу быть тебе полезным и на расстоянии. Береги себя и будь осторожна. С любовью, Сатору" На меня волной нахлынули сомнения и беспокойство. Тип, что передал мне письмо, хоть и казался воспитанным, благородным человеком, не внушил никакого доверия. Его поведение и манера речи показались слишком неестественными. Сначала, вздумалось, что это всего лишь мне померещилось, ссылаясь на паранойю. Тем не менее, интуиция меня до сих пор никогда не подводила. И мои догадки подтверждало письмо. В глаза сразу бросился почерк. Старик Ватанбэ никогда не писал так аккуратно. Его почерк можно было сравнить лишь с царапаньем пьяной вороны: сам часто не мог перечитать написанное собою же, даже самое свежее. С первого взгляда, старик, возможно, мог бы показаться весьма сдержанным человеком, который говорил лишь изысканными словами, чуть ли не как королевский врач. Однако, при общении с близкими людьми его было попросту не узнать. Он умел заставлять охать степенью извращения своих выражений: чёрный сарказм так и сочился чуть ли не из каждого слова, пока сам умел материться не хуже напившегося до отключки сапожника. От этого самого излюбленного мне его стиля в письме не было и следа. К тому же, от боли в суставах, при внушительно долгом проживании среди английской сырости, никогда не страдал. Если бы такое с ним приключилось, наверняка я бы получила пару страниц жалоб и проклятий. Возможно, дабы дать знать, что у него всё хорошо, старик наверняка не поленился бы описать в ещё нескольких страницах свои последние эксперименты с травами в мельчайших деталях. Был до безумия страстен к своей работе, любил болтать об этом без конца. Никогда не умел излагать свои мысли кратко и специфично. Вывод, что письмо было написанным не фармацевтом, не подвергался сомнениям. И несмотря на то, что этот пожилой, но до невозможности мудрый человек, был изворотливее самого чёрта, меня не на шутку начали терзать волнения. Плавно задвинув сёдзи, Рейсэй, неспешно спустившись по паре деревянных ступенек, зашагала по тобииси, задумчиво вглядываясь вперёд, замёрзшим взглядом. Остановившись около сикаодоси неподалеку, от которого исходил глухой, приятный стук бамбука, она подняла взор к небу. Хоть и было далеко до вечера, солнечный свет показался достаточно тусклым: тучи вновь постепенно восстанавливали позиции. Было несложно предположить, что если не вечером, то ночью обязательно хлынет дождь. Простояв некоторое время неподвижно, Рейсэй задумчиво прикрыла глаза. Спокойствие длилось недолго: из размышлений её привёл в реальность высокий девичий голос, и звук мелких, но достаточно быстрых приближающихся шагов. - Мэй-сан! Вот Вы где! – остановившись прямо сзади брюнетки, без особого энтузиазма повернувшейся на зов, хлопая большими выразительными глазками, шатенка пыталась отдышаться. – Вас Мицуэ-сама немедленно вызывает к себе. - Что-то случилось? Ты выглядишь взволнованной, Кимико. - Ничего такого, Мэй-сан. Просто вернулись гости с прошлой недели, обслуживать которых Мицуэ-сама поручила Вам. Они потребовали, чтобы Вы и сегодня их обслуживали, - быстро проговорила девчушка, всё ещё пытаясь отдышаться. – Мицуэ-сама будет очень недовольна, если заставите их ждать. Слегка приподняв брови в лёгком изумлении, на пару секунд задержав взгляд на юной шатенке, безмолвно кивнув, Химуро пошагала по направлению центрального тясицу, пока за ней, в невообразимой спешке, вновь хлопнув глазками с волнением, проследила единственная внучка ворчливой хозяйки чайного дома. - Кимико, - уже практически добравшись до каменного мостика, вдруг заговорила Рейсэй. - Д-да, Мэй-сан? - Оставь формальности. Я не настолько старше тебя, чтобы обращаться ко мне на Вы, - повернувшись к