Параллель

-И потом, я говорю ему, слышь, хватит заливать, не бывает рыб с двумя хвостами! – по первому этажу разносится дружный смех не то от увлекательного рассказа Донхэ, не то от того, что парень снова получает затрещину от Хекджэ. Потому что нечего молоть всякую ерунду. Спускаясь вниз, Хичоль кривит лицо – разве время сейчас развлекать себя такими глупостями? Гостиная оказывается полна людей, почти как в тот день, когда Киму довелось поучаствовать в спонтанном музыкальном представлении по поводу возвращения Чонсу. Кстати, Чонсу. Вот и он – сидит посреди всего этого бедлама и улыбается, отчего Хичоля скручивает изнутри. Ему-то совсем не весело. Он вяло проходит мимо ребят, поднимая руку в знак приветствия, но даже не поворачивает головы, заставляя кидать на себя недоуменные взгляды. -Не стоит, - до кухни доносится полушепот Чонсу. Наверное, тот объясняет ребятам, что Хичоль не в духе. К счастью, тот факт, что на самом деле Пак едва ли действительно в курсе, что происходит с Хинимом, исключает посвящение в его провал всех собравшихся, и это единственная приятная мысль с самого утра. Ким еле перебирает ногами, пока наливает себе сок и нашаривает в ящиках пару печенек. «Удивительно, что Реук до сих пор ничего не сварганил на завтрак», - думает Хи. Впрочем, сегодня он отведает блюда получше. В голове наплывами возникают давно забытые картинки их домашней столовой, приготовленный мамой бибимбап и чанджанмен, отчего у Хичоля едва ли не капает слюна. Он думал всю ночь и теперь уже наверняка решает не показывать страха или робости, порожденных годами разлуки в том сером мире, где он прозябал последние шесть лет «до». Здесь ничто не мешает ему просто быть рядом с матерью и отцом, поздравлять сестру с днем рождения, и, пожалуй, здесь Хичоль попросту не хочет быть тем же глупцом. Он вдруг понимает, что родного тепла не хватало ему почти так же сильно как Ханя. Едва Хичоль думает об этом, как на кухне появляется Гэн, уже собранный и вертящий в руке ключи от авто. – Давай скорее, Хиджин сказала, что будет к одиннадцати. Хичоль кивает и идет к себе. -Хиним, - Чонсу останавливает его у лестницы. – Пожалуйста, не переживай так сильно, - его руки почему-то дрожат. – Мы все равно остаемся одной семьей, что бы ни случилось дальше. Ким вежливо улыбается и сжимает худую ладошку старшего. – Я знаю, хен. Все будет хорошо, - за пару недель, которые они знакомы, Хичоль успевает сделать вывод, что Чонсу искренний и на самом деле переживает за него. Но, почему именно за него, когда в тар-тарары летит жизнь всех, кто находится в этом здании, так и не понимает. -Просто знай, что я тебя никогда не оставлю, - добавляет Пак, а после возвращается ко всем. Хичоль жмет плечами, ощущая, что не знает чего-то очень важного. Того, что объяснило бы это теплое отношение Чонсу к нему, его беспокойство и многие другие вещи. К сожалению, восстановить крохотные моменты, подробности жизни этого «Ким Хичоля» едва ли под силу обычному человеку, так что Хиним просто решает оставить вопросы до поры и спешит собираться. Ожидание предстоящей встречи окончательно вытесняет из головы Хичоля все мысли и о Чонсу, и о приюте в целом. С переднего сидения Киму отлично видна дорога на километры вокруг, обочины, поросшие густым кустарником и высокими деревьями; они проезжают даже реку, которую Ким, как ни старается, так и не может припомнить в общей картине своего детства – он действительно жил недалеко от реки? Пару раз Хичоль замечает на себе странный взгляд Ханя, но тот не говорит ни слова, только отводит глаза, едва Ким его замечает. Странный. Впрочем, Ким слишком сильно «плавает» в подробностях собственной жизни, чтобы обвинять кого-то в странности, ведь любая мелочь может выдавать в нем какие-то изменения. Хичоль решает не обращать внимания. Он снова смотрит на дорогу, и теперь та кажется ему еще более чужой – Ким не был здесь уже долгих шесть лет. -Здесь мы должны подобрать Хиджин, - поясняет Хань, когда останавливается на обочине одной из улиц. – Дальше поедем вместе. Они ждут. Хичоль напряженно вглядывается в силуэты спешащих по делам людей, разбегающихся в разные стороны, пытаясь найти сестру. Как она выглядит и сильно ли изменилась за прошедшее время, парню остается только гадать. В любом случае, Хичоль уверен, что та стала еще красивее чем прежде – в его голове вдруг всплывает давнее лето из их детства: парк аттракционов, отец и мама, сидящие на лавочке с «букетом» сладкой ваты, и Хиджин в своем новом голубом платье, которое так нравилось Хиниму. Ему было всего пять, так что он завидовал без зазрения совести и совершенно не мог понять, почему такая красота целиком и полностью досталась сестре. Кадр сменяется сценой годом позже, когда родители находят их за примеркой на Хичоля того самого полюбившегося ему платья. И хоть ребенок становится взрослее и уже понимает, что мальчики не носят юбок, любезность сестры и наконец-то исполнившаяся мечта заставляют его мордашку сиять не только от блесток. Хиджин всегда была очень яркой, и это то, что