Gin Tatsu / Серебряный Дракон

До самого рассвета меня донимали муки. Всё тело потяжелело от напряжения. Виски нервно пульсировали: казалось, по ним били стальными молотками. Я лежала неподвижно, смотря в потолок: было ощущение, что тело сейчас развалится. Я не могла пошевелиться от боли. Правое плечо ныло, рана жгуче болела, и даже тугая перевязка не смогла притупить боль. Левым запястьем шевельнуть мне казалось и вовсе невозможным: сначала вздумалось, что оно вывихнуто. В действительности, отделалась лишь уродливыми синяками. Приходилось лежать ровно на спине. Единственное, что было доступно моему взору за всю ночь, был белый потолок, на котором сразу же нарисовался силуэт того светловолосого человека. Его глаза были пугающими, совершенно нечеловеческими. Словно вновь почувствовав его взгляд на себе, по моему телу прошлась холодная дрожь. Я была готова поклясться, что он исчез прямо перед моими глазами. Взялся из неоткуда и растворился в воздухе. Так же, как и редкий гость старика Ватанабэ. Демон. Слухи оказались правдивыми. По ночному Киото действительно разгуливали демоны. Тогда, был ли Ватанабэ критически против моего отъезда, зная об этом? Этот человек отговаривал меня всеми возможными и невозможными методами, будто по прибытии в Киото меня настигнет страшная участь. Возможно, в чём-то он и был прав: моё состояние на данный момент оставляло желать лучшего. Ближе к полудню сёдзи в небольшую мрачную комнату плавно отодвинулось, чем немедленно привлекло внимание силуэта, до этого стоявшего спиной ко входу у круглого окна из рисовой бумаги. Вошедшим оказалась Юкимура Чизуру, та самая по-детски наивная шатенка. Суженный взгляд обитателя комнаты слегка смягчился, не узрев никакой угрозы. Девушка повернулась к кареглазой лишь наполовину. Ничего не выражающие, словно погасшие глаза лишь дополняли измотанный вид их обладательницы. Медные, слегка потемневшие от грязи волосы были скрыты под воротником бордового, несильно порванного пиджака накинутого на плечи. Создавалось ощущение, словно из тела была высосана вся жизненная энергия вместе с душой, и всё, что осталось – плоть с пустым взглядом. Неестественно большие глаза вошедшей с неким сожалением осмотрели пленницу, после чего упали на совершенно простую, аккуратно сложенную мужскую бежевую юкату *с тёмно-синим оби * и таби *, которые держала на руках. - Химуро-сан, как Ваше плечо? Знаете, Вам повезло, что порез оказался не слишком глубоким…– горькая усмешка прошлась по губам рыжеволосой. - Я принесла сменную одежду, пока Ваша постирается. Вас ждут, поэтому, прошу, переоденьтесь. В просторной комнате присутствующих было немного: капитаны первого и десятого подразделений Шинсэнгуми, начальник штаба и заместитель командира. У последнего был отнюдь не удовлетворённый вид: из глаз так и летели вспышки гнева в сторону сидящей в центре девушки в бежевой юкате. Выглядела оная достаточно нелепо. Юката была ей, несомненно, велика, по сему контраст обмотанной оби талии с остальным туловищем был весьма заметным, что выглядело достаточно странным в глазах японца. - С какой целью ты выходила из комнаты посреди ночи? – раздался сухой баритон они-фукучо. - Стало душно – я вышла подышать свежим воздухом, - последовал совершенно монотонный ответ, который, явно, не удовлетворил зам-командира. - Не вешай лапшу мне на уши! Ты работаешь на Тикагэ Казаму? – брюнет с фиалковыми глаза сделал особо ядовитый акцент на его имени. - Впервые видела этого человека. - Хиджиката-сан, она выходила с ним на встречу. Это же ясно, как божий день, что же Вы с ней столько носитесь? - лениво протянул командир первого подразделения, стрельнув изумрудными кошачьими глазами в сторону рыжеволосой. - Ты хочешь, чтобы я тебе поверил? – тонкая бровь они-фукучо в раздражении приподнялась с подозрением. - Какой тогда смысл меня допрашивать, если у Вас свои предубеждения? - Отвечай на мой вопрос, чёрт возьми! – значительно повысив тон, зам-командир заметно