шатенке, говорящая слегка улыбнулась граем губ, что вызвало ответную, более широкую улыбку на юном, кругловатом лице её собеседницы. Не принуждающая тишина и тусклый свет, переплетавшись, создавали золотую гармонию внутри тясицу. Дым из курильницы в углу, проделывая кругообразные узоры, наполнял воздух приятным табачным ароматом, пока где-то снаружи порою слышался негромкий свист ветра. Мужчины засиделись в чайном домике достаточно долго. Гости попросту молчали, отдыхая в тишине и спокойствии, наслаждаясь изысканным напитком, предложенным им, казалось, не замечая присутствие обслуживающей их девушки. Порой же та, по большей части инициативой смуглокожего молодого демона в европейских одеяниях, оказывалась втянута в разговоры совершенно разного содержания, часто имеющие элементы вызова или иронии, которые, впрочем, длились не слишком долго. За этот период Рейсэй довелось сходить за дополнительными порциями ароматного чая не одну пару раз, пока день медленно клонился к вечеру. - Интересный привкус. Что за сорт? - поднеся стакан с прохладной жидкостью к губам, со сдержанным интересом проговорил идеально прямо сидящий мужчина, переведя взгляд чисто-голубых очей на брюнетку, опустившей практически опустошённый обратно кувшинчик на поднос. - Китайский улун* с мёдом, Амагири-сан. - Что-то знакомое… Изумрудный чай, что ли? – лениво протянув, синеволосый сглотнул прохладной жидкости, вальяжно опираясь о локоть. - Вы достаточно близко, Ширануи-сан. Получить такой чай - сложнейший процесс, поэтому из-за его высокой ценности и малого количества в древние времена его могли позволить себе лишь императоры. А бирюзовый – цвет императора, цвет благородства, потому этот чай стали называть бирюзовым, - заговорила девушка, установив зрительный контакт со смуглокожим демоном, загадочно добавив. – О его происхождении даже ходят разные легенды. - Легенды, значит? – хитро усмехнувшись, обладатель сиреневых очей осмотрел говорящую с ног до головы. – Ну-ка, просвети, что интересного надумали глупые людишки. - Когда-то, много веков назад, селянин родом из Аньси*, обходивший своё хозяйство, увидел древний заброшенный храм, и сердце его наполнилось глубокой печалью. И тогда он решил убрать в нём и очистить его ладаном. Он делал это на протяжении многих лет, - задумчиво протянула Рейсэй. - В центре храма стояло изваяние Гуаньинь – Железной Богини Милосердия, и каждый раз после прихода селянина в храм статуя становилась всё менее потрескавшейся. Однажды Богиня явилась во сне селянину, показав ему пещеру, в которой хранится сокровище. Селянин долго искал эту пещеру, пока не нашёл небольшую щель, в которой лежал маленький чайный росток. Посадив его, он вырастил прекрасный куст ароматного чая, до этого не виданного людям. - Ерунда, - после недолгой тишины, обратив бесстрастный взгляд на говорящую, промолвил до этого молчаливый пшеничноволосый гость. – Налей ещё, женщина. Бросив короткий взгляд на изящно протянутый ей длинноватый стакан, брюнетка без особой спешки принялась наполнять его пустоту, после чего, достаточно незаметно улыбнулась краем губ, осмотрев мужественное аристократическое лицо с острыми чертами. Его обладатель, так же изящно поднося напиток к губам, сделал бесшумный глоток. - Не верите в легенды, господин? – слегка сузив глаза, загадочно протянула Рейсэй после недолгого молчания, что заставило главу западных они слегка приподнять бровь, вновь обратив взор на девушку. - Их придумали дураки, которым было нечем заняться, - раздался безразличный, но бархатный баритон, пока его обладатель сделал ещё один глоток золотисто-изумрудной жидкости. - Вы так думаете? Возможно ведь, были на то причины. Не с воздуха же все эти