Под пеленой дождя

В конце главы находятся ссылки, где можно посмотреть маршрут их поездки. А также все чудесные места и явления, которые они увидели. В первом комментарии я продублирую ссылки для смартфонов (сама частенько читаю с него и знаю их проблемы). Спасибо за всё и приятного чтения! POV Эдвард – Доброе утро, Белла! Она села на кровати, покрутив головой, размяла изящные шею и плечи. Потирая глаза, она пыталась окончательно проснуться. Прищурившись от яркого света, Белла вглядывалась в меня сквозь пушистые ресницы, скрывая под ними свой шоколадный космос. – Не скучно было ночью одному? – спросила она хрипловатым голосом. – Нет. – спокойно ответил я. А сам подумал, ты даже не представляешь насколько для меня захватывающе просто стоять под твоим окном, слушая твоё дыхание. Почти ничего не делая, ты переворачиваешь во мне всё, разверзая внутренности, вкручиваясь ещё глубже, давая корни, разрушая и одновременно, питая меня живительной влагой. И я вовсе не против этого. А сейчас, видя Беллу после сна такой расслабленной, тёплой, вялой и нежной, меня неудержимо тянуло к ней. Я так давно к ней не прикасался, как будто целую вечность, меня это ломает. И мой внушительный архив, где отчетливо хранятся в памяти ощущения от близости с ней, не выдаёт мне полноценной, желанной дозы для существования. Я знаю, что для меня это чертовки мало! Помнить их. Я хочу чувствовать, чувствовать её всю! Всегда! Как это неправильно. Я не должен заполнять свою голову такими мыслями, иначе они завладеют мною. У меня остался только один день. А сейчас ещё не время, и я не владею собой в полной мере. Лучше мне уйти и успокоиться, настроиться. – У меня кое-какие дела. Я уйду на часик. – мне и правда нужно было кое-что закончить. – Да и тебе нужно собраться и позавтракать. – Хорошо, но подожди меня две минуты. Соскочив с кровати, Белла торопливо пошла в ванную комнату. Умывшись и почистив зубы, она со смущенной улыбкой подошла ко мне. – Требую поцелуй за недолгое расставание. – Не смею отказать даме. Белла подошла ко мне вплотную и положила руки на мои плечи. Я, как пленник, оказался захвачен жарким кольцом. Всё, что я желал, было так близко от меня. Белла, взмахнув ресницами, сильнее прижалась ко мне своим хрупким телом, её слегка влажные, тёплые губы прикоснулись к моим. Я оказался узником, которого терзают его же воображаемые клети, за которые нельзя выходить, в страхе принять неминуемое наказание. Я боялся расслабиться, боялся чрезмерно крепко её сжать, слишком неистово её желать, боялся напугать своей похотью, своими необузданными чувствами и раболепным восторгом. А она, так предательски соблазнительна, горяча и пахнет влажным, сладким возбуждением! Мне стоит только позволить себе немного слабости и всё это моё! О, сколько наслаждения сулит мне моя слабость! Я закрываю глаза, в попытке сосредоточиться, но от этого мои фантазии, как стайка быстрых, разноцветных рыбок расплываются во все стороны из дыр прохудившийся, рассыпающейся, старой сети. Я не могу их поймать, они проскальзывают сквозь пальцы. Их склизкие, лёгкие прикосновения словно бьют током, который приносит неземное удовольствие и рыбка исчезает, всполохнув на прощание ярким фейерверком. Влажные поцелуи, нежная оголенная кожа, её тихие стоны, прижатая ко мне судорожно вздымающаяся мягкая грудь, сердечко, колотящее по её ребрам. Оно неистово стучится, трепетно взывая принять, в желании стать моим. Мои руки, безнаказанно шарящие по её телу, получают джек-пот. Пробравшись под её топик, пальцы чувствуют влажную дорожку и провожают одну капельку солёного возбуждения по нежному телу от лопаток вдоль позвоночника, до манящей ложбинки между её мягкими полушариями ягодиц. Запуская руку под её одежду, я глажу, немного сжимая, её обнаженную попку. Я ощущаю её возбужденный трепет от своих холодных ласк. Чувствую, как отзывается её тело на мои прикосновения, призывно выгибаясь. Стоп, Каллен, остановись! Что ты творишь! Опустив голову, я резко покидаю свой сладкий капкан. И нервно дышу, в попытке выветрить её пленяющий аромат и снять наваждение. Когда я почувствовал, что снова контролирую себя, я посмотрел на Беллу, боясь увидеть, что мог навредить ей или напугать. Оглядев её, я не удержавшись, издаю громкий стон. – Белла, только не это! Девушка стоит