Adolescence crisis

Его разбудило смутное ощущение, что его кто-то ищет. Он потянул носом влажный воздух: вокруг никого. Но ощущение не проходило, оно было мерзким, неприятным, как бывает, когда ветки кустов проходятся против шерсти. А ещё оно определённо было враждебным. Он замер, припал к земле, слившись с ней, позволяя потокам воздуха у земли свободно проходить сквозь себя. Он был камнем. Он был куском перегноя, сквозь который прорастает молодая трава. Он был травой. Он был мёртв. Ищущее его нечто недоумённо дёрнулось и пропало, сместилось в сторону, пытаясь отыскать потерянное там. Он подождал ещё немного, пока враждебное существо не отошло подальше, и бесшумно вскочил на все четыре лапы. Нужно уходить отсюда. Пока его не нашли. И Лис кинулся прочь, припадая к земле и заметая следы длинным пушистым хвостом. Ёсида приходил в себя медленно и мучительно, словно поднимаясь на поверхность со дна озера: глубокого, чёрного и невыносимо холодного. Холод давил со всех сторон. Он давно забыл, что значит шевелиться и как можно дышать. На дне озера дыхание было не нужно. И двигаться было не нужно. Нужно было просто впустить в себя чёрную холодную воду, стать ею и влиться в одно из глубоководных течений. Но он не мог. Сначала он боролся с этим сам, страшась потерять себя, но и позже, когда он смирился, его словно что-то держало, не давая окончательно опуститься на дно. В него откуда-то снова и снова вливался тёплый, живой поток, только чтобы беспрепятственно покинуть тело и слиться с окружавшей его ледяной чернотой. Ёсида оттолкнул бы это тепло, если бы мог. Но он не мог даже этого. А потом что-то подхватило его, дёрнуло вверх, тьма перед глазами затеяла тошнотворный танец, и потоки воды из чёрных превратились сначала в багровые, а потом ярко-алые, и всё его существо пронзила мучительная обжигающая боль. Боль сдавливала стальным обручем грудную клетку, боль разламывала виски, острыми иглами впивалась в глаза, боль под немыслимыми углами снова и снова выворачивала каждый сустав, и он закричал, захлебываясь болью, даже не осознавая, что этот крик был настоящим. Юноша судорожно вцепился пальцами в простыни и широко распахнул глаза, не видя перед собой ничего, кроме расплывчатого цветового пятна: тёмное с алым и серебром. И только когда боль притихла, прогоняемая прочь той же силой, что вытащила его на поверхность, он смог усилием воли заставить это пляшущее цветовое пятно принять определённые очертания. И тут же едва не закричал снова, с ужасом глядя в зелёные глаза. И попытался сжаться, метнуться прочь, спрятаться, исчезнуть, но тело намертво прижимали к постели кожаные ремни, мягкие, но достаточно прочные, чтобы остановить любую попытку вырваться. Он пытался, но мог только конвульсивно биться в этих ремнях, не в силах отвести глаз от глядящей прямо в него холодной зелёной бездны. Тонкие губы дрогнули в усмешке, выражение глаз начало меняться, и он с ужасом ощутил, что они все смотрят на него, по очереди, один за другим. Полный презрения взгляд Меча. Унизительная жалость Невесты. Отори Акио: любопытство и брезгливость, будто он разглядывал препарированную лягушку через микроскоп. Шестнадцатилетний юноша: чистый кристально-колкий гнев. И злое торжество в глазах мальчишки, совсем ещё ребенка, квинтэссенции силы, Абсолюта, заставившее его вновь начать биться в ремнях в поисках спасения. Но спасения не было. И его не будет, если только все они не пожелают его отпустить. Ему нечего было противопоставить им, нечем было защищаться, перед ними он был никем и ничем, жалкой крысой, примитивной букашкой, которую по неизвестным причинам все ещё не раздавили и оставили жить. Прошла целая вечность, прежде чем жестокий мальчишка насладился сполна его ужасом и отпустил его, уступая место кому-то другому. Мотаку откуда-то понял, что на него смотрит женщина. Женщина, которая царила в их мыслях. Женщина, которой они все принадлежали и которой служили. Женщина, в глазах которой не было ничего, кроме отвращения. Женщина подняла ладони, до той поры лежащие на его лбу и груди, и поморщилась, явно испытывая отторжение при виде его и его плоти. И это отвращение было во сто крат хуже злого детского торжества преданного ей Абсолюта. Она отвернулась, поднялась и вышла, не сказав ни слова, и Мотаку с облегчением закрыл глаза, не замечая перекатывающейся по телу боли и мечтая только об одном: чтобы они никогда больше не обратили на него свой взгляд. Особенно она. – Всё. А теперь говори, какого чёрта ты это творишь – и непременно у всех за спиной? Диос-младший дёрнулся, чтобы исчезнуть в складке Полотна, но Невеста мягко удержал его энергетической петлёй. В другое время это было бы даже забавно. Множественные субличности Акио обычно игнорировали друг друга и общались между собой крайне выборочно. Но теперь уже всем приспичило выяснить, что происходит. (Всем, кроме Древнего, разумеется. Тот предпочитал не вмешиваться.) И они собрались в единственном месте, где это было возможно, где энергетические линии и границы разных пластов реальности сходились: на Арене. Акио искренне надеялся, что никто сейчас за ними не наблюдает. Его ждало бы весьма любопытное зрелище. Ну просто клан Сопрано. – Диос, Грегори-сама