Талисман. Сила притяжения

Тоша.       Не знаю, что Тоня наговорила Жене, и сказала ли она вообще ему всю правду, но Милько после того случая в кафе словно подменили. Он практически ни с кем не разговаривает. Пропадает на улице целыми днями, на репетиции приходит раньше всех, да и уходит постоянно последний. Он как будто избегает Тоню. И я не могу понять, что между ними происходит. Такое чувство, что они до сих пор не знают о своей взаимной любви по самые уши. А самое дебильное, что я это прекрасно знаю и я вообще единственный человек, который знает всё про этих двоих. Но я, блять, не могу ничего с этим поделать. Сначала пообещал одному ничего не говорить, потом другой. В итоге эти два идиота ходят и игнорируют друг друга. А я ходи вокруг них, молчи и проклинай себя за то, что не могу ничего исправить. Но меня это начинает бесить. Просто в край. Я уже не могу смотреть, как мучаются мой лучший друг и моя любимая, но глупая сестрёнка.       Сегодня последний день в Москве, завтра мы уезжаем в Питер, где уже через несколько дней будет квартирник. У нас только что была очередная репетиция, на которой Милько, к моему огромному удивлению, был вполне воодушевлён. Улыбался даже, смеялся. Вдохновение, может, посетило? А Тони опять с нами нет. Она перестала ходить на наши репетиции, как только между ними началась «Холодная» война. И наверняка они опять нихера не поговорили. Так и будут строить из себя гордых, ходить молчать, а по ночам рыдать в подушку. А потом через сорок лет умрут в одиночестве в окружении тридцати семи кошек.       Так, стоп. Нахрен эти негативные мысли. Пришло время что-то менять. Либо сейчас, либо никогда. Меня заебало ходить и смотреть, как эти двое смотрят друг другу в глаза с таким холодом, а потом с неземной любовью смотрят друг другу в спины. Ну любите вы друг друга, дак скажите уже об этом и будьте, наконец, счастливы! Хотя… Кто бы говорил. Сам ещё тот мудак, который уже третий месяц не может признаться в своих чувствах из-за ёбанной гордости.       Так, Ниженко, соберись. Не смог построить своё счастье, дак хотя бы не рушь чужое. Знаешь ведь всю правду, возьми и поставь их перед фактом. Просто возьми и сделай. Посади их рядом, встань напротив и скажи: «Вы – два влюблённых идиота, это он тебе дарил подарки, а не какой-то там левый Артём, которого сам же специально упросил придти к тебе на встречу, потому что был слепо уверен в том, что он тебе не нужен. А она пришла тогда в кафе к тебе на свидание, и она знала с самого начала, что там будешь ты, и ей это не помешало, ей помешал автобус, который уехал не туда. А теперь посмотрите друг на друга, признайтесь в любви и поцелуйтесь». Они удивятся: «Что? Это правда? Ты меня любишь?» Тонька в силу своей сентиментальной беременности разрыдается, Женька, возможно, тоже, они счастливые поцелуются и будут вместе до конца дней своих. Браво. Это поистине лучший план, который ты когда-либо мог придумать в своей жизни.       Когда мы с парнями вернулись домой, Саня и Тоня в это время усердно собирали вещи. Ни секунды не думая, я подошёл к своей сестре, молча взял её за руку и повёл в Санину комнату, которая на данный момент времени пустовала. — Жди, – приказал я, посадив её на кровать, и, развернувшись, пошёл за вторым.       Милько как обычно сидел на кухне, заваривал себе чаёк. Я взял кружку, стоящую прямо перед ним, в которую он усердно макал пакетик, убрал её в сторону, оставив Женю лишь всё с тем же пакетиком, и, не сказав ни слова, подталкивая в спину, повёл его к Тоне. — Что про…       Я усадил Мильковского рядом с Тоней. Они вопросительно и недоуменно переглянулись. — Значит, так.       Встав напротив них, я сделал глубокий вздох и постарался вспомнить тот диалог, который полчаса назад проигрывал в своей голове. — Вы – два влюблённых идиота, – выдохнул я. – Это он, – смотря на Тоню, я указал рукой на Милько, – дарил тебе подарки, а не какой-то там левый Артём, которого, к твоему сведению, он сам же специально упросил придти к тебе на встречу, потому что был слепо уверен в том, что он тебе не нужен, – на этом месте я, нахмурившись, уставился на Мильковского. И указав на Тоньку рукой, продолжил: – А она пришла тогда в кафе к тебе на свидание, и она знала с самого начала, что там будешь ты, и ей это не помешало, ей помешал долбанный автобус, который уехал не туда, – они смотрят на меня так удивлённо, переглядываются. – А теперь посмотрите друг на друга, признайтесь в любви и поцелуйтесь.       Я махнул рукой, мол, начинайте, и слегка отвернулся. Выговорился. Наконец-то. Аж на душе полегчало. — Тош… – неуверенный смех Тони заставил меня повернуться к ним обратно. Они смотрят на меня с какой-то тупой усмешкой, причину которой я не могу понять. – Мы всё знаем.       Они переглянулись, сдерживая улыбки.       Самое обидное – это когда ты продумал в голове диалог, а твой собеседник говорит не по тексту…       Что за хуйня? Нет, я, конечно, безумно рад, что они всё знают, но… Но, подождите-ка. — То есть как? – я изогнул бровь, в недоумении посмотрев на Тоню. Либо я так жёстко туплю, либо я просто чего-то не знаю. — Перед репетицией мы поговорили и всё выяснили, – пожал плечами Женя, так противно улыбаясь. Ну, нормально он улыбался, просто я как-то херово себя чувствую. Получается, слегка лохонулся. — А… – только и смог ответить я, всё ещё смотря на них с недоверием. – Вот оно что…       Тоня тихо рассмеялась, закрыв рот ладошкой. Милько тоже улыбнулся. Давайте, смейтесь. Выставили меня дебилом, а теперь празднуют. Но, чёрт. Они такие милые. Весёлые. Наконец-то счастливые. — Ну тогда тем более целуйтесь, – я опять махнул рукой, слегка ухмыльнувшись. Они улыбнулись ещё сильнее и, повернувшись друг к другу, поцеловались. Я отвернулся. – Вы такие милые, что аж противно.       Они рассмеялись ещё сильнее. И посмотрев на них, я тоже не смог сдержать улыбки.       Они такие классные. Счастливые. Влюблённые. Живые. Они радуются каждому мгновению, проведённому вместе. Женя нежно держит Тоню за руку, а она аккуратно положила голову ему на плечо. Хоть кто-то теперь из нас счастлив. И я ужасно рад, что моя сестра, наконец, обрела своё счастье. Женя – лучшее, что может быть в её жизни. Он любит её всей душой, всем своим организмом, всем, чем только можно любить. Я уверен, он не задумываясь даже жизнь за неё отдаст. Это невероятная любовь. Неземная. Одна на миллион. Так может повезти только избранным. И Тоня достойна этого. Семнадцать лет такой дерьмовой жизни должны были рано или поздно вознаградиться. И Женька стал спасательным кругом, который сумел вытащить её из прошлой жизни. Я уверен в нём, как в самом себе, и могу дать стопроцентную гарантию, что она будет счастлива с ним до самого последнего дня. И ни разу не пожалеет о своём выборе. Никто не пожалеет. Я уверен.