смущённая, раскрасневшаяся. Она одета в домашний комплект, состоящий из облегающего топа и коротких шорт, демонстрирующие её хорошую фигуру и стройные ножки. Волосы немного взлохмаченные, видимо мною, распухшие, влажные губы от страстных поцелуев и глаза, подёрнутые возбуждённой негой. А её хрупкие, мягкие пальчики касаются приоткрытого ротика, в лёгкой смущённой улыбке. Какая же она всё-таки живая и чудесная! – Прекрати. – попросил я спокойно. – Что прекратить? – Свою нечистую игру. Убери руки от своего личика, пожалуйста. – я нервно запустил руку в свои волосы, взлохмачивая их, и признался, – Ты сводишь меня с ума. – Извини. – она смущённо отвернулась. – Это ты меня прости, за мою несдержанность. Мы недолго постояли в тишине. – Ну, я пошёл! – посмеиваясь, сказал я, – Скоро увидимся, провожать меня не надо, а то... Мне пора. Когда уходил, то находясь уже на улице, я услышал, как она пискнула и тихо повизгивая, плюхнулась на кровать. Белла весело боролась с подушкой и одеялом от переизбытка чувств, совсем как ребёнок, усмехнулся я про себя. Моя Белла. Ненадолго, но моя, такая маленькая и чистая. Через час я подъехал к дому Чарли на взятом в прокат чёрном внедорожнике, не таком крутом, как у Эмметта, но вполне качественном. Он доставит нас куда мы захотим. Сам же я приоделся для прогулок, чтобы соответствовать погоде. На мне была тонкая, трикотажная кофта, джинсы и тёплая куртка, которую я не собирался застёгивать. Белла вышла ко мне в рубашке, синих джинсах и короткой курточке. Её волосы были распущены, она улыбалась. Я попросил её взять шарфик и кофточку. – Эдвард, куда мы едем? – Это будет сюрприз, – я открыл ей дверцу машины, помогая сесть, – который тебе определенно понравится. – Я не люблю сюрпризы, но с тобой хоть на край света. Я завёл машину и, соблюдая скоростные правила, мы пересекли город. Выехав на трассу, я выжимал из машины предельную скорость. Как ни странно, сегодня Белла не просила меня понизить её. Она наслаждалась поездкой, рассматривала пейзажи за окном, оживленно болтала со мной, внимательно слушая, что я скажу. Мы разговаривали о всякой, казалось бы, ерунде, но я понимал, что и она пытается всё запомнить и не упустить не одной детали, не одной моей эмоции. Я спрашивал о её детстве, а она интересовалась жизнью того времени, в котором я родился. В моей руке была её тёплая ладошка, мы были близки как никогда, между нашими взглядами был неразрушимый контакт, настолько искренний и родной. С наших губ не сходили лёгкие улыбки. Нам было вместе очень хорошо. Мы ехали по трассе около часа. Погода была хоть и пасмурная, но с переменной ясностью. Иногда, довольно таки большие куски неба были девственно чисты от туч и облаков. Ровная синева небосклона вселяла в нас хорошее настроение. Природа, как будто радовалась отсрочке от постоянной мороси и дождей. Земля подсыхала, а деревья, кустарники и трава предстали в полной своей красе. Благодаря такому влажному климату, листва тут была особенно нежна и обладала яркими, насыщенными, глубокими, зелёными оттенками. Без скрывающего эту красоту тумана и дождя всё было так необычно, открыто и впечатляюще. – Ты везёшь меня в Национальный парк Олимпик? – с восторгом смотря в окна, сказала Белла. – Я тут не была, но много наслышана, видела картинки. Тут очень красивые горы и леса. – Фотографии не могут передать настоящую красоту этих мест, ты должна увидеть всё своими глазами. – говорил я, наслаждаясь её нетерпеливым любопытством, – Учеников школ Форкса возят в этот парк, но поездка уже состоялась до твоего приезда. – С тобой, наверняка, она будет гораздо интереснее. – Ты относишься ко мне слишком предвзято. – Я не собираюсь это отрицать. – грустно улыбнувшись, сказала она. Мне нечего было ей ответить. Мы молча подъехали к плоскому, длинному, деревянному, зданию. На нём была вывеска, которая гласила «Дождевой лес Хох, Национальный парк Олимпик, штат Вашингтон, США». Мы припарковались на большой автостоянке вдоль дороги. На стоянке было много машин, видимо, в хорошую погоду сюда стекается много посетителей. Мы вышли из машины, Белла разминала ноги. – Белла, будь рядом с машиной, в бардачке вода и бутерброды. Я схожу куплю билеты и вернусь. Я привлёк девушку к себе, легонько поцеловал её в губы и пошёл к кассам. Очередь была небольшая, купив билеты, я торопливо вернулся к машине. Белла ничего не ела, только попила немного воды. – Готова? Можем идти? – Да. – улыбнулась она. Я открыл багажник и подозвал её. Заставив её одеть шарфик и кофточку, я заменил её куртку на непромокаемую горнолыжную, которую купил вчера в Порт Анджелесе. Белла нехотя её одела, понимая, что спорить бесполезно. Ещё я достал из багажника рюкзак, взвалив его себе на плечи, мы двинулись в сторону парка. Пока нам была видна только стена леса и пушистые макушки деревьев, уходящие вдаль. Они застилали бугристым ковром рельеф местности, вплоть до горизонта, обманывая посетителей, прикидываясь нескончаемым, дремучим лесом. Но я знал его вдоль и поперёк, меня не так легко обмануть. Переплетая наши пальцы, мы вошли в импровизированные ворота парка, который не был окружен забором. Лес казался сказочным, до того необычным. Это была большая прогулочная зона с картой и разметкой маршрутов, здесь можно было взять велосипед на прокат, но у нас были другие планы. Повсюду были небольшие асфальтированные или посыпанные грунтом дороги, они мягко огибали рельефы, разросшиеся корни гигантских деревьев, имеющие в радиусе ствола до шести метров. Дорожки уводили завороженных красотой людей в разные стороны. Сюда приезжали насладиться природой, тишиной, нарушаемой только естественными звуками леса. Посетители тихо разговаривали, отделяясь маленькими компаниями друг от друга. Делая всего несколько десятков шагов от небольшой вытоптанной земляной поляны у ворот, людям уже казалась их прогулка уединенной. Деревья и густые папоротники скрывали других посетителей. Мне было приятно читать их мысли, только я один знал, как их тут много. Но все они восхищались красотой, задумывались о своей жизни, вспоминали своё детство. Деревья тут были такими огромными и необычными, что мы ощущали себя меньшими по размеру, чем привыкли, и невольно, чувствовали связь со своим детством. Так легко тут было представить, что из тёмной дыры между мшистыми корнями старого дерева выйдет хозяйственный гном, а в свисающих с веток патлах мха живут лесные феи. Тут можно было представить свою самую бредовую фантазию и она бы органично вписалась, но я знал, что нет ничего чудеснее и увлекательнее настоящей жизни. Природа – это гениальный творец, он с таким трудолюбием и покоем создаёт истинные, неуловимые шедевры. Невозможно соревноваться с ним в искусности, потому что его создания живут, меняются, оставляя на себе следы, тени времени и стихии. Придя на тоже самое побережье два дня подряд, ожидая увидеть, тёмные воды, хмуро-серое небо и клубящиеся мутные волны с пеной, ты удивленно попадаешь в другой мир, с другим настроем. Творец-шутник встретит тебя голубым небосводом, бирюзовой гладью моря и спокойными волнами, омывающими блестящие камушки пляжа. Сколько бы я не жил на этом свете, это поражает меня, перемены, как мне их не хватает в себе! Единственное, что мне казалось близким по силе и имеющим такую же возможность воодушевлять нас своей мощью и сложным, глубоким, непостижимом смыслом – это музыка. В зависимости от настроя, освещения и окружения она также по-разному воспринимается нами. Вот только здесь ей не место. Но только одна она могла в точности запечатлеть мои эмоции, а в последствии, воспроизведя её, я в деталях смогу вспомнить всю картину увиденного и испытанного мною здесь. Только одно она не сможет передать – мою любовь. Слишком много в ней всего. И что это такое? Не эмоции, не желания, не чувства, не привязанность – это перемены. Их движение, сплетение, рост, развитие, танец. Вдруг ошеломила меня моя мысль. Это растущий эфемерный шар, который то сжимается, то разрастается, то истончается, то превращается в камень, принося счастье и горе, оставляя новые следы, рубцы, царапины и трещины. Он никогда не застынет в покое. Он будет всегда стремиться к источнику. Никогда он не будет вчерашним. Я ликовал и убивался от ощущения, и всей грандиозности и ненужности нового открытия в себе. Значит и завтрашняя боль всегда будет разной. К ней невозможно привыкнуть. Вот где спрятана моя живость. Я затаил поглубже своё открытие, не давая поглотить себя тоске, чтобы не выдать своих чувств и не расстроить Беллу. Вот и меня не миновала сила этого места. Я тоже раздумываю о смысле своей жизни, как и все. Что самое странное, до встречи с Беллой мне казалась, что я черствел и переставал интересоваться окружающим. Она меня как будто разбудила. Теперь даже связь с моей семьёй претерпела большие изменения. Как они там? О Элис я не волнуюсь, она выговорится, разберётся, найдёт поддержку, если станет совсем плохо у неё есть Джаспер. А вот о Розали я очень переживал, она скрывает чувства, боль, страхи. Сквозь её броню не пробьётся даже Эмметт, я боюсь, что она накопит в себе столько боли, что выход ей будет только, как у вулкана с полным извержением и саморазрушением. Надеюсь, они разберутся в своих проблемах, потому что я не смогу им помочь. Белла откровенно любовалась причудам природы, иногда не замечая за собой, что восторженно смотрит на всё с отрытым ртом. А я ловил каждое движение, восхищаясь ею. – Ну как? Тебе здесь нравится? – с улыбкой спросил я. – Эдвард, у меня нет слов! Я чувствую себя как в сказке, не зная о тебе ничего, тут бы я поверила в любое чудо! – Готова к правонарушению? – спросил я, кривовато ухмыльнувшись. Мы стояли на грунтовой дорожке, а рядом на коротком колышке, который был воткнут в землю, была прибита табличка с просьбой: «Уважаемые посетители, просим вас не сходить с тропинок. Чтобы не нанести вред хрупкой экосистеме.». – Да. – уверенно кивнула Белла. Я заставил её застегнуть куртку, натянуть капюшон, чтобы её не продуло и она не собрала всю влагу с листьев. Из-за густоты леса тут редко что-то просыхает до конца. Я повесил на неё рюкзак, помог взобраться себе на спину и побежал вглубь леса к своему любимому месту. Если шагать обычным человеческим ходом у нас бы заняло это часа три, а так пробежав туда, в неполную свою силу, мы были там уже через пять минут. Мы оказались на небольшой, зелёной полянке, устланной мохнатым, ярко-салатовым ковром из короткой травки, листочки которой были похожи по форме на круглые ноготки. Кое-где из земли торчали большие, гладкие камни, покрытые разноцветным мхом от красно-рыжего, до тёмно-зелёных оттенков. Поляна была окружена огромными, изогнутыми деревьями кое-где они имели наросты, как будто горбы. Ветки были не видны под густыми, свисающими паклями мха. Под тяжестью груза и времени они, изогнувшись или треснув, сказочными арками врастали в землю, как будто приглашая, как в музее, пройти в следующий зал и окунуться в море зелёного, гостеприимного папоротника. С краю полянки по гладким, круглым камням бежал и журчал тёмный ручей. Появившись в нашем поле зрения, он торжественно спускался к нам по маленькому водопаду высотой около метра, образовывая небольшую прозрачную заводь с плавающими мальками серых рыбок. А затем он мягко полудугой огибал нашу поляну, весело перекатываясь через камни, он щедро одаривал их сверкающими бриллиантами капель, которые переливались на солнце. – Остановимся здесь? – спросил я Беллу, отпуская её на землю. – Да. – счастливо улыбаясь, сказала она, – Я готова провести тут, хоть целый день! Удивительное место! – У нас другие планы, мы здесь пробудем примерно полтора часа. Я хочу показать тебе более нереальное чудо. – Разве такое возможно? – не веря сказала она. – Здесь так красиво! Белла расстегнула куртку, сняла её, бросила рюкзак и стала гулять по поляне. А я, помня, свой первый промах с её прогулкой, в этот раз тщательно подготовился и всё распланировал. И я намерен хорошо о ней позаботиться и следить, чтобы она вовремя кушала. Я расстелил скатерть, достал термосы с чаем и кофе, продукты и подозвал Беллу. – Белла, хочешь перекусить? – Я бы попила чего-то горячего, но кушать пока ещё не хочу. – Откусишь один кусочек ради меня? – улыбаясь, молил я. – Разве возможного отказать такому красавчику. – сдалась она. Я сел возле камня и пригласил Беллу в свои объятья. Девушка удобно умастилась, откинувшись спиной на меня, а я слегка обнимал её за талию, отрываясь от неё только, чтобы прислуживать ей в трапезе. Белла предпочла кофе и откусила кусочек сандвича, затем вновь вернула его на бумажную тарелку. Я услышал, как забурчал её животик и не удержался от довольной улыбки. – Похоже, удался чей-то коварный план! – наигранно надувшись от обиды, сказала она. – Не обижайся на меня. – улыбнулся я и страстно поцеловал Беллу, оторвавшись от её губ, я протянул ей бутерброд, – Моя мама очень любила пикники и я ещё помню, что бегая, гуляя на свежем воздухе не замечаешь голода, но присаживаясь к корзинке с припасами, я наедался гораздо плотнее, чем на обычном обеде. Так что кушай на здоровье, нам предстоит гулять целый день. Или может мне уйти, я тебя смущаю? – Нет, что ты. Останься. – она погладила мою руку и, запрокинув голову, нежно меня поцеловала. Белла съела два сандвича и огромное, красное яблоко. Затем мы гуляли вокруг поляны, целовались, смеялись, разговаривали. Надолго задержались у ручья, плескаясь искали красивые камушки, рассматривали водоросли. Затем я сказал Белле, что нам пора двигаться дальше. Я быстро собрал всё в рюкзак, мы оделись и вернулись к утоптанным дорожкам парка. Мы быстро добрались до машины, я торопливо выезжал к шоссе. – Белла, хочешь, мы сейчас заедем на Рубиновый пляж или можем сделать это вечером на обратном пути? – Хм, а если мне хочется его посмотреть при свете дня, а потом вечером побывать с тобой на более уединенном пляже? – Будет всё так, как ты захочешь. – улыбнулся я. После моего ответа Белла с печалью задумалась, видимо, о том, о чём мы договорились сегодня не вспоминать. Я тоже отгонял грустные мысли, стараясь думать о чём угодно, только не о предстоящей нам разлуке. «Останься» – звучал у меня в голове её робкий, ночной шёпот. Мы доехали до шоссе и пересекли его насквозь, двигаясь к Тихоокеанскому побережью. Нам повезло, солнце закрывало большое облако и мне не нужно было прятаться от людей. Мы припарковались, я убедился, что Белла тепло оделась и мы побрели с ней в сторону откуда раздавался шум прибоя и крики чаек. Рубиновый пляж очень живописное место. Особенно красиво тут было в непогоду, не очень комфортно для людей, но даже они, не смотря ни на что, шли на такие риски. Ведь в сумерки, вечерние и утренние туманы тут можно было сделать потрясающие, мистически завораживающие снимки. Сейчас же тут было находиться очень комфортно, океан был тёмно-голубым, ветер был почти тёплым. По пляжу были раскиданы выбеленные стволы деревьев, попадая в море их, играя, обтёсывала морская волна, а наигравшись, разбрасывала на берегу. Не далеко от побережья из воды торчали могучие исполины – куски огромных скальных пород или даже целые каменные острова, сверху присыпанные почвой, на которой произрастал небольшой лес. Такой своеобразный природный кусочек торта, который демонстрировал силу, сложность и фантазию творца. Мы гуляли по берегу. Белла держала руки в карманах. Немного сгорбившись, она о чём-то размышляла. Тихо шагая, она иногда специально шаркала песок и разглядывала подбирающиеся волны. Когда Белла чувствовала усиливающиеся порывы ветра, она вздёргивала вверх подбородок и, закрыв глаза, принимала со смиренным покоем обволакивающие потоки воздуха. Океанский бриз, как заботливый брат укутывал её воздухом, причудливо расплетал и играл её волосами. Белла была так поэтично-прекрасна, тиха, задумчива. Когда она смотрела на меня, лицо её озаряла мягкая, тёплая улыбка. Она была для меня такой непостижимой, недостижимой, родной и единственной. Её душа и тело являлись прямой дорогой ко мне настоящему, сакральному, счастливому. Я, как и она, предавался такому же лирическому настроению и наслаждался нашей неспешной прогулкой. Отойдя далеко от популярной пляжной зоны, Белла затеяла детскую игру. Она бежала за отбегающей к океану волной, а когда видела, что та снова наступает на пляж, бежала от неё. Когда волна почти касалась её ботинок, она ускорялась и повизгивала, а я подхватывал Беллу на руки и спасался бегством, чтобы не промочить ноги. При этом я её кружил, а она заливисто смеялась и просила её отпустить. Это было очень смешно и весело, Белла даже умудрилась меня обрызгать, когда в пределах видимости показалась пожилая супружеская пара, я вынужден был вести себя, как человек и позволил ей пошалить. Глядя на эту пару, я немного завидовал их простому счастью, хотел бы и я также стариться вместе с ней. Ещё немного погуляв по пляжу, я сообщил Белле, что нам пора отправляться в следующие красивое место нашего особенного дня, за новыми чудесными впечатлениями. Сомкнув руки вокруг её тонкой талии, мы шли крепко обнявшись. Идя до машины, мы целовались, смеялись и несли всякую чушь, придумывая кто бы мог жить на том острове и соревновались в остроумии, сочиняя странные версии, почему пляж назвали рубиновым.