Любовь и кофе

      Выходные пролетели быстро и весело. Рядом с Кибой и Акамару у Матцури и секунды не находилось, чтобы повспоминать, подумать и погрустить. Инудзука шутил и рассказывал истории, а в минуты молчания тишину заполнял лай Акамару. Даже когда Йемо оставалась одна в своей квартире после их прогулок, в ее голову не приходили мрачные мысли. Хоть она и знала, что они не исчезли навсегда, но эта кратковременная передышка была как раз кстати. Теперь на заставке ее смартфона стояла селфи с Акамару.       Поэтому на работу в понедельник она пришла более, чем оживленная, хоть и немного расстроена из-за того, что не может проводить друзей прямо до вокзала. Темари, как только появилась в офисе, сразу пошла к президенту, и ее настроение явно оставляло желать лучшего. Вернувшись минут через пятнадцать, она позвала Матцури к себе. – Тебе не понравится то, что я скажу. Я даже не уверена, стоит ли мне говорить это сейчас, возможно лучше подождать конца рабочего дня, – начала Темари, усаживаясь в кресло и сцепляя руки в замок на столе.       В первую секунду Матцури даже не стала напрягаться и выдумывать темы разговора. Но в следующую она вспомнила, что Темари вернулась от Гаары. И тут уже догадка буквально прострелила ее тело. Неужели он хочет ее уволить? – Тогда стоило еще подумать, а не начинать разговор. Даже если ты мне сейчас не скажешь, что случилось, я весь день себя буду изводить догадками, – хмуро, даже строго ответила Матцури. – Да, верно. Проблема в том, что я не люблю, когда меня втягивают в чужие отношения, – спокойно отреагировала Собаку на грубую реплику помощницы. Не слыша ничего в ответ, она продолжила: – Вчера вечером Гаара нанес нам с Шикамару визит. Подарил картину на новоселье, как и полагается, а потом попросил, – Темари так процедила это слово, что сразу становилось понятно, насколько приказным тоном была озвучена просьба. Наверняка были задействованы и дополнительные рычаги давления на старшую сестру, – передать тебе вот это.       Она достала из кармана пиджака позвякивающие маленькие предметы и положила перед собой на стол. Матцури в одно мгновенье опознала передачу.       Ключи. – Ключи от моей квартиры, – глухо, но все же спокойно озвучила подтверждение Йемо. Она тихо подошла и забрала их, пряча в маленьком кулачке. – Мне жаль, – неловко, но искренне пробурчала подруга, на что Матцури слегка улыбнулась и кивнула. – Приготовить кофе? – эдакое завуалированное сообщение, что пора переключаться на рабочий режим. – Пока не нужно. Там с пятницы лежит папка – разберись с ней, – а у Темари никогда не было проблем с дешифрацией.       Вот только до конца настроиться на работу не вышло – ключи она небрежно кинула на стол, а не стала убирать в сумку, поэтому они буквально мозолили глаза. А в голове стал собираться привычный анализ, если это можно так назвать, ситуации.       Передал ключи через Темари – факт. Не хочет с ней пересекаться – вывод. Решил вернуть ключи и ноутбук – факт. Не хочет оставлять связи между ними – вывод. Обрывает нити – факт. Значит между ними было что-то большее, чем просто секс – вывод.       А если же ее цепочка неправильная, то почему тогда сам не вернул, а втянул третье лицо? Что она ему тогда говорила? Трус? Да, очень похоже, что Гаара боится их встречи наедине.       От таких мыслей легкая улыбка расцвела на девичьих губах. И с той, и с другой стороны конечные выводы напрашивались довольно удовлетворительные. Не плохо было бы их проверить, особенно последний – про боязнь. Да и такое ребяческое поведение заслуживало наказания.       А для Гаары нет большего наказания, чем неприятный, но сладкий сюрприз.       Ей нужно было составить хотя бы приблизительный план – список самых необходимых действий в определенной последовательности. К счастью, Темари вскоре пошла на собрание акционеров, недовольно бурча вполголоса, что в нем нет никакого толку, так как, если они будут принимать какие-либо решения, они не будут иметь юридической силы – процента явки было недостаточно для этого. Поэтому придется сделать еще одно собрание в скором времени. Но даже те двадцать минут отсутствия начальницы, все равно играли на руку Матцури. Она смогла спокойно откинуться в кресле и поразмышлять под мирное жужжание принтера, печатавшего устав компании.       