едва не убил Дуэлянта... – мягко начал Невеста. – И вы оба поучаствовали, если мне не показалось, – фыркнул мальчишка. В общении с самим собой его детская беззащитность и уязвимость, демонстрируемые Грегу, испарились. Вдобавок он действительно чувствовал себя виноватым, что до такой степени накрутил Грега и напоказывал ему столько мерзости. Но не из-за Ёсиды. Мальчику было неприятно, что пришлось причинить Грегу боль. Невеста виновато опустил голову. Меч отвёл глаза. – Эй, – возмутился Диос-подросток, – тебе прекрасно известно, что воля Победителя для обоих закон. Кроме того, трудно винить их в том, что они хотели отыграться за то, что с ними вытворял этот напыщенный индюк. Анси поступала ничуть не лучше, если не хуже. – Нечего её сюда приплетать! – мальчик сверкнул глазами. – Так. Закончили базар, – Акио чувствовал, что у него едет крыша, к тому же, всё, чего ему (и Невесте) хотелось, – это вернуться к Грегу. Между ними всё прямо-таки гудело от напора энергии, даже с учетом того, что они потратили на лечение Мотаку. – Я хочу знать, почему ты это вытворяешь исподтишка, а также мне нужны гарантии, что ничего подобного больше не произойдет. Можно подумать, ты в самом деле глупый мальчишка. Ты же лучше нас знаешь, что произойдет, если порвать Круг. Что за самодеятельность? Подросток отошёл, уселся рядом с Мечом и сердито воззрился оттуда на возмутителя порядка. Меч сидел молча, почти неподвижно, но раздувавшиеся ноздри и подозрительно блестящие глаза выдавали его нетерпение. Невеста стоял у него за плечом – несмотря на огорчение, которое вызвали в нём слова мальчика, он не забывал удерживать петлю. Акио просто ждал напротив. Диос-младший молчал некоторое время, сердито пиная осколок Арены, оставшийся после дуэли Грега и Ёсиды. – Можно подумать, кому-то нравился этот прыщ, – угрюмо буркнул он наконец. Всем хватило ума промолчать. Тогда мальчик яростно уставился на Акио. – Ты, похоже, забыл, зачем это затеял, да?! Ты забыл, что это твоя обязанность – стравливать Дуэлянтов между собой на последнем Круге? Забыл, что нужно доводить их эмоции до пика, чтобы максимально освободить их энергию и очистить разум ото всего лишнего? Ты забыл Анси. Собираешься бросить её. Акио побледнел и пошатнулся. Невеста метнулся к нему, ослабив контроль. Мальчишка тут же воспользовался этим и слинял. Меч презрительно фыркнул. – Ладно... Попробуем продолжить в другой раз, – хрипло пробормотал Акио. – Возвращайся в башню. Ты сейчас лопнешь, – обратился он к Невесте. Тут же на Арене не осталось никого, кроме Невесты, и тот стремительно растворился в прыжке. Диос забился в уголок в складке Полотна и сердито уставился прямо перед собой, обхватив колени руками. – Они не имели права так со мной поступать! – бормотал он, злясь и пытаясь понять, что именно его так разозлило. Выходило, что злило его то, что все остальные части личности были правы. Ему не стоило за спиной у всех как-то влиять на Грега. Но тот был таким тугодумом. Как ещё можно было показать ему, что пора действовать? И потом, этот противный мерзкий упырь-Ёсида в самом деле обращался с Невестой просто жутко. Сейчас бы найти Райдера и поговорить с ним. Он, по крайней мере, не будет издеваться и попытается в самом деле что-то посоветовать. Есть даже шанс, что после этого парень всё будет помнить. Диос вслушался в ткань Полотна, но, к своему удивлению, обнаружил, что больше не ощущает Грегори. Что Грега в башне нет – Невеста понял сразу. Это было как раз неудивительно: Грег, скорее всего, отправился либо махать этой своей дурацкой железкой, либо гонять на другой железке, намного менее дурацкой. Невеста посмотрел на часы. К его удивлению, время было к ночи. Сколько же они возились с этим придурочным Ёсидой? И сколько потом разговаривали на Арене? Невеста потянулся к Победителю. Он хорошо ощущал нить, идущую к нему. Но та вдруг дёрнулась, натянулась, а ощущение Грега почти полностью растворилось. «Акио?» «Отстань. Не хочу с ним говорить.» «И не надо. Но его тут нет.» – В каком смысле «нет»?.. Снизу позвонили. – Вот твой блудный... – Это Тога-сан. Акио окончательно подключился к реальности. Через некоторое время лифт открылся, пропуская Тогу. И его вид почему-то встревожил Акио. А то, что Тога даже не обратил внимания на то, что они присутствуют в холле одновременно, говорило, что что-то стряслось. Экстраординарное. – Слушай, Райдер не здесь? Подобный вопрос от Тоги окончательно взорвал вечер. – Почему ты спрашиваешь? – Ну... Видишь ли... – Тога на секунду замялся, вид у него был виноватый. – Когда ты меня отправил спать, мы по пути столкнулись. И... Мой вопрос, что ему сделал Ёсида, его почему-то выбесил. Хотя, кажется, он уже был на взводе. В общем, я закинул его в Ничейные земли, чтобы остыл. А теперь не могу его найти. – Ты – что сделал?! – незаметно для всех появившийся Диос-подросток заставил Тогу подпрыгнуть. Кирюу уставился на него, не очень доверяя своим глазам. И только тут заметил, что и Акио не один, а с Невестой. – Я сплю? – Нет, – ядовито фыркнул Диос. – Но лучше бы спал. Грегори не сможет сам оттуда выбраться. Это Тога уже понял. – Попробуй ещё раз найти его, – попросил Акио Невесту и пошёл варить кофе. Понадобится много