Мечтать не вредно

В детстве мама читала мне сказку о пастухе и волках. Там говорилось о том, как пастушок обманывал крестьян, будто бы на его стадо нападают волки. Его вранью поверили один раз, другой, а на третий, когда воображаемая опасность стала реальностью, ему уже никто не хотел верить. Не знаю, как это относится к моей подруге Милли, но иногда она напоминает мне этого пастушка. Грандиозный шухер, как обычно, начался с ерунды. – Памела! – закричали мне в ухо так громко, что пришлось убрать мобильный на достаточное расстояние для того, чтобы не оглохнуть. – Милли, я рада тебя слышать, но не сейчас, извини! – Я отстреливалась от голодной оравы зомби, жаждавших вкусить моего тела. – Да как ты можешь?! – задохнулась Милли. – У твоей лучшей подруги горе, она на грани самоубийства, а ты!.. Зелёные человечки с перекошенными чертами лица, рыча, заслонили собой весь экран. А потом перед моим взором показалась ненавистная надпись: «Вы умерли». Какое самоубийство, что она несёт! Милли и мелодраматизм – это, конечно, вещи совместимые, но хоть режьте меня живьём, я ей не верю. Да я её сейчас сама разорву на мелкие кусочки, потому что меня саму только что съели! И я проспорила Оуэну. Он не преминул мне тут же об этом сказать: – Памела! Тобой только что полакомились зомби! Но я готов дать тебе ещё один шанс, ведь ты, как я понял, разговаривала по телефону, отвлеклась… – Спасибо, не нужно, – отрезала я. – Проиграла, значит, проиграла. Оуэн что-то начал говорить, но визг Милли перекрыл всё, даже вдруг проснувшееся во мне сожаление о внезапно нахлынувшем великодушии. – Памела!!! С кем ты там разговариваешь?! Приходи ко мне, бросай всё! Какие могут быть игры, когда умирает твоя подруга! Ты как никогда нужна мне сейчас! Неужели в твоём плотном графике для меня не найдётся даже минуточки?! – Хорошо, я сейчас приду. Прости, Оуэн, созвонимся попозже. – И я тут же выключила компьютер. Милли – это Милли, иногда невыносимая, иногда смешная, но она – моя лучшая подруга. Спустя пять минут я уже сидела в комнате Милли и не верила своим ушам. – Памела! Что мне делать? Как ему отомстить? – Она в отчаянии ломала руки и театрально закатывала глаза. – А ты уверена, что всё так серьёзно? – осторожно спросила я. – Я похожа на клоунессу? – Она обиделась. – Нет, просто… Может, ты чего-то не договариваешь? – Повторяю для особо тормознутых: Брейди игнорирует меня! Я полдня ему звоню, а он не отвечает! А потом вообще мобильный отключил! – визг перешел в ультразвук, отчего у меня голова пошла кругом. – Вы перед тем поссорились? Он тебя обидел? Милли, скажи наконец, что случилось? Я казалась себе инквизитором, выпытывающим у невинно осужденного праведника признание по меньшей мере в светопреставлении. – Игнорировать звонки любимой девушки – разве это не достаточный повод для обиды? – с каменным лицом произнесла Милли. У меня отвисла челюсть. – Милли! – Я поднялась с кресла. – Если ты позвала меня только для того, чтобы сказать, что Брейди пропустил несколько звонков от тебя только лишь из-за того, что они с Максом сейчас сидят в первом ряду и болеют за сборную по женскому баскетболу… – Что?! Он таращится на других девчонок в то время как я… – Только не говори, что ничего не знала, – отмахнулась я, – они давно собирались поддержать Николь. А ты почему не поехала с ними, для меня остаётся страшной загадкой. Милли закусила губу. – Мы поссорились накануне, – призналась она. – Он наотрез отказался смотреть последний сезон «Волчонка», а я сказала, что его любимые «Звёздные войны» полный отстой… – Да уж, вы выбрали достойный повод, чтобы рассориться навсегда, – пробормотала я. – А у нас были такие грандиозные планы на день Валентина! – продолжала Милли. – Я ему уже купила подарок. И я боюсь, что теперь всё сорвётся… Но всё равно ему нужно было ответить. Или прислать сообщение… Можно подумать ведь всё что угодно! Либо он вообще не желает меня больше знать, либо… – в голосе послышались всхлипы, а острый подбородок задрожал, – либо случилось что-то непоправимое. – Милли, перестань! Ничего непоправимого не случилось. Я села рядом с ней, обняла за плечи и принялась утешать. Мы вместе и поплакали, и посмеялись, и вспомнили прошлое. И ещё раз двадцать звонили и Брейди, и Максу, пока от Фуллера не пришло сообщение: «Милли, я перезвоню как только смогу. Наши лидируют! Целую». – Ну вот, – я обрадовалась, – видишь, всё в порядке. И теперь я, пожалуй, пойду домой. – Спешишь к своему бойфренду? – Милли лукаво сощурилась. Слёзы на её щеках имели замечательное