Гаару всегда бесило, когда он не мог понять причин поведения окружающих. Его злил сам факт, что он не мог чего-то понять, его выводили из себя люди, которые ведут себя странно. Вот этим и можно воспользоваться. Матцури вполне сможет приветливо ему улыбаться, здороваться и даже чаще натыкаться – для президента скопилось много информации за время его командировки. Ей ничего не стоит снова раскрыться ему, только теперь все будет по-деловому. Будто между ними ничего еще не было и они только обмениваются любезностями с претензией на легкий флирт.       И если такая тактика сработает, то можно перейти и ко второй части плана. Можно будет идти ва-банк. Все или ничего – с Гаарой по-другому не выйдет.       На обед пришлось идти одной, потому что собрание насторожило Шикамару, и он решил обсудить его поподробнее с остальными представителями верхушки – Темари и Гаарой. Юкину задержали под предлогом, что она им может понадобится, поэтому на полноценный обед та пойдет позже. Тен-Тен на предложение вынужденно отказала, потому что один «мусье как ревнивая девчонка». Далее ей позвонили и она с криками «Хьюга, обед официально начался шесть минут назад, ты издеваешься, да?» помчала к лифту. Ну а Ино уже не оказалось на ресепшене, поэтому после недолгих размышлений, Матцури спустилась к себе.       Дома было тихо и спокойно, так густо-безмятежно, что это чувство будто вместе с кислородом проникло в ее грудь и осело, скрывая все остальные эмоции.       Матцури как раз собиралась выходить, когда на телефон пришло сообщение от Темари, гласившее, чтобы она в срочном порядке вернулась в офис и приготовила три чашки кофе в кабинет президента. Видать, совсем загоняли Джанко своими поручениями.       Эта мысль, на удивление, была неверной. Секретарь президента спокойно сидела за столом, неспешно печатая. Увидев Матцури с подносом в руках, она моментально подскочила к ней. – Там один из акционеров приехал, его не было на собрании, - зашептала блондинка. – Я ему почему-то не понравилась, так что давай ты сама отнесешь, а то его взгляд меня пугает немного. Так смотрит, будто недоволен тем, как я дышу. Так и без работы остаться можно.       Йемо кивнула и вошла в открытую Юкиной дверь. Собравшиеся устроились за столом президента, Гаара и Шикамару сидели к ней лицом, Темари боком, а гость – спиной. На столе лежала куча бумаг, и Матцури засомневалась, что они нужны были сейчас. – Ваш кофе, – тихо проинформировала она, подходя к столу и устраивая поднос на безбумажном островке темного дерева. – У вас два секретаря, один из которых только готовит кофе? – разрезал тишину мужской голос. Матцури едва не застыла ледяной глыбой от шока. – Матцури мой секретарь, господин Ханамура, – ответила Темари. Ее помощница тут же заметила тень неодобрения в глазах пожилого человека. Она уже давно наловчилась подмечать подобное. Мужчина задавал вопрос президенту, от него и ожидал услышать ответ. Да и статус женщины он с огромным трудом мог вписать в деловой мир. – Она делает просто превосходный кофе.       Строгий взгляд проинспектировал белую чашечку. – И что же это за кофе? – Классический эспрессо, – натянуто улыбнулась Матцури. Ну что за цирк! – Хотите другой? – Не нужно, мне уже пора, – Ханамура встал и направился к выходу, а у Йемо от его выходок чуть глаз не задергался. Минута, чтоб его! Всего минута – и ей уже прибить его хочется. Старики все такие безумные? – Хочу навестить свою внучку. Ах вот он зачем сюда заявился. Так зачем было устраивать такое шоу? Отнял время у президента, кофе дождался, а потом отказался. – Не завидую я его внучке, – тихо-тихо шепнула Темари, на что ее помощница покачала головой, соглашаясь, одобряя и жалея.       Выслушав распоряжения на остаток рабочего дня, Матцури упорхнула из кабинета, даже и не взглянув на Гаару. Она, честно говоря, не вспомнила о плане. Ну, разве что на секундочку, когда зашла в кабинет. Но не больше. Просто этот, кхем, акционер как-то перетянул на себя одеяло ее внимания.       