Adolescence crisis

До конца недели Грегу было не до серьёзных разговоров. Пришлось побегать, сдавая пропущенные зачёты и контрольные, а так же разгребая дела Совета. Выйдя из Круга дуэлей, Нанами, Дзюри и Ёсида почему-то полностью выпали и из жизни Академии. Конечно, Ёсида валялся в больничном крыле (и пугал тамошних медсестёр приступами острой паники), но почему из жизни выпали девушки, Грег не понимал. Однако же в лямку честно впрягся: бросать Тогу с академическими делами одного было бы совсем нечестно. К тому же, следующая дуэль должна быть с ним, поэтому они должны быть в равных условиях. Про ссору утром после дуэли с Мотаку оба подчёркнуто не вспоминали. Гораздо больше Грега беспокоило, что из прошедших полутора недель он ровным счетом ничего не помнил. Мелькали какие-то смутные видения про черноглазую Тварь и маленького лисёнка, и все. Ещё больше он напрягся, когда Меч коротко рассказал ему, где он был, а точнее, кем он был. – Не парься, – хлопнуло его по спине совершенное оружие, – ты и так, и так животное. Мне без разницы. Грег побледнел и бросился в кухонный уголок, к Невесте. Тот заверил его, что ровным счётом ничего плохого Победитель ему не сделал, но Райдер не поверил. Даже когда мужчина под нажимом признался, что лис один раз тяпнул его за руку. Грег в красках представил себе всё, о чём Невеста умолчал из-за контракта, и носился с ним теперь, как с писаной торбой, надеясь заслужить прощение. И вызывая тонну глумливых замечаний Меча. Теперь субличности Акио шлялись по квартире Акио каждый в собственном теле. Они приходили и уходили, когда хотели, и Грег скоро почувствовал себя членом большой шведской семьи, она же дурдом на каникулах. Не то чтобы юноша был против. Но всё же стал искренне сочувствовать Акио, который терпел этот бедлам в своей голове в режиме двадцать четыре на семь. Сам Акио пропадал в кабинете, разгребая накопившиеся дела, и Грег, чувствуя свою вину, старался его лишний раз не беспокоить. Тем более что за пределами башни тело у него всё-таки было одно. Но в воскресенье вечером, закончив повторять билеты по математике, не выдержал. Юноша отложил в сторону учебники и вопросительно посмотрел на Невесту: – Ты не мог бы передать Акио, что мне очень нужно с ним поговорить? – Ты всегда можешь позвать любого из нас... – мягко пожурил его Невеста, но просьбу выполнил. Меч, презрительно фыркнув, убрал ноги с разложенных на столе конспектов Грега и исчез. Невеста, сжав плечо юноши, последовал за своим отражением. Они остались вдвоём. Акио выглядел уставшим и каким-то отрешённым, и Грег почти решил плюнуть на всё, утащить мужчину в спальню и просто помочь хорошенько расслабиться. Но в последний момент упрямо стиснул зубы. Им нужно было договорить. Как бы больно Акио ни было, от молчания становилось только хуже. Особенно после того, что пыталась рассказать Грегу Анси. Райдер потянул мужчину к себе, усаживая на диван: – Ты не договорил... Откуда появился Диос-юноша, Меч, Невеста и ты сам. Акио закинул одну руку на спинку дивана, на мгновение испытав приступ острого дежавю и в то же время разочарования – диван был не тем и не там стоял. А история должна быть досказана. Всё правильно. Между ними ничего больше не должно быть. Ничего лишнего. Тело к телу. Разум к разуму. «Ещё немножко...» – Юноша появился в тот день, когда я по-настоящему осознал суть сделки между Анси и людьми. Ребёнку было не справиться с задачей, которая появилась у меня. У нас, – уголок рта дёрнулся в горькой усмешке. – Постепенно ему приходилось становиться всё жёстче и жёстче – чем дольше я занимался исследованием путей, которыми может быть снято проклятье, наложенное всем миром, тем больше неприятного нужно было сделать и ещё больше – только предстояло. И тогда я понял, что к моменту, когда дойду до Врат, я не смогу открыть их без той силы, что скрыта была в ещё остававшейся невинности этого юноши. Так появился Акио. Он спрятал Диоса так глубоко, как только мог, чтобы до него не добралось ни пятна грязи, ни капли крови... Грег кивнул. В этом их рассказы с Анси сходились, хотя трактовка по-прежнему была разной. Неужели девушка настолько плохо понимала собственного брата? Хотя если бы Грега каждое мгновение пронзали тысячи мечей, ему бы тоже было не до глубин взаимопонимания. – И что произошло потом? – То, что всегда происходит, когда заставляешь умолкнуть и заснуть свою совесть... Я шёл к цели. Искал, находил, ошибался, начинал всё сначала. Пока мы не пришли сюда и не обнаружили здесь Место, обладавшее нужной силой. И тогда я обнаружил, что моя совесть что-то слишком крепко уснула. – Акио иронизировал, но Грег видел, что мужчина просто пытается скрыть чувства, которые испытал тогда – боль, отчаяние, смертельный ужас. – После огромной жертвы было несколько попыток, но все они обрывались. Дуэлянты не выдерживали даже до конца второго круга. Пока не пришёл Рука. И тогда я понял. Чтобы дойти до конца, дуэлянту нужен огромный стимул. Но этого мало. Ему нужен помощник, который будет хранить его в дуэлях. Щит. А после мысли о щите уже не так сложно было дойти и до мысли об идеальном оружии. Вот только силы, которая должна была наделять это оружие особыми свойствами, не было. Она спала. И разбудила её Утэна. Невеста, которую ты знаешь, и Меч, с которым постоянно ссоришься, появились позже. Когда я принял на себя контракт Анси-Невесты, чтобы ещё раз дойти до Врат. Юноша снова кивнул. Теперь всё вставало на свои места. Чтобы спасти сестру, Акио нужно было вернуть себе Диоса и его силу. Должно быть, он по-настоящему яростно боролся за потерянную часть себя, если сумел напугать даже Анси... Хотя всё равно в голове не укладывалось, как одна древняя Тварь могла всерьёз напугать другую. – Спасибо, что рассказал, – Грегори действительно был благодарен ему за открытость и честность. Он притянул голову мужчины к себе и поцеловал его. Акио потянулся к нему, но неожиданно перед глазами у него встало лицо Анси, и он вздрогнул. «Что ты делаешь? Перед тобой человек, которого ни капли не напугало то, что ты только что рассказал. И ты вспоминаешь ту, кто от этого сбежал?» Он замер, ещё отвечая на поцелуй, но уже потерявшись в противоречиях. Снова. Опять. Всегда. Постоянно. Вчера против сегодня. Сегодня против завтра. «Но почему ты хочешь, чтобы завтра наступило вчера?» Он