Под пеленой дождя

В конце главы находятся ссылки, где можно повторно посмотреть маршрут их поездки. А также их последний пункт и явление, которые они увидели. Спасибо за всё и приятного чтения! POV Эдвард Добравшись до машины, я предупредил Беллу, что сейчас нам предстоит ехать пару часов и предложил поспать, но она отказалась. Я опять выжимал всю скорость, на которую был способен наш внедорожник. Мы неслись по трассе, сделав всего одну вынужденную остановку. Я заправил полный бак бензина, а Белла сходила в магазин на заправке. Вновь рассекая воздух, мы неслись по шоссе. Белла сидела, подняв ноги на сидение и собравшись клубочком кушала шоколадку, рассматривая проносившиеся пейзажи за окном. – Мы едем к этой громадине? – и указала рукой на гору. – Да, ты очень догадлива. Немного сморщив носик, наклоняя голову, она прищурившись разглядывала её. – Надеюсь мы не будем подниматься? Там холодно и ветер. Она и снизу выглядит очень красиво. – хитрила она. – Я не стану тебя обманывать, Белла. Мы обязательно поднимемся на неё. Не беспокойся ты не пойдёшь туда своими ножками. Я в миг тебя донесу, даже не заметишь! – улыбнувшись, сказал я. – Это так обязательно? Я не люблю мёрзнуть, а там, наверное, ещё и шквальный ветер. Меня снесёт куда-нибудь. – Скажи, что на самом деле тебя беспокоит. – Эдвард, меня действительно беспокоит холод. День и так такой потрясающий, что я бы на этом остановилась. Я представляю какой с вершины открывается красивый вид, но мы с мамой поднимались на подъёмнике в горы и любовались каньонами. Потому даже самый потрясающий вид не стоит моих обмороженных ног. Прости. – она опустила глаза, боясь, что расстроила меня. – Белла, ты меня недооцениваешь. – успокаивал её я, – На заднем сидении пакеты, в которых лежит новое термобельё, шапка, перчатки, лыжные штаны и зимние, тёплые кроссовки. Вид там и в правду потрясающий, но я хотел показать тебе кое-что сверх того, что-то чудесное, непривычное для людей, живущих на равнинах или в городах. Но если хочешь мы не пойдём, давай я прямо сейчас разверну машину? – Нет. Поехали. Ты меня заинтриговал. Ты так основательно подготовился. – сказала она, поглаживая мою руку, – И я надену на себя всё, что на меня налезет, включая свою одежду и куртку! – немного заигрывая говорила Белла с угрозой, потом закатила глаза, с выражением «надеюсь это того стоит». – Я бы и ботинки под кроссовки надела, но чудес не бывает. – Бывает. – я погладил её щечку и убрал волосы за её ушко, – Вот, одно чудо прямо напротив меня сидит. Солнце уже готовилось перейти к завершающей, вечерней стадии. А я улыбался, этот особенный, последний наш день складывался лучше, чем я мог мечтать, он принёс мне столько драгоценных мгновений. Столько счастья, я уже испытал. Мы включили радио и пританцовывая, подпевали песенкам, не вдумываясь в тексты. Для меня жизненно необходимо было делать, что угодно лишь бы не задумываться о том, что ждёт нас впереди. Так, спустя полчаса, мы и подъехали к горе Рейнир. Я вышел из машины и прогуливался вдоль дороги, ожидая когда Белла переоденется на заднем сидении. Мои мысли мучительно крутились вокруг того, что я ей скажу там наверху. Наконец девушка вышла из машины. – Готова? Нам придётся поторопиться, чтобы успеть. Белла удивлённо подняла брови, понимая, что гора от нас никуда не денется. Но ничего не сказала, подошла ко мне. И я побежал наверх, чувствуя на лопатках дыхание самого ценного груза. Мы поднялись на вершину горы, солнце было у горизонта. Скоро начнётся закат, но пока ещё свет был дневным, Белла восторженно глядела по сторонам. – Беру свои слова назад. Это стоило того, тут очень красиво и не так уж холодно! – улыбалась она и вглядывалась вдаль. – Но это ещё не всё. Прозвучит очень банально, но мы сейчас находимся не только на кратере спящего вулкана. Мы ещё и на облаках, но не как в дешёвом романе с заурядной метафорой, а вполне реально. Белла всматривалась в небо, пытаясь соотнести, разобраться в только что сказанном мною. Я