Зато у Гаары все было наоборот. Когда открылась дверь его кабинета, он даже не поднял головы, рассматривая бумаги перед собой. Да, это было не совсем вежливо, но разговор с Ханамурой явно исчерпал все важные темы. Когда же гость отметил прибытие еще одного секретаря, мужчина вскинул голову, буквально натолкнувшись взглядом на тонкую фигуру Матцури. Которая, к слову, выглядела намного лучше, чем раньше. Которая даже не смотрела на него.       Эх, знал бы он, что идет у нее на поводу, разозлился бы еще сильнее. Как и думала Йемо, он совсем не понял, как она может так беззаботно себя вести, как может даже не пытаться встретиться с ним взглядами. Прошла любовь, завяли помидоры? Так какого лешего она тогда как привидение ходила до этого? Или у девушек есть внутренний таймер, который отсчитывает им время «скорби» по отношениям? В общем, ситуация была какой-то странной. Ожидания Гаары совсем не сходились с реальностью, чего он, признаться, не любил. Он-то думал, что Матцури тоже будет избегать его, прятаться, а тут так спокойно заходит, даже с непоколебимым спокойствием отвечает на строгие вопросы акционера. Не замявшись, не стушевавшись, словно каждый день так делает.       Вернее делала. Его тон обычно в подобном ледяном диапазоне, так что нечему здесь удивляться – практика у Гаары но Собаку дала плоды.       Долго подумать над поведением бывшей девушки у президента не получилось – Шикамару, конечно, старается вздремнуть в любое время и в любом месте, но интуиция Нары била тревогу, заставив их собраться и обсудить каждое слово, сказанное Кошуи на собрании. Информации было катастрофически мало, поэтому вскоре они разошлись, а Гаара решил наверстать пропущенный обед. Его секретаря за столом не оказалось, что только подбавило сотую долю градуса в общий котел. Матцури тоже не оказалось на рабочем месте, но этот факт был принят более благосклонно.       Но не успел он обрадоваться, как обе сотрудницы обнаружились на ресепшене, в виде воркующей троицы, последней из которых была Яманака. – Ничего себе песик! – хмыкнула Ино, рассматривая, видимо, изображение в телефоне. – Откуда такой? – Это Акамару, пес моего друга, Кибы. Они приезжали на эти выходные. Кибе нужно было отлучится по делам, так что он оставил Акамару у меня, – каждое слово Матцури буквально вдалбливалось острыми ножами в его спину. Было непривычно слышать ее голос. Особенно, когда Йемо говорила о каком-то парне, о котором Гаара впервые слышал. Это как так получается? В любви признается, но с друзьями-мужчинами не знакомит? – Покажи этого Кибу. О, горяч, – одобрительно кивает Яманака, на что Матцури смущенно смеется. Гаара же готов скривиться от такой картины. Шоу специально для него? Чтобы заставить ревновать? Но слишком уж продуманная многоходовка получается для такой бессмысленной затеи. Наоборот, приезд этого Кибы хорошо стыкуется с хорошим настроением Йемо. Да и пес не совсем вписывается в выдуманную романтическую идиллию – явная помеха. Так что все звучит более, чем правдиво. Не стоит так же забывать, что сначала Ино увидела пса, а потом уже его хозяина. Если бы Матцури хотела заставить Гаару ревновать, то не стала бы выдумывать пса – фотографии еще ничего не значат.       Отдыхала с другом на выходных. Моментально забыла про него из-за приезда какого-то парня, хотя так искренне признавалась в чувствах. Лицемерно же. Хотя, стоп, с чего вдруг она должна всю оставшуюся жизнь за ним убиваться? Что это еще за ожидания? Он себя убеждал, что это не любовь, а влюбленность? Убеждал. Не вышло, правда, но вот сейчас как раз есть повод, чтобы вернуться к этой мысли. Повод, который он в упор не видит, а когда видит, тут же откидывает. Это тоже лицемерно.       Черт возьми, как же бесит.       