Перерождение

«Ну вот. Наш отец снова нас нашёл. Я думала, что в Чикаго мы будем жить в безопасности. Начнём новую жизнь. Я и Ник хорошо провели время здесь, в 1920 году. Мы веселились в клубах, слушая джаз и блюз, встретили ещё одного вампира, которого все называли „Потрошителем“. Он отключил чувства. Мне было весело с ним. Мы танцевали, выпивали шампанское, пили кровь и целовались. Я влюбилась в него и поняла, что он мне нужен. Даже Ник одобрил мой выбор. Он и Стефан Сальваторе стали настоящими братьями. А потом… Это случилось неожиданно. Внезапно раздался взрыв, послышались крики. Начался переполох. Все быстрее покинули клуб, музыка резко прекратилась, я даже ничего не успела предпринять. Я просто упала на пол. Меня схватил Ник и как можно быстрее мы исчезли из клуба. Я плакала. Майкл нас нашёл. Снова. Мы пустимся в бега. Снова. Сейчас только Клаус — моя семья. Остальные лежат в гробу. Я не хотела снова бежать от отца. Прятаться, бояться. Я вампир. Я неуязвимая. И бессмертная. Но снова покидаю место, которое мне стало родным. В каждом городе мы задерживаемся ненадолго. Майкл быстро узнаёт о нашем местоположении. И мы сбегаем. Мне это надоело. Майклу нужен Клаус. Не я, не Финн, не Кол и не Элайджа. Клаус. Только он. Мы вернулись в наше небольшое убежище, где находились гробы. Я смотрела на них. Я была опустошена. Нам удалось сбежать, но я даже не знала, что стало со Стефаном. И я потеряла своё ожерелье. Мне было тяжело. Мне надоело бегать от Майкла. В этом момент мне даже захотелось отключить чувства, избавиться от боли. Я практически сделала это, пока до меня не донёсся голос Клауса: — Быстрее, Ребекка! Поехали! Я смотрела в одну точку, не обращая ни на что внимания. — Он сейчас придёт, — пробормотала я. Клаус прошёл ко мне. — Ты хочешь умереть? Нас нашли, — ровным тоном произнёс он. — Я не поеду без Стефана! — выпалила я. — Стефан не поедет, — отрезал Клаус. — Нам нужно исчезнуть, а он слишком заметен. Забудь о нём! — Я больше не хочу убегать, Ник! — воскликнула я. — Мы постоянно сбегаем. Я хочу быть со Стефаном. — Ладно, — проговорил Клаус, теряя терпение, — выбирай: он или я. Я никогда не любила, когда мне предоставляли выбор. Либо мой брат, либо любимый человек. Я люблю их обоих. С Ником я живу уже более девятисот лет, он мой брат. Но Стефан так изменил мою жизнь. Я закрыла глаза и почувствовала, как по щеке предательски скатилась слеза, а внутри всё сжалось. — Так я и думал, — ядовито произнёс Клаус. — Садись в машину! Поехали! Клаус развернулся и направился к выходу. Я сделала свой выбор. Понимая, что так будет гораздо сложнее, я уверенным голосом произнесла: — Прощай, Ник. Клаус остановился. Я слышала его учащённое сердцебиение. Два варианта. Либо он разозлился из-за моего выбора, либо испугался того, что теперь будет один. Мне не легко далось это решение. Я прожила с братом уже очень долго, постоянно скрываясь от отца. Пора начать новую жизнь. Со Стефаном. Только с ним я почувствовала себя счастливой. И я не хотела, чтобы Клаус отобрал у меня и это. Я сделала выбор. Клаус должен был знать. Я думала, что он поймёт. Как только я устремилась в противоположную сторону, возле меня оказался Ник. Я почувствовала, как что-то острое вонзилось в мою грудь. Я ощутила жжение в грудной клетке, как от огня. Моё тело начало покрываться серыми венами. Я видела перед собой кинжал из белого дуба, равнодушный взгляд Ника. Всё помутнело, ноги подкосились. Я простонала от боли и упала на пол. Жизнь покинула меня…» Я слабо вскрикиваю и резко просыпаюсь. Шумно дышу, пытаясь сосредоточиться на том, где я сейчас. Я бегло осматриваюсь, сердце быстро бьётся; мне становится невыносимо