Параллель

Примерно к пяти часам утра Хичоль понимает, что буквы и цифры, кружащиеся в бесконечном хороводе, теряют смысл. Он тщетно пытается разобраться, перерывает сотни страниц в интернете по договорной работе и бухгалтерской отчетности, но лежащие перед ним бумаги так и не желают становиться понятнее. Ким пытается вспомнить, как подписывал такие же документы, и встречается с абсолютной пустотой в собственной голове. Неужели работа была настолько неинтересна ему? Хичоль решает ненадолго сдаться и спускается вниз, прокрадываясь на кухню, чтобы снова поставить чайник. Пить чай в неограниченных количествах становится почти привычкой. Дом еще спит, так что комната встречает его мерной тишиной и утренним солнцем, бьющим через большое отполированное окно. Хиним сидит у стола, рассматривая поделки на стенах и чувствуя ноющие приступы где-то в грудной клетке. Как же непросто. Ему ведь действительно здесь нравится. Чайник закипает. Ким беззвучно делает чай, ощущая приятное тепло от дымящейся мятой кружки, и решает идти наверх. Скоро проснется Реук, которому совсем не хотелось бы объяснять, почему Хичоль не спит в такую рань. Вид из окна не особо богат. Комната Хинима находится во внутреннем крыле, где кроме стен соседних зданий ничего не видно. Странно, что глухие кирпичные полотна все равно вызывают ощущение уюта и защищенности. Или теперь стоит говорить «вызывали»? Ощущения вдруг оказываются иллюзией, потому что вот он – договор, из-за которого их выселят через каких-то полторы недели – лежит тут же на кровати, и никто не может защитить мир Хичоля от банального листка бумаги. Ким обжигается чаем, беззвучно ругаясь и прикладывая к саднящим губам холодные пальцы. Очередное событие вопреки его плану. Он снова перелистывает страницы, напрягая уставшие за бессонную ночь мозги. Основная проблема таится и в том, признается Хиним сам себе, что он совершенно не помнит, почему эти чертовы сделки казались ему не чистыми. Возможно, это только домыслы чересчур бдительного Енуна, который и предостерегал его когда-то от поспешных жестов шариковой ручкой на очередном договоре? Но раз Енун говорил, значит есть над чем задуматься, вот только самому ему, все же, не справиться. Хичоль смотрит на настенные часы. Стрелки только-только нагоняют шестой час, и парень недовольно вздыхает. Следственный отдел в полицейском участке откроется к девяти, а это значит, что ему надо занять себя чем-то еще два с половиной часа. Спать? Бессмысленно, учитывая короткий отрезок времени, тем более от такого Ким будет соображать еще хуже. Листать бумажки? Надоело! Поразмыслив, Хиним встает с кровати и, покидая комнату, едва слышно направляется дальше по коридору. Дверь в спальню Ханя не заперта, что сейчас почему-то безумно радует Кима, впрочем, он старается не анализировать свои невменяемые бессонные реакции. Парень чувствует себя ненормальным, пока, застыв в дверном проеме, наблюдает за спящим Гэном. По другую сторону очень мирно, проносится в голове. Атмосферу рушить совершенно не хочется, но Хичоль все же осторожно ступает внутрь, семеня к кровати. Он должен видеть Ханя как можно ближе, чтобы в который раз уверить себя, что это не сон. Не сон, все на самом деле. Ханген открывает глаза, мутно смотря прямо на Хичоля, и у того едва не случается сердечный приступ от такой неожиданности. -Что ты застыл? – хриплый полусонный голос звучит в голове Хинима как набат. – Забирайся. Одеяло гостеприимно распахивается, контрастируя с вновь закрывшимися глазами и мягкой улыбкой. Хичоль поддался бы, даже если бы все оказалось просто выдумкой. Он осторожно забирается в кокон из постельного белья и крепких объятий, прислоняясь щекой к груди Ханя, и слушает его сердцебиение. Покрасневшее лицо Кима едва ли желает сейчас особо пристального внимания, так что он кутается сильнее и сильнее. Да, он просто хочет лежать вот так и никогда не просыпаться. Рука Ханя, поглаживающая его волосы, вызывает у Хичоля дрожь, и этого чувства он не ощущал уже очень долгое время. Странно, в чем же секрет? Все те годы, что он провел в том мире, кто-то был рядом, кто-то даже, кажется, любил его, но Киму никогда не приносила радости эта их любовь. Должно быть, любить самому и ощущать взаимность – куда важнее, куда прекраснее. Хичолю очень хочется спать, мысли убаюкивают его напару с теплыми губами, касающимися лба. Мир вокруг растворяется в теплоте и спокойствии. Когда Хичоль просыпается, настенные часы стыдливо сообщают ему, что уже почти два. Ханя рядом нет, и ничто не мешает Киму подскочить на кровати с диким воплем и схватиться за голову, что он и делает, мгновенно срываясь в свою комнату. Гэн с очень серьезным выражением лица сидит за его столом и смотрит в разбросанные по поверхности листы. Хичоль замечает, что ни один из них не передвинут. – Я извиняюсь, что зашел в твою комнату без разрешения и увидел это, - Хань поворачивается, когда Ким заходит. – Но… что ты тут делал? Вопрос повисает в комнате, заставляя Хинима соображать. Делать это после дневного сна оказывается действительно невыносимым. -Я должен отнести это кое-куда, - спешно сообщает Ким, после чего сметает все бумаги в коробку и выбегает прочь. Отгоняя от себя мысли, что, должно быть, выглядел крайне странно в глазах Гэна, Хичоль забегает в автобус и только тут позволяет себе отдышаться – до остановки «Шестой участок агентства полиции Сеула» ехать всего десять минут, так что он должен успеть привести собственные мысли в порядок. Здание встречает его жесткой контрольной системой, и Хичоля даже не сразу пускают, обследуя портативным металлоискателем с ног до головы раз пять, и с еще большей тщательностью – принесенную им подозрительную коробку. Один из полицейских шутит что-то про бомбу, но его напарнику, похоже, от этого совсем не весело, потому что он для верности обыскивает Хичоля еще раз и только потом пропускает внутрь, кивая на табличку с указателями в холле. – Следственный отдел на пятом этаже. Каждый шаг по полному людей коридору дается с огромным трудом не столько из-за тяжелой коробки, сколько из-за мучающих сомнений. Хичоль ведь так и не нашел ничего, поэтому сложно будет объяснить, чего именно он хочет от правоохранителей. И действительно, он битый час объясняет следователю свои намерения, пока тот, попутно печатая, слушает его в пол-уха и все равно не понимает. -Эй, парень, - доносится из другого угла, и, обернувшись, Хичоль замечает с прищуром смотрящего на него полицейского. Тот машет ему рукой, подзывая ближе. Хичоль сглатывает ком в горле, но, еще раз оценивая «безразличное» лицо сотрудника напротив, двигается в ту сторону. Он рассказывает мужчине все, что знает, и, к удивлению, тот слушает очень внимательно. -Знаешь, без фактов твое заявление вряд ли примут, - выражение его лица задумчивое. – Но я могу взять эти документы и отдать на изучение хорошему другу. Оставь свой телефон, я позвоню, когда будет результат. Последующие пару дней Хичоль не находит себе места, то и дело бездумно проверяя телефон, но полицейский так и не звонит. Ким уже начинает сомневаться во всем, что произошло, но утром третьего дня его комнату рассекает трель знакомой мелодии. Подлетая к телефону, Хиним с ликованием читает надпись на экране, а затем все в той же эйфории несется в участок, куда его пригласили, чтобы рассказать, что к чему. Он долго сидит в приемной, и все никак не может попасть в нужный кабинет, кусая губы от ужасного напряжения, но буквально через полчаса к нему подсаживается какой-то старичок, пристально оглядывающий его примерно минут пять. -Юноша, это Вы принесли бумаги по Эсэм? – наконец, выдает он. Хичоль неуверенно кивает. – Слушайте, это, наверное, не мое дело, но я не могу не сказать, - полицейский оглядывается на дверь. – Субин, тот парень, с которым Вы говорили в прошлый раз, младший брат Чхве Вонбина. Если понимаете, о чем речь, здесь решат, что с документами все отлично, а вот откуда они у паренька, не работающего в компании, большой вопрос, - глаза Хичоля расширяются от шока. – Вам, должно быть, непонятно, почему я все это говорю, так что позволю себе объяснить. Лет пять назад наш отдел расследовал махинации в Эсэм, тогда причастность Вонбина не удалось доказать, за все ответил исполнительный директор, чьи подписи были на бумагах. Расходный материал, так сказать. Тогда люди были другие, честнее, но даже им не удалось, поэтому не хочу видеть, как в этот жернов замалывает еще и парня, по каким-то причинам ищущего правды, - старик поднимается и, поклонившись, уходит, а Хичоль остается прикованным к деревянной скамье стальным оцепенением. Неужели, все, что сказал незнакомец - правда? У Кима на раздумья несколько секунд, но он продолжает сидеть и не может заставить себя двигаться ни в одном направлении. Слишком сложно принять решение, когда тебя словно огрели по голове. -Ким Хичоль, - сообщает девушка, вглядываясь в людей в коридоре. Парень молчит, только глупо глазеет в сторону ожидающей секретарши. – Ким Хичоль-ши, Вас готовы принять. Не понимая, что же все-таки он должен делать, Ким аккуратно поднимается и медленно направляется в сторону уборной. Быть может, стоит позвонить Енуну и спросить совета, а уже потом решать? В кабинке он достает телефон, но так и не набирает номер, смотря помимо аппарата. -Вонбин, - он слышит приглушенный голос зашедшего человека и напрягается. – Он пока не пришел, но обещаю, что все улажу. Промышленный шпионаж это довольно серьезно, так что волноваться не о чем. Да, бумаги у меня. Черт, да откуда я знаю, как он их получил? – разговор прерывается. Ким, как в самом банальном боевике, не смеет даже вдохнуть, пока дверь не хлопает еще раз, заставляя понять, что комната, наконец, опустела. Он переводит дыхание, теперь уже наверняка зная, что здесь искать правды совершенно бессмысленно. Нервный смех накрывает Хичоля, когда он почти бегом выбегает из здания полиции и спешит подальше от этого места, чувствуя, как по щекам текут уже слезы. Слишком обидно сдать плоды стольких стараний прямо в лапы врагу, но теперь уже поздно – бумаги остаются в кабинете подлеца, а Киму остается только надеяться, что его не упекут за решетку. Все оборачивается совсем не так, как ожидалось. Домой он возвращается только к вечеру, стараясь скрыть всю отвратительность навалившихся на него событий, и прямиком идет к Ханю. Он не объясняет причин, только крепко стискивает того в объятиях и, наконец, рыдает. Сил сдерживаться просто не остается, а Хань никогда не осуждал его ни за одно из самых странных действий. Гэн гладит его по спине, приговаривая, что все обязательно образуется, и не задает лишних вопросов, и Хичоль снова благодарен тому как никогда. Ему просто нужна поддержка, а вот это вот все дерьмо, которое происходит вокруг – оно не нужно. Только не теперь, когда они вместе. -Ты останешься со мной, если приют расформируют? – шепчет Хичоль, тычась мокрым носом в открытый участок на шее китайца. – Навсегда. Хань кивает, и Ким готов принять все беды на свете ради того, чтоб это действительно было так. -Завтра, - добавляет Хичоль, немного успокоившись. – Давай навестим моих родителей завтра? -Уверен, что сейчас тебе стоит туда ехать в таком состоянии? – теперь кивает уже Ким, и на его сердце становится куда легче. – Хорошо, я позвоню Хиджин, думаю, она тоже будет. Весь мир рушится, на глазах превращаясь в руины из режущего руки стекла и не дающей дышать тяжелой пыли, но Хань и ожидание встречи с родными, по которым Хичоль так скучал все эти годы, придает сил. Глупой гордости здесь места нет, что теперь так кстати. Хичоль хватает эту кислородную маску и дышит в полную силу. Он проигрывает схватку, но не позволит себе проиграть всю войну целиком. Завтра их ждет новый день и новые надежды. Все еще впереди.