истории берутся, - во взгляде девушки загорелся лёгкий вызов, пока она поймала взгляд блондина. - Обосновать сможешь, женщина? – лёгкий, практически незаметный интерес заигрался в скучающей, безразличной интонации. Не знаю, зачем мне стало любопытным завести этот разговор. Это было не слишком разумно с моей стороны, но соблазн заставить его заговорить оказался слишком великим. - Всё дело в человеческой интуиции, господин. Бывает ведь, когда ощущается то, что кажется неправдоподобным. Неожиданно, шестым чувством, - всё так же всматриваясь в нечеловеческие глаза с таким же заинтересованным вызовом, заговорила девушка. - К примеру? - Верите в демонов, господин? – еле-заметно приподняв уголок губ в загадочной улыбке, с интересом протянула Рейсэй, наблюдая за своим собеседником. У того не дёрнулась ни единая мыщца на лице, но глаза цвета граната практически незаметно сузились в лёгком интересе. - Хн, в демонов? – капли любопытства разбавили холодную безразличность в интонации светловолосого гостя, пока он, бросив загадочный взгляд на собеседницу, поднёс стакан к тонким губам, на которых соблазнительно красовались капли освежающего напитка, слегка поблескивая. - Они ведь тоже считаются легендой, - говорящая краем глаз заметила, как губы смуглокожего молодого мужчины весьма завидной мускулатуры, растянулись в достаточно широкой и весьма заинтересованной улыбке, пока он наблюдал за небольшим диалогом со стороны. – Но у Вас никогда не возникает ощущение, что вещи, казавшиеся выдумкой, на самом деле присутствуют в окружении? Тикагэ промолчал, осматривая обслуживающую его особу со слегка более проявленным интересом, сидевшей напротив, держа превосходно ровную осанку, с загадочным выражением лица, ожидая от него ответа. Удостоить её удовольствия быстрого ответа демон совершенно не спешил, вместо этого предпочёл продолжить прожигать её острым взглядом своих нечеловеческих, но дьявольски привлекательных очей. Тем не менее, его собеседница оказалась обладательницей редкостной выдержки: упорно не отводила глаза, продолжая небольшую войну взглядов. Несмотря на то, что взору демона был виден лишь один, с любопытством суженный чисто-серый глаз, он столкнулся с прямым взглядом без единой капли покорности, наполненный загадочным интересом и вызовом. Пшеничноволосый задумался над тем, когда в последний раз приходилось замечать такой взгляд на себе со стороны женщины, тем более человеческой. Ничего не пришло в голову. Даже вспоминая распутные и соблазнительные взгляды женщин в развлекательных заведениях, совершенно открыто разглядывающих его без крошечной капли робости, от чего лёгкая волна отвращения прошлась по телу, демон так и не смог всмонить в них такую же интересную холодную, сдержанную, но в то же время несколько дикую непокорность. В тишине, пропитанной интересным напряжением, раздался короткий, но достаточно удовлетворённый смешок со стороны стрелка. - Говоришь так, будто сама видела настоящего демона собственными глазами, - мысленно усмехаясь иронии сказанного собою же, вмешался в разговор смуглокожий. - Я считаю, что нет ничего невозможного, господин, - уклонившись от этой же ироничности в сложившейся ситуации, заговорила девушка. - Достаточно сообразительная для простого человечишки, - глаза синеволосого с интересом загорелись лёгким демоническим блеском. - Неужели хотите сказать, что разделяете мою точку зрения, Ширануи-сан? – во взгляде брюнетки заигралась необычная искра. - Возможно и так, - с явным удовольствием от этой небольшой игры, загадочно заговорил Кё, расширив хитрую улыбку, пока лисьи глаза, сузившись с любопытной вспышкой, впились в силуэт его собеседницы. В результате последней своей фразы