сжал кулаки, сузив взгляд. На сей раз предмет его раздражения не удостоил его ответом, вместо этого устремив на него совершенно пустой взгляд. Холодная война взглядов так и продолжалась некоторое время – в воздухе повисла давящая тишина. - Что, язык проглотила? – убедившись, что в его интонации достаточно чёрного сарказма, Содзи довольно улыбнулся уголком губ. К его удивлению, эта несносная особа прикрыла глаза с такой безмятежностью, словно даже не заметила его старания. - Я с тобой разговариваю! – было ощущение, что из фиалковых глаз с минуты на минуту вылетит молния, способная сжечь всё к чертям. – Хватит молчать, как рыба! Пленница всё так же упорно молчала, глядя куда-то вперёд, сквозь разъярённого зам-командира. На сие раз чаша терпения Хиждикаты Тошидзо не то, что переполнилась, а лопнула, взорвалась, словно феерверк, что заставило мужчину резко вскочить с места в порыве гнева: эта особа умудрялась выводить его из себя по-новому с каждым днём. Несносная, как истинный гайдзин *, хуже самого ёкая. Демону-фукучо при всей своей насыщенной жизни, совершенно не обделенной женским вниманием, никогда не приходилось сталкиваться с таким чванством. С таким несносным мужчиной он, несомненно, не подумав дважды, мог бы легко справиться, причём весьма мучительным для виновного путём, а женщины... Как творения самого дъявола, невидимыми струнами играли с его совестью, с разумом и нитками морали. Но гнев брюнета был настолько ощутим, что, казалось, морали утонули в волнах ярости. Рыжеволосая почувствовала холодное острие лезвия зам-командира между своими выпирающими ключицами. Свысока на неё смотрели убийственно суженные глаза. Скулы фукучо стали заметнее, челюсть напряглась под давлением сжатых тонких губ. Такую ярость в его глазах Рейсэй видела впервые. С каждой секундой она возрастала: зам-командир не видел в её глазах той капельки страха, как в предыдущую ночь. На него были обращён абсолютно пустой, бездонный взор. - Проклятая женщина, я отправлю тебя к ёкаям, глазом не моргнув! – слух разрезал шипящий баритон, что звучал, как предсмертное проклятье. На грудной клетке, прямо между ключицами показался мелкий порез, из которой протекла недлинная тонкая струйка крови. Яманами Кейске, более известный, как Саннан-сан, синхронно с капитаном десятого подразделения, слегка привстал в напряжении, ожидая следующих действий они-фукучо. - Прошу, приступайте, - было единственным, что негромко и весьма безразлично промолвила рыжеволосая, всё так же продолжая пассивно-агрессивную войну. Взгляд брюнета доказывал, что он был более чем готов разорвать её в клочья. - Ками *! Тоши, что тут происходит?! – весьма вовремя для виновницы в комнату вошёл, только прибывший в штаб, Кондо Исами – эмоциональный и весьма мягкосердечный командир отряда Шинсэнгуми. Тот не без затруднений успешно успел оттащить разъярённого до невозможности коллегу от причины подобного его состояния. – Харада, сейчас же проводи её в свою комнату, пока тут не произошло кровопролитие. К тому времени, как капитан десятого подразделения немедленно унёс рыжеволосую прочь от глаз они-фукучо, кёкучо * отряда Шинсэнгуми не без усилий удалось усадить загневанного товарища обратно на место, пока тот до хруста сжимал кулаки. - Тоши, её же нельзя убивать без весомых оснований! Что с тобой такое? – начал Исами, как только его заместитель слегка пришёл в себя, отпустив тяжёлый сердитый вздох. – Ты разгневался из-за слабой женщины, как сам ёкай. На неё же только вчера снова напал расэцу, ты ведь представляешь, как её стретировал? - Слабой? Кондо-сан, да эта девица творение самого дъявола, - цинично начал комадир первого подразделения. – Ей даже наглости хватило влепить фукучо пощёчину. Я ей пальцы по отдельности оторвал бы за такое. - Тем не менее, такой смелости можно позавидовать, - поправляя очки, монотонно промолвил утончённый учёный-тактик. – Не каждый даймё * посмел бы даже перечить Хиджикате-сану. Кёкучо сначала