Gin Tatsu / Серебряный Дракон

Зима подкралась незаметно, едва себя проявляя. Температура оставалась достаточно стабильной, едва ли падая ниже нуля. Казалось, осень просто медленно перетекала в весну, настолько плавно, что изменения даже не бросались в глаза. Лишь к концу Января, с разбушевавшейся войной, небеса одарили Мацуэ скупым лёгким снегом, который так и не продержался дольше нескольких дней. Обстановка в небольшом западном городке лишь соответствовала мягкой, безмятежной погоде – создавалось ощущение, что гражданская война ни одним углом не касалась его, словно вовсе происходила на другом континенте. Уже к середине Февраля, чуть позже, чем в южных краях страны восходящего солнца, зацвела сакура, окончательно отгоняя и без того робкую зиму. Тогда же Рейсэй решилась отправиться в путь в ближайшее время. Тянуть с поездкой было нельзя – возможность вернуться появилась бы в лучшем случае не раньше середины осени. Однако к огромнейшей радости девушки пожилой англичанин, собравшийся сопровождать её, за долгие годы постоянных путешествий нашёл способ сократить четырёхмесячный путь почти вдвое. Уже сколько лет тот добирался на родину через Египет вместо длительного плаванья вокруг целого континента. Говорил, что вскоре ступать на сушу не придётся вовсе – ещё с конца прошлого века французы планировали построить канал*, соединяющий Средиземное море с Красным. Англичане, а позже и австрийцы тоже незамедлительно вступили в дело, предвкушая новую торговую прибыль, и спустя несколько дюжин лет расчётов и дебатов начали строительство. Тем не менее, пока канал не был готов, мало кто из европейцев решался путешествовать по арабским странам – страшились, и потому такой курс не пользовался особой популярностью. Демонам же бояться было нечего, и, доверившись опыту своего мудрого товарища, молодой глава без колебаний одобрил маршрут: было решено отправиться в ближайшие дни, дабы уже к середине лета прибыть обратно. К слову, с последним отношения Рейсэй за холодные зимние месяцы сложились достаточно тёплые, хоть и своеобразные. Молодой глава всегда был сдержан, но оставался весьма внимательным к рыжеволосой. И, как ни странно, она не раз ловила себя на мысли, что в его присутствии атмосфера наполнялась непривычным спокойствием. Часто вечерами они долго сидели в уютном непринуждённом молчании, наслаждаясь ароматным чаем. Иногда же просто прогуливались по прекрасному саду ближе к рассвету. Говорили немного, обмениваясь лишь короткими предложениями или же парой-тройкой слов. Со временем же научились понимать друга друга и вовсе без них – одними незаметными жестами или взглядом. Впрочем, Рейсэй ощущала странную родную ауру, исходящую от него. Гоемон дарил ей чистое восхищение, без капли лести и получал искреннюю заботу взамен. Однако, научившись читать молодого главу достаточно хорошо, демоница начала замечать колебания в его расположении духа. Если поначалу это казалось сдержанностью его характера, то со временем она начала подмечать его странную замкнутость. Янтарные глаза часто бывали обделены тёплым сиянием и взамен ей проявлялись едва заметные капли глубокой боли. Нередко Рейсэй могла застать его на веранде посреди ночи, с головой погружённого в глубокие размышления, с невероятно хмурым, неживым лицом. Часто напряжённо шагал из стороны в сторону, а иногда просто стоял, как камень, оперевшись о деревянные перила и опустив голову. И лишь поднимающиеся-опускающиеся широкие плечи доказывали, что демон ещё дышит. Временами же, уже ближе к рассвету, она находила его в своём рабочем кабинете с окружающими его беспорядочными горами разнообразных