жарко. Передо мной шкафы с книгами, стол, диван. Я до сих пор нахожусь в библиотеке. Я начинала читать какую-то книгу (сейчас она валяется на полу)  и, видимо, уснула. Когда я полностью расслабилась, нахлынуло ещё одно воспоминание. Я перевожу дыхание. Нужно успокоиться. Напротив меня сидит Клаус, по-прежнему читая свою книгу. Кажется, он не обратил внимания на мой крик. — Что-то приснилось? — ухмыляется он, не отрываясь от книги. — Или вспомнилось? Я сразу же вспоминаю сон. Клаус и Ребекка. Они от чего-то бежали. И Ребекке надоело это. Поэтому Клаус её убил. Было ещё одно неизвестное мне имя. Стефан Сальваторе. Вампир. — Да, я вспомнила, как ты убил меня! — огрызаюсь я. Клаус снова ухмыляется. Как же меня раздражает его ухмылка! К сожалению, я бессильна против него. — Извини, дорогуша, но иногда приходится затыкать своих родных, чтобы они не мешали, — равнодушно произносит он. — Я предполагала, что ты избавляешься не только от врагов, — фыркаю я. — Да, — соглашается Клаус, — я и от друзей избавляюсь. Мою природу никак не изменить. — К сожалению, — добавляю я. — Буду честна с тобой, Клаус. Ты мне не нравишься. Это ещё мягко сказано. Я тебя ненавижу. Я не чувствую к тебе то, что чувствовала Ребекка. Я тебя возненавидела, как только увидела первое воспоминание. Уж прости, я не Ребекка. Я Эмма. Ухмылка тут же исчезает с лица Клауса. Да! Я сделала это. Поставила Клауса на место. Он впервые смотрит на меня. Его глаза чёрные-чёрные, как ночь, горят недобрым огнём. Ещё чуть-чуть, и искры посыпятся из глаз. Настоящий демон из преисподней! Его глаза горят так же, как и моя ненависть к нему. И почему Ребекка его терпела? Вернее сказать, как я терпела его на протяжении столетий? Неудивительно, что я захотела пройти перерождение, лишь бы отдохнуть от этого тирана. Ну, Ребекка, восемнадцать лет пожила счастливой человеческой жизнью, теперь пора возвращаться к жестокому старшему брату. Неужели полнолуние будет уже через два дня? Через два дня я перестану быть русалкой, потеряю силу. Но ещё хуже: я перестану быть Эммой Гилберт. Может, это к лучшему? Я наконец-то стану собой, а не кем-то другим. Я приду Эммой Гилберт, а вернусь Ребеккой Майклсон. Я буду первородным вампиром. Вместо хвоста — клыки, вместо силы льда — сверхъестественная скорость. Бессмертие, вечная молодость и жажда крови. Я не знаю, справлюсь ли? Единственное, с чем я точно не смогу справиться — потерей родных и подруг. Я никогда не смогу смириться с тем, что бросила родителей, брата и подруг. Пройдут годы, они умрут, думая о том, что я погибла. И так и не узнают, что я жива и буду жить вечно. И это чувство вины и потери будет грызть меня изнутри вечно, пока я не решусь на отчаянный поступок: отказ от чувств. Марсель рассказывал, что вампир отказывается от человечности только тогда, когда он в отчаянии, ему больно от потери близких, он не хочет жить и только отключение чувств помогает справиться с болью. Вампир делает, что хочет, ничего при этом не чувствуя. Он может вернуть свою человечность только тогда, когда сам этого захочет. Когда я стану вампиром, лет через шестьдесят или семьдесят я тоже отключу чувства. Может, это поможет мне справиться с потерей. Ну, а пока я не буду загадывать. Всё может измениться. Я надеюсь. — Ребекка? Ребекка? — доносится до меня голос Клауса. — А? Что? — спрашиваю я, отбросив все свои мысли. — Уже ничего, — хмурится Клаус и снова возвращается к своей книге. — Кто такой Стефан Сальваторе? — спрашиваю я. — Один вампир, с которым мы познакомились в Чикаго в 1920 году, — отвечает Клаус. — Ребекка любила его, — утверждаю я. — Да, — соглашается Клаус, — но это уже в прошлом. Несколько минут мы сидим