не заметил, что Грег отстранился и уже несколько секунд молча смотрит на него. – В чём дело? – парень нахмурился. – О чём ты думаешь? – О том, что только что рассказал. Это даже не было ложью. Он и так почти бесконечно вертел это в голове. Грег какое-то время озадаченно смотрел на него, явно порываясь продолжить расспросы, но отступил. Просто притянул Акио к себе и крепко обнял, почти силком положив его голову себе на плечо. – Мы вернём тебя, – тихо проговорил он. – Помнишь? Я обещал. Акио не ответил. Он неожиданно показался Грегу болезненно отстранённым и чужим. И как бы крепко Райдер ни прижимал к себе тело, мыслями Акио был далеко. Акио всегда твёрдо знал, чего хочет. Диос мог колебаться, Акио – никогда. До последнего времени у него просто не было возможности колебаться. Грег дал ему такую возможность. Грег дал ему то, чего никогда не давала Анси. Честность. Открытость. Чувство локтя. Принятие всех его граней в одной личности. Жизнь вокруг во всём её многообразии. А он платил ему ложью и собирался использовать в своих целях. – С каких пор тебя это волнует? Он точно знал, с каких. С того времени, как осознал свои чувства. И с того момента, как понял, что нет других способов вырваться из-под контракта, заключённого с Местом. – Ты всё-таки её забыл… Не забыл. Он только и делал, что рвался к ней. Но он сомневался в том, что ей это нужно. – Она же женщина. Женщины никогда не знают, что им нужно. Ты же сам говорил. Мелкий мерзавец был прав. Говорил. Но на самом деле, Акио знал, что женщины обычно не так просты и прекрасно разбираются в своих потребностях, пусть и на подсознательном уровне. И если бы Анси была несколько более открытой, он смог бы с большей уверенностью ответить самому себе на вопрос. На два вопроса в одном. Было ли это окончательное решение или же только заигрывание, привлечение внимания. И здесь Грег сумел внести смуту. Ему раньше не приходило в голову, что это могло быть своеобразным «а ну-ка догони». Но именно Грег указал ему на эту черту характера. А ведь они были близнецами. И это могло быть у них общим. Вполне могло. Эти и им подобные размышления изводили Акио. Он даже эгоистично радовался тому, что Райдеру приходилось догонять пропущенное по программе и возиться с очередным промежуточным экзаменом. Давало возможность трусливо сбежать в отговорки, в которые сам не верил. Не мог же он, в самом деле, отвлекать студента от учёбы своими проблемами. Вот только он знал, что не только мог, но (в картине мира Грега) должен был. Парень уже прекрасно знал, чем собирается пожертвовать ради него, и учёба на этом фоне выглядела бледно. – Нет, как раз этого-то всего он и не знает. Не так ли? – Ну так пойди и покажи! – рявкнул Акио и грохнул кулаком в стол. – Мастер иллюзий. И тут же пожалел. Присутствие мелкого Диоса померкло в его сознании. Акио рванулся в башню. Но Грега там не было. Юноша спал на диване в западном корпусе, вымотавшись после экзамена и последовавшей за ним удивительно занудной репетиции с Иоси, на которой они старательно настраивали синтезатор и синхронизировали его с гитарами... Он смотрел прямо в глаза маленького мальчика. Мальчик сердился. Грег протянул руку. – Тебя кто-то обидел? Газа мальчика неожиданно зло сверкнули, но он тут же опустил голову. И взял его за руку, стараясь смягчить невольную резкость. Грег погладил мальчика по волосам. Он хотел сказать, что злость его совершенно не обижает и не нужно её прятать, но не успел. – Ну что, ты готов увидеть, что она тебе не расскажет? Он кивнул. И Диос развернул вокруг него Арену – такой, какой она была во время последней дуэли. – Это Дуэль Апокалипсис, – сказал он преувеличенно спокойно. Грег молча смотрел на Акио, облачённого в дурацкую форму Академии. (Мысленно он совершенно некстати отметил, что вот ему-то она идёт.) Смотрел на то, как Акио сражается с высокой девушкой в мальчишеской форме, вероятно, Утэной. Смотрел на Анси (нет, Ведьму), наблюдающую за ними. Он видел, как они остановились, слышал, что говорит Акио: «Я не Дуэлянт. Схватка со мной – это не игра в Дуэль» – и весь остальной разговор. Он видел, что Акио сделал попытку пощадить противника, заставить девушку передумать. И как потом начало разрушаться всё, что было на Арене и вокруг, под действием огромной, невыносимой силы, рождённой поединком. Видел, что потом сделала Невеста с Утэной и что сказала ей после этого. «Вот сука». Единственная внятная мысль. И это её напугала жестокость брата? Он застыл. И молча ждал продолжения. Мальчик показал ему, что Диос никак не попытался облегчить страдания девушки и удалился. Показал, что произошло после того, как Врата открылись, включая попытку Анси заставить Утэну уйти и чем всё закончилось для Дуэлянта. Но он уже понимал, что Грегори Райдер мыслит совершенно не так, как они (он) привыкли. – Акио обманет тебя, – грустно сказал он. – Он это уже делал. И сделает снова. Он сделает всё, чтобы ослабить волю Победителя на последней дуэли. Ты правда хочешь попытаться с ним поиграть в его игру? Грег отвернулся от Арены и посмотрел в зелёные глаза мальчика: – Это поможет тебе стать целым и свободным? Мальчик медленно кивнул. – Ты знаешь другой путь? – Нет... – Значит, хочу. – Ты сумасшедший. «И мне будет тебя не хватать». Диос вдруг понял, что всё совсем не так просто. Ему будет не просто не хватать Грега. Он посмотрел на сцену из своей памяти. И она вдруг показалась ему какой-то ненастоящей. Грега разбудило бурчание. – Истории, сказки, разговоры... когда уже это кончится... Эй! – Меч встряхнул обалдевшего хозяина. – Ну-ка вставай, ленивое животное! Идём! У нас нет времени на эту фигню. Парень ошалело потряс головой, ещё не совсем отключившись от рассказа маленького Диоса, а потому даже не обидевшись на «ленивое животное». Меч вытащил его на привычную уже поляну в Ничейных землях. Грег оглянулся и окончательно очухался. Хорошенько подраться после всего увиденного. Отличная мысль. Лучше мог быть только секс, но обстановка не располагала. – И тебе привет, – усмехнулся он. – Соскучился? – А то как же... Мне же без тебя свет не мил... Что, мелкий тебе мозг проебал? Тяжко, наверное. Ничего, сейчас будет весело. К удивлению Грега, Меч не набросился на него, а уселся на камень, невесть как оказавшийся у берега, и хлопнул по второму такому же камню. – Иди сюда. Буду