бумаг, и лишь едва заметная усталость в слегка покрасневших глазах твердила о том, что молодой глава вовсе не ложился отдохнуть. Тогда он поднимал на неё взгляд, вытягивая губы в измученной полуулыбке, приглашая на утреннюю прогулку по чайному саду, словно заботы сего мира обходили его стороной. Рейсэй прекрасно видела – он всеми способами старался отвлечься от мучающей его бессонницы. Нечто пожирало его изнутри. Но не решаясь беспокоить лишний раз, она давала ему время открыться самому, когда тот посчитает нужным. Последние Февральские дни одарили Мацуэ щедрыми ледяными ливнями: в такую погоду чашка горячего чая казалась настоящим спасением, но уличные прогулки – самоубийством. Сделав глубокий жадный вдох, наслаждаясь пропитанным ароматом недавнего ливня воздухом, Рейсэй крепко сжала пальцами чаван, наполненный уже давно слегка остывшим чаем. Оперевшись плечом о раму отодвинутого сёдзи, долго не решаясь шагнуть наконец на энгаву, она с интересом наблюдала за динамично двигающимися силуэтами неподалёку. Холодные дожди едва ли волновали юного Химуро и его учителя. Даже при редких, но достаточно неожиданных недлительных Январских бурях, демонов после обеда можно было найти лишь в одном месте – на центральной площадке поместья. С финальным звоном лезвий соперники отстранились друг от друга, синхронно направившись в противоположные стороны площадки. Поднявшись на энгаву, они одновременно повернулись лицом к лицу и не спеша опустились на дзафу*, надёжно спрятанные от лап дождя. Юный Химуро, напоследок хитро блеснув слегка суженными глазами, улыбнулся главе краем пересохших губ и, облизнув их, закрыл глаза, подготовившись к медитации*. В воздухе сразу же повисла мёртвая тишина, и лишь капающая с остроконечной крыши на энгаву вода нарушала её глухим лёгким стуком. Рейсэй так и замерла, чуть ли не задержав дыхание, дабы не разрушить идиллию. С расслаблением прикрыв глаза, она поднесла чашку к холодным губам, даря им хоть какую-то теплоту. За спиной послышались тихие вкрадчивые шаги, но рыжеволосая даже не принялась оборачиваться. Она давно привыкла к странной особенности старухи Чио – неожиданно появляться из неоткуда, как ёкай. К слову, она показалась демонице достаточно интересной личностью. Изюминка заключалась в том, что охарактеризовать её какими-то конкретными чертами было нельзя. Эта женщина совмещала в себе целый букет противоречивых качеств. Иногда та бывала больно молчаливой, а временами и вовсе не умолкала. В основном держалась тише воды, ниже травы, создавая ощущение, что с головой окунулась в свои обязанности. На самом деле чертовка в облике безобидной покорной старушки была не так проста. Та исподтишка наблюдала за всем и вся, словно ястреб, однако её разоблачение казалось невозможным. Создавалось ощущение, что эта пожилая демоница видела всех насквозь. И хоть с ней нужно было всегда быть на чеку, Рейсэй питала к ней необъяснимое уважение. Возраст, казалось, обходил её стороной – выдавали лишь седые блестящие волосы и мелкие морщины на лице. В целом же старушка сохранилась достаточно хорошо, не утратив при этом своё женское обаяние. Даже несмотря на заметную горбатость – метку долгих прожитых десятилетий – её изящной походке могли бы позавидовать не только дамы из самых аристократических сословий общества, но и умопомрачительные гейши развлекательных кварталов. Впрочем, она, на первый взгляд, казалась самим воплощением идеала настоящей японской женщины. Тем не менее, иногда из её уст летели такие колкие фразочки, что оставалось лишь охать от изумления. В действительности госпожа Чио чем-то напоминала Рейсэй покойного Ватанабэ, чем