молча. Клаус читает книгу. Я поднимаю с пола свою недочитанную книгу и кладу её на стол. Больше не буду читать. С меня хватит. Я не выдержу ещё одного воспоминания. Я просто расслабляюсь на диване. Но что-то меня тревожит. — Клаус, — обращаюсь к нему я, — ты хочешь, чтобы Ребекка вернулась? Клаус откладывает книгу в сторону и смотрит на меня. В его глазах больше нет той ярости, что была несколько минут назад. Он смотрит на меня, как брат на сестру. — Да, хочу, — отвечает Клаус. — А ты хочешь стать тем, кем была на самом деле? — Я не знаю, — признаюсь я. — Пару недель назад я бы не поверила, что являюсь вампиром, который прошёл заклинание перерождения, чтобы стать на какое-то время человеком и проследить за могущественным оборотнем, которого хотят принести в жертву другие оборотни. Расскажи такое обычному человеку — тут же бы сдали в психушку. Это нелегко — осознать то, что восемнадцать лет прожила тем, кем вовсе не являешься. Поэтому я ни в чём не уверенна. — Ты ждёшь полнолуния? — интересуется Клаус. — Осталось совсем чуть-чуть. — Знаю, — поникшим голосом произношу я. — И всё понимаю. Больше моя жизнь не будет прежней. — Да, — соглашается Клаус. — Клаус, а ты веришь в существование русалок? — внезапно спрашиваю я. — Нет, конечно, — ухмыляется Клаус. — Кого-кого, а русалок точно не существует. А вот здесь Клаус ошибается. Русалки существуют, и сейчас одна из них сидит перед ним. Но я не раскрою свой секрет. Я обещала Клео. А это общий секрет, который больше никто не узнает. Больше я не разговариваю с Клаусом. Я по-прежнему испытываю к нему ненависть и чувствую, что он абсолютно чужой человек мне. Я твёрдо решила. Проходит некоторое время. Мне совсем скучно, но спать я не собираюсь. Не хочу увидеть ещё одно воспоминание. Спустя час дверь библиотеки открывается, и внутрь проходят Элайджа и Клео. Клео выглядит радостной и счастливой. Такой я её не видела с тех пор, как мы уехали из Австралии. Она потеряла не только родителей и подруг. Она потеряла друга, который был влюблён в неё. Льюис назначил Клео свидание именно тогда, когда мы уехали. Клео даже не предупредила его. Последние несколько дней она была подавленна. Но теперь она радостная и счастливая. Элайджа и Клео проходят к нам. — Ну как вы провели время? — интересуется Элайджа. — Вполне нормально, — ухмыляется Клаус, — правда, Ребекка? — Правда, — вполголоса произношу я и, усевшись рядом с Клео, разговариваю только с ней. — Ну как тебе Новый Орлеан? — Он прекрасен! — радостно восклицает Клео. — Это настоящий город мистики! А Французский квартал! Это маленькая планета веселья и загадок одновременно! Это замечательный город! — Тебе понравилось? — интересуюсь я. — Очень, — улыбается Клео. — Элайджа водил меня по разным достопримечательностям и кварталам и рассказывал их историю. Это так интересно! Даже в школе так не рассказывают, как рассказывал Элайджа! — Я рада за тебя, — улыбаюсь я. — Знаешь, если бы не все эти проблемы, я бы переехала сюда жить, — признаётся Клео, — и начала бы новую жизнь. — Но это всего лишь мечты, — хмурюсь я. — К сожалению, да, — соглашается Клео. — Но Новый Орлеан мне понравился! — Это отличная новость, — радуюсь я. — Я не хочу прерывать вашу дружескую беседу, — обращается к нам Клаус, — но нам нужно встретиться с Фреей и её помощницей Давиной Клэр. — Зачем? — удивляется Клео. — Нужно обсудить, где и как мы будем проводить ритуал, — поясняет Элайджа. — Хорошо, — соглашаюсь я, — идём. И мы все вместе покидаем библиотеку. Мне предстоит встретиться с сестрой и её помощницей. Это интересно. Фрея Майклсон — Регент ковенов ведьм, а её помощница Давина Клэр — девушка с „Жатвы“. Эти ведьмы обе могущественны.