встал за спину девушки, прижал к себе и, взяв её руку в свою указал чуть в стороне от нас на нижнюю правую сторону вершины. – Это не туман. Это невезучее облако сцепилось с горой, теперь только ветер сможет помочь ему продолжить свой путь. – Белла восторженно заулыбалась, глядя на клубящееся, расплющенное облако вдоль склона вулкана. – А ты у нас романтик! Поднял девушку на небо. – шутила и флиртовала она, – Хм. Я лишаю тебя одной свечки за ужином! – Интересно, что ты дальше скажешь. – самодовольно рассмеялся я, – Похоже, мы будем ужинать в темноте! Я развернул девушку в сторону солнца. Солнечный диск коснулся краешка горизонта. Начался закат. Мы стояли крепко обнявшись, Белла перекрестив руки обнимала, поглаживала мои руки. Я разрешил ей снять шапку, мы смотрели на сменяющиеся цвета, целовались, её волосы приятно щекотали мою шею. Я покрывал поцелуями её лицо, вдыхал опьяняющий запах, гладил её плечи, а диск, тем временем, торопливо скрывался от нас. Горизонт сверкал золотом, а небосвод, окрашенный ярко-оранжевым, постепенно менял цвет на насыщенно-красный. – Пора. – прошептал я в её губы и развернул свою любимую в противоположную сторону. Белла восторженно вздохнула и её глаза наполнились слезами. Прямо от нас была расстелена тёмная дорожка, по ярко-алому небу. Как будто мы были странным прожектором, который светит темнотой. По щечке Беллы стекла одинокая слеза, я остановил её своими губами. – Эдвард... – судорожно всхлипнула она. – Не плачь, моя милая. – я прижался щекой к её щеке, чтобы видеть всё тоже самое, что и она. И гладил руками её предплечья и чуть-чуть покачивал. – Я хотел тебе сделать один важный подарок. Обещай, что примешь его. – Я не знаю... Я... – Просто обещай или ты сильно расстроишь меня. – перебил её я. – Хорошо. – прошептала она. – Я хочу подарить тебе кольцо своей матери и хочу, чтобы ты его сегодня носила. Достав кольцо из кармана, я протянул его ей. Главное украшение кольца состояло из вытянутого овала, сделанного из белого золота, инкрустированного маленькими бриллиантами. Белла взяла кольцо и рассматривала его, затем начала прикидывать на какой палец его одеть. – Эдвард, оно очень красивое, но я не могу его принять и надеть. Оно дорогое и подходит только к безымянному пальцу. – У меня осталось много украшений моей матери. – беспардонно врал, я девушке. – Обещай, что не выбросишь, не продашь его. Передай его своим детям. Мне всё же не безразлична его судьба. Я счастлив, что оно станет твоим. – я одобрительно взял её ручку с кольцом в свою. И вспомнил, как мне пришлось хорошенько потрудиться, чтобы найти его. Это единственная вещь, которая осталась от Элизабет, моей настоящей мамы. Кольцо было фамильной реликвией, обручальным и переходило из поколения в поколение. Его носила жена, мать наследника, хозяйка нашего поместья, а я последний его потомок. Больше не осталось ничего от моих родителей и те человеческие, немногочисленные воспоминания совсем исчезли. В своей новой ипостаси, я мог вспомнить любую мелочь, которую я когда-либо видел, но самое сокровенное мне недоступно. Я уже не помню лиц своих родителей, это так мучительно не помнить родных людей, которые дали тебе жизнь. Но я рад, что отдаю самую дорогую вещь Белле – ниточку, мою связь с этим миром, она станет моей единственной невестой. – И я рад, очень удачно совпало, что оно подходит именно к этому пальчику! – снова искусно лгал я. Вчера мне пришлось его уменьшить, чтобы оно стало обручальным и для Беллы. У неё были очень длинные, тонкие пальчики. – Видишь эту тёмную полоску на небе. – я заставил оторвать её взгляд от кольца и снова посмотреть на небосвод. – Я хочу, чтобы ты стала моей невестой, а я принадлежал тебе. И ты будешь ей, до тех пор, пока сердце моё заполнено любовью к тебе. Пока все помысли мои застланы тобой. Как этот луч, ты рассекаешь мои мысли, заполняя их счастливыми моментами. По щекам Беллы текли слёзы, а я одел на её пальчик кольцо. – Пока... – беззвучно проговорили её губы. Я страстно