изумлённо приподнял брови, переводя весьма добрый взгляд на давнего друга, все еще кипящего в гневе, после чего, совершенно неожиданно, поднёс кулак к губам, разрывая тишину звонким смехом, попутно похлопав другой рукой по спине коллеги. - Тоши, тебя отшила женщина? Ками, вот так поворот! Это же из раздела фантастики! Веселье командира весьма изумило присутствующих, пока морщинка между бровями его коллеги, что и без того выглядел мрачнее тучи, стала заметно глубже из раздражения. Мужчина с широкими плечами ещё пару минут не мог остановить весёлый хохот, заставляя товарища хмуриться больше с каждой минутой. - Чего же ты такими темпами добиваешься? – после глухой тишины на протяжении всей дороги до комнаты рыжеволосой, промолвил капитан десятого подразделения Шинсэнгуми, глядя на девушку, усевшующся на футоне. Её губы отпустили неглубокий вздох, и в ответ ему досталось лишь молчание. - Ты же себе могилу роешь. Испытать истинный гнев Хиджикаты-фукучо достаточно страшно, скажу тебе. - Ему рано или поздно надоест держать меня здесь без каких-либо весомых доказательств. Ваш фукучо упорный параноик с излишне высоким самомнением, вот кто, - наконец начала та негромко. – Что бы ему не говорили, он всё равно стоит на своём. Да с ним разговаривать невозможно! Ему бы своими делами лучше заняться, нежели с невинной женщиной цацкаться. - Просто интересы Шинсэнгуми для него превыше собственной жизни, вот он и пытается сберечь их и обезопасить своих подчинённых. Хиджиката - человек чести, - сказанное вызвало горькую успешку на губах его собеседницы, которая смотрела куда-то вперёд. – Но всё-таки ты смелая женщина, Рейсэй. Химуро так и не успела ничего ответить на весьма ясный комплимент, так как сёдзи отодвинулись, и в комнату зашла бесполая шатенка в мужском одеянии, с подносом на руках. На нём, как и в предыдущие дни в обеденное время, были онигири и зелёный ароматный чай. - Харада-сан, и Вы здесь! - начала кареглазая бодро, подойдя к сидящим и положив дайбан * с едой около футона. - Я принесла обед. Надеюсь, на этот раз, Вы, наконец, покушаете, Хим... Что за царапина у вас на груди?! – её взгляд уловил небольшую ранку между ключицами, и тон перерос в обеспокоенный. - Ничего страшного. - Х-химуро-сан, простите меня, я совершенно забыла сменить повязку на Вашем плече сегодня! Сейчас же вернусь, и за одно позабочусь о Вашей царапине! – с досадой прикрыв рот небольшой ладонью, Юкимура в спешке выбежала из комнаты, попутно поклонившись с раскаянием. Тем временем, рыжеволосый массивный копейщик заметил, что Рейсэй так и не посмотрела в сторону подноса с обедом. - Долго голодать собираешься? - Лучше голодать, чем умереть от мук ядовитого обеда. Уверена, Ваш фукучо постарался, - недолго думая промолвила Рейсэй. - У нас не принято убивать людей подобным бесчестным путём. Смотри, я сейчас это докажу, - не медля, командир десятого подразделения оторвал небольшой кусочек от рисового колобка, поднося ко рту, и пока рыжеволосая с неким изумлением слегка расширила глаза, наблюдая за его действиями, тот уже проглотил его, улыбнувшись краем губ. – Видишь? Живой ведь. - Зачем Вы это сделали, Харада? - Рейсэй опешила, уставившись ему в желтоватые глаза. - Вы же не могли быть уверенным... - Мог. Истинный самурай никогда не лжёт. К тому же, умереть спасая женщину – честь. Не важно, какую, - рыжеволосого развеселило изумление, с которым на него смотрела пленница. Такое замешательство на её лице ему пришлось увидеть впервые. Инстинкт самосохранения и лёгкая боль в пустом желудке заставили потянуться к еде, и вскоре тонкие женские пальцы обвили рисовый колобок. Приподнеся его к губам, рыжеволосая взглянула в желтоватые глаза копейщика, слегка изумив его слабой, еле-заметной улыбкой краем побледневших губ. - Спасибо. Широкоплечий кёкучо задумчиво скрестил руки, деловито нахмурившись. - Так вы утверждаете, что она – шпион от Тикагэ Казамы? - Кондо-сан, это же очевидно. Как иначе можно объяснить