***

Следующие два дня я провела в доме Майклсонов. За это время я успела здесь освоиться. Знала, где находятся комнаты братьев, зал, кухня. Здесь очень много коридоров и этажей, что можно легко запутаться. Но ещё я узнала, что Клаус рисует. На этаже, где находится его комната, висят множества весьма хороших картин в его исполнении. Правда, я не понимаю, какой смысл они несут. Думаю, не стоит понимать. Эти картины написаны Клаусом, а его понять невозможно. Я подружилась с Колом, Финном и Элайджей. Кол весёлый. На протяжении двух дней он рассказывал о моей прошлой жизни. И несмотря на то, что эта жизнь была проведена в бегах, она была интересной. Мы путешествовали по миру и побывали во многих странах. Путешествие — моя мечта. Я всегда хотела посещать страны вместе с подругами и веселиться. Но я их все посетила. В прошлой жизни. Сегодня настал тот самый день. Сегодня полнолуние. Через двенадцать часов я и Клео станем теми, кем должны были быть. Это весьма пугающе и странно. Но я уже не боюсь. Мой страх перед полнолунием постепенно пропадает. Я должна радоваться, что стану Ребеккой Майклсон. Девушкой, которой я восхищалась, пока не узнала, что она — это я. Но у меня есть и повод для грусти, даже два. Первый: я не могу увидеть маму, папу, Элиота, Рикки и Беллу. В такой важный для меня момент они должны быть здесь. Я так хочу рассказать подругам, кто я такая на самом деле, но не могу. Я просто не могу. А они должны знать. Сейчас они находятся в Австралии, беспокоятся за меня и не знают правды. Все эти два дня я не включала телефон. Наверное, там снова много непрочитанных сообщений и пропущенных звонков. Второй повод: я скоро перестану быть русалкой, но я так и не поплавала в воде. Я не знаю, есть ли в этом городе море или река. Но мне очень хочется поплавать в воде. Почувствовать связь с водой, снова ощутить себя частью подводного мира, испытать приятные эмоции и долго-долго плавать, наслаждаясь подводным миром. Увы, это невозможно. И от этого только хуже. Я не хочу терять такой дар. Дар русалки. Дар Луны. Это настоящий подарок. Верно говорят: начинаешь ценить, когда потеряешь. Я не дорожила таким драгоценным подарком. И теперь потеряю его навсегда. Я нахожусь на балконе и смотрю на улицу. Французский квартал. Раздаётся весёлая музыка, на улицах выступают фокусники и бродячие музыканты, люди веселятся, гуляя по улицам. Я им немного завидую. У них нет таких проблем, как у меня. До полнолуния осталось не так уж и много времени. С каждой минутой я чувствую, как какая-то часть меня ломается. Может, я уже умираю, и уже поздно проводить ритуал? Это вряд ли. Возможно, я слишком много волнуюсь. — Ты в порядке? — доносится до меня голос. Я оборачиваюсь. Возле меня стоит Марсель. Давно я его не видела. Какая-то часть меня даже хочет его обнять. Часть Ребекки. — Почти, — отвечаю я и слабо улыбаюсь. Марсель проходит ко мне и смотрит на улицу. — Волнуешься? — спрашивает он. — Через несколько часов я стану тысячелетнем вампиром. Как ты думаешь? — усмехаюсь я. Марсель ухмыляется. — Восемнадцать лет назад, когда мы были в Австралии, я некоторое время провёл наедине с Ребеккой, — произносит Марсель. — И я спросил её, готова ли она пойти на такую жертву. — И что я ответила? — Ты сказала, что это не жертва. Ты хотела побыть немного человеком. И ты была готова смириться с тем, что не будешь помнить своего прошлого, — рассказывает Марсель. — И тогда я сказал самое главное… — Что? — спрашиваю я. Марсель смотрит на меня. Я в замешательстве. — Я сказал ей, что буду её ждать, — отвечает Марсель, — что бы ни случилось. Я