свойство высыхать мгновенно. – По-моему, вы без ума друг от друга. Это ещё с вечеринки у Сета стало понятно. – Не преувеличивай. У нас исключительно дружеские отношения. – Мне показалось, что я больше убеждаю в этом себя, а не подругу. – Только ты Максу не проболтайся, а то он потребует денежки назад. – Я когда-нибудь тебя предавала? – проворковала Милли и клюнула меня в щеку. – Давай, беги. И я действительно побежала, бормоча себе под нос, что как никогда в жизни жажду отстреливать всяких мутантов. – Ах!.. – только и смогла вымолвить я, когда поняла, что уже не лечу по улице, а сижу в сугробе. Парень, взявшийся непонятно откуда и сбивший меня с ног, развернулся и, переминаясь с ноги на ногу, соизволил подать мне руку и произнести следующие слова: – Извини, я не хотел врезаться в тебя. Просто я очень спешу. Ты не ушиблась? – Нет, – выдохнула я, осознавая, что разговариваю ни с кем иным, как с одним из членов шайки Сэма Адли – Джаредом Кэмероном. По резервации ходили весьма противоречивые слухи об этих парнях, один неправдоподобней другого. Какие-то мамины кумушки из Мака считали, что Сэм и его команда – сатанисты, служащие хладным демонам и приносящие им человеческие жертвы (так охочие до сенсаций люди объясняли пропажу нескольких людей в округе). Другая же версия, основателем которой был старый полоумный егерь Такер, гласила о том, что в нашем лесу водятся оборотни; старик клялся и божился, будто собственными глазами видел, как кто-то из ла-пушских парней обращался в волка. Но никто ему не верил, так как всем известно, что Такер большой любитель закладывать за воротник. Моя мама, убеждённая реалистка, была самым ярым приверженцем того, что банда Адли занимается не жертвоприношениями и не превращением в волков, а грабежом, браконьерством, наркотиками и тому подобным. Мы с Максом тоже придерживались этой версии, поэтому, когда Кэмерон навис над моим сугробом, я перетрусила так, что реально обрадовалась, что давненько не пила чаю. Ещё бы! Вид у него, мягко говоря, устрашающий – ростом около двух метров, телосложение Ченнинга Татума, глаза горят бешеным огнём, волосы взъерошены, рубашка на голой груди расстёгнута… И ничего, что минус пять по Цельсию где-то так. – Ну же, давай руку, – нетерпеливо произнёс Джаред, – я не кусаю людей. Я попыталась отшутиться, но ничего у меня вразумительного и тем более остроумного сказать не получилось, и я просто протянула парню свою руку, делай, мол, с ней всё, что хочешь. И крепко-крепко зажмурила глаза. Но вместо того, чтобы оторвать мне конечность или вовсе растерзать на кусочки, Джаред достал меня из снега и поставил на землю, ещё и пуховик отряхнул. После, ещё раз извинившись, Кэмерон сорвался с места и молнией скрылся в лесу. А я как дурочка потопталась ещё несколько минут около сугроба, приводя свои чувства в порядок и, не понимая, почему всё ещё жива, поплелась домой. А сейчас мне была необходима хорошая порция общения с Оуэном. Но его не было в сети. И мобильный почему-то не отвечал… И вот теперь, наделав ему кучу пропущенных, я как никогда понимала Милли. Оуэн меня игнорирует! Бессовестный! Что такого сверхъестественного могло случиться, что он не желает отвечать на мои звонки?! Расстроившись, я как могла напортила в игре: выпустила на волю мутантов из секретной лаборатории, подожгла оружейный склад, спилила алмазное дерево. Пусть теперь выкручивается как может. Потому что нечего игнорировать Памелу Твистер. Я девочка, конечно, не злопамятная, но память у меня хорошая. Вечером Оуэн мне перезвонил и долго извинялся. – Памела, я виноват, нужно было позвонить тебе раньше, но я… но все мы… – Оуэн, не оправдывайся, – убийственным тоном произнесла я. – У нас случилось горе, – послышался глубокий скорбный вздох, – помнишь мою сестру Эмили? Ты могла её видеть на дне рождения у Сета, мы тогда с тобой познакомились. Так вот… она в больнице. Несчастный случай. И тут я пожалела, что выпустила на волю мутантов и дотла сожгла оружейный склад. Надо же быть такой идиоткой! – Что случилось?! – заорала я так, что в соседней комнате Дэни с перепугу громко икнул. – Её сбила машина?! Она жива?! – Её задрал медведь, – глухо ответил мой друг, – но она жива. Я не ослышалась? Оуэн всхлипнул? Он плачет? В этот момент мне захотелось себя убить за свою дурацкую мстительность, но ещё больше – задушить собственными руками медведя, посмевшего тронуть сестру моего лучшего друга. И я поклялась себе, что впредь, прежде чем подкладывать кому-то свинью, для начала разберусь с ситуацией. В общем, не знаю, что