Отблески

Он стоит возле капельницы, наблюдает за тем, как бесцветная жидкость из пакета по трубке попадает в кровь через иглу в вене. Серые глаза следят за передвижением каждой капли, не упускают ни малейшей детали. Замираю в дверях, не желая нарушать эту тишину, но поздно - покачиваюсь и делаю шаг вперед. Каблук туфли со стуком опускается на пол, и в этот момент мужчина переводит взгляд на меня. И, твою ж мать, я разбиваюсь об лед. Совершенно забыв, что нужно было позаботиться о наручниках, я покинула палату, а теперь мне светит выговор за безалаберное отношение к работе. Но, если кроме меня, его никто не видел, значит, выговора можно избежать. Выдыхаю, набираюсь наглости. - Разрешение вставать было? - с толикой вызова в голосе спрашиваю. "Молодец, доктор Ридли. Именно так ты и должна разговаривать с будущей машиной для убийств. Продолжай в том же духе". Мужчина все еще не отрывает от меня взгляда, в котором лед неожиданно сменяется привычными океанскими волнами. - Нет, доктор, - он полухмыкает-полуусмехается и возвращается в постель. Присаживаюсь рядом на столь нелюбимый стул, от которого почти сразу же начинает болеть спина, и даю знак протянуть руку. Вытаскиваю из вены иглу, сразу же прикладываю ватку и говорю: - Сгибай. Он слушается, зажимая ватку на локтевом сгибе. Мысленно прикидываю, сколько еще раз мужчине будут ставить всевозможные капельницы, брать кровь и вводить различные медикаменты, и морщусь, так как все уколы будут приходиться на правую руку по известной причине. Эту самую причину Солдат как раз с любопытством разглядывает, сжимая и разжимая бионические пальцы. Пользуясь тем, что он отвлекся, смотрю ему в лицо. Сжатые губы, морщинка между бровями, усталые, потемневшие глаза с темными полукружьями под ними. - Не спал? - срывается с губ прежде, чем успеваю подумать. Мужчина качает головой: - Голова болит. Встаю со стула, беру с прикроватной тумбочки стакан с водой и аптечку. Вытаскиваю пластинку с таблетками и выщелкиваю на ладонь белый кружочек. Вместе с водой протягиваю ее мужчине. В ответ получаю вопросительный взгляд. - Не бойся, это всего лишь аспирин, - вздыхаю, видя, что доверчиво глотать лекарство Солдат не собирается. - Аспирин - ненаркотический анальгетик, по-другому - ацетилсалициловая кислота, помогает при головной боли, высокой температуре и оказывает противовоспалительное действие. Никакую отраву я не собираюсь тебе подсовывать. После секундного колебания мужчина забирает с моей протянутой руки таблетку и залпом запивает ее. Мимолетное прикосновение холодного металла бионики к ладони заставляет кожу покрыться мурашками; быстро отдергиваю руку. Кто мог знать, что у меня разовьется боязнь собственного проекта. Какая ирония. Повисает звенящая тишина, прерываемая только моим чуть хрипловатым дыханием. Треклятое горло когда-нибудь доконает, если не заживет в ближайшее время. Почти физически ощущаю тяжелый взгляд серых глаз на шее и вспоминаю, что так и не сняла шарф, который кулем сбился на сторону. Поправляю этот несчастный отрезок ткани торопливо, как будто мне стыдно за неряшливый вид. Вместе с этим прекрасно понимаю, что волосы я так и не привела в порядок, и они торчат во все стороны, частично цепляясь за остатки пучка; да и под глазами у меня круги, а лицо бледное, как у привидения. Не самое лучшее зрелище. - Это я сделал? - вопрос вырывает из омута мыслей об отвратительном внешнем виде. Солдат все еще не отрывает глаз от моей шеи. Сжимаю губы. Что тут ответить? - Не помнишь? - спрашиваю в свою очередь, прекрасно зная ответ. И, конечно, дожидаюсь отрицания. Естественно, нет, ведь я собственноручно всадила в тебя лошадиную дозу транквилизатора. - Было больно? - а вот это уже жестоко. Заставляю себя скривить угол рта в усмешке, похожей на гримасу. - Не больше, чем тебе. Он хмыкает, принимая к сведению. Удивляюсь, как он не слышит издевательского, полного яда воя чертей. Хотя, возможно, у него есть свои, которых я также не слышу. Мужчина вновь переключает внимание на бионическую руку, выпрямляет пальцы, мнет ткань простыни. Неожиданное осознание прошивает мозг пулей, заставляет податься вперед с вопросом: - Ты же