его внезапное появление именно в тот момент, когда её чуть не растерзали на части? – подал голос зеленоглазый шатен, валяжно устроившийся в углу. До этого молчаливый, всё ещё раздражённый Хиджиката дал сухой кивок с знак согласия. - Я даже не знаю. Зачем было демону посылать к нам в штаб женщину? – в колебаниях пожал плечами мужчина, обратив взгляд на начальника штаба. – Что скажешь, Кейскэ? Тот изящно поправил очки, заговорив. - Лично я не вижу причин посылать какого-либо разведчика в штаб со стороны чистокровного демона. Он может сам заявиться в любую минуту, без нужды услуг информаторов. Потому я полагаю, что они ему совершенно ни к чему. - Саннан-сан, хочешь сказать, что он спас ей шкурку по доброте душевной? – ухмылка тронула губы зеленоглазого мечника, после чего тот продолжил, обратив вгляд на тактика. – Ему абсолютно чихать на людей, в особенности тех, кто не приносит ему пользу. И она уж точно не демоница. Сами видели, у неё раны сразу не заживают. - Хиджикате-фукучо тоже пришлось так поступить в ту ночь, уверен, лишь из-за обстоятельств. Это ничего не значит, - скрестив руки на груди, ответил тактик. - Согласен с Кейскэ. Она совершенно не походит на шпионку. Да и кто бы стал посылать кого-то, столь выделяющегося? Она, скорее всего, лишь жертва обстоятельтсв, – подал голос командир задумчиво приподняв брови. - Какая же из неё жертва, Кондо-сан? От неё несёт чванством за сто сяку *, как от истинных гайдзинов, - слегка возмущённо и весьма цинично промолвил капитан первого отряда, буквально выплюнув последнее слово. - Во всяком случае, господа, нам не дозволено причинить ей вред, учитывая нехватку доказательств, - заявил Исами, немного подумав. Наконец-таки его заместитель, что сидел молча на протяжении всего этого времени, заговорил. - Отпускать эту женщину нельзя. Слишком много знает. Воспользуется этим при первой же возможности, согласно скверности своей персоны. - Кому ей что-либо говорить? Если прибыла в Киото недавно, следовательно никого значимого не знает. К тому же, я полагаю, если попробовать поговорить с ней помягче, возможно, удастся убедить молчать. Если же она действительно жертва обстоятельств, необходимо, к тому же, принести свои извинения за происшедшее, - сделав лёгкий акцент на последнем предложении, промолвил командир полицейского отряда Шинсэнгуми, чем вызвал неудовлетворённый вздох своего заместителя, сидевшего рядом, который, сморщив брови, встал с места и с весьма недовольным выражением лица покинул бесцеремонно комнату. - Вы в своём уме, Кондо-сан? - слегка возмущённый голос самогоодарённого мечника отряда было последним, что уловил слух фукучо до своего исчезновения из поля зрения присутствующих. Время приближалось к полуночи. Было тихо, как в могилах. В любую другую ночь такая обстановка лишь радовала бы они-фукучо отряда Шинсэгуми, знаменитого своим кощунством и скверностью характера. Теперь же, мёртвая тишина лишь усложняла ему задачу сконцентрироваться. Брюнет слышал лишь раздражающий шум собственных мыслей, который оказался совершенно несовместимым с продуктивной работой. В доказательство тому кисточка в очередной раз оставила за собой линию туши совершенно не там, где планировалось изначально. Мужчина нахмурился: иероглиф принял совершенно другое значение, а лист бумаги был практически полон. Пришлось начать заново. Длинные пальцы протянулись к лицу, прикоснувшись к месту, где прошлой ночью красовались следы от наглой пощёчины. Фукучо ходил злой как чёрт уже почти сутки. Впрочем, добродушным и мягкосердечным его никто не называл прежде, но за последнее время колкий взгляд фиалковых глаз, способный вызвать мурашки даже у взрослого мужика, превратился в опасное адское пламя, откуда так и летели вспышки, способные сжечь всё дотла. Можно ли было обвинять этого человека? Его коллега и дорогой друг, эмоциональный командир отряда, скорее, оставался лишь символом и душой Шинсэнгуми, пока его заместителю приходилось сталкиваться