Зима

      На крыльце их уже встречал недовольный Дан. Завидев, что эльфы не одни, ворчать он не стал и махнул заходить, сам торопливо юркнув в тепло: на улицу маг выскочил как был, даже ничего не накинув.       После морозца в передней было даже жарко, так что Снэл тут же скинул капюшон, здороваясь с другом.       — Учитель уже заждался, думал, случилось что, — все-таки недовольно заметил Дан, потом обернулся к незнакомым эльфам, ожидая, пока Снэл представит их.       — Алэйл, архимаг-алхимик, — не стал затягивать паузу юноша. Эльф, все еще пребывавший в отстраненно-мечтательном состоянии, только кивнул.       — Рад познакомиться, наслышан, — вполне искренне улыбнулся Дан, и впрямь часто слышавший имя алхимика из уст Снэла и Ораса.       — Лайла, архимаг-лекарь, — представил эльфийку Снэл.       — Здравствуйте, — улыбнулась та, откидывая назад примявшиеся под капюшоном рыжие волосы. Глаза Дана изумленно расширились: он увидел косицу у нее на виске. Сложного плетения, довольно длинная, она была украшена подозрительно знакомой ему бусиной. Короткого взгляда на Снэла хватило, чтобы убедиться — да, бусина та самая.       — А это Дан, городской маг, — Снэл вздохнул, одновременно сотворяя глушащее звук заклятье. — Мне нужен твой совет. Вы что-нибудь сказали Тамии?       — Шутишь? У баб языки — как помело, — фыркнул Дан, — прощу прощения, Лайла.       Та кивнула, мол, не обижается, хотя в глазах был немой вопрос. Она не понимала, что происходит, в отличие от посерьезневшего Ораса.       — Да уж верно, Ташка уже начала болтать, хотя я ей ни слова... Нет, мы можем сказать, что это — принадлежность к нашей ветви или еще что, — Снэл потеребил собственную косичку. — У нас прически вообще многое значат, поди разберись. Но в остальном...       — А если просто ночевать в разных комнатах? — уточнил Дан.       — Нельзя, — покачал головой Орас, осторожно обняв и прижав к себе эльфийку. — Лайла ждет ребенка, её нельзя оставлять одну.       Взгляд мага скользнул по еще плоскому животу, никак не выделявшемуся под рубахой эльфийки, видной из-за расстегнутой куртки. Да, если уж обычные людские женщины могли натворить дел, то архимаг... Он помолчал, размышляя. Дан вообще относился к той породе магов, которым приходилось думать быстро. Это у Роя, занявшего должность мастера Калева, было время посидеть да сообразить, как лучше зачаровать поле или с какой стороны пригнать тучи. Дан же привык развлекать народ своими иллюзиями, а понимать, что стоит, а что не стоит показывать на свадьбе, где все уже упились, но под столы еще не падают, порой приходилось очень и очень спешно.       — Скажите все, как есть, — наконец решил он. — Что Лайла — ваша общая супруга. В конце концов, вы эльфы, а не люди, посудачат и забудут. Да и что вы с Орасом все время вместе тоже объяснит.       — Думаешь? — протянул Снэл. — Какой я эльф?       — Самый настоящий, — Дан, увидев, что его не поняли, был вынужден пояснить: — Тебя не было одиннадцать лет, а потом ты вернулся... таким. Снэл, никто уже не помнит, какой длины уши у тебя были раньше. Да и... Ты сам только что сказал: «У НАС прически»...       Снэл замер, моргнул пару раз, осознавая, что и впрямь кажется окончательно перестал воспринимать себя человеком.       — Может быть вы объясните мне, что происходит? — робко уточнила Лайла.       — Все хорошо, — Орас коснулся губами её виска. — У людей все иначе, и им сложно принять наши семьи, вот и все.       — Потом вы мне все объясните!       — Конечно, — пообещал Снэл, убирая заклятье, — но чуть позже. Дан, учитель..?       — На кухне, там все, — мужчина первым пошел по коридору. Снэл поспешил за ним. Ему не терпелось увидеть Калева: все-таки, последний раз он выбирался сюда чуть ли не полгода назад, на свадьбу Роя и Тамии, а тогда поговорить толком не вышло. И из-за веселья, которому не хотелось мешать, и потому, что самим им было ни до чего — в тот момент Лайла под чутким присмотром ворчливого лекаря меняла ветвь. Так, поздравили и ушли, а потом все времени не хватало.       В просторной кухне было натоплено. И все равно старый маг сидел на лавке у самого очага, мало что не прислонившись боком к горячей кладке. С годами он не утратил ясность ума, но возраст давал о себе знать: начинали подводить ноги, а зиму он переносил теперь с большим трудом.       Когда стукнула плотно закрывшаяся дверь, Калев поднял голову, внимательно взглянув на вошедших. По Алэйлу он лишь скользнул взглядом, а вот эльфийку разглядывал долго, так, что та аж оробела немного. Слушая рассказы Снэла, она решила, что старый человек ему почти что отец — и тут такое.       — Остепенился, наконец, — проворчал Калев, сразу определив, что к чему. — Подойдите хоть, погляжу на вас...       Снэл взял Лайлу за руку, подвел поближе, зная, что вторую её ладонь точно так же сжимает Орас. Краем глаза он заметил понимающий кивок оторвавшегося от книги Роя, сидевшего за столом около светильника, и неприкрытое изумление на лице его жены, мало что видевшей эльфов второй раз в жизни — так еще и уже смутно догадывавшейся, что что-то не так.       — Лекарь? — увидев робкий кивок, Калев довольно хмыкнул. — Это хорошо... С их-то занятиями...       