левша, правда? - Как ты догадалась? - взгляд исподлобья беззлобный, с толикой интереса. Передергиваю плечами, не будучи уверенной в том, что сказать. В сущности, ответ заключен в вопросе. Догадалась. - Ну, теперь вышивать крестиком и играть на скрипке ты точно не сможешь, - откидываюсь на спинку стула, накидываю усмехающуюся маску. Горечь сдавливает тисками, непонятно отчего, а внутренний стержень с треском пошатывается. Подумать только, расклеилась неизвестно почему. - Мне нужно идти, но я вернусь после обеда, - сообщаю, встав с неудобного сиденья. К черту правила и наручники, хватит. За дверью меня встречает полный яда голос, вторящий чертям: - Другие девочки играют в куклы, Нора, а ты - в солдатики. Не думаешь, что что-то тут не так? Кэт стоит, прислонившись к стене, словно поджидая меня, на ее лице играет белозубая улыбка. Нас разделяют всего пара шагов, которые преодолеваю неожиданно быстро. Успеваю заметить, как самоуверенность в ее глазах сменяется беспокойством прежде, чем мой кулак врезается в ее челюсть. Девушка с криком падает. Потираю руку, дую на ободранные костяшки. Поделом, подруга, надоела. Кэт держится за лицо, по ее щекам текут слезы, а губы разбиты. Смешивая слова с кровью, она выплевывает: - Ты все равно сдохнешь! - Только после тебя, - переступаю через нее и иду к лифту. Горечь внутри рассеивается, сменяясь победоносной уверенностью, которую подкрепляет жжение в костяшках. Стержень восстанавливается, не грозит больше сломаться. Надо же, оказывается, чтобы восстановить внутреннее равновесие, нужно всего лишь кому-нибудь с чувством врезать. За спиной слышу угрожающие крики Кэт, но мне глубоко наплевать. Ощущение, что она представляет угрозу, пропадает, я знаю, что она всего лишь человек, такой же, как и я сама. И даже перспектива найти завтра утром у себя в кофе цианистый калий или двадцать миллилитров серной кислоты не пугает. Чувство удовлетворения побеждает. В комнате промываю костяшки, любуюсь содранной кожей. При попадании перекиси ранки щиплет, но это даже приятно. Ловлю себя на том, что улыбаюсь уголками губ, только подойдя к зеркалу, отразившему румянец на щеках. Нужно наведаться в тренировочный центр, снять нервное напряжение еще немного. Но это подождет. Сейчас время обеда, надо поесть в кои-то веки. Прикрываю глаза, позволяю себе в полной мере насладиться ощущением жжения, вызванного содранным верхним слоем эпидермиса. "Мазохистка", - подначивают черти. И в этот раз соглашаюсь с ними почти весело. Приступ кратковременной эйфории покидает меня, как только выхожу в надоевший серый коридор и смешиваюсь с толпой. Неожиданно от людской массы отделяется Селена. - Я видела Кэтрин, - громко говорит она, чтобы я услышала ее в гуле множества голосов. - Вы бы слышали, что она про вас говорила, док. Мулатка улыбается; видимо, ей давно хотелось насолить Кэти, но случая не было. Мне случай подвернулся. - Ах да, док, профессор Зола сообщил, что заглянет в лабораторию после обеда, сказал, хочет посмотреть и попытаться протестировать вторую версию проекта, - спохватившись, скороговоркой выпаливает Найтингейл и торопливо убегает, дождавшись кивка с моей стороны. Значит, послеобеденный визит к Солдату откладывается на неопределенное время. Что ж, возможно, профессор поможет мне разобраться с усилителями, которые разместить в бионической руке кажется попросту невозможным. Столовая встречает запахом супа и овощного рагу; запахом, который в обычных условиях вызывает у меня отвращение, но сейчас кажется просто прекрасным. Несмотря на саднящее горло, проглатываю пищу быстро, утоляю голод, грызущий желудок уже более суток. Мыслями все время возвращаюсь к мужчине в седьмой палате. Что профессор планирует сделать с ним? Как именно он собирается его использовать? Вопросы, ответы на которые у меня будет возможность получить очень скоро, все же не дают покоя, жужжат в голове, словно рой потревоженных пчел. Быстро покончив с обедом, в лабораторию прихожу одной из первых и машинально начинаю раскладывать инвентарь и инструменты по местам. Подчиненные нередко подтрунивают над моей педантичностью, вот и сейчас слышу за спиной тихие смешки. Поправляю