Злит, выбешивает, выводит из себя, напрашивается – только так можно было характеризовать поведение Матцури. Для других она вела себя совершенно обычно. И только Гаара с Темари видели, что это «обычно» пахнет полугодовой давностью, когда девушка работала у Темари, а с босом всея компании контактировала редко. Редко, но метко, чтоб его. Это ее спокойствие и доброжелательность были настолько лицемерными, что Гаара удивлялся, как ее саму не воротит. Он удивлялся и злился, ведь теперь в ее теле не было ни капли страха, ни грамма боязни за свою тушку, которые ощущали почти все служащие, посещающие хоть на краткое мгновение президентский кабинет. Матцури спокойно передавала ему бумаги, которые Темари спокойно просила передать лично в руки – с этой женщиной будет отдельный разговор. Йемо даже осмелилась предлагать ему кофе. Мать твою, он с дуру выпил ту чашку ее классического эспрессо, которое предназначалось Ханамуре, из-за чего у него вот-вот начнется ломка, как у наркомана. А теперь она подливает маслица в огонь того костра, над которым бурлил котел его чувств, специально же, зная ведь, что президент откажется и будет страдать еще сильнее. И эта маленькая дьяволица даже не удосуживается скрыть озорство в своих глазах, стереть с лица лукавую улыбку.       Гаара злился, чуть не рычал от ярости, потому что ненавидел всей душой, когда с ним пытаются играть, как с мышкой, вертеть им, веревки вить, да как угодно назовите – до дрожи в пальцах и тошноты в горле презирал. И каких трудов ему стоило терпеть это ее напускное дружелюбие, естественно, не покидающее границ офисного этикета, знает только сам Сатана. Ну и Юкина, разве что, хотя она совсем не понимала, в чем дело. Зато явно чувствовала, как уже второй день стены, отделяющие ее от президента, обрастают все новыми слоями льда.       Подумать только – ей потребовалось всего два дня, чтобы довести Гаару до такого состояния. Это же всего лишь несколько заходов в кабинет, пара предложений кофе, сотня дежурных милых улыбок и десятка четыре слов. Она играла на всех струнах ненависти сразу – Гаара не любил непонятных вещей и людей, не жаловал лицемерия, ненавидел сюрпризы, которым стало поведение девушки, терпеть не мог быть загнанным в угол. Его злили ее действия и собственная злость на ее действия, тотальная неспособность быть безразличным и невозможность как-то ответить, повлиять, наказать в конце концов.       Ему нужно было собраться. Работа отвлекала, но до тех пор, пока Йемо снова не окажется в поле зрения. Вроде нормально, вот только завтра днем на собрании акционеров – уже официальном – она тоже будет присутствовать, хоть и на заднем плане – неважно, рисковать Гаара не хотел. Ему нужна была ясная голова, а не остро реагирующий на ее взгляд эпидермис.       Поэтому на утро следующего дня он был каким-то нервным, опасающимся ее новых выходок. Юкину он тут же отправил куда подальше – в ресторан проверять заказ для дорогих – в буквальном смысле – акционеров. Господа, видите ли, могли пожелать остаться подольше. Вдруг их собрание затянется. Темари и Шикамару встречали нескольких персон из аэропорта, поэтому приедут с ними сразу на собрание. У Матцури не было причин или повода, чтобы появляться перед ним.       А разве ей нужны те поводы, от которых ее любезно избавили? Нет, у нее есть другие, поинтереснее. Которые можно даже обставить, как деловое предложение.       Но когда она зашла в кабинет президента с чашкой в руке, Гаара о таком даже подумать не мог. У него едва в глазах не задвоилось от такой наглости, а еще и от едва контролируемой злости. Бурлящий котел внутри него нужно было выплеснуть, хорошо бы на того, кто все это время подкладывал дрова в костер. – Что-то случилось? – внутри все кипит, а снаружи могильный холод – от такого один из них просто обязан помереть во благо другого. – Нет, – слегка улыбнулась Матцури и, повернувшись лицом к двери, повернула ключ в скважине, как туз в рукаве используя эту его привычку – оставлять ключ в замке. – Что за… – едва не прошипел Гаара, вставая из-за стола. Но порыв приблизится резко исчез, когда небольшой ключик исчез в декольте улыбающейся Матцури. – Вы не отвлекайтесь, Гаара-сама. Вам нужно сосредоточится, – забота так и слышалась в голосе. Вот только глаза светились таким дьявольским озорством, что страшно становилось. Не Гааре, естественно. Демонам. За Гаару. – Или вы тоже хотите кофе? – Нет, – резко ответил президент, цепким взглядом следя за тем, как Йемо присаживается на диванчик. Она без тени неловкости очаровательно ему улыбается и делает глоток своего напитка, в экстазе прикрывая веки. Заставляя чувствовать себя глупо. Глупо за то, что отказался. – Что ты делаешь, Матцури?       