Серые и скучные

Сладкий кофе — нежный дурман. Галстука узел мягкий капкан. Веснушки, трепет длинных ресниц, Движение пальцев, губ влажных изгиб. Короткий взгляд, печальный вздох, Глоток воды и прочь без слов. Текст отчаянно не хотел складываться из приходящих на ум слов, что, безусловно, не давало покоя юноше, который обязан предоставить лирику к ранее собранной композиции уже в следующую пятницу. Идея отправить сырой набор случайных сочетаний скользнула по телу, минуя сознание, и в себя композитор пришёл только услышав звук входящего сообщения: «Красиво. Похоже на косвенное признание в любви». Он отправил, сам того не заметив. Любовную лирику ему писать ещё не доводилось. Не его профиль. Обычно это что-то более зрелое и глубокое. Тексты о любви он находил лишними, таких и без него хватало. «Разработай идею. Пусть это будет косвенным признанием. Ни одного сопливого слова о любви, но море обожания в словах.» — пришло минуту спустя. Попал. Ким Намджун попал.

***

— Хён, — с нотками нытья протянул младший, найдя Сокджина в столовой. Намджун бесцеремонно плюхнулся на свободный стул, предварительно вплотную придвинув его к джинову, и тяжко уронил голову на широкое плечо с полным трагизма выдохом. Юнги, который что-то хотел ответить на реплику друга прямо перед появлением Намджуна, так и замер с приоткрытым ртом и не сошедшим с губ выдохом-звуком, только выражение лица сменилось на что-то похожее на «какого…». Джин немного смутился, но спихивать младшего не стал, чувствуя чужую усталость. Как бы неправильно тот себя ни вёл, всему было своё оправдание, которое старший сам всем находил. На озадаченный и кричащий взгляд друга он лишь растеряно пожал свободным плечом, смятением на лице говоря «ничего не могу с этим поделать», что безусловно злило бойкого друга, у которого на глазах повышался градус взвинченности. — Что-то случилось? — поинтересовался как бы невзначай Джин, стараясь доесть свой йогурт, не подавившись, под прицелом сотен глаз, следивших то ли за Джуном, то ли за откровениями между лицами одного пола. — Влюбиться. Напиться. Забыться. — пробубнил пришедший куда-то в плечо, бодая его лбом и возвращаясь на исходную. — Чай, кофе, сон. Всё, что могу предложить, — в непринужденной манере отозвался старший, ведя свободным плечом. — Поджопник — всё, что могу дать, — прокомментировал беседу себе под нос Мин. — Я ему не нравлюсь, — устало улыбнулся Намджун, пристроив щёку на жёсткой кости широкого плеча, с извинениями глядя на Кима поверх тёмной роговой оправы. Джин усмехнулся и старательно заел ответ остатками йогурта, намекая, что комментировать не станет. Себе дороже. — Ой, всё, — отмахнулся Юнги, — делайте, что хотите. Амуры, лемуры: меня не интересуют душевные сопли, — фырчал он, собирая остатки обеда на поднос. — Я пойду, а то тошнит от вас, — привычно раздражённо кинул он, беззлобно корча недовольство. Джин кивнул другу, понимая неловкость момента и принимая решение сбежать, как лучший вариант. — Даже шутить не охота. Но я всё же скажу: твой друг кинул тебя ради друга других масштабов, не заблуждайся, — появилась слабая улыбка с оттенком блаженства, сопровождаемая нехитрыми движениями руки, вырисовывавшей в воздухе что-то недвусмысленное. Джин только лишь вылупился на такие действия, отчаянно намекая мимикой, что этого достаточно и он не хочет понимать, даже если правильно воспринял жест. — Правильно, — одобрил младший, вновь потершись щекой о тёплое плечо, обтянутое мягким хлопком. — Нечего лезть в чужую личную жизнь, когда есть, чем заняться в своей, — уже более привычно отозвался Ким, опустив руку на чужое бедро и игриво поскрёб ногтями ткань плотных джинсов, не позволяя себе ничего за гранью, но оставляя намёк с послевкусием угрозы. — Смотрю, тебе полегчало, — искренне и легко улыбнулся Джин, игнорируя проделанный жест, и намеренно ведя занятым плечом, вызывая младшего на визуальный контакт. С неохотой отлипнув от тёплого тела, Джун ответил на вызов и, встретившись взглядами, молча обмениваясь чем-то отличным от мыслей, они просто разошлись в бесконтрольном приступе смеха, сгоняя скопившееся по разным причинам напряжение. Намджун стал выглядеть живее, Джин мысленно выдохнул. Внешнего напряжения между ними не было совсем, что где-то очень глубоко внутри поражало обоих, но всё, что не требует заморочек, оставалось попросту нетронутым. Поэтому лишних разговоров они не вели. Сокджин не был фанатом комиксов, коим, к удивлению старшего, оказался Джун, но кто ж не знал блюстителя Кларка или умника Питера, было интересно слушать, сползая на совершенно другую ступень взаимодействия — обмен интересами. Это уже не кино в кафе — новый уровень доверия. Джин мысленно откопал в своём лексиконе наиболее подходящее их ситуации в его глазах слово — близость. Между ними была какая-то греющая близость и постоянно хотелось глупо улыбаться, потому что полный набор эмоций всё сводил к улыбке с оттенками обречённости, смущения, раздражения, веселья, смятения, беспочвенного счастья. Много всего. Иногда всё же приходилось признаваться самому себе, что его колючее окружение совсем не ранит тех, кого оно любит, и комфортно может быть даже с ядовитыми друзьями. Они на несколько часов расстались из-за занятий, но после пар Ким