сразу же завоевала неоспоримую симпатию со стороны девушки. Из всех обитателей поместья, не считая самого главу, рыжеволосая, тем не менее, чаще всего находилась в компании пожилого англичанина – в конце концов, их связывала общая культура. Говорил с ней демон в основном на своём родном языке, чем непременно вызывал недовольство старухи, которая невероятно сильно любила совать свой аккуратный аристократичный нос везде, где только возможно. Вилберн оказался невероятно интересным, разносторонним собеседником. Он много рассказывал об отце, посвящал Рейсэй в детали истории северного клана. Иногда же позволял себе чёрные шуточки, совершенно не сочетавшиеся с его общим образом, безупречными манерами и сдержанностью, чем заставлял прыскать в кулак, пока Чио медленно прожигала чужеземца взглядом исподлобья. Девушка давно приметила нечто весьма любопытное. Пожилой англичанин совершенно не ладил со старшей. Хотя вопрос с разницей в возрасте был весьма спорным. Ни один из них не скупился на достаточно колкие, но сдержанные, замечания, всякий раз, когда завязывался диалог. Чаще всего, однако, они и вовсе не обменивались словами, лишь бросая редкие неоднозначные взгляды друг на друга. Если поначалу эти скрытые стычки вызывали изумление, то со временем они начали казаться Рейсэй достаточно забавными. Открытой вражды между ними не наблюдалось, и даже неприязни как таковой она не учуяла. Тем не менее, происходила между ними какая-то непонятно откуда плодившаяся химия. Одним лишь божествам это было известно. Впрочем, с мужской половиной клана, как ни странно, отношения сложились наиболее удачно, и отнюдь не из-за того, что, не считая саму Рейсэй, женских представительниц было всего две. Со старушкой всё шло достаточно гладко, в то время как со светловолосой молодой демоницей, назвавшейся Сорой, дела обстояли совершенно иначе. Та сторонилась Рейсэй, как огня, ограничиваясь лишь уважительными приветствиями-прощаниями и короткими, односложными фразами по службе, обращаясь к ней исключительно формально. Страннее всего, неприязни к себе рыжеволосая совершенно не ощущала, однако не могла не заметить, что всякий раз в её присутствии светловолосая была напряжена, как струна сямисэна. Сделав небольшой глоток остывшего чая, Рейсей провела взглядом, нетерпеливо вскочившего с места, юного бойца до самого центра площадки. Тору шагал достаточно быстро, в предвкушении следующего поединка. Его золотисто-янтарные глаза так и блестели с азартом, пока к нему не спеша подходил молодой глава. Приняв боевую позицию, оба сделали глубокий вдох. Едва получив одобрительный кивок от противника, юнец так и полетел на него, выпуская из лёгких воздух громким, энергичным рыком. Но раздался лишь свист рассечённого лезвием воздуха. Энергия – вот слово, которое прекрасно описывало самого молодого представителя Химуро. Белобрысый демон, давно не смахивающий на мальчишку, уже вполне сформировавшийся молодой мужчина, излучал живую энергию. Светлую, тёплую и заразную. В его присутствии можно было заразиться жизнью, которая давно не блестела в глазах остальных членов клана. Тору обладал невероятно редкой харизмой – смесью чарующего обаяния, игривости и упорства. Тем не менее, было любопытно наблюдать за тем, как кто-то, имеющий настолько располагающий к себе характер, совершенно менялся на поле боя. Сейчас перед Рейсэй стоял абсолютно сосредоточенный молодой боец, с невероятно серьёзным и даже несколько устрашающим выражением лица, пока из его глаз так и летели угрожающие вспышки. Он нёсся на соперника, как неукротимый ураган, атакуя с полной мощью, быстрыми, хаотичными, непредсказуемыми