её поцеловал и Белла пылко мне ответила, смиряясь со своей судьбой, желая получить от неё всё, что успеет. Закончив наш долгий поцелуй, мы стояли обнявшись и смотрели на небо. Я почувствовал, как тело Беллы напряглось и начало немного дрожать. На небе тёмная дорожка стремительно растворялась и размывались её очертания. Небосвод стал светлее, когда наш луч совсем исчез, Белла почти не дышала. Совсем недолго небо, как будто постояв на паузе, освещалось ровным, тёплым светом, затем всё начало стремительно погружаться во тьму. У Беллы с новой силой потекли слёзы. – Белла, прошу, не плачь! Я не такой ветреный, как это небо. Ещё долго воспоминания о тебе будут разливаться теплом в моём холодном сердце. Я всегда буду тебя помнить и относиться с добрым трепетом. – какую чудовищную ложь я несу! «Да, я люблю тебя и кроме этого ничего во мне нет и не будет, не в существовании, не в мыслях, не в желаниях. Ты, только ты связываешь меня с этим миром.» – И знаешь, если уж серьёзно размышлять, то ты и твоя жизнь это светлое небо, а камень, который преграждает предназначавшийся тебе свет это я. Я тяну тебя во тьму, Белла. Ты должна это понять и принять. Тебе будет лучше без меня. – Я люблю тебя, Эдвард. – сказала она, смотря мне в глаза, сняла перчатки и проведя по моим щекам, её пальцы погрузились в мои волосы. – И если за тобой стоит тьма, я готова погрузиться во мрак. Только лишь бы быть с тобой. – Нет. – ответил я твёрдо и прижался лбом к её лбу, затем нежно её поцеловал. – Я люблю тебя, Белла. – оторвавшись от неё, я взял её руки в свои и сказал, – Нам пора возвращаться домой. Давай оставим всю грусть в этом кратере. Белла последний раз окинула взглядом, темнеющий горизонт. В её глазах стояли слёзы, губы сжаты, брови иногда подрагивали, стремясь отчаянно сойтись над переносицей. Если бы они смогли преодолеть самоконтроль, её глаза, несомненно, излили бы поток горьких, соленых слёз. Моё сердце разрывалось, глядя на неё. – Ты был прав. Мы будем ужинать в темноте. – улыбнулась она. И не смогла сдержаться, брови образовали вертикальные складочки на середине ровного лба, улыбка мгновенно превратилась в несчастную, с подрагивающими уголками рта, из глаз быстро стекли две влажные дорожки. Тело содрогалось от сдавленных рыданий, она не могла нормально вдохнуть. Вздохи получались рваными с оборванными стонами, она держала руки на животе, сгибаясь от боли в груди. Меня разъедала острая, жгучая боль. Мне захотелось разорвать и разметать в прах всё, что находилось кругом, только бы прекратить её мучения. Ещё никогда, я так сильно не мечтал о смерти. Зачем я такой существую? Какой я совершил грех, что меня так наказали? Какое это дьявольское проклятье, быть бессмертным демоном, который вынужден только прятаться и утолять постоянную жажду. Невозможность милосердной смерти и объятия, как тиски, бесстрастной сестрички вечности – это тюрьма с которой не сбежать. Белле не стоит переживать из-за такого как я. – Белла, прости меня! – обнял я её, мне было так адски больно смотреть на неё и причинять ей боль. – Мне лучше сейчас же, убраться от тебя подальше. Девушка крепче обвила меня руками, тело судорожно тряслось, пальцы нервно сжимали мою куртку, а лицом она прижалась к моей груди и глубоко дышала, пытаясь успокоиться. – Я в порядке. – говорила она, всхлипнув носом, – Мне просто нужно немного времени. Пойдём. – сказала она треснувшим, хрипловатым голосом и отстранилась, отворачиваясь от меня, пряча своё несчастное лицо и затравленный взгляд. – Ты правда бы умчался, оставив меня тут на вершине одну? – меняла она тему разговора на шутливую, голос её был также надломлен. – Я как-то не подумал об этом. – подыгрывал ей я и продолжил разговор. – Не сомневайся, я бы вернулся, птичек и рыбок в озёрах у подножья очень жалко, а уж о вкусных оленях, я вообще молчу. – Ты думаешь, я бы тут одичала и истребила всех животных? – видя непринужденную беседу, мы потихоньку спускались с горного пика. Это помогало нам успокоиться. – Нет, ты