с львиной долей проблем, начиная с дисциплины, заканчивая военными припасами и переговорами с весьма неприятными людьми. На голову замкома за последнее время свалилось ещё больше проблем, которых с каждым днём, подобно снежному комку, становилось все больше и больше. Сначала медленно угасающая сила влияния сёгуна* и напряжённая политическая ситуация в результате, дальше - появление некого надоедливого чистокровного демона, который оказался не просто головной болью, а настоящей мигренью, при этом притащив за собой ещё пару представителей своего вида. Совсем недавно, так и не приглянувшийся брюнету, недотактик, который звался Ито, захватил с собой более дюжины людей из отряда, сбежал, поджав хвост, имея в арсенале козырь в виде важнейшего секрета Шинсэнгуми. Теперь же, вдобавок ко всему этому, появилась надоедливая особа, шкала тщеславной гордыни которой, по мнению фукучо, достигала самой верхушки Фудзиямы*. Неудивительно, что под давлением лавины всего этого нервные клетки они-фукучо зарылись так же глубоко, как и совесть. Ярость так и накрывала с новой силой, как только мужчина представлял образ несносной ёкайской женщины. Даже при том, что Хиджиката Тошидзо всегда отличался своим уважением и заметной любовью к слабому полу, чему было свидетельством немалое количество его пассий, а так же высокая популярность в развлекательных районах Киото, таких как Шимабара * и Гион *, эту бестию с японским лицом и гайдзинской душой хотелось разорвать в клочья. Тем не менее, пока гейши*, таю * и ойран * млели от одного его взгляда, нередко воюя между собой за право провести вечер со знаменитым они-фукучо, нахалка позволяла себе не только перечить ему, но и поднимать руки на его достоинство. Такой наглости Хиджиката нигде не повстречал, и было досадно вспоминать, что на один короткий миг он потерялся в замешательстве, не зная, как поступить. Если бы это был мужчина, он наверняка устроил бы ему такие пытки, что муки дзигоку * по сравнению с ними показались бы настоящим раем. А что же делать с женщиной? Усложняло ситуацию то, что зам-кому практически не приходилось сталкиваться с такими строптивыми особами, потому и образ слабого пола в голове был построен на основе покорности и робости, какими ему, словно на блюдечке, и подавались женщины. Где-то между мыслями затеснилось угрызение совести касаемо содержания, предположительно, невинной представительницы слабого пола в плену. И даже несмотря на это, осадок от унижения собственного самолюбия, что образовался в результате столь наглого поступка, разогрел навязчивое желание поквитаться с ней. Ещё одна неверная чёрточка на белой поверхности бумаги оказалась последней каплей. Длинные пальцы гневно сжали кисточку, после чего окунув конец в чернила с такой силой, что капли брызнули наружу, фукучо вскочил с места и покинул свой рабочий кабинет, попутно сжимая кулаки. Его встретил прохладный ночной воздух, сопровождая на протяжении всей дороги до комнаты виновницы проблем с концентрацией, в результате чего количество предстоящей работы возросло вдвойне. Достоинство есть достоинство. Зловещему замыслу нанести ответный удар было уже невозможно сопротивляться. К тому же, зачем упускать возможность решить вопрос один на один, пока нет никого, кто заступится за этого ёкая в теле женщины? Без колебаний, наплевав на все морали и отговорки полумёртвой совести, они-фукучо резко раздвинул сёдзи комнаты в далёком углу штаба. И застал рыжеволосую особу в весьма интересном положении. Юката, упавшая с плеч, обнажила спину до самих острых лопаток сидевшей в центре комнаты девушки. Это положение - спиной ко входу - позволило замкому узреть небольшую татуировку в виде пары иероглифов посередине, чуть выше лопаток, почти на шее. Значение оных брюнету не удалось выяснить из-за темноты и расстояния. Девушка, слегка зажмуриваясь от боли, перевязывала рану на плече, которой обзавелась предыдущей ночью. Мечник отметил про себя, что её изящная спина