ударами. Свист воздуха, звон металла, тяжелые вдохи и рыки заполнили воздух, накаляя атмосферу. Выпад. Лезвие прошлось по пустому воздуху. Ещё один. Клинки встретились с оглушающим лязгом. Рыжеволосая наблюдала за тренировочным поединком словно зачарованная. Он напоминал танец диких зверей, хищников, потерявших голову в схватке. Тору походил на шуструю и агрессивную рысь, атакуя со всех сторон, постепенно увеличивая скорость. Гоемон же – на плавно двигающуюся пантеру, заранее тщательно планирующую каждый шаг. Выражение его лица было каменным, не позволяющим сопернику разглядеть свои эмоции. Тем не менее, Рейсэй увидела в его взгляде непривычное расслабление. И… живость. - Господин меняется в его присутствии, - словно прочитав её мысли, негромко заговорила стоявшая рядом пожилая демоница, наконец нарушив молчание. Рейсэй ограничилась лишь коротким ответным кивком, сама поддаваясь размышлениям, однако, после недолгой паузы, старуха вновь заговорила. - Тору – вылитый молодой Нэо-сама, - тяжело вздохнув, с какой-то горечью прикрыв глаза, Чио теплее окуталась в хаори. – Поэтому он видит в нём брата. И в действительности, молодой глава смотрел на своего племянника с какой-то тоской и восхищением одновременно. - Что его так тревожит? – переведя взгляд на Гоемона, который тем временем ловко уворачивался от очередного удара, неожиданно, спросила она, отвлекаясь от темы. - Заметила, значит? - с интересом осмотрев девушку, несколько изумлённо заговорила старуха, горько улыбнувшись краем губ. – Господин хорошо умеет скрывать свои эмоции. - И всё же? - Мне ли знать… - тяжело вздохнула та, продолжив после недолгой паузы. – Богам известно, зачем он так себя изводит. Я знала его совершенно другим… Рейсэй бросила вопросительный взгляд на собеседницу, чем заставила её вновь вытянуть пересохшие губы в странной улыбке. - От кого, думаешь, этот белобрысый ёкай унаследовал характер? Очередной лязг танцующих лезвий вновь обратил внимание обеих на площадку. Рывком оторвав ноги с земли, Тору слегка подпрыгнул, почти равняясь ростом с соперником. Крепко сжимая рукоять своего клинка, до хруста в пальцах, обеими руками, он обрушил на него мощнейший удар сверху. Атака была успешна блокирована клинком главы. Тем не менее, под силой её волны, рыжеволосый сделал шаг назад, в небольшую лужу от недавнего ливня. Бесконечные водяные капли с всплеском так и полетели вверх, теряясь в воздухе. Пользуясь моментальным и столь редким отступлением, светловолосый ударил снова. На сей раз сбоку. Ловко покрутив клинок одной рукой, Гоемон вновь отразил атаку, отбросив племянника назад. И тогда его глаза уловили небольшой, ровно разрезанный кусок ткани, медленно опускающийся прямо в лужу, как осенний листок. Взгляд упал на длинный рукав своего хаори. И губы главы образовали невероятно довольную улыбку. Тору, опустив клинок в саи, словно гипнотизированный смотрел на мирно плавающий на поверхности лужи небольшой трофей, и глаза его заблестели. Оба стояли неподвижно, восстанавливая сбившееся дыхание. Из всё ещё мокрых от недавно прекратившегося дождя прядей, холодные водяные капли падали на землю, или же просто исчезали в прилипшей к телу промокшей до нитки одежде. Со свистом спрятав лезвие в ножны, молодой глава встряхнул волосами, одобрительно осмотрев юного Химуро. - Ах ты, засранец, - улыбка не покидала его губы. Победно усмехнувшись, Тору игриво, слегка нахально подмигнул. Гоемон же, наконец, обратив взор в сторону, расширил искреннюю, расслабленную улыбку, адресуя её давно наблюдавшей за ними Рейсэй, которая наконец вышла на энгаву. Следующей ночью вновь нахлынул