и истребительница всего живого – две несовместимые вещи! – лживо смеялся я, пытаясь отвлечь её. – В первые пять минут ты бы вывернула ногу и никому бы уже не угрожала. – Тогда почему? – с неподдельным интересом спросила она. – С твоим невезением, вулкан бы проснулся и всему живому в радиусе нескольких милей пришёл бы конец. – ухмыльнулся я, – Поэтому я такой, весь из себя, благородный, пожалуй спасу всех, проводив тебя домой. Белла слегка улыбнулась и выглядела уже спокойнее. – Ну, побежали к машине. – сказала она, вытирая влагу с лица, она постоянно отворачивалась от меня. – Поехали скорее домой, я немного устала и проголодалась. – На пляже не будем останавливаться? – Нет. После того, как мы побывали тут, это не имеет смысла. – сказала она с печалью, отведя глаза в сторону. Видимо, она там хотела мне что-то сказать или уговорить меня остаться. Не думаю, что я бы ещё раз выдержал её слёзы и боль. Мы ехали несколько часов к Форксу. Иногда мы подолгу молчали, я видел, что о том, о чём мы думаем говорить категорически нельзя. Предстоящая разлука, одиночество, тоска миражами стояли за нашими спинами и мы пока справлялись с этими призраками, потому что были вместе. В Форксе я остановился у самого приличного ресторанчика и забрал заранее заказанные, упакованные блюда. Неспешно, мы подъехали к моему тёмному, пустому дому. Я сказал Белле немного посидеть в машине, а сам сбегал быстро в дом. Я включил внешнее и внутреннее освещение, накрыл стол, зажёг свечи и пошёл за ней. Мы зашли в дом и я повёл её на одну из наших террас, на которой было всё приготовлено для нашего романтического ужина. Белла вышла на террасу и удивленно застыла. – Это что такое? Мы же договаривались никакой романтики. – слегка возмущенно, сказала она. Белла негодующе окидывала взглядом маленький круглый столик, вокруг которого я расставил сердечком маленькие, розовые свечки. – Я специально, чтобы посмотреть. – с улыбкой сказал я. – На что тут смотреть? – с непониманием пробурчала она. – На твоё лицо, с вот таким выражением. – Белла улыбнулась мне, а я мигом их убрал, оставив две длинные белые свечки на столе и пять маленьких свечек вдоль ограждения. Таким образом я пытался всячески развеселить и отвлечь её от грустных дум. Мы подошли к столику, я помог ей сесть. Мы говорили только о еде, которую она ела. Белла кушала, как птенчик всё попробовала, но совсем понемногу и запивала красным вином. Алкоголь её немного согрел и расслабил. Она отодвинула от себя тарелку и мы молча смотрели на тёмные кедры и звёздное небо. – Зачем ты меня просил спросить за ужином, почему ты будешь бороться за каждую свечку? – без особого интереса спросила она. – Потому что я не хочу упустить не одной грани твоей красоты. Я хорошо вижу в темноте, но мне очень нравится, как красиво ложится свет на твои прекрасные черты, да ещё и таким же живым трепещущим пламенем. Я хотел это увидеть. – я открыто любовался её лицом, которое кое-где контрастно, словно маяк манило меня выбраться из окружающей нас тьмы. – Белла, знай, ты божественно хороша. – Иди ко мне, – прошептала она. Я подошел к её стулу и опустился перед ней на колени. Я целовал её руки, мне так хотелось плакать и вымаливать у неё прощенье за всю боль и неприятности, которые я ей принёс. А она гладила моё лицо наклонилась и, зарывшись носом в мои волосы, поцеловала меня в затылок. Затем Белла медленно поднялась, я встал вместе с ней. Мне хотелось спросить хочет ли она продолжения, потому что это так опасно для неё. Но говорить об этом казалось, так пошло и неправильно. Она обвила мою шею руками и приподнялась на носочки. Мне стыдно было посмотреть ей в глаза, но посмотрев в них, я не увидел осуждения и боли, только лишь одну любовь. Больше ненужно было никаких слов. Я подхватил Беллу под коленками и она с готовностью расслабилась в моих руках. Её голова покоилась на моей груди. Мы поднимались по ступенькам в спальню и она, иногда, покрывала мою шею и ключицы короткими, лёгкими поцелуями.