молчу. — Эмма, — обращается он ко мне, — сейчас ты не Ребекка, но ты должна знать. Я ждал тебя. Я ждал Ребекку. И я люблю Ребекку. Когда ты очнёшься новым человеком, ты должна знать. — Да, — киваю я, — хорошо. Я покидаю балкон и направляюсь в комнату Клео. Она сидит на кровати и смотрит куда-то вдаль. Клео бледная. Заметно, что она плакала. Я подсаживаюсь к подруге и приобнимаю её за плечи. — Ты в порядке? — спрашиваю я, понимая, что это довольно глупый вопрос. — Скоро я перестану быть Клео Сертори, — произносит Клео. — И я боюсь… — Чего ты боишься? — спрашиваю я. — Боюсь потерять себя, — признаётся Клео. — Не бойся, — заботливо произношу я. — Пускай сейчас рядом с тобой нет твоих родных, но есть я. И я всегда буду рядом. Я — Ребекка — обещала присмотреть за тобой. Мне кажется, я неплохо справилась со своей задачей. Я была твоей лучшей подругой и сестрой на протяжении восемнадцати лет. И когда мы очнёмся другими, ты всё ещё будешь моей подругой и сестрой. Клео Сертори — девочка с двумя косичками. И вечная дружба. Ты не потеряешь себя. Я дотрагиваюсь до своего кулона. Лунный камень холодный как лёд. — Ребекка, — говорит мне Клео, — спасибо, что позаботилась обо мне. Я улыбаюсь и обнимаю Клео. Она всегда была моей подругой и ею останется. Никакое заклинание нас не разлучит.

***

Вечер. Мы находимся возле порога дома. Клаус, Кол, Финн, Элайджа, Фрея, Давина, Марсель, Клео и я. Мы готовы. — Полнолуние наступит через сорок минут, — сообщает Фрея. — А где произойдёт ритуал? — интересуется Клео. — На кладбище, где захоронены самые могущественные ведьмы, — отвечает Давина. — Ого! — удивляюсь я. — Звучит устрашающе. Давина Клэр мне сразу понравилась. Она такая же сильная, могущественная. И она безумно преданна Фрее. Я ценю такие качества. Давине было семнадцать лет, когда она присоединилась к Фрее. Именно она помогала с проведением ритуала. — Итак, — говорит Клаус, — мы доберёмся до этого кладбища за десять минут. Но нужно быть осторожными. — Почему? — спрашиваю я. — Волки вышли на охоту, — усмехается Кол. — Правда? — удивляется Клео. — Да, — отвечает Элайджа. — Волки снова будут следить за нами. — Поэтому нам надо идти, желательно, в темноте и нужно попытаться смешаться с толпой, — говорит Марсель. — Понятно, — говорю я. — Вы точно готовы к этому? — спрашивает нас Финн. Я смотрю на Клео. Она полна уверенности и решимости. Как и я. — Да, — отвечаю я, — готовы. — Тогда идём, — поторапливает нас Клаус. Я глубоко вздыхаю. Совсем скоро всё изменится. Мы покидаем дом и выходим на главную улицу. Уже зажжены фонари, вывески магазинов горят яркими огнями, а тёмное небо усыпано звёздами. Луну я ещё не видела. Скоро она взойдёт. Мы идём по тротуарам, пропуская много улиц; я больше не обращаю внимания на джазовую и блюзовую музыку, танцы, костюмы и уличных артистах. Сейчас я сосредоточена только на том, что скоро я перестану быть Эммой Гилберт. Неужели это случится через несколько минут? Я просто не могу в это поверить. Но я готова. Я уже не боюсь. Мы проходим улицы и сворачиваем в безлюдно место. Пусто. Совсем пусто. Мы стараемся идти незаметными, но оборотни всё равно знают, как мы выглядим. К счастью, они не знают, как выглядит Андреа Лабонэйр. Они не догадаются, что Клео — Андреа. Вскоре мы оказываемся на кладбище. Здесь темно и по-настоящему жутко. Кругом каменные надгробия, склепы, цветы. Здесь царит смерть. От этого меня бросает в дрожь. Мы проходим мимо несколько могил и останавливаемся. Фрея и Давина начинают подготавливать всё для ритуала. Я внимательно слежу за каждым их шагом. Круг, который образовала Давина, тут же освещается. Я