шумный ливень. День так и пролетел в суматохе подготовок к скорому отъезду. Планировалось покинуть поместье ближе к полудню. И теперь беспокойно ворочась на футоне, Рейсэй всё никак не могла сомкнуть глаз. Ожидание убивало. И даже хаотичный, но расслабляющий звук дождя снаружи не помогал. Странные, противоречивые ощущения перемешались в голове. Поэтому, не в силах успокоить бурю перемешавшихся размышлений, она наконец со вздохом вскочила с места, поспешно накинув на себя хаори, твёрдо решив, что свежий ночной воздух хоть немного расслабит и усмирит мысли. В самом деле, ей всегда нравилась ночь – своеобразно прекрасное время полной тишины и покоя. А к ночным прогулкам демоница вовсе испытывала слабость. Бессонница в последнее время тревожила не слишком часто, и недолгая прогулка в ночном чайном саду, освещённым лишь тусклым светом каменных торо, гарантировала её абсолютное отсутствие. Потеплее окутавшись бордовым хаори, накинутым на плечи, Рейсэй медленно и бесшумно задвинула сёдзи, зашагав по энгаве, с восхищением вглядываясь в полный месяц, гордо сверкающий на чёрном небе. Тогда же слух внезапно уловил тяжёлое, неравномерное дыхание с другого конца веранды. На секунду остановившись, прислушавшись, она без долгих размышлений сменила направление. И вскоре за углом показался одинокий силуэт Гоемона, оперевшегося о влажные от дождя деревянные перила. Опустив голову, тот сжимал кулаки до побеления костяшек, крепко вцепившись пальцами в древесину. Широкие рельефные плечи слегка подрагивали, явно не от холода – погода постепенно теплела изо дня в день. Застать его в таком виде приходилось не впервой, однако чаще всего демоница не решалась тревожить его, хоть и прекрасно знала, что её заметили. Теперь, вглядываясь ему в спину, Рейсэй достаточно долго просто стояла неподвижно, тем не менее, скоро мелкие бесшумные шаги понесли её к нему. Молодой глава никак не отреагировал на ладонь, опустившуюся на его плечо. Казалось, транс всецело проглотил его, напрочь сжигая мосты с реальностью. Девушка попыталась мягко потеребить его плечо, после чего, Гоемон, наконец обернулся, изобразив лёгкое изумление на измученном лице. - Не спишь? – слегка приподняв бровь, он опустил усталые глаза на неё. – Тебе следует отдохнуть до завтра. - Почему сам не спишь? – достаточно мягко и заботливо, но одновременно требовательно спросила рыжеволосая, внимательно рассматривая его лицо. Гоемон не ответил, лишь слегка пожав плечами, спеша отвести взгляд, напряжённо облизнув пересохшие губы. - Снова кошмар? – звучало скорее как утверждение, и глаза демона на секунду расширились, что тот сразу же попытался скрыть, протирая переносицу, всё так же избегая прямого взгляда Рейсэй. – Скажи мне, что тебя так мучает? Ответом вновь послужило молчание. Молодой они шумно и глубоко вздохнул, крепко сжимая губы. Девушка прекрасно видела, как напряглись его скулы, как сжался кулак. Но вскоре молодой глава взгляд себя в руки, заметно расслабившись в лице, и, опустив туманный взгляд, наконец, негромко, несколько потерянно промолвил. - Не волнуйся, просто… немного вымотался, - казалось, он пытался убедить в сказанном в первую очередь себя. Однако сегодня Рейсэй отступать уже не собиралась. Неожиданно, но достаточно мягко взяв его лицо в свои ладони, демоница заставила его посмотреть себе в глаза, пытаясь привести чистокровного в чувства своим прямым, упорным взглядом. Напряжение вновь нахлынуло на него с новой волной, однако избежать её сжигающего взора было уже невозможным. Впервые за эти месяцы девушка видела столь безнадёжное, дикое замешательство на его лице. - Ты не можешь вечно