было причиной тому – открытие, что мальчики, оказывается, любят своих сестёр и тоже могут плакать, или мой проигрыш в игре, за который я, не имея ни цента карманных денег, расплатилась поцелуем в щечку, но после дня Святого Валентина мы с Оуэном стали встречаться, если, конечно, этим громким словом можно назвать наши короткие встречи один или два раза в неделю и общение по скайпу вечерами напролёт. В принципе, в нашем общении мало что изменилось. Мы так же били мутантов и взрывали вражеские базы, спорили, делились мечтами и способами их воплощения в жизнь. После школы Оуэн обычно навещал сестру в больнице. Перед самой её выпиской я тоже успела там отметиться как его девушка, и Эмили была этому несказанно рада. Бедняжка Эмили! Мне было ужасно жаль и её, и Оуэна. Девушка была вся в бинтах и очень слаба, но держалась молодцом, хотя – это читалось в её глазах – она прекрасно понимала, что на всю жизнь останется уродом. Зверь сильно расцарапал ей лицо. Я не знаю, смогла ли бы я… Но нет, на её месте себя даже представить страшно. Как-то я узнала, что от зверя Эмили спас Джаред Кэмерон, тот самый бандит, с которым была связана моя недавняя история с сугробом. Это очень удивило меня, но ещё больше удивило то, что к Эмили часто захаживал главарь этой странной банды – Сэм Адли. Оказаться с ним лицом к лицу на улице среди бела дня для меня было равнозначно тому, что оказаться один на один в лесу с голодным медведем. Однако Сэм со своими хулиганами мало волновал меня, как не волновало и то, что их банда стала быстро увеличиваться за счет старшеклассников и даже одного из моих одноклассников – Сетом Клируотером, и то, что сестра Оуэна после выписки из госпиталя почему-то решила переехать в Ла-Пуш, и не к кому-нибудь, а к Сэму, и девушку, похоже, нисколько не волновало то, что она отбила парня у собственной кузины. Зато Оуэн стал чаще появляться у нас в резервации, и тогда наши отношения перешли в более интересную фазу. Мне даже было абсолютно по барабану, что Макс и его друзья недолюбливали Оуэна и считали его мягкотелым и убогим. «Ему для завершения образа только очков не хватает», – ворчал брат. Я же в ответ махала руками и кричала, что лучше и умнее Оуэна Янга никого на свете нет, что от прыщей на лице можно в два счета избавиться, мускулы накачать, было бы желание, и вообще внешность не главное, душевные качества важнее. Макс в корне был со мной не согласен и цитировал древних греков, мол, в здоровом теле – здоровый дух, и не упускал при этом случая похвастаться своими внушительными бицепсами. Мама тоже была не в восторге от того, что её единственная дочь может кому-то нравиться. Она вменила себе в обязанность чуть ли не каждый день читать мне лекции о вреде ранней беременности и тому подобной чепухе. Но бывать Оуэну в нашей гостиной всё же разрешила. Меня абсолютно ничего не волновало, кроме себя самой. Я была на седьмом небе от счастья, и только Милли время от времени пыталась возвратить меня на землю, жалуясь на очередную ссору с Брейди, из которых добрая половина была просто выдумкой моей дорогой подруги. Я больше не принимала всерьёз её истерики из-за того, что Брейди воротит нос от «Волшебниц Винкс» или из-за того, что он посмел улыбнуться Джинни Уотс. Все эти мелочи я считала ерундой, не стоящей и выеденного яйца, но нисколько не задумывалась о том, как реагировала бы в таких ситуациях сама, если бы Оуэну пришло в голову улыбаться той же Джинни или кому-то ещё. Но, как правило, все недоразумения и ссоры между Милли и Брейди заканчивались миром и я уже не обращала на них никакого внимания. Однажды, в самый неподходящий момент, мне позвонила Милли и, рыдая в мобильный, как обычно, принялась вопить о том, что всё у них с Брейди кончено окончательно и бесповоротно, потому что он якобы стал общаться с местными бандитами. – Милли, ну сколько можно! – взревела я. – Окончательно поссоримся мы с тобой, ты же постоянно мешаешь!.. Как поссорились, так и помиритесь! Сами разбирайтесь. Достали уже, если честно!.. Я отключилась и со злостью швырнула мобильник на стол. Нет, ну, умеет же моя подруга всё портить! От романтической атмосферы не осталось и следа, витавшие в воздухе флюиды куда-то испарились, тут ещё Дэни возвратился домой с прогулки, и нам с Оуэном ничего больше не оставалось, как достать из-под дивана учебник по зарубежной литературе и начать зубрить отрывок из бессмертной трагедии Шекспира. Тогда я не придала никакого значения словам Милли. И всё же недаром я вспоминала детскую сказку про пастуха и волков...