молодой стрелок заметил на себе недовольный, но сдержанный предупреждающий взгляд рыжеволосого товарища. - Достаточно о легендах, думаю. Этот разговор становится скучным, - заговорил твёрдый баритон последнего, пока тот протягивал практически пустой стакан брюнетке. – Будь любезна, налей мне ещё. - Амагири-сан, я рада, что Вам так понравился сегодняшний чай, - не принявшись за попытки растянуть скользкую тему, от которой плавно уклонился демон, сдержанно, но достаточно любезно улыбнувшись, Рейсэй опустошила кувшинчик с узким горлышком в протянутый стакан. - Спасибо, - преподнеся его к губам, слегка кивнул широкоплечий мужчина. – У госпожи Мицуэ он всегда безупречный. - Благодарю за похвалу, господин. Мы скромно гордимся этим, - последовал почтительный кивок в ответ. - Кстати об этом, - после недолгой паузы, обратив чисто-голубой взгляд на обслуживающую, продолжил рыжеволосый, комбинируя явный вопрос с утверждением. – Я тебя здесь раньше не видел. Во взгляде девушки от неожиданности на миг промелькнуло лёгкое удивление, что она сразу же попыталась скрыть, опустив его. - Я недавно приехала в Киото из небольшого поселка поблизости, господин. - В такое неспокойное время? – со смесью лёгкого подозрения и любопытства в интонации, в разговор вмешался Ширануи. - Господин, мне была необходима работа, чтобы оплачивать лекарства больной матери, а в нашем поселке работы с достаточной оплатой не нашлось, - Рейсэй бросила взгляд на пустой кувшинчик, сделав попытку ловко сменить тему. – Чай закончился. Позвольте мне отлучиться за добавкой, господа. - Не нужно, - заговорил достаточно бесстрастный баритон светловолосого они, который, опустошив свой стакан, без замедлений, плавно встал с места. – Амагири, Ширануи, уходим. Слишком долго засиделись. Пока широкоплечий демон без лишних замедлений, слегка кивнув, встал с места, Кё, что, по всей видимости, достаточно удобно устроился на татами в вальяжной позе, недовольно, но незаметно закатив глаза и опустошив свой стакан залпом, лениво начал подниматься с места, при этом бросив взгляд на девушку. Она незаметно оглядела главаря – демона в тёмно-коричневом хаори, задумчиво опустив взгляд на пол на короткий миг, после чего, грациозно поднявшись с места, слегка опустила голову. - Господа, я надеюсь, хорошо отдохнули. Буду рада видеть вас вновь. - Спасибо за восхитительный чай, - слегка почтительно поклонившись в знак благодарности, высокий голубоглазый мужчина пошагал за главой, который, плавно отодвинув сёдзи, исчез из виду не попращавшись. Рейсэй лишь заметила мимолётный неоднозначный взгляд холодных кровавых глаз в свою сторону, до того, как потеряла их обладателя из виду. - Бывай, человечишка, - хитрая полуулыбка тронула губы смуглокожего, чертовски соблазнительного демона, пока тот, лениво помахав рукой, последил за товарищами. Я загнала себя в ловушку. Мною двигало непобедимое любопытство. При их виде перед моими глазами вновь нарисовался силуэт загадочного гостя старика Ватанабэ. Не знаю почему этот человек так впечатался мне в память. Он не имел никакого отношения к тому, что волновало меня тогда в первую очередь. Hа короткий миг я совершенно забыла об осторожности, что было слишком безрассудным с моей стороны. В конце концов, даже несмотря на то, что мои загадочные гости явно не были приятелями Волков Мибу, разоблачить себя было последним моим желанием. Тогда, при этих мыслях, по моему телу прошёлся холод, пока я вспоминала недавний инцидент того дня. Встречу с Харадой Саноске. Я искренне надеялась на его обещанное молчание. Этот человек значительно отличался от других среди своего отряда. Но, тем не менее, беспокойство так и не оставило мой разум в покое в ту ночь.