теперь я тебе рассказывать. – Я тоже тебя люблю, – осклабился Грегори, но на камень сел. – Вещай. Меч достал откуда-то из кармана блокнот и ручку и начал рисовать. – Представь себе схему измерений, как нанизанные на единую ось объёмные элементы. Большинство просто нанизаны один за другим, как бусины. Но некоторые из них имеют более сложную природу. Я тебя не буду грузить. Сейчас тебе надо понимать вот что. Ничейные земли – это пограничная территория вокруг ядра этой реальности. Некое Нигде обнимает Ничейные земли. В нём нет времени, расстояний... в общем, отсутствуют привычные физические понятия. Это самое Нигде переходит в Полотно. По-моему, ты скачешь туда-сюда, не особенно их отделяя, – как бы между делом заметил Меч. – И, наконец, космос, первозданный хаос или как там ещё это назвать. Это некое метафизическое пространство, в котором безмятежно летает вся эта фигня, похожая на шашлык. Мы зовем его изнанкой Полотна. Оттуда можно попасть куда угодно, если знать, куда и как. Меч показал ему схематичный рисунок и небрежно отбросил блокнот и ручку. – Чтобы попасть из одного места в другое нам не нужно прилагать каких-то особых усилий. Если, конечно, не считать того, что без тела Акио ни я, ни Невеста, ни Диос явиться в ядро реальности не можем. Также как Акио не так легко путешествовать по Изнанке. А вот ты, упёртый баран, очень привязан к своей бренной тушке, и поэтому тебе, чтобы путешествовать хотя бы в пределах этого гипотетического куба, нужно придерживаться оси. Я пока понятно объясняю? – почти заботливо осведомился он. – Вполне, – Грег бросил взгляд на блокнот, запоминая последовательность слоёв. – И где проходит ось? – Ось – условное понятие. И она не одна. На данный момент тебе не грозит опасность случайно попасть на другую ось – тебя удерживает контракт. Потом... – он вдруг умолк. Ему впервые пришло в голову, что для Грега может никогда не настать «потом». – В общем, пока это не понадобится. Чтобы путешествовать по одной и той же оси, нужно всегда чётко представлять, откуда ты отправился и в когда хочешь вернуться. Чтобы ненароком не устроить себе каникулы лет на сто, – усмехнулся он. – Распознать ось предельно просто. Там сходятся силовые линии, которые сейчас ты просто не можешь не чувствовать. В частности, там, где сходятся силовые линии, образуется место стыка разных пластов реальности. Поэтому мы можем собираться вместе на Арене или в башне, что, по сути, одно и то же. Просто Арена – в Ничейных землях, а башня – в ядре реальности. Грег представил, что спит, ест и трахается на Арене. И ужаснулся. – А на одной оси с Башней и Ареной Место силы случайно не находится? – мрачно осведомился он. – Где-нибудь на Изнанке, раз туда целые Врата пришлось городить? – Нет. Место силы в другом месте. Врата... – Меч на целую минуту задумался и уверенно закончил: – Ведут не туда. Всё. Вводный урок окончен. Сейчас ты попытаешься отсюда вернуться в башню, где тебя ждёт Невеста. А потом оттуда снова перебраться сюда. Если что, Древний тебя вытащит. Ты ему нравишься. – Сюда – это куда? – Грег сощурился, глядя на совершенное оружие с явным недоверием. – Ты сказал – ходить вдоль Оси. В каком месте этой Оси находится поляна? Меч весело улыбнулся. – Это первая самостоятельная. Определить, где ось. Определить примерные координаты поляны относительно оси. И попытаться попасть в ядро реальности. Давай, – он вдруг положил ладонь Грегу на плечо и заглянул в глаза – прямо и открыто. – У тебя получится! Энтузиазм и неожиданное дружелюбие Меча напрягли Грега ещё больше. Но он попробовал. И у него даже с грехом пополам получилось. А на следующий день получилось чуть быстрее и лучше к полному одобрению проклятой насмешливой железяки, которая пообещала, что «ещё сделает из Грегори отличного путешественника между мирами». Цувабуки своим новым назначением помощника председателя Студенческого совета очень гордился. Он, конечно, страшно переживал за Нанами-сан: работа в Совете отнимала у мальчика очень много времени, и он просто не успевал следить за расписанием младшей Кирюу и готовить для неё сэндвичи. А девушка, погружённая в свои фантазии, забывала не то что поесть, она, кажется, забыла вообще обо всём на свете, кроме своего драгоценного Рэйдена-Хиро. Включая всю школьную программу. Да так крепко, что схватила за контрольные пару двоек. Цувабуки сердился и даже пожаловался на неё Тоге-сама как-то вечером, когда они разбирали бумаги Дзюри. – Она уже большая девочка, – довольно холодно откликнулся Тога, – пусть сама расставляет в своей жизни приоритеты. В голову Мицуру вдруг закралась мысль, что Тога-сама мог ревновать свою сестру к этому амбалу Игараси так же, как ревновал он сам. Ну, почти так же. И мальчик почувствовал, что их с братом Нанами объединило какое-то общее чувство: наверное, мужская солидарность. А потом Тога устало закрыл глаза и потёр виски, явно измученный работой за троих, и Цувабуки решил окончательно: Нанами обойдётся без него. Здесь он нужнее. К их обоюдному удивлению, Нанами неожиданно пришла на следующее заседание даже раньше Райдера, который постоянно опаздывал и тоже мыслями был явно не здесь. Заболели они оба, что ли? Глядя на нахмуренное личико Нанами, Мицуру понадеялся, что болезнь не заразная. – Я набросала план мероприятий на этот семестр, – проговорила она, открывая блокнот. Тога глянул в него краем глаза: свадебных платьев там больше не было и в помине, зато на страничке рядом со списком красовался пример по математике. – Сегодня иду пересдавать, – вздохнула девушка, переворачивая страницу. – А завтра – английский. Рэйден очень сердился... Брови Мицуру невольно дёрнулись вверх. Этому амбалу было какое-то дело до успеваемости Нанами-сан? И потом, откуда он мог узнать её оценки? Нанами неожиданно посмотрела на брата и усмехнулась: – Не переживай, братик, я знаю, что это не ты. Накаи-сан позвонила прямо в учебную часть. С чего вдруг учебная часть выдала информацию личного характера о студенте посторонним, она уточнять не стала. Тога мысленно представил себе секретаря господина Игараси и решил, что вопросов у него нет. А Нанами машинально сунула руку в рюкзак, вытянула оттуда мобильник и сжала в руках. – Он мне сразу перезвонил... На памяти Тоги, это была уже пятая трубка: Нанами теряла их с ужасающей быстротой. После очередной