шприцы, разложенные в ряд, так, чтоб они лежали параллельно друг другу, не могу ничего с собой поделать. Педантичность - не самое худшее из моих качеств. Двери лаборатории распахивается, и широким шагом заходит Кэт. Левый уголок губ у нее заклеен пластырем, а лицо припухшее. Приподнимаю уголки губ и как бы невзначай почесываю щеку рукой, стараясь сделать так, чтобы девушка увидела ободранные костяшки. Она видит и кривит здоровую часть губ так, будто съела нечто отвратительное. Почти сразу же к Кэти подскакивает молоденький ассистент, прибывший в "Гидру" буквально пару месяцев назад и сразу же без памяти втюрившийся в новую начальницу. - Мисс Делани, что с вами случилось? - с ужасом спрашивает паренек. В ответ Кэт шипит: - Ничего особенного, Роберт, неудачно поскользнулась. Ну конечно, поскользнулась. Отличная отговорка, подруга. Если бы взглядом могли убивать, я бы уже сто раз успела отправиться к чертям, на надлежащее место. Начинающее сгущаться напряжение развеивает профессор, весьма кстати появляющийся в лаборатории в сопровождении охраны. - Все в сборе, вот и славно, - разводит руками он, окидывая нас взглядом маленьких пронзительных глаз. Приподнимаю подбородок. Интересно, зачем нужно такое собрание? - Как вы знаете, - начинает Зола, - работа над проектом "Зимний Солдат" ведется вполне успешно, за что я особенно благодарен вам и, конечно же, доктору Ридли, - мужчина кивает в мою сторону. Киваю в ответ. - Но останавливаться на достигнутом не стоит. И поэтому задолго до того, как стартовал ваш проект, я задумал еще один, под кодовым названием "Сыворотка". Все помнят неудачную попытку нашего агента достать образец сыворотки "Суперсолдат". Также всем известно, что формула сыворотки не была нигде сохранена, так что фактически единственным образцом является мистер Стивен Роджерс, - это имя профессор выплевывает с отвращением, - более известный как Капитан Америка. И некоторое время назад одному из наших агентов, более преуспевшему в своей миссии, удалось заполучить образец крови Роджерса. Крови было совсем немного, всего одна ампула, но этого хватило. Спустя несколько месяцев упорной работы нам удалось выделить сыворотку. Весь процесс исследований тщательно задокументирован, а результат вы можете видеть здесь, - Зола жестом фокусника извлекает из кармана халата небольшую ампулу в прозрачном полиэтиленовом пакете. Внутри ампулы - синеватая жидкость. Пока ассистенты и большая часть моей команды суетятся вокруг профессора и ахают, усмехаюсь себе под нос. Дальнейшая часть монолога вполне предсказуема, имя того, кому вколют содержимое ампулы, витает в воздухе, но никто не осмеливается назвать его раньше Золы. Наконец восторги утихают. Профессор поправляет очки и промокает лоб платком, несмотря на то, что в помещении не жарко. - Вы прекрасно знаете, кому выпала честь протестировать на себе эту сыворотку, - продолжает он. Почти неуловимым движением качаю головой. Любовь Золы к патетике иногда бывает забавной, но не теперь. "Скажите уже, кому выпала "сия честь", и приступите наконец к делу", - думаю, сжимая губы. Будто услышав всеобщие мысли, профессор все же называет имя: - Это Зимний Солдат. И, хоть я и знала это с самого начала, внутри все равно что-то трескается. - Так как состояние пациента доктора Ридли, - в этот момент взгляды всех присутствующих устремляются в мою сторону. Сохраняю непроницаемую маску, - нормализовалось, я решил, что не стоит затягивать. Ведь чем скорей наше оружие будет усовершенствовано, тем скорей его можно будет пустить в ход, - Зола улыбается, играя на публику. Аудитория охотно подыгрывает. Тошнотворный спектакль. Когда коллеги расходятся по делам, профессор подходит ко мне, берет под руку и отводит в сторону. Говорит он, нарочно понижая голос, из чего понимаю, что эти слова предназначены только для моих ушей: - Я кое-чего не рассказал, да и незачем остальным этого знать. В сыворотку мы добавили несколько компонентов, которые могут действовать двояко: либо они будут приняты организмом подопытного и усилят его, либо вызовут отторжение и... Летальный исход. Мы идем на риск, Нора. Поэтому мне нужно, чтобы все время, пока тело Зимнего