Она сама бы хотела это знать. Ей казалось, будто она ходит по до предела натянутому канату, а внизу – бездна, пропасть, стены которой испещрены острыми льдинами, как клыками. И канат вовсе не из льна или конопли, а из нервов одного президента. Матцури вела настолько тонкую и опасную игру, что даже не сразу поняла весь ее масштаб. Ну вот чего стоит Гааре слегка расслабится? Как только она скажет что-то не то, он перестанет чувствовать напряжение между ними, а это чревато гибелью канатоходцу-недоучке. Собаку может не купиться на ее обаяние, если таковое вообще имеется, просто послать ее, а потом даже уволить. Оборвет последнюю связь между ними.       Поэтому она не стала говорить что-то очевидное. Она всего лишь снова сделала глоток и, даже не притворяясь, слегка застонала от удовольствия. Наконец-то у нее получился кофе для себя! Наверное, лучший кофе в ее жизни.       А у Гаары в животе все скрутило от этого стона. Его начало мутить, и начало именно с рассудка, потому что разуму не хватало всего лишь этой капли, чтобы практически отключится.       Матцури едва не вздрогнула, когда мужская фигура нависла над ней. Она медленно подняла свой взгляд, остановившись на яростно потемневшей бирюзе. На ее губах уже неосознанно расцвела улыбка. Перед глазами так же замаячил галстук, за который она тут же схватила свободной рукой и пару раз намотала, вынуждая склониться к своему лицу. – Хотите знать, каков на вкус мой кофе? – тихо, почти шепча, спросила Матцури, лаская взглядом мужской подбородок и шею.       Гаара едва не усмехнулся мысли о том, что эта фраза входила в лидеры списка самых эротичных фраз, которые он только мог вспомнить. Йемо снова его «звала», но уже не так как раньше. Как женщина, а не молодая девушка.       И он медлил с ответом. Если бы хотел – или мог – отказать, сделал бы это сразу. – Или, быть может, хотите вернуть ключ? – отпуская его галстук и ставя чашку на столик, предположила девушка. Ее слова напомнили, куда именно она его прятала – в вырез кофты. – Направление для этого верное.       Ее насмешливые замечания поддерживали нужный градус, хотя мысль остудить ее пыл в голову все же пришла. Здравая, но такая лишняя мысль. – Ты злишь меня специально. Это старый прием, – Гаара буквально одним глотком допил кофе. – Главное, что действенный, – Матцури потянула его на себя, заставив сесть на диван. Не успел Собаку и слова сказать, как она уже села верхом на его ноги, не замечая, как высоко задирается ее черная юбка. Тонкие пальчики ловко стянули с него галстук через голову, откидывая в сторону. – Матцури, – нахмурился мужчина и предупреждающе позвал маленькую дьяволицу, но все без толку. Йемо прижалась губами к его щеке, потом резко спустилась на шею, пока руки занимались маленькими пуговицами жилета и рубашки. Но они тут же были схвачены широкими ладонями. – Советую все же найти ключ, иначе я просто выйду и закрою вас здесь до самого совещания. Вот забава акционерам будет, – зашептала новоиспеченная шантажистка. Едва совет закончился, раздался хлопок и она тихо зашипела – шлепок по ягодице был весьма ощутимый во всех планах. – И это все, что ты можешь придумать? – осадил Гаара еще и словесно свою подчиненную. Хотя раз он так вяло останавливает и отстраняет ее, то подчиняется тут вовсе не она. – Главное действенность, помните? – Йемо освободила свои руки и закончила прерванный процесс с пуговицами. Подушечки пальцев взметнулись вверх по торсу, легко касаясь теплой кожи.       Матцури уже явно вошла во вкус и почти перестала анализировать свои слова, ее волновал только знакомый потрясающий мужской аромат, тонкая кожа шеи под губами и ремень брюк под руками. Забывшись, она вздрогнула, когда почувствовала поглаживающее прикосновение к лопаткам, но зато это помогло отстранится, когда ладони переместились на ее грудь, явно с целью выудить заветный ключик и закончить их потрясающую игру, где Йемо впервые была в господствующем положении. – Не так же быстро, – выдохнула она в мужские губы, а после слезла с колен, опускаясь на пол перед диваном. Это решение пришло спонтанно, что грозило ей такими разрушителями атмосферы, как стеснение и нерешительность.       