смотрю на небо. Последним светом светит мраморно-кремовая луна. Я смотрю на неё как зачарованная. Она такая красивая. Она манит к себе. Притягивает как магнит. Я чувствую, что погружаюсь в какой-то транс, все мои мысли рассеиваются. Я могу думать только об этой прекрасной луне и том, как я хочу искупаться в реке. Я забываю обо всём. Выпадаю из реальности. Меня волнует только эта полная луна. Я забываю, где сейчас нахожусь, кто стоит рядом со мной. Я даже забываю, кто я такая. Луна. Луна. Луна. — Эмма! Эмма! Ребекка! — доносится до меня чей-то голос. — Пора начинать! Ребекка! Что нужно начинать? Я ничего не буду больше делать. Я пойду купаться. — Андреа! Ребекка! Вы слышите меня? — кричит кто-то. Я смотрю на Клео. У неё туманный взгляд. Значит, она тоже посмотрела на луну. Мы смотрим друг на друга и киваем. Это значит только одно: мы идём купаться. Не обращая внимания на голоса, мы не спеша покидаем это весьма странное место. — Ребекка! Андреа! Куда вы идёте? — Остановитесь! Но мы не оборачиваемся и идём вперёд. Луна тянет нас. И я знаю, к чему она нас приведёт. К воде. — Остановите их! — раздаётся чей-то голос. Перед нами резко кто-то возникает и хватает меня за руку, сильно сжимая запястье. Я не обращаю внимания на боль. Самое время воспользоваться своей силой. Я вытягиваю ладонь. Противник, что стоял у нас на пути, вскрикивает от боли. Неудивительно. Очень больно, когда твоя кровь превращается в лёд. Я коварно улыбаюсь и вместе с Клео устремляюсь дальше. Мной повелевает луна. Она придаёт мне сил. Она невыносимо красива. Кто-то снова пытается нас остановить, но терпит поражение. А затем я и Клео видим воду. Река. Она рядом. Кивнув друг другу, мы устремляемся к воде. Мы быстро бежим. И, не останавливаясь, забегаем в воду и ныряем. Меня охватывают миллионы пузырьков. Вместо ног образуется золотой чешуйчатый хвост. Я свободно дышу и вижу. Я улыбаюсь, испытывая сразу несколько чувств: радость, восторг, восхищение. Но ещё я чувствую свободу. Конечно, это не море, но я по-прежнему часть подводного мира. А поэтому я начинаю плыть вперёд. За мной устремляется Клео. Сначала я плыву очень медленно, рассматривая различных рыб. Мне точно не хватает моря, кораллов, актиний, рифов. Постепенно я набираю скорость. Ощущаю, как пропадают усталость и напряжение. Я чувствую, как полностью растворяюсь в воде. И это приятное чувство. Я принадлежу воде. Принадлежу морю. Стихии. Нет. Я сама — море. Стихия. Русалка. И луна. Она прекрасна. Её призрачный диск отражается в воде. Мы плаваем очень долго, теряя счёт времени. Нам и не нужно это время. Мы плаваем столько, сколько захотим. Ощущаем свободу, раскрепощённость и принадлежность к воде. И это восхитительные чувства. Проходит какое-то время. Луна уходит, и пропадает та магия, которая так тянула меня к воде. У меня возникает такое чувство, будто я только что очнулась от продолжительного сна. А сон ли это? Моя память проясняется, я снова всё вспоминаю. Всё возвращается на свои места. И я не могу понять, как оказалась в воде. Я смотрю на Клео. Она в недоумении. Что произошло? Почему мы в воде, а не на кладбище? Что случилось? Это как-то связано с луной. Посмотрев на неё, я будто потеряла рассудок. Нужно немедленно вернуться. Я и Клео, набрав нечеловеческую скорость, устремляемся к берегу. Пузырьки охватывают меня. Я плыву как можно быстрее. Ещё несколько секунд — и мы всплываем на поверхность. Мы у берега. А рядом сидят Майклсоны. Нет! Они не должны увидеть хвост. — Что нам делать? — тихо спрашивает меня Клео. — Опустимся поглубже в воду, — предлагаю я. Мы подплываем к