Новая история

Двумя минутами ранее: Диппер был уже на полпути к Шеогорату, когда осознал произошедшее. Зеркало разбито, призрак на свободе и надо бежать от него, а не наоборот. У Диппера заплелись ноги, никогда не дремлющая сила гравитации, действуя совместно со своим союзником – полом, взяла верх, и паренёк растянулся на паркете. - Я знал! – проорал Диппер, лёжа на полу, но крик потонул в шуме разбегающейся толпы вокруг. Тут-то он и заметил Пасифику, резво бегущую к одной из боковых дверей. Диппер посмотрел на призрака, потом на дверь, куда юркнула девушка и снова на призрака. Выбора особо не было. Чтобы очернить Нортвестов и посмеяться над Диппером, которого они использовали в своих целях, Таня вкратце рассказала ему историю призрака, которую подслушала из первоисточника. Теперь в голове Диппера сложились все части этого паззла и наметились два пути к спасению: бежать или снять проклятье. Как показали краткие наблюдения за попытками гостей открыть ворота зала, надёжно запертые Шеогоратом, дабы Нортвесты не сбежали раньше срока, бегство было невозможно. Так что оставалось только второе, а в этом могла помочь только Пасифика. Диппер вскочил и что было сил припустил к двери. Почти у самого спасительного прохода он столкнулся с каким-то мужчиной, который повалил Диппера на землю, а сам вскочил и попытался побежать. Попытка потерпела неудачу – сложно бежать с одеревеневшими, в буквальном смысле, ногами. Диппер вскрикнул, отшатнулся от стремительно превращающегося в статую человека и на ещё большей скорости понёсся к двери. За первым же поворотом деревянного коридора Диппера накрыла волна тишины. После шумного зала тишина била сильнее любого звука. Почему-то сюда не доносились крики, а стены поглощали даже звуки шагов, только лишь слабый стук каблуков впереди вёл Диппера через лабиринт коридоров. Он был зол на Нортвестов, зол на высокомерную Пасифику, на Шеогората, опередившего Диппера, и на всех богачей, вместе взятых. Они не сказали об опасности призрака, Нортвесты пожертвовали бы им, если бы пришлось. Этого Диппер так не оставит! *** Пасифика бежала в сторону тайного коридора, чтобы укрыться там ото всех, включая саму себя. Она знала про проклятье и была готова сейчас снять его, если бы не запрет ненавистных теперь родителей, которые, к тому же, бросили её в зале на произвол судьбы. В её жизни было так много лжи, фальши, обмана и наигранности, что Пасифика и не помнила уже, каково это общаться с людьми нормально, ничего не скрывая и не играя с собеседником в “игру”. До сегодняшнего дня… Диппер общался с ней более-менее нормально, да и те двое тоже не пытались фальшивить. Их наплевательское отношение к правилам пробудило в Пасифике угасший за годы строгого воспитания огонёк свободолюбия. Это было чем-то вроде глотка свежего воздуха в этом затхлом поместье. Но теперь всё это рушилось. “Дети” Шеогората, судя по всему, уже поняли обман. Диппер тоже узнает и возненавидит её. Пасифике всего лишь хотелось нормального общения, дружбы, взаимопонимания, а не бесконечных приказов и правил. Она могла бы нарушить приказ родителей, могла бы рассказать о проклятье. Но её не хватило на это смелости и теперь Пасифика была зла на всех и больше всего на саму себя. В её руках был шанс, а она его упустила. С этими мыслями в голове она добежала до занавески, маскирующей проход и переступила через порог. Пасифика хотела убедиться, хотела проверить, проверить то, что говорят о её семье. Логика и небольшое количество жизненного опыта соглашались со слухами о семье Нортвестов, но душа верить отказывалась. Среди хлама она видела картины. Зачем их прятать? Ей нужно было на них взглянуть… Тут стоит отметить один исторический факт. А именно то, что в тысяча семьсот шестнадцатом году, когда Нортвесты уже хорошо основались в Америке, они наняли художника, чтобы тот нарисовал пару тройку картин. Даже договор составили. Вот только из-за небольшой ошибки к сумме оплаты был дописан ещё один нолик, что увеличивало сумму в десять раз и делало художника большим богачом. Но договор нарушать было нельзя, ибо тогда честь была превыше всего. “Вы пошутили, мы тоже посмеялись,” - ответили Нортвесты и приписали два нолика к количеству картин. С тех пор, вплоть до конца девятнадцатого века, этот художник, его дети и дети его детей неотрывно следовали за Нортвестами, рисуя просто немереное количество картин всего, что пожелают заказчики. Полотнами разной степени бредовости и красоты теперь лежали в своих холодных тёмных могилах в тайных переходах поместья. Пасифика сдёрнула тканевый холст с одного из полотен. В свете уличной лампы на нём виднелось изображение какого-то её предка с ружьём в руках, стоящего одной ногой на трупе поверженного индейца. Следующая картина была не лучше. То было небольшое полотно с портретом другого индейца. Проблема в том, что портрет был нарисован перед тем, как индейца повесили, так гласила надпись на латунной табличке снизу. Посему улыбка, несмотря на все усилия художника, была несколько натянута, а выражение лица самого индейца намекало на его желание самому повеситься, вместо позирования для этого портрета. Пасифика успела осмотрела еще пару полотен разной степени жестокости, циничности и кровавости, когда в коридор вбежал Диппер. - Ты! Ты знала! – он указал на неё пальцем. - Вы все знали, но… Пасифика решила сразу пустить с места в карьер. - Подожди! – она указала на портреты. - Я многого не знала о своей семье до сегодняшнего дня! Я хотела сказать про проклятье! Честно! Мне запретили! Это.. это… Её голос затих в полумраке и оставил Диппера ошарашенно стоять у входа в коридор. - Ты не поймёшь. Ни ты, ни кто-либо другой. Никогда! Этот колокольчик! – она обхватила голову руками и отвернулась. - Колокольчик? – спросил он, но, вспомнив произошедшее в зале, повернул разговор в другое русло: - Там наверху призрак убивает людей! Это ваше проклятье и снять его можешь только ты! - Не так быстро, Пасифика, – донеслось из тёмного конца коридора, а вслед за голосом оттуда же вышел мужчина. Момент, интонация и место были выбрано в высшей степени хорошо и появление Престона Нортвеста получилось крайне пафосным. - Вы! – Диппер указал пальцем на отца Пасифики. - Вы могли бы сами снять проклятье, а не рисковать мною! Вообще, Диппер мог бы проявить и меньше уважения. - Теперь проклятье – не наша забота, – ответил Нортвест. - Идём Пасифика. Та в растерянности поочерёдно смотрела то на Диппера, то на своего отца. Сейчас Пасифика оказалась между молотом и наковальней. - Ну и кого мы ждём? – секунд через десять тишины спросил Диппер. Пасифика сделала выбор. Она медленно повернулась к отцу, показала ему средний палец и бросилась к выходу из коридора. Когда она пронеслась мимо Диппера, опешивший Престон сообразил, что к чему и начал погоню, которая окончилась через три шага по причине валявшегося на полу подсвечника. Диппер не стал дожидаться пока Нортвест поднимется и быстро скрылся вслед за Пасификой. В зале, тем временем, развивалась феерическая картина безумия и трындеца. Шеогорат, которого достало всё время стоять, сотворил себе стул и теперь, сидя на нём, из-за стола наблюдал за бесплатным цирком в лице Дровосека, гоняющего по залу последнюю дюжину гостей. Помещение, к слову, претерпело некоторые изменения, которые делали его похожим на то, что было бы на месте поместья, если его никогда не построили. То есть на лесную поляну. Непонятно откуда взявшиеся высоченные сосны вдоль стен, какие-то кусты… словом, все атрибуты среднестатистического леса. Венди отрешённо стояла около стола и всеми силами делала вид, что крайне заинтересована состоянием своих туфель. Рядом Никита заключал с Шеогоратом ставки. - Спорим на последний стакан шампанского и этот корнишон, или это не корнишон? Неважно, – демон отодвинул от себя стакан, - спорим, что Нортвесты не явятся. - Да ладно, они в безвыходной ситуации. Сам же сказал. Куда они денутся, – Никита опёрся на стол. - Спорю. - Идёт, – кивнул демон и через несколько секунд добавил: - А ведь, если они не снимут проклятье, мне придётся самому возвращать всех гостей в исходное состояние. - Ты это сделаешь? – оживилась Венди. - А у меня есть выбор? - Ты же демон. - И что? Вообще, кто придумал называть нас демонами? Я – нейтрально-хаотичный. И не демон! – Шеогорат грозно потряс перед собой вилкой с нанизанным на неё куском ветчины. - И кто же тогда? – спросила Венди. - Ну там… джинн, например. Хотя, нет. Отставить джинна! – он задумчиво съел ветчину и раздосадовано кинул вилку через плечо. - Ваша взяла, пусть буду демоном. В этот момент неподалёку из-под стола вылезла Мейбл. Она удивлённо уставилась на троицу, а потом кинула взгляд на призрака. В её голове картинка складываться отказывалась и Мейбл медленно подошла к столу. - Эээ… как… что? - произнесла она, пытаясь обратиться к Венди. - Потом объясню, – устало ответила та. Завтра ей многое придётся объяснять. Получив ответ, Мейбл оглядела зал в поисках брата. Не найдя Диппера, она вновь повернулась к Венди. - Где Диппер? – с ужасом спросила она. - О! Я видел, как он за Пасификой убежал, – Шеогорат потряс в воздухе указательным пальцем. - Думаю будет весёлое зрелище. - Зрелище?! Тут гибнут люди! – воскликнула Мейбл, указывая на стоящую неподалёку деревянного слугу. - Что ты натворил? Это безумие! - Именно, это – безумие! – весло заявил демон, глядя своим единственным глазом на статую слуги. - Но никто из них не погибнет, так как, если это случиться, то госпожа Кордрой пообещала зарубить меня топором. Шеогорат указал на статую. - Я видел, как она… он, шевельнул глазом! Плохая магия! Фикция! – негодующе воскликнул он.