пропажи один из невозмутимых водителей семейства Игараси возник на пороге дома Кирюу с увесистой коробкой, перевязанной золотистой лентой, и попросил Тогу передать подарок сестре. В коробке обнаружилось с три десятка этих аппаратов и записка. Записку Тога читать не стал, но, что бы там ни вычитала Нанами, с тех пор мобильники были разложены по всему дому – на всякий случай. И одну трубку девушка явно решила просто оставить в комнате заседаний Совета, чтобы не мучиться. Тогу возня Нанами и попытки семейства Игараси воспитывать его сестру, как животное в цирке, глухо раздражали. Ещё больше его раздражало, что метод, судя по реакции девушки, был эффективным. Куда эффективнее, чем все его разговоры и увещевания. Но это была её жизнь. И Тога больше не имел никакого права в неё вмешиваться. Они обсудили её план, и Тога уже открыл было рот, чтобы мягко напомнить Нанами про пересдачу, но сюрпризы не кончились: – Брат, – девушка вдруг посмотрела на него очень серьёзным взглядом, и Тога неприятно поразился тому, как она выросла. Выросла и отдалилась. «Ты же сам хотел, чтобы она выросла, нашла себе мужчину и оставила тебя в покое.» Хотел. Но теперь почему-то совершенно не был рад. Нанами была всем, что у него было, по сути. И ему было больно от того, как быстро она переключилась на других людей. Цувабуки положил руку ему на плечо, и Тога вздрогнул: – Прости, – он через силу улыбнулся сестре. – О чем ты хотела спросить? – Я хотела бы взять на себя часть обязанностей Арисугавы-семпай, – решительно выпалила Нанами и быстро продолжила, не давая ему ответить: – Когда я выйду замуж за Рэйдена, мне придётся общаться с его партнёрами и прессой, представлять и защищать интересы семьи Игараси, сглаживать углы там, где эти двое… ну… ты же помнишь их. – Она стушевалась немного, но храбро закончила: – А я ничего не умею. Мне нужно учиться. Тога молча смотрел на сестру. Все её мысли и устремления были уже связаны с будущим мужем и его семьей. И ему в этом мире места явно не осталось. – Хорошо, – уронил он, – вечером обсудим. – Спасибо! – просияла Нанами и вдруг кинулась ему на шею, совсем как раньше. – Ой, пересдача! Я побежала! Она схватила сумку и бросилась к лифту, двери которого предупредительно распахнулись, и Нанами налетела прямо на выходящего из лифта Грегори Райдера. Тот без особых усилий её поймал, поднял в воздух, поставил на пол в лифте и нажал кнопку, отправляя девушку вниз. Выглядел он невероятно довольным собой. – Привет, – улыбнулся он. – Я вижу, нашего полку прибыло? Сияющий вид Райдера стал последней каплей. Но Тога кое-как сумел скрыть раздражение. – Райдер-сан, позволь представить тебе Мицуру Цувабуки. Цувабуки-кун великодушно согласился подменить окончательно занемогшего Мотаку. – О, так ты наш спаситель? – Грег протянул руку мальчику, и тот пожал её с серьёзным видом. Раньше эта картина заставила бы Тогу улыбнуться. Сейчас он ощущал, как расходится по телу приятными, немного щекотными волнами энергия, щедро раздаваемая Невестой дуэлянтам круга. Ощущал, какой неукротимой, дикой силой несёт от Райдера, безошибочно улавливал запах страсти. Ему вдруг пришло в голову, что ток энергии возобновился, пока Райдер ещё был в башне, когда Акио в весьма строгих выражениях попросил Кирюу не входить в его апартаменты, даже если Место в очередной раз почему-то решило, что он туда может заглянуть. Кусочки паззла сложились в голове сами собой, и Тога вдруг в шоке подумал, что Невесте пришлось трахаться с... Ему вспомнилась оскаленная пасть, горящие лютой ненавистью жёлтые глаза. Райдер бесспорно был тварью с Ничейных земель. Всегда был. Только после памятной дуэли эта тварь в нём наконец-то освободилась. – Давайте работать, – натянуто сказал он. – Райдер, тебе переходят все олимпиады по наследству от Ёсиды. Прости, я бы взял себе, но на мне теперь общение с секретариатом, учебной частью и чёртова прорва писанины, – раздражение всё-таки прокралось в голос, и Тога поспешно замолчал, передавая бумаги через стол. Воображение услужливо подсовывало картинки – одну красочнее другой. Ему стоило огромного труда выкинуть это из головы и углубиться в работу. Ненадолго. Вечером всё вернётся. Всегда возвращалось. Вечером, не успел Грег толком доделать домашнее задание, его вновь выдернул в Ничейные земли Меч. – Сегодня у нас великий день, – жизнерадостно сообщил он парню, оглядываясь вокруг и явно кого-то поджидая. – Сейчас я тебе покажу одну милую штуку, а потом попытаемся тебя научить её делать. Хотя, скорее всего, получится не скоро, но хоть поймёшь механизм. Меч постоянно говорил с ним так, словно Грег был безнадёжно отсталым и крайне запущенным случаем ученика. Возможно, в какой-то степени так и было. Грег хотел съязвить, но не успел. Прямо на них вывалилось какое-то уродливое существо о четырех ногах и с огромными рогами, растущими не только на голове, но и вдоль позвоночника. Завидев их, тварь встала на задние ноги и издала громовое рычание. Тело Райдера среагировало быстрее, чем он успел о чём-либо подумать, и через мгновение перед тварью вместо юноши оказался здоровенный чёрно-бурый лис. Высотой метра полтора в холке и почему-то с двумя хвостами. Лис вздыбил шерсть и зарычал. И прежде чем его лапы напряглись в готовности к прыжку, Грег успел подумать (вспомнить?), что два хвоста – это как-то странно. И бросился на тварь. К его удивлению, между ними втиснулся Меч, в руке которого уже сверкала искривлённая кавалерийская сабля. – Нет, друг. Это мой противник. Тебе – только смотреть и учиться, – спокойно и мягко сказал он. И крикнул громче: – Щит, ко мне! Невеста возник на поле боя незамедлительно, бросил беспокойный взгляд на Грега, расширил глаза, но тут же переключил внимание на противника. Но сделать ничего не успел. При появлении Невесты Грег, недовольно ворчащий на Меч, разозлился окончательно. Он метнулся между Щитом и Мечом, оттолкнул ошалевшее совершенное оружие лапой (постаравшись сделать это аккуратно) и загородил собой Невесту. В глазах зверя явственно читалось: «Моё!». Меч увернулся от чуть не прихлопнувшего его лапой чудовища, дав тому пронестись мимо, и уставился на Грега. Потом улыбнулся. – Да я не посягаю. Но мне нужна его помощь. Грег хотел сказать, что просьбы о помощи в приказном тоне не произносятся. Но вместо человеческой речи раздалось