старший по собственной инициативе задержался, выискивая Джуна. Что-то внутри просто повело его, он просто почувствовал, что младшему нужна поддержка и, не задумываясь, решил её предоставить, не находя подобное самонадеянным, потому что Намджун — человек его волны, который может отшучиваться, но что-то всё равно просачивается, раскрывая душевное смятение. Но так как Джин был плох среди людей, теряя концентрацию и не замечая ничего вокруг, нашёл его уже младший, так же уловив чужое намерение. Обмена улыбками хватило, чтобы объясниться и пойти на выход уже вместе. Достигнув внешних ворот, всё же встал вопрос, куда же они собираются. Старший считал его с выразительной мимики Джуна, смущённо пожал плечами и пригласил поесть. Выбирал место младший, безмолвно утягивая хёна в нужную сторону. Японский ресторанчик с ненавязчивыми композициями и вкусной едой. Горячая лапша и зелёный чай за скромную плату удовлетворяли соотношение студенческих желудков и карманов. — Так что у тебя случилось? — довольно растёкшись по своему двухместному сиденью, как ни в чём не бывало, уточнил Джин, грея пальцы о керамическую чашечку с чаем. Намджун полностью понял смысл и направленность вопроса. Было лень увиливать и он не стал, просто признавшись в рабочих подножках. — О любви? — удивился старший. — Это сложно? — искренне поинтересовался он, потому что правда не знал, ведь, куда ни плюнь, текстов на эту тематику завались. — Разве это не перенос собственных впечатлений в лирику? — уточнил он, ссылаясь на свои умозаключения. — В основном это так, — подтвердил Джун, — но нередко такие тексты просто давят из себя, просто чтобы завлечь народ ритмом без смысла. Или же моделируют ситуацию и чувства, что мне ближе во всех проявлениях. Но, конечно, есть и те, кто питается собственными эмоциями, много тех, кто нарочно окунается в заведомо зыбкие отношения, просто ради свежих впечатлений к текстам. Ким погрузился в размышления, вслух анализируя разный склад людей и индивидуальные нюансы. Джин же вновь ловил себя на мысли, что ему нравится эта глубокая увлечённость делом, ненавязчивый профессиональный подход, осторожно вводящий в дело, но не давящий на собеседника. Эта энергетика, уводящая в самые дебри темы, находящая живые отклики в собеседнике, оживляющая чужой интерес горящими глазами и волшебным мерцанием живой мечты, воплощающейся прямо сейчас, каждую минуту, каждый день, выходящую за рамки времени и измерений. Это что-то такое, что можно назвать интимным, близким, родным по значению. Синонимом приведённого. Фильтруя других людей, Джин всегда перемалывал повадки и возможное будущее человека, прикидывая совместный быт и совместимость. Будучи тем, кто всегда подстраивается под другого, он регулярно спрашивал себя, сможет ли он ужиться до конца с тем или иным недостатком, который, может, и казался преимуществом, но он-то знал, что в совместной жизни всё переводится в критический обзор, и любая самая простая привычка может через годы немыслимо выводить из себя. Так, например, Юнги мог быть ужасно горьким на язык, но Ким был в нём уверен: он человек слова, даже если и ленивый, он сделает всё обещанное, но ему нужен стимул начать, следовательно, ему необходим человек, который всю жизнь будет сподвигать его. Джин бы не смог, слишком инертный, легче закрыть глаза и махнуть рукой, сделать самому, но в конечном итоге через неопределённое количество раз такая схема даст сбой и выйдет ссора или что поярче. Рассматривая Намджуна, Джин склонялся к позитивным качествам, перекрываемым липким языком и напускной хмуростью. Но не мог закрыть глаза и на явные минусы: творческие люди нестабильны, он особенно ясно видел это в блеске глаз напротив. Он полон мыслей и идей, но уже сейчас запнулся о бытовые сложности работы. С ним будет сложно. Пусть Юнги и такой же увлечённый, даже более прозрачный, но младший Ким менее устойчивый эмоционально. Джин видел, как его легко разбить. Это большая проблема будущих отношений с этим парнем. Для любого. Если Мин — это взрыв, то Джун — стена из немых переживаний, которые он хочет закрыть от других, которыми не хочет делиться, видя человека недостойным, либо боясь показаться слабым. Но вопреки этому анализу, Намджун так легко признался во всём ему самому, с ним так просто говорить и тепло смеяться, что, как и во всём остальном по жизни, Джин готов просто закрыть глаза на все «но» и отмахнуться от собственного здравомыслия, бездумно погружаясь в омут «сегодня». Когда они расходились, стоя на автобусной остановке, прижавшись бок о бок, греясь, объединяя своё тепло, Намджун суетливо что-то строчил в заметках телефона. Вообще Сокджин не любитель подглядывать, но ему откровенно разрешили читать появляющиеся слова и он успел уловить часть, пока не пришёл его автобус: Сбивает с мыслей блеск в глазах, Игра теней в лица чертах. Ведёт простая неуклюжесть, Чаруя, честные слова сводя на лесть. И вкусный запах в волосах Витает без конца в пустых мечтах. С довольной улыбкой он незаметно приобнял младшего за талию, ощущая, что остался правильно понят. И с лёгким счастьем на душе влился в толпу, рвущуюся в прогретое помещение салона транспортного средства, глупо улыбаясь, несмотря на давку. Похоже, первые сложности пройдут незамеченными.