всё хоронить в себе, - слегка поглаживая большими пальцами его острые скулы, словно успокаивая, тихо вздохнула она, смягчив взгляд. – Поговори со мной… - Я… - Гоемон запнулся, задержав дыхание, колеблясь. Мягко обвив пальцами её запястья, он слегка сжал их, выпуская тем самым напряжение, после чего плавно отпустил её руки, освобождая себя, и поспешно отвернулся. Сжимая кулаки до хруста, он опустил голову, и рыжеволосая разглядела, как снова начали подрагивать его плечи. В воздухе повисло тяжёлое, накалённое молчание, такое, что она отчётливо слышала собственное сердцебиение. И продлилось оно достаточно долго. - Я не сделал всё возможное… – наконец, совершенно бесцветно, себе под нос промолвил молодой глава, чуть ли не до крови кусая дрожащие губы. Дыхание его заметно участилось, и каждый вдох явно давался с чудовищным трудом. - Я вижу их лица каждый день! – после недолгой паузы, чуть громче продолжил он, и басистый голос начал слегка колебаться. – Всех тех, кого успел бы спасти… но не смог. Резко отвернувшись, демон заставил Рейсэй замереть. На его лице было столько боли, что по коже пробежались мурашки. Боли, которая годами пожирала изнутри, увеличиваясь со временем, словно снежный ком. Блестевшие в уголках его потухших янтарных глаз злые слёзы застали девушку врасплох. Они так и простояли в молчании некоторое время, казалось, совершенно не дыша. Серебристый месяц поспешил скрыться за мрачными ночными тучами, а холодный дождь всё бестактно барабанил по крышам и древесине, разбавляя тишину. - Посмотри вокруг! – наконец, заговорила Рейсэй, придавая интонации такую твёрдость, на которую только была способна. – Ты возродил целый клан из пепла! Одним большим шагом девушка приблизилась к нему вплотную, вновь беря его лицо в холодные, как ледышки, ладони, уверенно вглядываясь в расширенные глаза. На сей раз хватка была крепче. Демон замер, не смея сделать лишнее движение. - Посмотри на меня, я стою здесь благодаря тебе! – голос слегка смягчился, но всё ещё звучал тверже стали. – Думаешь, остальные уважают тебя из-за родословной? Да они сожрали бы тебя заживо ради власти, и фиктивный титул бы не остановил их! Гоемон совершенно перестал дышать, и расширенные в оцепенении глаза обжигали демоницу с непониманием. - Они ценят и уважают тебя, потому что ты это заслужил сам… – сделав глубокий вдох, чуть тише добавила она, наклонив лицо чистокровного к себе, прижимаясь лбом к его лбу, и прикрыла глаза. – Тогда ты был слишком молод. Не кори себя в том, что уже в прошлом. Ты не божество и не властелин судеб – нельзя заставить жизнь плясать под свою дудку. Но взгляни на себя теперь! Ты сделал всё, что должен был, и даже больше… Перестань терзать себя, наконец. Чувствуя кожей его обжигающее, в конец сбившееся, дыхание, Рейсэй запустила пальцы в его огненные пряди, не решаясь открыть глаза. Достаточно долго демон не шевелился, не промолвив и слова в ответ. Лишь сильные мужские руки внезапно обвили тонкую спину рыжеволосой, крепко прижимая к его тёплому телу. И тогда, наклонившись и прижавшись лбом к её плечу, демон шумно выдохнул и… заплакал. Беззвучно заплакал, ещё сильнее прижимая её к себе. Девушка слегка вздрогнула от неожиданности, но крепко обняла его в ответ, одной рукой всё ещё поглаживая по густым волосам, второй – по подрагивающего плечу. В глазах заблестели слёзы облегчения, и она так и осталась в его тёплых объятиях, не смея лишний раз шевельнуться. Настолько живым Рейсэй видела его впервые. Она видела в нём невероятного лидера, годами давившего в груди собственную боль, чтобы быть сильным ради своих подопечных и питать их этой силой.