***

Я стоял возле полуразрушенной кровати и смотрел на спящую, прикрытую простынёй обнаженную девушку, которая подарила мне самые лучшие дни в моей жизни. А то что происходило этой ночью, и вовсе, перечеркнуло всё мое существование на до и после. Я никак не мог понять за что Белла меня любит, но теперь я ещё больше не понимал, откуда в ней столько силы и доверия ко мне? Как нежна и трепетна она была в своей любви! Почему с такой слепой верой она таяла от удовольствия, принимая и даря ласки и любовь? Мы были так откровенны и едины в своих отношениях к друг другу, зачем судьба так прискорбно сложилась, что мы не можем быть вместе. Сдерживаясь, я так боялся навредить ей. Может сегодня всё и получилось, но сколько я так смогу, не совершать фатальной ошибки, рисковать поминутно ею? Эти чёртовы видения! Неделя? Месяц? Разум твердил мне, что нужно уходить прямо сейчас, пока она спит. Белла только откроет свои глаза, и я уже не смогу от них оторваться. А её руки притягивающие меня к себе, её губы, нежное, мягкое, податливое тело, от одних воспоминаний кружится голова. Уходить, бежать, немедленно! Но я стою, не в силах сдвинуться. Я не могу её предать, но оставаясь здесь я ещё больше её предаю. Я отдам её смерти, а она ничего не возвращает, стирая незаметно и тела и воспоминания. Смерть всё равно придёт, но она не должна быть такой бессмысленной. Не хочу быть причиной её прихода к ней. Ну что же я стою! Я вреден ей. Белла перевернулась на спину, раскинув руки в разные стороны. И у меня выбивает дух от ненависти к себе. На её нежных руках багровые синяки. Тщательно разглядывая её, я вижу их и на ключицах, наверное, всё её тело в них. Кулаки непроизвольно сжимаются. Презрение к себе переполняет меня, как жаль, что я не могу убить себя сам. В мыслях возникает образ истерзанной, истощённой Беллы. Как больно. «Убирайся вон!» – оглушал меня крик души и разума. Тело от внутреннего гонения неожиданно вздрогнуло. «Да! Так надо, я могу. Уйду навсегда. Ты будешь в безопасности, Белла. Только это для меня важно, твоя жизнь.» – я убежал на кухню. Поставив завтрак на тумбу у кровати, я написал ей короткую прощальную записку и прислонил её о небольшую вазочку, в которой стояла укороченная белая роза. Я не смог удержаться и кинул на неё последний свой взгляд, запоминая положение каждого её волоска. Медленно удаляясь от неё я чувствовал, как мои ноги наливаются свинцом, с каждым шагом груз всё больше, а сердце стремится к ней, не желая принимать вечную пустоту и одиночество. «Куда ты идешь – вопило оно, – твоя жизнь здесь, подле неё.» Но я дошёл до машины и с визгом пробуксовки шин умчался прочь. «Главное сейчас оторвать себя от неё, а потом я смогу себя удержать вдали от неё.» – убеждал я себя. Я гнал на своём Вольво до самого Сиэтла, мне так хотелось вернуться и хотя бы ещё раз увидеть её. Белла всегда такая разная, непредсказуемая, любимая и теперь я этого всего не увижу, не разгадаю, не почувствую. Всё вокруг для меня померкло и причиняло боль, свет, ветер, звуки. Они теперь не касались меня, потому что я стал пустотой. Душа осталась там в Форксе, навсегда. Тело сковала напряженная боль, оно хотело бежать, спасаться от всего того, что я чувствовал. Я напряженно сдавливал руль, стараясь не переборщить, чтобы не превратить его в прах. Куда ты хочешь побежать? Где можно скрыться от себя? Никто не сможет ответить на этот вопрос. Остановившись на заправке, я достал телефон и набрал номер Элис. – Эдвард? – Элис... – Ты где? Ты как? – М-м-м. Я не поэтому звоню. Хотел попросить тебя смотреть будущее Виктории и сообщать мне всё что увидишь. Я поехал на её поиски. – Мы тебя ждём здесь. Эсми очень волнуется. – Я не приеду. Пока, Элис. – и повесил трубку. Через минуту мне звонил Карлайл. Я не хотел расспросов, не хотел, чтобы меня убеждали приехать, жалели. Я сбросил вызов, заправился и ехал, случайно выбирая дорогу, только бы подальше от неё.