имела достаточно привлекательные очертания. К несчастью, картина перед его глазами поменялась с молниеносной скоростью, как только слух Рейсэй уловил звук раздвигающихся дверей. - Боже мой, Вы что себе позволяете?! – поспешно прикрываясь в досадном замешательстве, возмущённо чуть ли не заорала та, попутно вскочив с места, при этом успев удостоить вошедшего крайне недовольным, угрожающим взглядом суженных глаз. Ни единая мышца не дрогнула на лице мужчины, пока фукучо начал приближаться к рыжеволосой. - Не подходите ко мне, иначе..., – та слегка попятилась назад, сморщив брови, а в колкой интонации показались нотки холодной угрозы. – Я заявлю, что Вы меня домогались! Опасная успешка появилась на губах Хиджикаты. - Как думаешь, поверят зам-командиру или тебе? Это будет выглядеть, как ультиматум в результате очередной неудачной попытки побега, - расстояние между брюнетом и жертвой его гнева становилось всё меньше, пока последняя, сделав ещё пару шагов назад, прилипла спиной к стене. До этого суженные глаза расширились в ужасе, восприняв тот факт, что собственное положение отнюдь не завидное в сложившейся ситуации. Хиджиката Тошидзо прекрасно знал, как наводить ужас на любого, даже без оружия. Требовалось лишь давить на подходящее место. - Неужели думала, что вчерашнее сойдёт тебе с рук? – крепкие мужские руки взяли в плен тонкие запястья, пока их хозяин всем телом прижал рыжеволосую к стене сильнее. Хлопковая ткань спала со здорового плеча, оголив слегка выпирающие ключицы. Холодный голос пронзил слух. – Честь за честь. В фиалковых глазах показалась опасная вспышка, пока замешательство и страх возрастали во взгляде его пленницы с каждой секундой. В нём читался ужас в чистом виде. По телу прошлась дрожь, губы начали предательски подрагивать. Больное запястье заныло с новой силой, будучи с нечеловеческой мощью прижатым к стене. Тонкое тело оказалось под таким давлением, что попытки не только вырваться, но и вовсе пошевелить хоть одной частью тела были совершенно невозможными. Пока Рейсэй беспомощно застыла на месте, фукучо почувствовал собственной грудью, с каким неритмичным и бешеным темпом начало биться её сердце. Взгляд на секунду упал на небольшую царапинку между ключицами, после чего опустился на наполовину нагую ложбинку между не слишком большими, но кругловатыми и достаточно мягкими грудями, приподнявшимися из-за прижатого к ним крепкого мужского тела. От горячего дыхания около ушной раковины бросало в холодную дрожь, а сердце ушло в пятки. Рейсэй совершенно перестала дышать, когда тонкие губы они-фукучо оказались на опасном расстоянии от её засохших и крепко сжатых губ. Его глаза заблестели в удовольствии, узрев смертельный страх в расширенных глазах. Такого страха Хиджиката никогда не видел в глазах женщины: лишённый надежды, наполненный паникой. Не осталось и единой капли гордой наглости, чванства,так выводивших его из себя. Он увидел то, чего желала каждая клеточка его тела, чего добивалось чувство растоптанной чести. Сладкая месть так и наполняла фукучо: психологическая пытка принесла ожидаемый результат. Дерзость полностью заменилась страхом. - В следующий раз я не стану себя сдерживать, - морозный баритон заставил вздрогнуть всем существом, когда сильные мужские руки отпустили её, а тело перестало чувствовать душащую теплоту. Счеты были сведены. Ослабленное, напряжённое тело, скользя по стене, опустилось на холодный пол. Губы предательски дрожали, пока сердце сумасшедше попрыгивало в груди. Воздуха категорически не хватало. Застывшие в шоке глаза смотрели на удаляющуюся широкую спину, на которую падала длинная прядь смоляных волос. - Гореть Вам в аду, Хиджиката Тошидзо… - негромкое шипение было единственным, что уловил острый слух фукучо. Темнота проглотила её окаменевшее тело. Все внутри, словно смертельным ядом, наполнилось унизительным чувством поражения. В уголках разноцветных глаз заблестели злые слёзы, пока губы сжались с невероятным гневом.