кофе... Враждебная тварь потеряла след. Удостоверившись в этом, Лис с любопытством принюхался. Он был голоден. Ему нужен был лес. Лес и добыча, и она придёт, нужно только захотеть. Так ему объяснял... кто-то. Хороший. Не важно. Сначала есть. Лис застыл, призывая к себе сочного, вкусного зайца. Клочья тумана расступились, пропуская его на край неприметной прогалины. В траве торчали длинные уши, и Лис в восторженном предвкушении припал к земле. И в этот миг его снова настигло мерзкое, отвратительное ощущение слежки. Он снова замер, снова слился с землей, сердясь на доставучего преследователя. Но это был не он, кто-то другой. И этот кто-то не просто искал его, он его звал, и Лису неожиданно захотелось ответить на этот зов. Он развернулся и сделал несколько неуверенных шагов в ту строну, куда его звали, и вдруг краем глаза заметил алую Нить. Нить тянулась к нему. Он был привязан. Привязан этой гадкой Нитью. И сейчас кто-то там, далеко, тянул за эту Нить, заставляя его идти к себе. Лис бросился на неё, прижал к земле передними лапами и яростно рванул зубами. И покатился по траве, скуля и завывая от боли, насквозь пронзившей всё его существо. А потом в панике метнулся прочь, прочь из леса, в клочья спасительного тумана, дальше, дальше, дальше, раз за разом наворачивая спасительные петли и обманные круги. Невеста вдруг тонко, жалобно вскрикнул и прижал руки к груди. Тога хотел шагнуть к нему, испытывая одновременно сочувствие и острое желание помочь и как-то загладить свою вину, но Диос вдруг заступил ему путь. – Знаешь, тебе лучше сейчас уйти. Тога опустил руку, которую уже протянул навстречу Невесте, и замер. Эта часть Акио определённо не испытывала к нему ни малейших тёплых чувств. Спасибо, вообще показались в таком виде. Ему было обидно. И больно. И стало ещё хуже, когда Акио кивком подтвердил слова Диоса. «Ну и пожалуйста...» Он вошёл в лифт и промедлил там достаточно, чтобы увидеть, как Невесту обнимает и успокаивает Меч. Невеста нерешительно посмотрел Кирюу вслед. Всё-таки тот был очень добр к нему... Но тут же обо всём забыл. Беспокойство за Грега ело его ничуть не меньше прибывающей энергии. – Ладно... Давайте попробуем все кто как умеет, – предложил Диос. И они попробовали. А потом ещё раз попробовали. Около полуночи все сдались. – Ничего не понимаю, – буркнул Меч. – Он точно жив и там, но его как будто что-то закрывает, – пожаловался Невеста. – Попытался перегрызть нить контракта... Акио хлопнул себя по лбу. – Я думаю, он там носится лисом. Никакой ясности это не внесло. По крайней мере, в вопрос о том, как его оттуда извлечь. В конце концов подросток сказал «Я сейчас» и на некоторое время исчез. Меч улёгся на диван и захрапел. Акио закатил глаза, мечтая о том дне, когда наконец-то сумеет слить всю эту кодлу воедино. И тут явился Диос-подросток, таща за собой упирающегося мелкого, который всегда отчего-то ненавидел башню. – Зачем ты его приволок? – мрачно спросил Акио. Дневного общения со своим строптивым внутренним ребёнком ему хватило за глаза. – Если Грег носится там лисом, то к нему он пойдёт. Акио вдруг вспомнилось, как Грег говорил что-то про то, как маленький мальчик играл с ним и охотился на зайцев. – Хорошо. Не мог бы ты вернуть Грега обратно? – спросил он, чувствуя себя по-дурацки. То, что умеет Диос, по идее, должен был уметь и он. Но не умел. – Не мог бы, – нелюбезно ответил мальчик, вырвавшись из рук подростка. – В гробу я вас видел. Отлично. И какой толк в бесконтрольных субличностях в таком разе? Мелкий напоследок гадостно улыбнулся и исчез. Невеста помрачнел. – Ладно, – Акио заходил кругами. – Уверен, есть способ извлечь его оттуда. И мы его найдем. Лис нёсся и нёсся вперёд, пока кто-то вдруг не сшиб его с лап. Он зарылся носом в траву, тут же вскочил и зарычал, бросился на звук, готовый до последнего бороться за свою шкуру. Но противник неожиданно ловким прыжком отскочил в сторону и спрятался в клочьях тумана. И остался там. Лис повёл носом. Пахло знакомо. Туман шевельнулся, Лис метнулся туда, но снова промахнулся. А потом ещё раз. И ещё. Наконец, у него закружилась голова, и он вынужден был на несколько мгновений остановиться. И тут же туман расступился, впуская его под своды леса, в густые заросли кустов. «Здесь безопасно», – почувствовал он чью-то мысль. В кустах что-то шевельнулось. Он замер, притворяясь, что ничего не заметил. А потом резко развернулся и нос к носу столкнулся с ней. Лисёнок. Самочка. Маленькая. Лис озадачился и на всякий случай сделал пару шагов назад. Таких, как он, ему ещё встречать не доводилось. А маленькая самочка радостно тявкнула и кинулась к нему. «Играть!» – потребовала она. И укусила Лиса за ухо. Лис мотнул головой, и лисёнок с восторженным визгом скатился с него, отпрыгнул, припал к земле и уставился на старшего товарища с восторгом. И ожиданием. Лис заметил, что один глаз у щенка карий, а другой голубой. Почему-то это было важно. «Играть!» – повторил щенок, и Лис сдался. Играть так играть. Они весело возились в кустах, так, что ветки трещали. Потом Лис вспомнил, что голоден, и мелкая отвела его к берегу озера, где они поймали отличную, жирную и сочную утку. Потом они напились и лениво свернулись в клубок в кустах на