Хичоль любит в ней больше всего. Да, Ким очень любит свою сестру. -Здравствуйте, - Хичоль дергается от неожиданности, когда в машине появляется еще один человек. -Хиджин? – Ким не может сдержать возгласа, потому что сестра действительно оказывается совершенно не такой, какой он ее помнит. Красивое лицо девушки обрамляет строгая стрижка, а темно-серый костюм подчеркивает официальность обстановки. -Прости, меня отпустили только до трех, я прямо с работы, так что не успела переодеться, - Хичоль понимающе кивает, в упор разглядывая сестру. Ему так хочется, чтобы то самое чудесное платье оказалось на ней прямо сейчас. За серым жилетом он никак не может рассмотреть прежнего сияния. -Только до трех? -Да, прости, это потому что двадцать третьего я уже взяла целый день, ты ведь тоже поедешь? -Конечно, он поедет, - Гэн замечает его замешательство и то, что Хичоль не отрываясь продолжает рассматривать девушку. -Я немного подстриглась, тебе не нравится? Ким судорожно трясет головой и хвалит прическу, хотя та нагоняет на него вселенскую тоску, а в мозгах прочно поселяется желание, чтобы Хиджин растрепала причесанные волосы и озорно улыбнулась ему. Как в детстве. -Мы приехали, - в его грезы врывается монотонный голос Ханя. Хичоль молнией выскакивает из машины, чтобы помочь сестре выбраться с заднего сидения, но едва его взор падает на окружающую местность, ручка дверцы предательски выскальзывает из охолодевшей руки. Хиджин замечает это, поджимает губы и приобнимает брата, уводя с собой в нужную сторону. Они проходят десять крохотных перекрестков, каждый из которых острой иголкой вышивает уродливую отметку на сердце Хичоля, и с каждым разом оно пульсирует все громче. Хичоль не верит, что он здесь, пока не оказывается лицом к лицу с матерью и отцом. -Мамочка, папочка, это мы, - шепчет Хиджин, протирая черно-белые фотографии на мраморном полотне маленького семейного склепа. По щекам Хичоля текут слезы, но проткнутый до крови палец в кармане кофты продолжает убеждать, что все это явь. -Нуна, - Хичоль хватается за полу ее жилета и плачет как маленький мальчик, пока та не заключает его в объятия, пугаясь настолько эмоциональной реакции. Нельзя сказать, что по прошествии шести лет боль от потери близких становится меньше, но девушка давно не видела, чтобы Хичоль плакал вот так, навзрыд. Она гладит его по волосам, по спине, по лицу, приговаривая что-то ласковое на протяжении десяти минут, пока тот, наконец, не успокаивается. – Извини, - сдавленно бормочет он. -Ничего, это нормально, - убеждает Хиджин, на щеках которой тоже заметны мокрые дорожки. – Мы все еще есть друг у друга, не забывай, - она пожимает руку брата, когда выходит из машины после обратной дороги и с надеждой смотрит на Ханя. -Мы можем заехать к Енуну? Пожалуйста, - Хичоль необычайно тих всю дорогу, во время которой он успевает сотню раз осмотреть свои разноцветные штаны и белую футболку и столько же – понять, почему, видимо, его вид вызывал у Гэна немой вопрос все утро. И Чонсу… Быть может, он знал, куда именно едет Хиним? Только Хичоль не знал, и от собственной беспомощности он едва усиживает на месте, его почти ощутимо тошнит, а голова разрывается. Енун должен все ему объяснить. -Почему ты мне не сказал? – он снова не может себя сдержать, появляясь на пороге друга с красными глазами. – Как это произошло? Енун, наконец, догадывается, заставляя Хичоля присесть. – Ты был у родителей? – тот кивает. – Прости, я не знал, как сказать тебе об этом, и должен ли это сделать я. -Что случилось? Енун вздыхает, сосредотачивается, думая, с чего именно стоит начать. Он тщательно подбирает слова, но рассказ все равно сводится к тому, что родители Кима стали жертвами автокатастрофы шесть лет назад, когда разыскивали пропавшего сына. Канин долго мнется, размышляя о сказанном. Меньше всего ему хочется, чтобы Хичоль считал себя виноватым, хотя он и понимает, что будет именно так. -Хань по-прежнему с тобой, ты ведь жил так шесть лет. Не сдавайся. -Наверное, это мое наказание, да? – Ким складывает руки перед собой, перебирая пальцами. – За то, что я такой. До машины Енун провожает его с растущей тревогой в груди. Хичоль весь сжимается в комок, садится на сидение и отворачивается, утыкаясь в кресло, а Хань ловит обеспокоенный взгляд младшего, делая знак, что позаботится о Киме. Каждый год на годовщину Хиним впадает в такую депрессию, просто в этот год она куда страшнее, но все образуется. Гэн увозит Хинима домой. -Спи, Хичоль, завтра будет легче, - слышится тому, когда он забирается в кровать и отворачивается к стене. Внутри него идет целая война: Хичоль не может понять, хочется ли ему остаться здесь или вернуться обратно. В мир, где его родители живы, но Ханя нет рядом. Кто для Хичоля дороже? Впрочем, у него нет ни волшебной палочки, ни машины времени, и пребывание в том или ином пространстве от желания Кима никак не зависит. И все же, прогнать мысли об этом насовсем – не получается. -Завтра будет легче, - последнее, что он слышит перед тем, как проваливается в сон.