Гаара же не совсем уловил суть ее маневра, пока ее руки не дотронулись до ширинки на его штанах, а Матцури не привстала на колени между его ногами. От удивления и неверия в реальность происходящего, он даже ничего не предпринял, чтобы ее остановить. Матцури любила дразнить его руками, но никогда прежде не заходила на этот уровень, поэтому Гаара и опешил, и немного протрезвел, вспоминая, где они находятся, какой сейчас час и что им нужно делать в это время.       Но все ее манипуляции в виде ерзанья на его коленях, томных поцелуев и скользящих прикосновений уже дали результат, из-за чего все здравые мысли испарились из мужской головы, стоило только Матцури прикоснуться к алчущей ее тепла плоти.       Она чувствовала себя до глубины души пошлячкой, развратной женщиной и это ей до чертиков нравилось. Тех чертиков, чьи бесята плясали в глазах, чьи советы неслись нескончаемым потоком, впадающим в бурю восторга.       Когда к рукам внезапно присоединились губы, а потом и язык, медленно скользящий по длине, Гаара едва остановил свои руки, захотевшие вцепиться в короткие каштановые волосы. Нет, пусть наслаждается мнимой победой. Если верить поговорке, он будет смеяться последним.       Если доживет, потому что Матцури, пусть и не брала глубоко, но зато удачно это компенсировала. Потолок расплывался белесым маревом, когда Собаку нашел в себе силы открыть глаза. Сфокусировать удалось лишь на девичьем лице – особенно на приоткрытых блестящих от слюны губах. Тяжелое дыхание Йемо ничуть не уступало мужскому. – Вот теперь можно, – внезапно усмехнулась Матцури, стаскивая с себя бежевую кофту и не заботясь о ее месте приземления – ткань немнущаяся, специально выбранная.       Пластиковая головка ключа выглядывала из-за белого лифчика между грудей. Но взгляд Гаары не задержался на нем, а заскользил по ключицам, плечам, рукам, животу. Матцури тут же оказалась на мужских коленях, в той же позе. – Пора действовать, Гаара-сама, – когда-нибудь он определенно накажет ее за эти насмешливые нотки в тоне, ну а пока стоит воспользоваться советом-разрешением и оставить девушки без верха нижнего белья. Ключ? Он упал аккурат в подставленную маленькую ладошку, но Йемо не стала тратить на него ни секунды, бросая рядом на диване. Ее больше волновала реакция Гаара на то, что он увидит, когда еще немного сдвинет подол юбки вверх по ноге. Результат ее удовлетворил – неровный ритм дыхания президента сбился еще больше, а пальцы медленно провели по кромке чулок, которые она, кажется, натянула до самых ушей при входе сюда, чтобы не раскрыть один из козырей так быстро. Но в этом ходе зашла еще одна карта, выбивавшаяся из эротичного окраса их игры, придавая более прагматичные и несколько пошлые тона. Но что поделать – это было необходимо.       На левом бедре, из-под широкой резинки чулок едва выглядывал уголок шуршащего квадратика, чей силуэт не мог скрыть довольно плотный, но все же тонкий материал. Гаара неспешно вытащил контрацептив из плена – прозрачная упаковка не утаивала ярко-красного цвета тонкой латексной защиты. – Помочь вам? – для Матцури все происходило слишком медленно, ей уже хотелось поскорее покончить с пожаром внизу живота. Ей никто не ответил, но и не нужно – действия намного лучше слов, особенно когда действия мужчины приближают исполнение женского желания. Хотя в данном случае во всех смыслах лучше сказать «удовлетворения».       Матцури медленно опустила бедра, не заморачиваясь с нижним бельем и просто отодвигая мешающую ластовицу в сторону. Наполненность сразу бьет по всем колоколам в голове, отчего в ушах буквально звенит и гудит, вырывая стон из груди. Привыкают они всего мгновение – их на большее промедление не хватает. Стоны беспощадно терзают закусываемые губы, иногда прорываясь сквозь эту блокаду, отчего женский голос заполняет кабинет. Йемо двигается больше вперед-назад, плавно и ритмично, но иногда их тела все же соприкасаются с характерным шлепающим звуком. Ну и к черту все. И всех. И даже Гаару, чьи плечи она сейчас полосует ногтями, его особенно. Происходящее – самая правильная из всех ее неправильных идей. И самая неправильная из правильных.       