берегу. А потом Лис вдруг ощутил Присутствие. Лисёнок тоже его ощутил и метнулся в лес, под защиту деревьев. Но Лис не последовал за ним. Наоборот, он храбро вышел из кустов и поднял голову вверх. Сверху на него смотрели внимательные чёрные глаза без белков и радужки. Высоченная – метра три или четыре – Тварь опустилась на четвереньки, но всё равно была порядком выше. А вот и ты, – уловил Лис эмоции. – Ну-ка, иди сюда, почешу пузо... И тут же в нём возникло воспоминание о том, как это здорово, когда чешут пузо. Хотя пузо ему вроде никто раньше не чесал. Но Лис отмахнулся от этой мысли и с готовностью улёгся на спину, подставляясь под когтистую лапу размером чуть ли не с него самого. Тварь вызывала у него ощущение абсолютно щенячьего восторга. И она в самом деле почесала ему пузо. И это оказалось так же здорово, как ему невесть откуда помнилось. Лис заскрёб задней лапой, восторженно свесив набок розовый язык. А потом Тварь встала на ноги, держа его за шкирку, как неразумного щенка. Впрочем, Лиса это не смутило. Он порывался лизнуть Тварь в лицо. А та шагнула, и серый туман разом окутал её фигуру, соткавшись в белые высокие стены. А у Лиса вдруг закружилась голова, и он уснул. При появлении Древнего все, кроме Невесты, вскочили. А тот невозмутимо сунул свою ношу в руки Акио, который едва удержал стремительно изменившего форму Грега в руках. – Ммм... Спасибо, – глубокомысленно изрёк он, справившись с удивлением. Древний в самом деле мало внимания обращал на его человечью возню. – Что с ним? Спит, – возникло у всех в голове. – Устал. Смена формы, конечно же. И чёрт знает, сколько времени прошло там для него. – С ним всё хорошо? Теперь да. Но он некоторое время побудет странным. – Что ты имеешь в виду? По-моему, лисом ему нравится быть намного больше, чем человеком. Все посмотрели на Грега, пытающегося уместить ноги в руках у Акио. Не получалось – ноги соскальзывали. Акио положил его рядом с Невестой, и Грег моментально свернулся в тугой клубок и удовлетворённо засопел, ткнувшись носом в невестину руку. Надеюсь, тебе скоро надоест играть в эти игры? Акио не успел ответить. Древний единым махом без следа ушёл на другой пласт реальности. Грег тонко взвизгнул во сне и пошевелил носом. Меч хлопнул себя по лбу уникальным международным жестом и исчез. Диос почесал Грега за ухом, и тот расплылся в блаженной улыбке, не просыпаясь. Вскоре Невеста остался один на один с клубком Райдера и стал ломать голову, что делать, когда это чудовище проснется. А решать пришлось довольно быстро. Грегори проснулся утром, рявкнул на Невесту, который попытался притянуть его к себе, куснул за руку и попятился в самый тёмный угол. Попутно он запутался в руках и ногах, растянулся на полу и, ворча, исчез под кроватью. Невеста растерянно слизнул с ладони кровь: несмотря на вполне человеческое лицо и тело, зубы у Грегори остались лисьими. – Я так понимаю, жарить мясо не нужно, – пробормотал мужчина, осторожно спуская ноги на пол. Ворчание сначала усилилось, но потом, когда он отошёл от кровати, стихло. Невеста проскользнул в кухню и оценил содержимое холодильника. «Ты серьёзно? – скептически спросил в голове Меч. – Он человек. Пусть питается как положено.» Невеста имел сильные сомнения по этому пункту. Но все же попытался приготовить яичницу с беконом и кашу. Грегори на запах вышел из спальни, но при виде готовой горячей пищи скривился и попятился обратно, подозрительно разглядывая Невесту – вдруг тому придёт в голову последовать за ним. Невеста вздохнул, оделся и отправился за покупками, проследив за тем, чтобы двери в лифт и на лестничную площадку были заблокированы. Первый приступ озверина у Грегори им уже удалось пережить. Сейчас всего лишь усложнились условия. «Да, напиши книгу "Содержание лис-оборотней, застрявших в звере, в неволе"», – предложил Меч. «Я тебя убью.» «Тебе без меня будет скучно.» Тут он его уел... Невеста вернулся спустя два часа. Стоило дверям лифта открыться, как в кабинку попытался протиснуться Грег, но при виде человека отступил назад и вздыбил волосы на голове. Держался на своих двоих он уже очень недурно. – Привет, – спокойным, низким голосом заговорил Невеста. – Я тебе тут кое-что принёс... Грег отошёл в сторону и наблюдал за ним исподлобья. Янтарные глаза слегка фосфоресцировали, но без признаков ярости. Грег не хотел нападать, просто наблюдал. Невеста поставил пакеты на стойку и достал из одного тушку цыплёнка. Если бы Грегори сейчас был в полностью зверином виде, уши у него встали бы торчком, а так просто взгляд стал более заинтересованным. – Я не буду её жарить, обещаю, – Невеста ловко стащил с тушки кожу, отсёк ножку и положил на дальний край журнального стола. – Давай. Я хочу с тобой подружиться. Ты ведь помнишь, что ты Грегори Райдер, студент Академии Отори? Ничего такого Грег не помнил. А кроме того, никак не мог понять, зачем его заперли в этом помещении (пока никого не было, он обследовал всё, но лазейки наружу так и не нашёл) и куда делись лес, туман, зайцы и маленький лисёнок, с которым было так весело. Но мясо определённо его заинтересовало. Он медленно подошёл, наблюдая за высоким мужчиной у стойки, и попытался схватить мясо пастью, но неожиданно больно стукнулся носом. Обиженно заворчав, он наклонил голову. Почему-то хотелось взять мясо передней лапой и в конце концов он так и сделал. И был вознаграждён. Невеста продолжал говорить, не очень понимая, что именно говорит. Он скормил Грегу уже половину тушки, когда заработал лифт, и Грегори насторожился. А потом Невесте пришлось с быстротой молнии прыгать через стойку. Вошедшего в холл с вопросом, не нужно ли чем помочь, Тогу Грег определённо воспринял как угрозу. Настолько, что моментально перекинулся в лиса размером с хорошую немецкую овчарку и рванул вперёд, метя своему врагу в горло. Когда руки Невесты сомкнулись у него на животе, Грегори извернулся и попытался тяпнуть того в лицо, но Невеста уже был начеку и перехватил лиса за шкирку, не давая вертеться и отбиваться. – Простите, Тога-сан... вам лучше... сейчас уйти, – мягко попросил Невеста. Ошарашенный Кирюу молча кивнул. – Спасибо, что удержал, – сказал он уже в лифте. Невеста кивнул: просто уходи... Когда двери закрылись, он осторожно поставил животное лапами на пол. – Я отпущу тебя сейчас. И ты не будешь меня трогать. А я больше не буду трогать тебя. Хорошо? Лис сверкнул глазами. Стоило отпустить его, как пасть сомкнулась на запястье. Невеста зажмурился, ожидая хруста костей и боли. Но лис просто держал его руку в зубах. – Хорошо. Хорошо... Ты главный. Ты же и так главный, ты знаешь об этом, – он не смотрел в глаза зверю. А после сказанного просто опустил голову и лёг на пол кверху животом. Лис отпустил его руку и наконец спокойно обнюхал. Этот человек кого-то ему напоминал. Кого-то хорошего. Но голод был сильнее. Он отбежал и уселся перед стойкой, требовательно задрав морду к запаху курицы. «Кажется, это будет сложнее, чем я думал...» Тога из башни никуда не пошёл. Он, собственно говоря, и поднялся-то только потому, что ему было по пути. Работу студенческого совета никто не отменял и её было столько же, сколько и всегда. И, спустившись, он засел за ту её часть, что обычно выполняла Дзюри. В голове царил подлинный бедлам. Он, конечно, подозревал, что Грегори Райдер то ещё животное, но чтобы настолько буквально. Невольно рука потянулась к горлу. Если бы не Невеста... С Невесты мысли вновь перескочили на то, что, похоже, все части личности Акио не без удовольствия общались с этим самым животным. И всё это время Тогу попросту игнорировали. Или же Акио скрывал их. Тога, к примеру, никогда не видел Меч в качестве отдельного существа. А этому – пожалуйста. И кому? Полузнакомому выскочке, который только в начале этого года пришёл в Академию. Даже с Утэной – и с той общался только Диос. Зазвонил мобильник. – Кирюу Тога. – Надеюсь, ты уже обдумал моё предложение? – Нет, отец. У меня не было времени. Я отвечу тебе на выходных. Он положил трубку на стол. Бесконечный, замкнутый заколдованный круг. «И, кстати, это ты сам виноват, что Грегори Райдер сейчас скачет на четырех лапах, и Акио вынужден с ним возиться, – услужливо подсказал голос в голове, невероятно похожий на отцовский. – Не говоря уже о том, что теперь непонятно, как он будет участвовать в дуэлях и каким образом Невеста будет перераспределять энергию. Так что молодец, есть, чем гордиться». Тога отложил пресс-релиз, в котором уже второй день пытался написать полную ахинею, чувствуя себя совершенно бесполезным. Так дело не пойдёт. Надо было сочинить хоть какой-нибудь план действий. Ёсида в больничном крыле и, судя по тому, как медленно выздоравливал в прошлый раз, там и останется до конца года. Райдер превратился в маловразумительное животное. У Нанами в голове сплошная свадьба. Арисугава просто свалила, и до неё никто не мог дозвониться. (И, говоря по чести, на её месте Тога сделал бы так же.) Он набрал номер секретариата. – Это Кирюу Тога. Да. Пожалуйста, не могли бы вы проанализировать учебный график Мицуру Цувабуки и сделать прогноз, справится ли он с некоторыми необременительными обязанностями, если я попрошу его помощи при студенческом совете? Спасибо. Да. О, вы просто меня спасаете. Да. Вновь отложив телефон, Тога мрачно уставился на кипу бумаг. «Это и есть ты», – всплыло в памяти. Что именно? Отсутствие собственной сути и являлось его сутью? Звучало как-то мерзко. Зато прикосновение было приятным и успокаивающим. И выспался он после этого отлично. Кем бы ни был странный мужик. Но на этом хорошие события последних дней заканчивались. Отцу он, конечно, ответит положительно. Но что будет через год? С Триадами он по-прежнему работать не хотел. Получалось, подводил отца. Частично подставлял и мать, которая уговорила того дать ему отдых. Но чем заниматься ещё в империи, построенной великим Кирюу-сама? «Вот Игараси-сан же сумел.» Тога опустил голову. Он был совсем не Игараси-сан и даже не Игараси-сын. Не Игараси-сан. Не принц для своего принца. Не достойный наследник и преемник. И брат хреновый, судя по тому, с какой лёгкостью Нанами выкинула его из головы. Друг тоже хреновый – вон, Сайондзи ни строчки не написал и ни разу не позвонил. Заслуженно. «И если сейчас не пойдёшь на занятия, то ещё и студентом будешь тоже хреновым», – мрачно пошутил он сам над собой и встал. Уж по крайней мере хорошо учиться он может. Даже если толком не знает, зачем. Если не считать того, что учёба как-то отвлекала от мрачных мыслей и заставляла хоть ненадолго выкидывать из головы всю ту дрянь, что в остальное время носилась там как пыль на деревообрабатывающем заводе. Вот бы сузить мир только до учёбы... Как Микки. Но Тога так не умел. Синохара Вакаба, шедшая из библиотеки со стопкой книг в руках, вдруг остановилась. Мимо неё прошла, стуча каблуками, девушка. Длинные тёмные волосы тщательно уложены в причёску, напоминающую корону. Вакаба остановилась, с трудом развернулась, удерживая книги, и посмотрела ей вслед. Было в ней что-то тревожно-знакомое. Но где она её видела?.. Он воспоминаний у неё разболелась голова, и на следующий день Вакаба не смогла пойти на занятия. Странную девушку видели в Академии многие. Но никто не мог вспомнить, где она учится, хотя большинство точно помнило, что она учится с ними на одном потоке или даже в соседнем классе. Узнав о об этом, Тога отчего-то в первую очередь подумал об Утэне, потом ему пришло в голову, что Анси тоже когда-то никто не мог толком вспомнить, даже те, с кем она училась. Теперь он ходил по Академии с оглядкой, прислушиваясь к своим ощущениям и присматриваясь, не мелькнут ли где знакомые светлые волосы или отблеск света на стекле очков. Но так никого и не встретил. Теперь в оранжерее по вечерам частенько горел свет. Поговаривали, что там занимается группа, изучающая ботанику, но мало кто этому верил: не могла же группа по ботанике изучать исключительно одни розы? А, между тем, именно они там и росли. Но самым странным было то, что ровно посередине территории Академии вдруг пробился зелёный росток. Его никто не трогал, даже местный садовник. Студенты радовались этому бунтарю на краю спортивного поля, а садовник попросту обходил его стороной. Ходили (опять же, только) слухи, что когда он пытался выкорчевать росток, с ним случилось что-то нехорошее – не то секатор соскользнул, не то что-то такое. Девушки по углам шептали друг другу страшилки об этом. А росток быстро вытянулся в кустик чайной розы. Спустя сутки Невеста и Грег уже научились существовать в хрупком подобии равновесия. После того, как Невеста признал свое подчинённое положение, лис успокоился и вскоре снова принял человеческую форму, после чего довольно долго спал. Проснувшись, он совершил контрольную пробежку по периметру квартиры и минут двадцать бестолково юлил перед дверьми лифта, пока попал по запаху в ванную, где довольно долго пропадал. Когда Невеста зачем-то туда зашёл, он чуть не рассмеялся: лис «прикопал» слив бумагой. Невеста видел, что Райдеру категорически не нравится в помещении (он упорно обегал апартаменты по кругу и искал выход хотя бы раз в час), но выпустить его наружу означало переполошить половину Академии. Не говоря о том, что Грег мог улепётнуть в лес, и там каким-то образом найти лазейку обратно в Ничейные земли или, что ещё хуже, в более глубокие пласты реальности. Поэтому Невеста добровольно самозаточился в башне вместе со своим несчастным Победителем, и Акио пришлось сказаться больным и вести все дела по телефону или через электронную переписку. К концу второго дня Грег уже достаточно освоился, чтобы забирать курицу у Невесты из рук (и временами пытаться стащить сыр прямо с тарелки), но самая главная проблема оставалась нерешённой. Невесту переполняла энергия, но он никак не мог сообразить, как бы совершить передачу. Победитель, несмотря на то, что больше не пытался превратиться в черно-бурого четвероногого хищника, уровнем сознания не больно-то далеко от него ушёл. Раньше Невеста отправился бы к Тоге в качестве временного решения. Но теперь ему эта мысль даже не пришла в голову. Невеста полюбил Грегори Райдера и больше не желал принадлежать кому бы то ни было. – Но что же делать?.. Я так лопну, – пробормотал он утром третьего дня, озадаченно разглядывая себя в зеркале. «А давай, я тебя трахну? – бодро предложил Меч. – Это же почти как левая рука...» Невеста поспешно захлопнул дверцу шкафа, отрезав свое отражение от себя. Если бы задача решалась так просто, не было бы никакой необходимости в том, чтобы Невеста непременно занималась сексом с Победителем. Неожиданно в спину между лопаток ему уткнулся нос. Нормальный, обычный тёплый человеческий нос. Говорить Грегори все ещё не говорил, но поза, жесты и то, как он внюхивался, говорили о том, что ему крайне интересно, почему от Невесты во все стороны несет феромонами и желанием. «Феромоны... О боже.» – Ммм... Прости. Я постараюсь это контролировать, – сказал он, обращаясь к Грегори и даже не до конца веря в то, что парень сейчас его понимает. В глазах Райдера немедленно отразился вопрос. – Ну, это из-за того, что мне нужно перенаправлять энергию... Господи... да что я тебе объясняю? Ты меня сейчас всё равно не поймёшь. К его удивлению, Грегори отмахнулся. Это было не «почему контролировать», сообразил Невеста, когда оказался прижат к постели жёстким сильным телом. Это было «а зачем контролировать». Вопреки опасениям, ни в какого зверя Грегори не превратился. И даже не очень сильно кусался. И, по правде говоря, это напоминало самую первую их ночь вдвоём, только ещё лучше. Грегори, к некоторому огорчению и недоумению Невесты, обычно бывал с ним очень ласков и сдержан, но сейчас явно никаких стоп-кранов у него в голове не осталось... Вечером объявились Меч и Акио. Меч Грегори в чём-то подозревал и постоянно норовил укусить за что-нибудь, так что оружие в итоге залезло на высокий кухонный стол-стойку и поджало под себя ноги, недовольно поглядывая на своего свихнувшегося хозяина. К Акио же Грег отнёсся с неожиданным благодушием, но близко не подпускал – видимо, тоже не доверяя. Невеста спиной ощущал его взгляд из тёмной спальни, когда в конце концов он удалился и стал оттуда наблюдать за гостями. – И что нам с этим делать? – усмехнулся Акио. – Ну, – осторожно ответил Невеста, – на самом деле я сегодня немного почистил его энергетически, так что соображать он начал точно яснее. Но я не знаю, сколько он ещё таким будет. – Так или иначе, драться ему нельзя, – сокрушённо сказал Меч. – Тебе бы только подраться, – фыркнул Акио. Так продолжалось почти полторы недели. Грегори привык ко всем их ипостасям. Периодически в его глазах мелькало что-то, похожее на узнавание, но он явно не мог вспомнить, кого они ему напоминают. А они напоминали. Кого-то очень хорошего, важного и нужного. Друга. Поэтому он всерьёз никого из них не трогал, даже Меч. Хотя очень хотелось. Теплее всех он относился к Диосу-подростку. Акио довольно сдержанно уважал. С Мечом постоянно выяснял территориальные отношения, а Невесту воспринимал как существо безусловно подчинённое, что нисколько того не беспокоило, более того, вполне устраивало. А потом Диос-младший сменил гнев на милость и решил заглянуть в башню при всей антипатии к этому месту. Он искренне беспокоился о Греге... Появление мальчика Грег почувствовал сразу. Пулей вылетел из спальни, опрокинул его на спину на диван, возле которого тот стоял, хмуро косясь на Невесту, и радостно лизнул в нос. Он был безумно рад. И наконец-то вспомнил, кого ему напоминали все те странные люди, явно принадлежащие к одной стае, которые повадились ходить в его нору. Они напоминали ему этого мальчика. А ещё кого-то большого, сильного и прекрасного с чёрными-чёрными глазами, но, кроме глаз, ничего вразумительного Грегори вспомнить не мог. И этого кого-то всё ещё не было, зато мальчик был, и Грег был уверен, что уж он-то не станет запирать его здесь и уведёт обратно в лес, туда, где они смогут вдоволь охотиться и играть. Поэтому он соскочил с дивана и аккуратно потянул мальчика за рукав кителя: лапой, а не зубами, он уже привык, что окружающим так почему-то больше нравится. А, значит, больше шансов добиться своего. Диос-младший в шоке посмотрел на Грега. Потом обвёл взглядом присутствующих. – Вы что, серьёзно? – Ну... он точно серьёзно, – выдал за всех Меч. – Но он же так не сможет сражаться. – Вот именно. Мальчик призадумался. В голову ничего не приходило, как назло. – Ладно. Я вернусь. – Куда ты? – Невеста немного ревновал, видя явное расположение Грегори к младшему. – Я понятия не имею, как этому помочь. Поэтому пойду посоветуюсь. Он коснулся ладонью щеки Грегори и, не успел никто слова сказать, шагнул сразу в Полотно. Грег почувствовал, что мальчик снова уходит, раньше, чем тот исчез по-настоящему. И потому успел. Успел кинуться за ним, по его следу, ужасно испугавшись, что мальчик опять надолго пропадёт и бросит его одного. Еще он успел услышать за спиной встревоженный крик Невесты, но не обратил на него внимания. А потом на него упала темнота. Грег с трудом открыл глаза, запоздало подумав, что открывать их посреди Ничто не имеет ни малейшего смысла. Ему всё-таки удалось уйти из Ничейных земель. Он попал туда, куда хотел. Теперь нужно было только найти дорогу домой... Домой? Куда это – домой? Голова раскалывалась. И не только голова. Тело болело так, словно его долго били, предположительно, ногами. И отбили всё, что могли отбить, судя по тому, как Грега мутило. Вот только посреди Ничто не было никого и ничего, в том числе и его самого. Так что болеть, по идее, было нечему... – Это не совсем так, – проговорил за его спиной тихий голос. Он обернулся. – Это зависит от тебя самого. Ты слишком привязан к оболочке, отсюда все твои проблемы. Глаза за стёклами очков колко насмехались, но он не обиделся. Акио смеялся над ним точно так же. А уж Меч и подавно. А она поманила его за собой, и он пошёл за тонкой фигуркой, недоумевая, зачем: ведь идти никуда не нужно. И мгновенно оказался в окружении роз. Посреди беседки стоял невесть откуда взявшийся стол. А на нём – серебряный поднос, чайничек, пара изящных чашек и вазочка с печеньем. Она сделала приглашающий жест и мягко склонила голову, пропуская его к столу. Налила ему чаю. Затем себе. Опустилась на стул. И осторожно взяла чашечку за крошечную тонкую ручку. Он наблюдал за каждым её движением, как зачарованный. Воплощение хрупкой нежности. Прохладной, ласковой и текучей, как вода лесного ручья. Тишина, прячущая под ресницами ярость горного потока. Это было прекрасно. И поэтому он не мог понять. Никак не мог. Он сделал глоток чая, не почувствовав вкуса. Но зато ощутив, как тут же отступила головная боль. С благодарностью улыбнулся, успев подумать, что его вопрос прозвучит неблагодарно. И спросил: – Почему ты его бросила? Анси промедлила с ответом. Потом посмотрела на розы. – Акио ведь уже рассказал тебе о проклятии? Грег молча кивнул, невольно продолжая любоваться тем, какие изящные у неё движения и какие крошечные ладони. – Долгое время после этого он отчаянно стремился снять его и вытащить меня из этого круга, – розы льнули к её пальцам как влюблённые. – Это продолжалось очень долго. Со временем все средства стали ему казаться приемлемыми. Мне кажется, что он отчаялся и просто решил идти до конца во что бы то ни стало. И тогда он потерял часть силы – ту светлую, невинную часть себя, которую ты знаешь как абсолют Диоса. Это абсолютная сила света, способная менять всё одним своим прикосновением. «Акио» означает Люцифер, ты знаешь это? Он выбрал это имя, чтобы никогда не забывать о жертвах, на которые ему пришлось пойти, чтобы вызволить меня. В какой-то момент, – девушка запнулась, ей было тяжело говорить. – Мне стало слишком тяжело смотреть на то, во что он превращает себя ради меня. И, мне кажется, что он... что в какой-то момент... он просто забыл, для чего ему нужна сила Диоса. – Забыл о тебе? – недоверие. Он отставил чашку в сторону. В этой истории становилось слишком много бессмысленных жертв. – Да. И стал искать силу ради того, чтобы стать прежним. Я имею в виду, тем Диосом, каким был когда-то. Конечно, – она опустила ресницы. – Я могу ошибаться. Но, Грег, мне было по-настоящему страшно оставаться с ним. Особенно после того, как он попытался убить ту девушку... Утэну. Это его как раз не удивило. А её явно шокировало. Близнецы. Разные, как ночь и день. И Грег решил намекнуть: – Может, он просто ревновал? Она подняла голову. Показалось, или в глазах правда мелькнул гнев? Стол надвое рассекло острое, как бритва, полотно паутины. Он снова очутился в пустоте Нигде. И маленький мальчик, вздохнув, взял его за руку. «Она никогда тебе не расскажет.» В зелёных глазах стыла печаль. «А ты?» «Идём. Тебе пора возвращаться.» Мальчик настойчиво потянул его за собой. Грег закрыл глаза – и проснулся. Акио со всё расширяющимися глазами наблюдал, как Меч наклоняется ближе к Невесте, который явно не знает, куда деть глаза. В итоге оружие упёрлось одной рукой в спинку дивана. – Знаешь, лучше бы я тебя трахнул... На соседнем диване Диос чуть не вывихнул себе челюсть, пытаясь не заржать. Невеста вспыхнул. – Отойди уже от меня, кобель, – смущённо выдавил он наконец. Акио собрался уже сказать, чтобы они избавили всех окружающих от подробностей склонности его подсознания к аутосексуальным домогательствам и подумали лучше, как искать Грега, как вдруг в комнате объявился мелкий, с гордым видом ведущий искомое за собой за руку. Юноша выглядел бледным и уставшим. Он сделал несколько машинальных шагов, споткнулся, и Невеста метнулся к нему. – Всё хорошо, – пробормотал Грег. Хриплым, но вполне нормальным и, главное, человеческим голосом. – Со мной всё в порядке... Диос-младший обвёл толпу своих альтер-эго пренебрежительным взглядом и скользнул в Полотно. На самом деле он понятия не имел, почему посреди Нигде к Райдеру вдруг вернулся разум, но им об этом знать не обязательно. Хорошо, что к нему вернулись память и сознание, как бы это ни произошло. Мальчик волновался, что его друг теперь так и будет пытаться метить углы в доме и при малейшей возможности стараться сбежать в лес. Не то чтобы его это сильно напрягало, но когда Грегори был в человеческом виде, Диос чувствовал себя спокойнее. За него. Невеста машинально ощупал Грега энергетически. Тот наконец-то был цельным. Диковатым, измученным, но определённо цельным. Меч поморщился. – Да ладно, что с ним могло случиться? На этот раз Диос не выдержал и дал ему подзатыльник. – Рад тебя наконец-то видеть, – улыбнулся он. Акио тоже был рад. Некоторое время они довольно бестолково стояли всей толпой у лифта, потом всё-таки усадили Грега. Невеста пошёл готовить чай. Ну, кажется, у вас уже всё в порядке? «Проходной двор. Это точно», – подумал Акио. Ему отчего-то было не по себе. Грег неожиданно вскинул голову и посмотрел прямо в глаза Твари. И в ту же секунду понял, что тот сейчас вновь исчезнет. – Подожди, – голос отчего-то слушался плохо, как будто им давно не пользовались.– Не уходи. Тварь остановился. Боясь, что тот передумает, Грегори с трудом отодрал себя от дивана, подошёл поближе и протянул обе руки вверх: – Иди сюда, – позвал он, надеясь, что голова не закружится и он не шмякнется позорно этому существу в ноги. Древний с любопытством уставился на мальчика. Он не привык к тому, чтобы его просили остаться. И не привык, что от него не убегают в страхе. Грег пялился на него как ребёнок на эти странные блестящие штуковины, которые люди зачем-то вешали каждый год на деревья. И Древний опустился перед Грегом на одно колено и уставился ему в глаза на одном уровне. Смотреть на Тварь было не очень удобно. Всё-таки он был больше Райдера раза в два. Но Грега сейчас это совершенно не смущало. Он восхищённо уставился в залитые чернотой глаза, а потом протянул руки и коснулся ими лица существа. Существо было красивым. Существо было сильным. Существо завораживало. Существо вызывало в нём чувство какого-то глубинного восторга, почти болезненного восхищения. Он неловко провёл пальцами по острым скулам Твари и улыбнулся: – Заглядывай чаще. