Падший ангел

P.S.: Дорогие Читатели, пожалуйста, не судите эту главу строго. Просто писалась она в состоянии сонливости. Надеюсь, эта глава Вас не разочарует. POV Minho Дождь гулко барабанил в окно, и, если посмотреть в него, то за пеленой воды не было видно ничего. Я сидел на краю дивана, и наблюдал за спящим парнем. Глаза закрывались, но я, встряхнув головой, смотрел не отрываясь от лица Темина, и каждые полчаса проверял, спал ли хоть немного его жар. Каждый раз, как моя ладонью касался лба парня, ощущал, как обжигаюсь. Надо было измерить температуру, но будить и тревожить его спокойный сон мне не хотелось. Возможно, он впервые так спокойно спал. Послышался тихий стон, заставляя меня встрепенуться. Паренек сначала поморщил нос, а потом медленно открыл глаза. - Где..я?- такой тихий шепот, с легкой хрипотой, слегка резал слух. - Ты у меня..только не бойся.. Он посмотрел на меня глазами замученного котенка, над которым долгое время издевались хулиганы. Сердце вновь защемило. Захотелось обнять его и прижать к себе, как то успокоить. Я хотел, чтобы он больше не боялся, хотел отдавать ему свое тепло. "Кто он? Кто сделал с тобой такое? " - Пить...- голос становился все тише. Было видно, что еще чуть-чуть и он не сможет произнести не слова. Я ринулся на кухню. - Сейчас, сейчас..я принесу.. Наведя теплой воды, я мигом вернулся в комнату, и, приподняв голову парня, стал его поить. Он пил жадными, но редкими глотками. По-видимому даже это давалось ему с трудом и с болью. Выпив около половины стакана, паренек откинул голову на подушку и закрыл глаза. Подумав что он уснул, я решил отнести оставшуюся воду на кухню и поискать в аптечке что-нибудь от жара. Если честно, то я редко болею, поэтому я с большим трудом нашел жаропонижающее. Парню явно везло, хотя это вряд ли можно было назвать везением. Когда я, обрадованный находкой, вернулся в гостиную, то тут же столкнулся с его взглядом. Он смотрел на меня все тем же замученным взглядом. Не знаю почему, но я в миг подскочил к дивану. - Ты хочешь пить? Может быть поесть? Слова сорвавшиеся с его губ, заставили меня замереть и выронить жаропонижающие. - Я..хочу умереть. - послышался, еле слышный шепот. Я не знал, что делать, как повести себя и что сказать. Я не знал, что с ним произошло, и, возможно, слова утешения могли бы причинить еще большую боль. - А ты был в новом парке аттракционов? - неожиданно для самого себя, спросил я. И почему я подобное сказал, я не знал. И после сказанного, подумал, что он меня теперь считает психом. Но во взгляде парня промелькнула искра. - Парк? - Да..недавно открыли, и, говорят, там куча новых аттракционов. Я хотел пойти, но у меня никак не получалось. - Я бы то..же..хотел туда..сходить... Возможно я сейчас был похож на "мамочку", потому как наклонился и поцеловал его в горячий лоб. - Тогда... не думай о смерти... и я... обещаю, как выздоровеешь... мы сразу же пойдем туда... Он смотрел на меня удивленно, и как-то по-детски. Он и был ребенок. Ребенок, который постиг жестокость взрослого мира слишком рано, и я должен вытащить его из мыслей о боли. - А ты... не врешь?- он закашлялся, и когда хотел, что-то добавить, просто ни смог произнести ни звука. - Тише..тише...не напрягай голос... иначе он может пропасть надолго. Давай, лучше выпьем жаропонижающее, ты весь горишь, и без него уже не обойтись. Он, с настороженностью, посмотрел на пузырек в моей руке, и замотал головой. Он не доверял, я понимал его. Но и он должен был понять меня. Я не хотел его потерять. - Прошу, выпей хотя бы ложечку, всего одну ложечку, и тебе станет легче. Я даже встал на колени перед ним, что его очень удивило. Он даже рот не мог закрыть от удивления. Этим моментом я и воспользовался, быстро поместив ложку с сиропом ему в рот. Поначалу он не хотел глотать, но потом, после десятиминутного держания сладкой жидкости во рту, проглотил ее, поморщившись. - Вот и хорошо,- я нежно улыбнулся,- а теперь снова спать, тебе нужен сон. Он не стал сопротивляться, когда я его посильнее укутал в одеяло. Темин просто кусал губы от болезненных ощущений. Я действовал настолько аккуратно, насколько мог. Сейчас было главное, чтобы температура понизилась, и чтобы он набрал сил. Сев рядом, я стал слегка перебирать прядки его волос, стараясь убаюкать его. Парень был очень слаб, потому как сразу провалился в сон. Иногда он вздрагивал, или начинал мотать головой, время от времени вскрикивая. В такие моменты, я нашептывал ему ласковые слова, которые обычно матери шепчут своим детям; начинал перебирать пряди. Он тут же затихал, снова погрузившись в сон. *** Пролетели три беспокойных дня. Я даже уже не смотрел на себя в зеркало, зная, что в нем меня там встретит. Я был измотан, и вид мой тоже был не ахти. Но меня это абсолютно не волновало. Трое суток я не отходил от него, все также, с хитростью, давал ему лекарство. Но я стал замечать, что он сопротивляется приему лекарства все меньше. Значит, начинает привыкать ко мне. На третьи сутки жар был повержен. Температура держалась на отметке тридцать семь и четыре, и больше не подскакивала. У него начал проявляться голос. И первая фраза, что я услышал: "Я хочу... кушать",- обрадовала меня. Я выдохнул с облегчением. Теперь мне было просто необходимо освоить какие-нибудь блюда, не яичницей же мне его каждый день кормить?! Процесс освоения был не легкий, то у меня что-то подгорало, то я пересаливал. А бывало, и вообще соль не добавлял. Я старался во всю, а он наблюдал за мной, склонив голову набок. Под конец недели я стал готовить съедобнее, и он с охотой ел суп, или второе. Меня это радовало, ведь такой аппетит означал лишь одно - выздоровление и пополнение сил. Единственное, что огорчало меня - он не позволял мне прикасаться к его ранам. Стоило мне попросить его снять футболку, чтобы обработать раны, как он вжимался в диван и вовсю мотал головой. Я не мог с этим ничего поделать, поэтому терпеливо ждал, когда он хоть немного станет доверяться мне, перестанет бояться меня. "Неужели он думает, что я причиню ему боль? Я не сделаю подобного. Надеюсь, он скоро это поймет. Поймет, что стал дорог мне, и, что я очень боюсь его потерять" Пролетал день за днем. Он мог уже спокойно передвигаться по квартире, правда, короткими переходами. Когда он шел, то покачивался так, как будто сейчас был не в квартире, а на корабле, причем во время бури. Два раза мне буквально пришлось ловить его у самого пола, чтобы он не упал, получив, тем самым, новые повреждения. Да и раны, которые еще покрывали его тело, могли при падении отозваться очень болезненно. Ему и так каждый шаг дается с трудом. Стоит только заглянуть в его глаза, как поймешь, что ему больно. Но он упертый, и закусив губу, делает еще шаг превозмогая боль, потом, пройдя немного, все-таки облокачивается на стену, тумбу или просто садится на диван. И я, тут же, подскакиваю к нему и прошу, чтобы он отдохнул, говоря, что он не набрал пока сил. Он соглашается и ложится отдыхать.