Гаара кончает первый, но Матцури через пару толчков следует за ним, а потом минуту или две пялится на стену перед лицом, собирая себя по крупицам, оставшимся от такого феерверка.       Что ж, тактика наступления отыграна превосходно, теперь пора подумать и об отступлении.       Ей бы, не меняя настроя, шепнуть что-то насмешливо-доброжелательное, но в голову не приходит ни одна мало-мальски стоящая фраза. Хотя стоит Матцури окинуть взглядом мужчину под собой, как слова срываются с ее губ: – Надеюсь, вам стало лучше.       Скромный поцелуй в щеку, как первый признак возвращения прежней Йемо. Как сигнал о том, что пора сматываться. – Не так быстро, – хватает ее за плечо Гаара, когда она пытается слезть с его колен. То, что он почти повторил ее фразу, и то, как он смотрит, не предвещает ничего хорошего. Кажется, пришла пора платить за свои поступки. Матцури знала, что этом момент настанет, но не думала, что настолько быстро. Пожалуй, с возвращением прежней Матцури стоит повременить. – Что это значит?       Она не ответила сразу. Она поерзала, устраиваясь поудобнее и доставляя неудобства Гааре, и только после этого соизволила заговорить: – Это не значит абсолютно ничего. – Мне так не кажется, – хмуро просвещает мужчина, неведомым образом игнорируя факт, что на нем сидит практически голая девушка, что он до сих пор в ней, что они в его кабинете, что осталось чуть больше часа до собрания. Она может, так почему ему нельзя?       Матцури за секунду обдумывает ситуацию. Она его старательно злила, воспользовалась своими стараниями, теперь пора сворачивать свою кампанию и устранить неприятные последствия. Если она не объяснит все Гааре сейчас как-нибудь логично, то ни он, ни она нормально работать не смогут. Для Йемо, в отличии от мужчины, это сейчас не так критично. Так что нужно включить мозг и постараться сделать так, чтобы президент вернулся к прежнему удовлетворительно-холодному состоянию, не грозя вскипеть от злости в любую секунду. – Ну хорошо, – нехотя вздохнула Матцури, понимая, что окончательно и безповоротно вернулась к своему прежнему поведению. Теперь Гаара главный. – Скажем так, это мой способ оборвать все связи между нами.       Гаара молчал, пристально ее рассматривая. Он не понял. – Теперь можно сказать, что между нами был просто секс, – продолжила она. И невозмутимо добавила через мгновение, пожав плечами, – мне так легче. – Тебе легче? – прищурившись, переспросил Собаку и получил в ответ кивок. Он не понял, как и почему ей стало легче от того, что только что произошло между ними, зато отчетливо увидел, что действительно стало. Свои ощущения он еще не мог идентифицировать. Кроме злости, естественно. – Может, дашь мне одеться? Мне холодно, – Матцури и глазом не моргнула, распознавая первые признаки злости Гаары. Она была маленькой, поэтому короткий логичный разговор должен был ее устанить.       Хватка ослабла, позволяя ей слезть с мужских колен, подавляя вызваный этим движением стон. Пока она приводила себя в порядок, Гаара занимался тем же, хотя у него ушло на порядок больше времени, позволяя Йемо еще раз оглядеть линии пресса прежде, чем они были скрыты тканью рубашки.       В последний раз – ударило ее в грудь собственное сердце, заколов. – Ну и? – застыв в двух шагах, Гаара сложил руки на груди и выжидательно смотрел на маленькую дьяволицу, моментально преобразившуюся в невинного ягненка. – Эм… мне больше нечего тебе сказать, – взгляд Матцури забегал по сторонам.       Такой ответ совершенно не понравился мужчине. Иначе почему он стал, словно айсберг, надвигаться на хрупкую девушку. Йемо сначала опешила, потом сделала несколько шагов назад, пока ноги не столкнулись со столиком, а после разозлилась: – Так-так-так, не приближайся, – вытянула она руку вперед в попытке сохранить хоть какую-то дистанцию между ними. Удивительно, но асберг-Гаара остановился. – Мы друг другу ничего не должны – ни вещей, ни каких-либо объяснений. Можешь считать это прощальным сексом или же моей местью, или моим последним желанием наконец-то побыть главной – как хочешь. Подобное никогда больше не произойдет. Поэтому… я могу идти, господин президент?       Мда, не вышел короткий логичный разговор.       