Солдата будет решать, принять эти компоненты или отторгнуть, ты присматривала за ним. Я полагаюсь на тебя. - Конечно, профессор, я сделаю все возможное, - отвечаю, чуть поджимая губы. Риск - это отнюдь не то, что я люблю в своей работе. Но ослушаться учителя не собираюсь, и к тому же, будет лучше, если я проконтролирую весь процесс самостоятельно. Зола одобрительно кивает и уже готовится уйти, как я спохватываюсь: - Постойте, а сколько времени может уйти у организма на эту самую "обработку" сыворотки? - По примерным подсчетам - от двух до трех часов, - оборачивается мужчина. - Подготовься, Нора. Сыворотку я введу лично, но времени ждать у меня нет. От двух до трех часов? Что это за сыворотка такая? По сведениям, которыми я располагаю, оригинальный вариант препарата сделал из Роджерса Капитана Америка буквально за несколько минут. Но все же Зола - мой непосредственный начальник, и поэтому с трудом, но проглатываю свои возмущения, оставившие на языке кисловатый привкус, и спешу в комнату. Там быстро накидываю чистый халат, сую в карман мятные пастилки и бегу обратно, в медицинский отсек. Профессор уже ожидает меня возле седьмой палаты. У него в руках небольшая коробочка, сквозь полупрозрачные стенки которой угадываются очертания ампулы. Зола держит контейнер осторожно, почти с нежностью, словно ребенка. - Какой код, Нора? Его снова сменили, не успеваю следить за этим, - с досадой спрашивает он. - Ноль-семь-четырнадцать, профессор, - ненавистные цифры удивительно легко произносить вслух. Зола удивленно приподнимает брови. - Вот это совпадение. Ведь это же, если я не ошибаюсь... - Профессор, не отвлекайтесь, время не ждет, - торопливо перебиваю его. Учитель соглашается, набирая цифры, а я больно прикусываю губу, осознавая, что выговор мне все-таки светит, ведь я так и не позаботилась о наручниках, покидая пациента. Но, к счастью, Зимний Солдат не разгуливает по палате и даже не находится в вертикальном положении. При виде профессора он сужает глаза, и Северный Ледовитый мгновенно покрывается коркой льда, а в помещении становится на несколько градусов холоднее. С облегчением выдыхаю, видя, что Зола совершенно не обращает внимания на отсутствие наручников. Перехватываю взгляд Солдата и одними губами говорю: "Все хорошо". Настороженность в серых глазах не пропадает, но мне все же верят. Становится противно самой от себя. От лжи. - Дай руку, - мягко говорит профессор, набирая в шприц жидкость из ампулы. Солдат щурится, но подчиняется, видимо, успокаивает бдительность моими словами. Усмехаюсь, видя, как он протягивает Золе правую руку. Понятливый. Игла проникает под кожу, впрыскивая в кровь сыворотку. Ее совсем немного, маленький шприц быстро пустеет. Профессор промокает лоб платком и выпрямляется. - На этом я тебя покидаю, Нора. Не забудь сообщить мне, когда будет виден результат. - Конечно, профессор, - с готовностью откликаюсь. Хочется побыстрее выпроводить своего учителя и сосредоточиться на маленькой книге, которую я припрятала в кармане халата вместе с мятными пастилками. Когда за Золой закрывается дверь, снимаю халат и устраиваю его на спинке стула так, чтобы собственная спина не заболела через несколько минут, и подавляю навязчивое желание присвоить одну из подушек с кровати напротив. Солдат сканирует меня внимательным взглядом и спрашивает: - Что это было? Отвечаю, вытаскивая книгу: - Витамины. Ложь на поверку оказалась намного легче, чем думалось. Такими темпами она вскоре станет моим вторым родным языком. Стараясь не обращать внимания на то, что меня буравят серые глаза, погружаюсь в чтение, задавшись вопросом: зачем профессору понадобилось, чтобы я следила за процессом действия сыворотки? Ведь никаких особых побочных эффектов пока не наблюдается, и вряд ли они проявятся. К тому же, сыворотка должна сделать оружие сильнее, а не ослабить. Рассуждая в том же духе, позволяю себе расслабиться и с головой окунуться в чтение. Мысли рушатся в тот момент, когда краем глаза замечаю перекошенное лицо и испарину на лбу мужчины. - Что... Что со мной? - хрипло выдавливает он, но ответа не получает, потому что падает на кровать и от боли выгибается дугой.