Майклсонам. — А теперь объясните, что с вами произошло? — шипит Клаус. — Как вы смогли превратить мою кровь в лёд? Лёд. Это моя сила. Я ранила Клауса. Значит, я не бессильна. Но я не помню, что ранила его. — Вы посмотрели на луну и тут же стали вести себя как зомби, — говорит Кол. — Мы пытались вас поймать, но безуспешно. — И луна ушла, — вздыхает Фрея, — мы упустили возможность! Теперь нужно ждать ещё один месяц! Клаус и Давина подозрительно смотрят на меня и Клео. Они увидели хвост? — Почему вы убежали? — хмурится Клаус. — Вылезайте из воды! — Мы не можем! — выпаливаю я и ещё глубже погружаюсь в воду, дабы никто не увидел хвост. — Вылезайте, нам надо вернуться, — упорствует Клаус. — Мы не можем, — повторяет Клео. — Почему? — удивляется Элайджа. — Я знаю, — внезапно произносит Давина. — Они необычные. Они не люди. Я это чувствую. — Сейчас мы это проверим! — гневно восклицает Клаус и устремляется к нам. — Нет! — вскрикиваю я. Тогда Клео поднимает ладонь, направляя её на воду. Тут же появляется высокая струя воды. Клео хмурится и вытягивает руку вперёд. И тогда струя превращается в водную маленькую змею. Клаус, увидев это, тут же отшатывается назад и вместе с остальными Майклсонами удивлённо смотрит на Клео. Клео резко поворачивает руку, и змея бросается на Клауса, полностью обдавая его водой. — Что это было? — удивляется Марсель. Всё. Это конец. Больше нет смысла скрывать. Я приподнимаюсь и демонстрирую свой хвост. Майклсоны ещё более удивляются. Пусть знают. Уже бесполезно молчать. — Вы русалки? — выдавливает из себя Фрея. — Да, — отвечает Клео. Нам предстоит многое рассказать.

***

Я никогда не любила тайны. Не любила их хранить. А иметь свою тайну гораздо ужаснее, чем хранить. Я целый месяц скрывала от всех, что я русалка. Это был общий секрет. Секрет Клео, Беллы и Рикки. Мы зареклись не рассказывать никому, но у меня не было другого выхода. Я поделилась своим секретом. Рассказать новой семье о том, что я и Клео русалки оказалось сложным. Увидев наши золотистые хвосты, они, мягко говоря, удивились. И предстоял долгий разговор. Мы рассказали обо всём: о начале лета, о поездке на Мако; рассказали, как попали в пещеру, где меня впервые настигла головная боль, о вулканическом бассейне и о том, что произошло, когда луна оказалась над бассейном. Я помню этот день в мельчайших подробностях. И я его никогда забуду, даже через тысячи лет. Я буду живо помнить тот день. Я рассказала, как мы обнаружили хвосты и как обрели силы. И рассказывая эту страшную тайну, я чувствовала, как мне становилось легче. Намного. — Значит, вы русалки? — заключает Клаус. — Да, — киваю я. — Эх, Бекс, — вздыхает Кол, — даже после перерождения ты смогла стать снова сверхъестественной. — Я никогда не думал, что русалки могут существовать, — задумчиво произносит Элайджа. — Я тоже, — шепчет Клео. — А ваши подруги — Рикки и Белла — тоже русалки? — интересуется Финн. — Да, — отвечаю я. — А почему вы скрыли это от нас? — спрашивает Фрея. — Это был наш общий секрет, — отвечает Клео, — не думаю, что Рикки и Белла захотели бы, чтобы о них узнали. — И мы надеялись, что после перерождения перестанем ими быть, — добавляю я. — Луна ушла, — произносит Давина. — Мы упустили её. Теперь нужно ждать месяц. — Не нужно! — заявляю я. — Скоро будет голубая луна. — Голубая луна? — переспрашивает Марсель. — Да, мы можем попробовать провести ритуал в ночь голубой луны, — предлагаю я. — Это должно подействовать, — соглашается Фрея. — Голубая луна гораздо мощнее обычного полнолуния. — И что нам теперь делать? — спрашивает Клео. — Всё просто, — отвечает Фрея. — Ждать.