недовольное ворчание: видимо, говорить в этой форме нужно учиться отдельно. Лис последний раз раздражённо зыркнул на Меч и отошёл, пропуская к нему Невесту. – Спасибо, – искренне сказал Меч. – Ну... погнали. Последние слова уже предназначались Невесте. Тот кивнул и открыл перед мордой зверя вход в Полотно. Тут же закрыл и открыл снова. Зверь кубарем выкатился оттуда и шмякнулся с высоты метров в двадцать. Помотал головой и вновь бросился на Меч. Тот гикнул, разогнался навстречу и перед самой мордой исчез. А тварь вдруг жалобно заревела. Невеста открыл перед Грегом окно в Полотно – там Меч шинковал астральную проекцию зверя в салат. Тот восстанавливался, но Меч снова взрезал свежий след, и после этого из раны текли тонкие струи энергии. Меч ускользнул от удара тварной тени и вывернулся в Ничейные земли, свалившись прямо на холку зверю. Тот собрался уже было встать на дыбы и сбросить с себя настырное оружие, но Невеста зажал его в жестокий клин между двумя энергетическими полями, и тварь зарычала, беспомощно тыкаясь в невидимую стену мордой. Меч вскочил, подпрыгнул и вновь исчез. Невеста, занятый тем, что держал противника, на этот раз не дал Грегу посмотреть, что происходит. Но ноги здоровенного зверя вдруг подкосились, и он рухнул наземь. – Ха! – воскликнул Меч, приземляясь на ноги прямо перед его мордой. Невеста снял щиты, отряхнул руки и вдруг бросился к лису и зарылся пальцами в густую шерсть. В глазах его светилось восхищение. – Какой же ты... – шепнул он, уткнувшись лбом в его лоб. Меч ревниво посмотрел на них, но смолчал. Грег довольно заворчал. Потом подумал, что опять торчать в форме животного чёрти сколько времени не хочет категорически, и постарался представить, что снова становится человеком. К его удивлению, перекинуться обратно получилось сразу, и он обнял Невесту уже по-человечески. – Раскомандовался, – буркнул он наконец-то Мечу, но потом всё-таки не смог сдержать восхищения: – Это было круто! Научишь? – А зачем бы я тут распинался... – Впрочем, долго злиться Меч не умел. Почти моментально он сменил гнев на милость. – Давайте только уберёмся отсюда. Его оболочка на той стороне скоро восстановится, и я тут не хочу быть, когда он придёт в себя. Он толкнул мыском сапога здоровенную тушу. Вскоре они снова сидели на берегу озера, и теперь уже Невеста чертил схемы и показывал Грегу, как открывать переходы между пластами реальности. Грег на мгновение прислушался к себе и понял, что всё это захватывало, но уже не вызывало удивления. А ведь меньше года назад он считал, что его глючит, только оттого, что Диос-средний стал прямо у него в руках Диосом-младшим... Он улыбнулся своим мыслям. Невеста неожиданно прервал свою речь и укорил Райдера за то, что витает в облаках. Это вызвало новую улыбку. Невеста неожиданно оказался строгим и дотошным учителем. Надо же… А на первый взгляд скромняга-скромнягой. – Нечего улыбаться. Это не смешно, – серьёзно сказал Меч. – Ты же помнишь про привязку к телу? Ты таскаешь его за собой повсюду. Отвлечёшься, и тебя рапополамит. А это куда хуже, чем побыть с недельку лисом. Невеста кивнул, успокаивающе коснулся Грега, который в пикировках с Мечом заводился моментально, и продолжил свои объяснения. На словах выходило просто: представлять проём в ткани того пласта, который хотел покинуть. Но когда Меч и Невеста взяли с двух сторон Грегори за руки, чтобы он мог чувствовать, как изменяется энергия при переходе, он осознал, что всё не так просто. Видимо, поэтому его никто и не пустил в свободное плавание, как сделал это Меч, когда рассказал об обычных путешествиях между пластами. И через несколько часов Райдер понял, что справиться с этой задачей, не опираясь на Щит и Меч, он сможет ой как нескоро. Тога пришёл с занятий и поднялся к себе, попросив не беспокоить. Но практически сразу же вслед за ним в комнату влетела Нанами. Скользнув по его торсу взглядом, она положила на столик блокнот. Тогу это частично позабавило (раньше она краснела с головы до ног, даже если он успевал только расстегнуть рубашку), а частично огорчило (ещё одно доказательство, что сестрёнка выросла). Он вопросительно уставился на неё. Потом вспомнил. – Обязанности Дзюри, да? Нанами с жаром закивала. Он отшвырнул рубашку на пол. В целом, разумная просьба. Нанами и без того уже занималась всевозможной общественной активностью. И рождественская вечеринка в самом деле была устроена на высочайшем уровне. – Бери, – предупредив радостный клич, он продолжил: – И постарайся найти Арисугаву. Она случайно увезла книжку с контактами. Нанами чинно подошла к нему и обняла так крепко, что ему показалось, что треснули кости. Его это не удивило: добившись своего, Нанами всегда искренне радовалась. Он отстранил её. – Всё. Теперь пусти меня в душ. Против ожидания, в воде ему не полегчало. Его переполняло пустотой. Он сам был пустотой. Полый человек в полых землях. Эта пустота была настолько огромной, что грозила превратить его в чёрную дыру. Огромная часть его жизни просто исчезла, растворилась в бестолковом и глупом мире людей. Раньше ему никогда не приходило в голову отделять себя от этого мира. Но он вдруг неожиданно чётко осознал, что не принадлежит ему. И Акио никогда не принадлежал к миру людей, хотя и говорил, что ему нравится с людьми больше. Во всегда спокойных синих глазах вдруг загорелся тусклый оранжевый огонь. К чёрту контроль. К чёрту отца с его Триадами. К чёрту эту вертихвостку, которую достаточно было только пальцем поманить. Акио должен был принадлежать ему. С ним они просто уйдут куда захотят. А чтобы получить его, нужно всего-то вытащить мужчину из этой дыры. Для этого нужна была сила. Намного большая сила, чем та, которой располагал на данный момент Тога. Поздним вечером Нанами заглянула в кабинет брата. Но Тоги там не было. Только раскрытая книга валялась у камина. Нанами подошла ближе. От кресла ещё тянуло лёгким прохладным запахом Ничейных земель. «Как странно, – подумала она. – Обычно он не ходит туда целиком...» У домика Зака Грега поджидал Акио. – Нам надо поговорить, – сообщил он. То, что он собирался сказать, не имело никакого отношения к дуэлям. Оно принадлежало только им двоим. Поэтому Акио повёл Грега на берег моря. Не туда, где они целую вечность назад плескались с Диосом, в другую бухту, куда пришлось спускаться через пещеру. Вход в неё Грег заметил не сразу – тот был закрыт от любопытных взглядов разросшимся кустом рододендрона. Акио протиснулся первым, Грег – сразу за ним, но впереди уже никого не было. – Иди вперёд, – услышал он. Куст кончился, Грег нащупал по обе стороны от себя каменные стены, а потом проход свернул, и он оказался в небольшом гроте. Акио уже возился с корзиной. Значит, закинул её сюда прежде чем идти встречать... Накрыв нехитрый стол, Акио уселся на камни и долго молчал, не зная, как начать. Грег потянулся к нему и мягко поцеловал: – Ты хотел поговорить? – Да. Ищу слова. В этой фразе было много. Кто-кто, а Акио за словом в карман никогда не лез. Он не стал открывать вино. Хотя оно помогло бы. Просто сидел и смотрел на море. Потом передвинулся к Грегу и обнял его сзади. – До того, как я принял контракт Невесты... Я сказал тебе, что влюблён, – хрипло начал он и тут же смолк. Слова сегодня вели себя из рук вон. А может, дело было не в словах, а в смысле. Грег прижался к нему спиной, устраиваясь удобнее, положил ладони поверх запястий: – Да, – парень улыбался, хотя Акио этой улыбки видеть не мог. – Помню. Я тогда одурел от счастья и не дал тебе договорить... Я люблю тебя, – неожиданно просто закончил он. Акио ошарашенно уставился в вихрастый затылок. Иногда Грег был сущим чудищем. – Опередил, – наконец сказал он так же просто. Грег крутанулся в его руках и встал на колени, уткнувшись лбом в высокий лоб: – Ты... – теперь слова кончились у него. Он помнил, что о любви ему говорил Диос, и хотел верить, что это чувство испытывают все части личности Акио, просто потому что так и не смог научиться по-настоящему их разделять. Да и не хотел учиться. Он же любил его-их целиком, даже эту вихрастую скотину-Меч. И всё равно бывали моменты, когда Грегу казалось, что он просто обманывает сам себя, выдавая желаемое за действительное. Поэтому теперь он смотрел в глаза Акио и молча улыбался, как идиот. – Ты – мой, – наконец выдал он. – Никому не отдам, никуда не отпущу. – Придется таскать тебя с собой на работу, – вздохнул Акио. Потом посерьёзнел. – Грег, я хочу, чтобы ты понимал. Я люблю тебя. Безо всяких «но». Это чувство, которое я испытываю. И всё, что меня беспокоит сейчас, – это то, что я снова не знаю, что может случиться в связи с... с тем, через что нам придется пройти. Я сам не знаю, что я могу выкинуть. А за остальные части себя я вообще не могу отвечать. Это глупо звучит, знаю. И, в чём-то, быть может, трусливо. Но это реальное положение дел. Ты видел сам, что командовать друг другом мы можем крайне редко, в случае острой необходимости. Я вижу, что ты воспринимаешь нас как единое целое, и мы им являемся, но в то же время – не являемся. Мы... Я сейчас как ходячее неврологическое расстройство, когда рука может дать ничего не подозревающей голове в глаз. И я не буду скрывать, что это бесит. Меня всегда раздражала неопределённость. Грег отстранился и упрямо мотнул головой: – Я готов. Я обещал тебе помочь, и я помогу. Ты соберёшься в единое целое, руки и ноги встанут на место и будут вести себя прилично, связку с Академией мы разрушим и пойдём искать твою сестру, чтобы вы могли наконец-то нормально поговорить. – Он без тени улыбки посмотрел на Акио и для верности добавил: – Я видел твою дуэль с той девушкой, Утеной. Нет, меня это не пугает и не останавливает... Он вдруг остро почувствовал запах мяса и смущённо покосился на накрытую Акио поляну. – Ешь, – улыбнулся Акио. – Там есть курица... Он тоже присоединился, наблюдая за Грегом со странной смесью нежности и грусти. Кажется, Грег так и не понял, какие именно отношения связывали их с Анси... Нужно было рассказать ему. Но не здесь. Акио хотел, чтобы это место целиком принадлежало Грегори. Время ещё есть. Он успеет рассказать, когда они вернутся домой. Туман дурными волнами ходил над землей, закручивался пьяными вихрями вокруг бёдер, льнул к губам. Он огрызнулся, и туман моментально присмирел. Здесь, в Ничейных землях энергию можно было буквально есть ложкой. Она текла как бескрайняя разноцветная река. Она пронизывала землю, воздух, воду, деревья и всех существ, тварных и никогда не сотворённых, но здесь, в месте, где любая мысль могла обрести плоть, они были равны. Тога остро ощущал, как всё его существо напитывается силой, наливается здешним даром превращать воображаемое в реальность. С каждым вздохом он всё теснее сплетался с Ничейными землями. «Я был рожден для этого», – повинуясь движению его руки, энергетический поток всколыхнулся и свился в дерево, рядом возникло ещё одно. Они протянули друг к другу нижние ветви и подхватили Тогу в гамак. Юноша растянулся в этом импровизированном ложе, всем телом ловя восходящие потоки энергии. Как он вообще додумался до мысли, что это можно променять на мёртвое бездушное ядро реальности? Бесконечные возможности он был готов отдать за одобрение старика, который даже не в состоянии был завести ребёнка. Дряхлые гены должны вымирать. Это закон жизни. Гниль должна быть погребена и превращена в пищу для молодых. Он лениво поднял тонкую руку, любуясь острыми когтями. Спустя время (час? день? что это вообще – «час» и «день»? бессмысленный набор букв) словно что-то подсказало ему: пора. Нужно идти. Нужно идти и взять то, что принадлежит тебе. Тога оттолкнулся от моментально затвердевшего ложа и одним длинным прыжком вернулся на землю. Два шага, и он уже стоял в таком знакомом и таком чужом теперь холле. Они оба смотрели на него. Только что вошли? Собирались уходить? Бессмысленная мишура. Ему больше до этого дела нет. – Грегори Райдер. На Арену, – выплюнул он. Красная роза возникла прямо в воздухе перед соперником. Нанами бодро отчитывалась о своих успехах, когда ощутила привычный холодок – оттянуло энергию, как перед пришествием большой волны, и засосало под ложечкой. Дуэль! Последняя дуэль круга! В памяти всплыло отчуждённое лицо Тоги, боль в его глазах. И как он ушёл целиком в Ничейные земли прошлой ночью после разговора с ней. Это же его очередь... Кончики пальцев похолодели. – Я перезвоню! – бросила она в трубку и побежала. Рэйден никуда не денется, а там, на Арене, был сейчас её брат. Нанами была уже достаточно взрослой, чтобы понимать, что в этой серии поединков всё идет не так, как прежде. Ёсида валялся в больничном крыле. Она заходила к нему, и зрелище было угнетающим. Тога мог тоже пострадать. И даже умереть... Она с внезапной яростью оттолкнула эту мысль от себя. Тога не мог умереть! Он лучший в мире брат! Перед ней приглашающе распахнулся проход, и девушка прыгнула в него, чтобы сразу вслед за этим оказаться на наблюдательном посту и схватить бинокль. Подступающей огромной волны энергии она не заметила, даже когда та нахлынула и потекла сквозь неё. Арисугава вздрогнула и едва не потеряла управление. И вдарила по тормозам. Мотоцикл вильнул колёсами и замер. Дзюри машинально выставила подножку и сползла на обочину. Отлив. Рука судорожным движением потянулась к месту, где больше не было розы. Она думала, что не было. Дура. Уил уселась рядом с ней. Закашлялась. Обняла за плечи. – Опять? Арисугава кивнула. Прилив. Очередной поединок. И гораздо хуже, чем в прошлый раз. Кирюу. Предпоследняя дуэль. Проклятье. Её это больше не касалось. Не должно было касаться. Нить контракта натянулась. Дзюри закусила губу. – Возвращаемся. Уил оскалилась. Но промолчала. В палате больничного корпуса Академии Мотаку Ёсида выгнулся и закричал, напугав врача и молоденькую ученицу-практикантку, мечтавшую выучиться на психолога. Поднявшийся прилив наполнил силой покорёженные, так и не восстановившиеся энергетические жилы, выкручивая их болью. И заставляя вспоминать. Вспоминать молниеносные, точные, смертоносные удары. Вспоминать боль, снова боль и унижение, бесконечное ощущение собственного ничтожества перед силой, величину которой он даже не мог вообразить. И сейчас всё повторится. Снова. С очередным дуэлянтом, с очередным глупцом, который посмел думать, что может подчинить эту силу себе. Он вспомнил прощальный взгляд Меча и Щита перед последним ударом, который так и не был нанесён. Взгляд сквозь глаза ещё одного глупца, Грегори Райдера. Они хотели, чтобы он понял: сила выбрала себе оболочку. И другая оболочка была ей не нужна... Тело накрыло очередной волной, и Ёсиду снова скрутило ужасом перед призраком взгляда зелёных глаз. Он захрипел и потерял сознание. – Ничего не понимаю, – пробормотал врач, кидаясь к приборам. А девочка-практикантка вдруг опустилась на колени у постели больного, положила руки ему на лоб и закрыла глаза: – Держись... – тихо прошептала она и закусила губу. По нервным узлам скользнули тонкие, ювелирно-точные энергетические нити. Она не знала, сможет ли его спасти. Но должна была попытаться. Если бы на Академию кто-то смотрел сверху, он заметил бы одну забавную вещь... Вечером ни один студент не остался в стенах восточного корпуса – у всех нашлось какое-то срочное дело за стенами Академии или в главном корпусе. В западном всё равно никто не жил, там по-прежнему было царство Грега и его группы, которое сейчас пустовало. Спортивные секции неожиданно поотменяли занятия, и на огромном спортивном поле также никого не было. Вокруг леса словно очертили заколдованный круг. Ни один человек не мог подойти к нему – все вспоминали о делах или плохо себя чувствовали. Кто-то внезапно менял направление и, недоумевая, направлялся в обход.... На площадку к Нанами явился кто-то ещё. Она скосила глаза и вдруг удивлённо ими захлопала. Рядом с ней встала невероятно красивая высокая молодая женщина. Отори Канаэ... – Отори-сан... – ошарашенно прошептала Кирюу. – Привет, – та улыбнулась. – Не найдется второго бинокля? На Арене они оказались одновременно: теперь Грег знал, что для этого нужен один лишь шаг в Ничейные земли. Он коротко вгляделся в острые ломкие контуры твари, проступавшей сейчас сквозь тело Кирюу. Тварь была сильной и неожиданно красивой. Но отдавать этой твари Акио Райдер по-прежнему не собирался. Невеста опустился на колени, коснулся губами руки... и Грег вдруг усмехнулся, запустил пальцы в серебристые волосы и резко поднял мужчину на ноги. И прижался губами к тающим во всполохах энергии губам, успев увидеть лёгкую ехидную усмешку в бездонных зелёных глазах Невесты и ощутить охватившее Меч изумление. Губы у совершенного оружия были жёсткими. Грег поймал взгляд Кирюу, не разрывая зрительного контакта, перехватил поудобнее возникшую у лица рукоять и медленно опустил руку. Тога только едва заметно приподнял голову, наблюдая за спектаклем, разыгранным специально для него. Он всё прекрасно понял. И ему ещё больше захотелось убить Райдера, размазать по стенке. А ещё лучше – лишить силы, и пусть смотрит, как они с Акио вместе уходят. Он коротко усмехнулся. Под рукой дрогнул воздух – из струй энергии свивался клинок, такой же острый, тонкий и голодный, как его владелец. Тога мог видеть и ощущать пространство вокруг лишь мельком, но за две или три секунды, понадобившиеся его оружию, чтобы появиться, он обнаружил, что вокруг места боя собралось подозрительно много народу. Раньше он ничего подобного не замечал... Выплески огромной, чудовищной силы стянули на себя любопытствующих – тех, кто обладал силой и осознавал её в себе. Существ из Ничейных земель и с Изнанки. Хозяев Мест помельче, живущих по соседству. Ками. Наверняка внизу, в лесу, сгрудились, сами не зная почему, те студенты, в ком сила пробудилась, но недостаточно, чтобы по-настоящему участвовать в игре. Взгляд неожиданно выхватил из толпы тварей человеческую фигуру: невысокий мужчина, гость его снов, встретился с ним глазами и коротко кивнул. Восхищение в его глазах отозвалось в Тоге коротким удовольствием, тут же позабытым. Кирюу Тога растянул губы не то в улыбке, не то в оскале и поднял меч, салютуя Грегори Райдеру. Вам всем сегодня будет, на что посмотреть. Райдер сощурился, коротким приказом призывая к себе Меч и Щит. Максимально близкий контакт. Нерв к нерву, мысль к мысли, желание к желанию, на грани полного слияния. Не переступив эту грань. Танец на острие. Мысль отозвалась во всём теле вибрирующим радостным смехом Меча. Тога атаковал так быстро, что Грег не уследил бы за ним, если бы не Меч – тому скорость противников была нипочём. Оружие встретилось с мечом Тоги, и раздался неприятный чмокающий звук. В реальности его не было – мечи столкнулись в Нигде, послав лишь слабый энергетический отголосок в Ничейные земли, на Арену. Звук ощущался сознанием, не ушами. Взгляд Тоги оставался внимательным. Это столкновение никак на нём не сказалось. «А он хорош...» – уловил Грег эмоции Меча. В них не было любования, в них не было влюблённости. Забияка констатировал силу противника и восхищался только ею. Тога ушёл из-под следующего удара и, используя ударную волну, оттолкнулся от подлетевшего камня и рванул на Райдера сверху. «Грегори-сама...» Невеста дал ему импульс, и Грег выставил руку вверх, оттолкнув образовавшимся полем нападающего. А потом атаковал сразу следом, не давая опомниться. Тога, не ожидавший этой атаки, мелькнул в вихре силы, отводя глаза за фальшивым бликом-двойником, и тут же выпрыгнул с другой стороны, но снова наткнулся на остриё. – Сссука, – тихо рыкнул он, отбрасывая от своей груди оружие. Он не мог бы точно ответить, было ли это в адрес Грега или Меча. Из арены снова каскадом брызнули камни. Потом ринулись вниз. Дуэлянтам теперь то и дело приходилось от них уворачиваться. Грег, радостно оскалившись на пару с Мечом, обошёл Тогу, на секунду ослеплённого клубом пыли и каменной крошки, но, к своему удивлению, столкнулся с каменной стеной, которой Кирюу прикрыл спину, пока не видел, что происходит вокруг. Грег не задавался вопросом «как?», он коротким мысленным приказом разделил Меч и Щит и попытался взять острую насмешничавшую над ним тварь, в которую превратился Тога, в клещи. – Хорошо, но недостаточно, – услышал он над ухом. Тога толкнул его рукоятью меча на стену. «Он проскочил через Полотно», – шепнул Невеста виновато. «Ничего, всё хорошо», – утешил его Грег. Тога резко крутанулся на месте, уворачиваясь от волны, пошедшей от Меча – Грег отгонял его подальше, под град валившихся сверху камней. Обнаружив ловушку, Кирюу полыхнул взглядом и одним махом ушёл на Изнанку. Это было не очень-то честно, но умирать тоже не хотелось. Грегори по-лисьи завертелся, ожидая атаки отовсюду. «Спокойно, – сообщил Меч. – Невеста слушает. Он скажет.» Он послушался. Ему уже не надо было, на самом деле, даже говорить с ними. Меч и Щит думали его мыслями. Он смотрел их глазами и чувствовал их куда более тонко настроенным восприятием. И моментально уловил возмущение в пластах. «Дай! Дай я!» – взмолился Меч. Грег мотнул головой: он мой. И Меч понял и покорился его воле. Тога выпрыгнул им навстречу, тонко вслушиваясь в каждое движение соперника, удивляясь тому, как же сейчас это было легко, на ходу отражая удар. Но рассчитать его силу он не смог. Отразил – и тут же полетел на каменный пол. И для него это оказалось началом конца, потому что Грег погнал его по Арене, атакуя ежесекундно, не позволяя уйти в другой пласт – Тога чувствовал, как каждый раз, когда он пытался открыть проход, Невеста запирал его щитом. Загнанный в угол, он остановился в конце концов и развернулся к противнику. Успел размахнуться и опередить Невесту. Больше он ничего не успел. Грег, в чьих ушах раздался обиженно-злой крик Меча, раненного с Изнанки энергетически, с яростным рычанием толкнул Тогу рукой в плечо и, как когда-то с Сайондзи, сорвал розу с петлицы, пока Кирюу падал спиной вперёд. В спине что-то хрустнуло, перед глазами потемнело. Последней мыслью перед тем, как Тога потерял сознание, было: «А без инвалидности-то жизнь была намного краше...». Грег на него даже не посмотрел: мысленно приказал Невесте перенести себя и Меч в башню и исчез с Арены. Кроме ранения Меча, его сейчас ничего не волновало. Увидев, как упал брат, Нанами вскрикнула и рванулась было вперёд. Но Канаэ вдруг ухватила её за плечо. – Пустите, пустите, Отори-сан! Там мой брат! Она чуть не зарычала от яростного нетерпения. – Я знаю. Подожди, – мягко сказала та. Нанами пришлось дождаться, пока Грег исчезнет вместе с Акио. Только тогда Канаэ отпустила. Может, и к лучшему. Ух, как же была зла на Грегори Нанами. Он посмел обидеть её брата! Она убить была готова этого выскочку-грубияна. А ведь знала, что от него будут одни проблемы. Шагнув сразу на Арену и даже не заметив этого со злости, Нанами кинулась к Тоге. Но вдруг остановилась. Её брат... Выглядел как-то странно. Тога шевельнулся и мучительно поморщился, и Нанами тут же выбросила всё из головы и подхватила его под шею. Юноша приоткрыл глаза, в которых медленно угасал боевой злобный огонь. – Это ты... – ему вдруг стало легко и хорошо. Она пришла. Она смотрела его дуэль. Она беспокоилась. У него всё ещё есть сестра. И она его любит. – Я люблю тебя, – сказал он, гладя золотые волосы и утирая слёзы со скул. Нанами охнула, прижав пальцы к губам. Тога никогда в жизни ей этого не говорил. И... он так странно выглядел секунду назад. А вдруг он пришелец? Но потом она потрясла головой. Ну что за глупости. Брат сказал ей то, что она всю жизнь так хотела от него услышать. А она сразу – пришелец... Вот глупая. Дурёха, правильно Рэйден говорит. Вечно напридумывает с гору. Она улыбнулась и чмокнула Тогу в висок. – Пойдём, горе моё. – Только не тискай меня. Я ребро сломал, – усмехнулся Тога, с грехом пополам вставая на ноги. Они шагнули через Ничейные земли в сторону дома. Тога приостановился, глядя на клубящийся вокруг туман, лишь слегка опираясь на хрупкое плечо сестры. Это у него было. Это и сестра. И ещё кое-что. Он вдруг вспомнил внимательные чёрные глаза с весёлым прищуром. Куда исчез их обладатель, интересно... – Идём, Нанами. Надо показать меня врачу. Она кивнула, улыбаясь ему. Канаэ, еле заметно улыбаясь, смотрела на брата с сестрой. Но когда те шагнули с Арены, улыбка погасла. Канаэ отвернулась от леса и стала медленно спускаться по лестнице вниз. В Ничейные земли она старалась заглядывать пореже, ей никогда особо там не нравилось. На выходе из главного корпуса она снова нерешительно остановилась. Ей не хотелось признаваться самой себе, что в глубине души она надеялась на победу этого мальчика, Кирюу, кажется... Потому что его победа освободила бы Грегори и позволила ему уйти. Уйти и выжить. Канаэ полагала, что уязвлённая гордость лучше, чем разбитое сердце и переломанный хребет. Но теперь уже поздно об этом думать. Грег победил, и он пойдет до конца. И теперь никто не знает, что произойдет с ним... с ними всеми. «Всё поздно», – вспомнился ей тихий голос и задумчивые чёрные глаза. Волосы девушки взметнул вечерний ветер, она вздрогнула, зябко поёжилась и, закутавшись в шарф поплотнее, почти бегом направилась к выходу из Академии. Ей и Заку оставалось сделать последнее, что от них ещё зависело: телефонный звонок. А вслед ей от дверей увитой розами теплицы летел тихий серебристый смех.