Но зато, смотря на Гаару, Матцури прекрасно видела, как он словно обрастает коркой льда, становясь невозмутимым и спокойным. Так что можно сказать, цели она добилась.       Собаку молча вставил ключ в замочную скважину и прокрутил. Так же без слов открыл дверь и отступил, пропуская. Йемо не смогла сдержать облегченную улыбку, проигнорировав пристальный взгляд.       Облегчение ушло так же быстро, как и пришло, стоило ей покинуть кабинет и услышать, как закрывается дверь позади.       Собрание началось немного позже, чем планировалось, но этого все и ожидали. Матцури с удивленной улыбкой осмотрела Канкуро, выделявшегося своим неделовым прикидом. Он, заметив вошедшую в кабинет девушку, перестал рассказывать Темари какую-то историю и подмигнул Матцури: – И как только Гаара с его кофеманией и собственничеством разрешил тебе готовить кофе для нас, простых смертных?       Матцури показалось, или со стороны Темари донеслось едва ли не шипение? – Я вернулась к должности секретаря Темари-сан, - невозмутимо улыбнулась Йемо, для внушительности используя официальный японский и придерживаясь субординации. – Интересно девки пляшут. Даже так, – задумчиво протянул Канкуро на своем привычном почти ганстерском диалекте.       Воспользовавшись заминкой, Йемо выскользнула из кабинета, спеша дочитать последние несколько страниц устава компании. Все в последний момент как-то лучше делается, судя по всему.       И она была очень рада, что успела его прочитать, потому что у нее не возникало вопросов «а что же будет сейчас» каждые пять минут. Они с Юкиной и Тен-Тен, как помощницы главных в компании, имели право и даже обязанность присутствовать. Места у них были, надо сказать, самые лучшие – позади у стеночки, не за столом, что позволяло как-то свободно дышать и особо не напрягаться. Хотя у Матцури все же была причина – один придирчивый акционер, не захотевший даже попробовать ее кофе. В любой другой ситуации было бы не так обидно, но вот именно в этой – аж бесит.       Когда виновник торжества наконец взял слово, Матцури едва не клевала носом – она сидела на крайнем сидении, по левую руку – Тен-Тен, а потом уже Юкина, которая таким образом могла отвлекать только Такахаши. Изложив свое предложение, Кошуи прямо-таки светился удовольствием. Не понятно почему – идея слияния компаний не вызвала никакого одобрения хотя бы со стороны «верхушки». Оно и ясно – компания под началом семьи Собаку должна была стать на второй план, видите ли, у него «холдинг с разными сферами деятельности, в которых как раз отсутствует недвижимость. – И с чего вы взяли, что мы вообще будем рассматривать эту идею? – Шикамару не выглядел возмущенным или насмешливо-снисходительным. Наоборот, он словно ожидал беды. – Потому что такой вопрос решают все акционеры. Голосованием, - сиял как новая копейка Кошуи. – И ваших отрицательных голосов хватит только на сорок пять процентов акций.       «Вот говнюк», – и это самое милостивое, что подумала Йемо про акционера. – Значит, ты уже обо всем позаботился. Ну и сколько же процентов согласны? – невозмутимо поинтересовался президент. – Пятьдесят.       Кошуи едва довольно не засмеялся, увидев, как вытянулось лицо Темари и Канкуро. Президент и вице-президент сохраняли завидное спокойствие.       Матцури догадывалась, почему. Если владелец или владельцы оставшихся пяти процентов не дадут согласие на слияние, то оно не состоится – такое решение принималось большинством голосов и случай пятьдест на пятьдесят не входил в это правило. – И кто же не дал вам ответ? – вопрос был ко всем акционерам. – Господин Ханамура решил оповестить нас на собрании, - все еще улыбался Кошуи. Видимо, был уверен в выгодности слияния для акционеров, согласившихся на него. – Да, - кивнул владелец тех самых пяти процентов, а Матцури почувствовала застывший писк в горле. – Дело в том, что предложение очень выгодное, если рассматривать только мои личные интересы. Однако моя внучка работает в этой компании и, являясь моей прямой и единственной наследницей, именно ей и лучше принять решение.       Закончив объяснять, господин Йошито Ханамура посмотрел прямо на троицу секретарей, передавая слово своей внучке.       «Охренеть».