Снэл возражать не стал. Чего врать, Лайла их действительно впервые встретила тогда, когда никто вообще не знал, выживут ли оба архимага.       — Ну чего как чужие? — вокруг глаз старого мага собрались веселые морщинки. — Садитесь, рассказывайте. Да Тамии представьтесь, наконец, и гостя хоть назовите. ***       — А вы...       — На ты, — мягко поправил девушку Снэл, осторожно отпивая из большой кружки горячего настоя.       — А ты правда человеком был? — наконец задала давно мучавший её вопрос Тамия.       Нет, она смутно помнила молоденького ученика мага, почему-то в основном заплаты на его мантии и смех, с которым он возился с ребятишками, притащенными в дом младшими учениками. Но лица не помнила совершенно, и когда Снэл снова объявился в городе, уже эльфом — она, как и многие другие, знакомилась с ним второй раз. Поначалу это было чудо чудное: эльф! У них! Да еще и с наставником!       Потом приелось, привыклось, но она и представить не могла, что когда-нибудь вот так вот будет подливать ему кипятка и сидеть рядом, пока остальные будут вести неспешный разговор о чем-то своем, маговском. Её вообще эти ушастые смущали, особенно молчаливый темноволосый здоровяк, оживившийся только сейчас.       — Конечно, я им родился, — кивнул Снэл, никогда не делавший из этого секрета. — А потом встретил Ораса и он предложил мне войти в его ветвь. Ну, стать эльфом и его учеником.       — Я-ясно... — Тамия замялась, не зная, что еще сказать. И так было слишком много всего, начиная от самой встречи с эльфами и заканчивая тем, что на одной женщине вдруг женились двое мужчин.       — А у тебя все та же коса, — рассеянно заметил Снэл, — за которую тебя Рой раньше дергал.       Девушка вспыхнула и отвернулась. Не верил он ей, что ли, что так напоминает?       Хлопнула входная дверь, но шагов в коридоре не послышалось — вошедший шел слишком легко. Снэл поднял голову, улыбнувшись замершему на пороге сыну.       Они виделись, и часто, поскольку мальчишка теперь учился магии у эльфов, в доме их ветви. Снэл навещал его, даже водил в лаборатории, показывал, где когда-нибудь они будут работать вместе. Или порознь, как получится, смотря к чему у мальчишки душа ляжет. Но встретить отца здесь и сегодня тот явно не ожидал, совершенно забыв об их приезде.       Но Хосс скорее обрадовался.       — Привет, пап, Орас! — звонко поздоровался он, и серьезно, по-взрослому, добавил: — Здравствуй, Алэйл.       — Здравствуй, — так же серьезно кивнул алхимик, обернувшийся к нему вместе с Орасом. Какие у них отношения были, Снэл так и не понял — эти двое познакомились, когда они с супругом лежали, ни живые, ни мертвые, и что там случилось, мог только гадать. Но Хосс алхимика скорее уважал.       Мальчишка шагнул было к столу, нескладный, худой как щепка — и замер, заметив незнакомое лицо. Увидев это, Снэл поднялся, оставил кружку и подошел к сыну, все еще с некоторой осторожностью взяв его за плечи.       — Это Лайла, — он помедлил, — наша супруга.       Сейчас то, что он не сказал сыну об их браке, казалось глупостью. Но... Снэл сам не знал, чего боялся. Признался же, что любит Ораса — и Хосс как-то понял, нахватался уже эльфийского. Вот только появление в семье женщины...       Хосс некоторое время глядел на эльфийку, как-то весь подобравшись и взъерошившись.       — Вы будете моей приемной матерью? — наконец уточнил он.       Лайла, уже знавшая его историю, честно ответила:       — Если захочешь.       — Не знаю, — буркнул он и, вывернувшись из рук Снэла, подхватил со стола оставленный ему кусок пирога, плеснул в кружку простой воды и ушел из кухни.       Повисла неловкая тишина, которую нарушил Калев.       — Ничего, подумает да успокоится, — заметил он, обращаясь скорее к Лайле, чем к Снэлу. Тот хотя бы характер сына знал, и знал, что тому действительно легче осознать все новое в одиночестве.       Эльфийка поежилась, неуверенно кивнув, и неосознанно накрыла живот рукой, что не укрылось от взгляда Тамии.       — Ой! А ты тоже маленького ждешь? — восхищенно уточнила она.       — Рой, когда успел? — изумился Снэл, на что маг густо покраснел, хотя и не без доли гордости во взгляде. А Тамия уже пересела к эльфийке, принявшись расспрашивать её, что да как, а узнав, что та еще и лекарь... В общем, Орас поспешил сбежать вместе с Даном подальше от растрещавшихся женщин.       — А где Алэйл? — удивился Снэл, когда архимаг обнял его, устроившись рядом.       И впрямь — на кухне алхимика не было. Ну не под широкий выскобленный стол же он спрятался, и не за сложенные в углу дрова. В ту щель и мышь, что потолще, не пролезла бы.       — Вышел, — Рой кивнул на окно, за которым мела поднявшаяся к ночи метель. В отблесках света, падавших на белую круговерть, и впрямь можно было разглядеть застывшее на месте золотистое пятно.       — Что он там забыл, кстати?       — Снег он любит, — ответил Орас. — Не стоит его сейчас беспокоить.       Снэл кивнул. Каждому свое, в конце концов. Алэйлу — падающие с неба снежинки, самые правильные, которые только есть на свете; ему — теплые руки Ораса; учителю — жар очага; женщинам разговор о своем, сокровенном; Хоссу — тишина и одиночество для размышлений; а друзьям — просто их присутствие рядом.       Все как надо и как должно быть.