Талисман. Сила притяжения

Тоша. — Санёк, раздевайся, я соскучился, – весело усмехнулся я, заходя в Сашину комнату.       Она сидит на краю кровати ко мне спиной, в руках держит телефон. Она даже никак не отреагировала на мой приход. — Саш? – я насторожился и сел рядом с ней, положив руки на её маленькие плечи. – Что-то случилось?       В ответ тишина, лишь слабое качание головой в знак согласия. Она смотрит куда-то в пустоту, и, кажется, даже не моргает. — Да что случилось-то?       Нахмурившись, я сел на корточки напротив Саши и взял её руки в свои. Внимательно смотря ей в глаза, я наконец-то дождался момента, когда она на меня посмотрела. — Я не знаю, с кем Тоня, – взволнованным голосом сказала она. — В каком смысле?.. – что-то сердце забилось немного быстрее.       Саша молчала. Она открыла рот, чтобы что-нибудь, наконец, ответить, но не издала ни звука, а только лишь выпустила воздух, опустив плечи. Я уже начинаю нервничать. И чем дольше Саша молчит, тем сильнее моя нервозность. Я уже собрался её поторопить, как она сама заговорила. — Тоне в течение двух месяцев дарили подарочки. — Так. — И мы были уверены, что это Женя. — Допустим. Больше ведь некому. — Мы тоже так думали! – в отчаянии воскликнула она. — Что ты имеешь в виду? – насторожился я, нахмурившись. — Сегодня ей пришла книга со стихами, а там записка «Сегодня вечером в шесть у фонтана». Мы нашли дорогу до него, оказывается, эти подарки были ключами. И час назад Тоня ушла на свидание. — И?.. – что- то я пока не очень понимаю, о чём она. — Что «и»? Тоня на свидании, а Женя здесь!       Твою ма-а-а-ать.       Опустив медленно Сашины руки, я поднялся на ноги, запустив руку в свои когда-то длинные волосы. Так. Раз Мильковский здесь, то… с кем, блять, моя сестра?! — С кем она?! – посмотрев на Сашу, чуть ли не крикнул я. — С каким-то Артёмом. Она сказала, что это ваш друг.       Артём, Артём, Артём... Я знаю только одного Артёма из Москвы. Стоп. У него ведь есть девушка. — Ты уверена? – посмотрев на неё с недоверием, я решил убедиться. Саша лишь вздохнула и, взяв телефон в руки, начала что-то в нём искать. Через несколько секунд она протянула его мне. «Я не знаю, что здесь происходит. Это не Женя. Это какой-то левый Артём, их друг. Саня, забери меня отсюда!» — Ещё есть сомнения? – смотря на меня, изогнув бровь, спросила она. — Так. Ясно.       Я ещё не до конца понял, нахрена Мильковский это устроил, но какие-то проблески в моей голове появляются. — Я с ним поговорю. А пока пошли, – я протянул ей руку. Она вопросительно на меня посмотрела. – Чего сидеть киснуть, пошли с парнями пообщаемся. Скоро Тоня придёт, я знаю этого Артёма.       Немного поколебавшись, она всё же вложила свою ладонь в мою. И мы вместе зашли в гостиную, где трое гитаристов что-то бурно обсуждали. Я сел в кресло – единственное свободное место здесь, а Саша села рядом, удобно устроившись у меня на груди. Она знает, что парни в курсе нашей необычной дружбы. Незнающая осталась лишь Тоня. И чем дольше она будет в этом статусе, тем лучше.       За всё время разговора я не спускал с Мильковского пронзительного взгляда. Я пытался найти хоть какую-нибудь запецку, ну хоть что-нибудь. Но он держался молодцом. Как будто это не его любимая девушка сейчас на свидании с каким-то Артёмом. Надо же так хорошо играть, и не придерёшься.       Тоня пришла через час после нашего разговора с Сашей. Милько куда-то вышел, и я понадеялся, что они поговорят. Но вот кто-то протопал по коридору, а через полминуты Женя вернулся с кружкой. Мы с Сашей переглянулись, и она, встав с кресла, быстро выбежала из комнаты.       Спустя, наверное, полчаса Жека наконец-то ушёл от нас, оставшись наедине с собой на кухне. Незаметно выйдя из гостиной, я пошёл к нему. Но чем ближе я подходил, тем чётче слышал Тонин голос. — …с тобой поговорить.       Я остановился у самой двери, прислонившись к стене, чтобы меня никто не видел, а я прекрасно всё слышал. — Да, конечно. Присаживайся. — Да нет, спасибо, я ненадолго, – она усмехнулась. – Я лишь хотела извиниться. — За что?       Действительно, за что? — Ну… За то, что накричала на тебя тогда из-за подарков… И что не поверила тебе.       Твою мать, Мильковский, скажи, что это твоих рук дела. — Да всё нормально, я уже и забыл, – усмехнулся тот. Бля-я-ять. — Мне Артём всё рассказал.       Да что он тебе там рассказал?! — Я рад, что мы во всём разобрались.       Нет, блять, нет, не разобрались! — Да… Я тоже, – она, наверное, улыбается. С грустью. С болью. – Я пойду.       Я тут же замешкался, не зная, куда спрятаться. Она не должна меня видеть. Быстрее, Ниженко! — Хорошо.       И вот уже шаги, а я всё ещё у стены. Дверь открывается, и я со скоростью пули подлетаю к ней, прислонившись к стене. Спрятавшись за дверью, мне удалось остаться незамеченным. Тоня прошла мимо и даже не заметила меня. Пока она двигалась ко мне спиной, я бесшумно, слившись с дверью, вылез из своего тайного уголка и зашёл на кухню, с шумом захлопнув дверь. Милько, смотревший в это время на кружку, от неожиданности вздрогнул и посмотрел вперёд, прямо на меня. — Что это только что было? – тут же начал я. К чёрту прелюдия, действуем без промедлений. — Ты о чём? – растерянно усмехнулся он. — О вашем разговоре с Тоней. Какой ещё нахрен Артём? – нахмурившись, я сел на табуретку напротив него.       Теперь он понял, о чём я. Взгляд тут же опустил, поперхнулся. — Это ведь ты ей дарил подарки.       Я смотрю ему прямо в глаза, которые он, кстати, опустил. Хотя нет, я даже не смотрю, я сверлю его взглядом, прожигаю насквозь. — Я. По просьбе Артёма.       Я взвыл в отчаянии, поднявшись на ноги и схватившись за голову. Блять, Милько, не вешай мне лапшу на уши, я не Тоня, я знаю тебе в тысячу раз лучше. — У него ведь есть девушка. — Они недавно расстались, – не поднимая взгляда, отвечал он. — Когда недавно? Сегодня? – хмыкнул я, стоя возле табуретки и скрестив на груди руки. — Почему я должен перед тобой отчитываться? – нахмурился он и наконец-таки посмотрел мне в глаза. — Слушай, Милько, я ведь тебе признался, что сплю с Сашей, – сев на табуретку, сказал я. – Давай и ты теперь признайся, что это ты дарил моей сестре подарки. — Тебя поймали с поличным, поэтому ты и признался, – усмехнулся он. – А мне не в чем сознаваться. — О, Господи, Милько, – протянул я, схватившись за голову. – Ты как будто тринадцатилетняя школьница, которую я пытаюсь развести на секс, а она всё упирается и упирается, хотя давным-давно стоит передо мной в одних трусах. — Я не стою перед тобой в одних трусах. — Блять, ну признайся уже, а, что это ты Тоню подарками завалил, – уже теряя всякую надежду, я чуть ли не начал ныть, уткнувшись лбом в собственные руки, сложенные на столе. Ненавижу кого-то уговаривать. Стоишь, просишь, умоляешь, унижаешься. Если бы дело не касалось моей сестры, послал бы и Милько, и его закидоны куда подальше. Но это ведь всё-таки моя сестра, и я должен хотя бы постараться всё исправить. — Хорошо, – уверенно произнёс он. Я резко поднял на него удивлённый и вопросительный взгляд. – Ты прав. Это был я. Это я ей дарил подарки, Артём меня ни о чём не просил. Скорее, наоборот. Это я его попросил сходить на свидание с Тоней. — Что? – спросил я с выражением лица, как будто увидел… новый прикид Зверева… например.       Женя вздохнул. Причём не просто бездумно сделал вдох и выдох, а словно выталкивая из себя отчаяние и безнадёжность. — Один писатель сказал: «Делать женщину счастливой надо по многим соображениям. Во-первых, чтобы нервы не портила, во-вторых, смотреть приятно. Вот только одна незадача… если она не любит, счастливой ее не сделать».       Он посмотрел мне прямо в глаза. Всегда поражался его умению заглядывать прямо в душу. Знаете, говорят, у одних в душе море, у других – лужи. Если глаза – зеркало души, то в Жениных глазах не море, в нём целый океан. Океан всевозможных чувств и переживаний. При одном только взгляде на его глаза, я понял, зачем он это сделал.       Я не нашёлся, что ответить. А Женя продолжил: — После моего первого подарка, она пришла ко мне и сказала, чтобы я больше ничего не дарил. Ей не нужны подарки от меня. И они не смогли бы сделать её счастливой. Но я хотел, чтобы она была счастлива. Я хотел делать ей приятное. Именно поэтому мне пришлось пойти на обман, – он ухмыльнулся и стыдливо опустил голову. – Я говорил, что это всё не от меня и что я вообще не имею понятия, о чём она. Но она не верила, – он усмехнулся. Я тоже. Это же Тоня, ей пока не докажешь, она будет настаивать на своём. Прямо, как и я. Узнаю родную кровь. – И я решил ей доказать. — И попросить друга из Москвы, чтобы он пригласил её на свидание и сказал, что все подарки были от него? – догадался я. — Теперь зато она не думает, что это был я, – горько усмехнулся он.       Ну что за херня? Почему с этими двумя происходит такая поебень? Почему они не могут быть нормальными девушками, влюбляющимися в человека, который за ними ухаживает. Почему надо либо дружить с этим человеком, либо игнорировать все его посылы и в итоге всё равно только дружить. Потянуло, блять, на дружбу с парнями, которые, между прочим, влюблены в них по самое, блять, не хочу. Почему нельзя просто быть счастливыми? Зачем эти ебанутые и лишние трудности? Чёртовы бабы, с ними так сложно. Очень сложно. — И ты думаешь, ей от этого легче?       Что-то я очень сомневаюсь в этом, если судить по её смс. — Возможно. Я не знаю, – вздохнул он и сделал глоток уже, наверное, давно остывшего чая. Поморщился. Значит, остыл. — Всё с тобой ясно, Ромео, – усмехнулся я и встал с табуретки, развернувшись лицом к двери. — Тош, только давай этот разговор останется между нами.       Я засунул руку в карман шорт и скрестил пальцы, повернув к Жене голову. — Конечно, без проблем.       Я беспечно улыбнулся. — Руки покажи.       Блять. Почему он вечно всё видит?       Тяжело вздохнув, я поднял обе руки вверх, стоя к Жене спиной. — Клянусь.       И, ухмыльнувшись, я развернулся на сто восемьдесят градусов. — Но при одном условии.       Женя вопросительно уставился на меня. Я улыбнулся. — Ты всё-таки сходишь с Тоней на свидание.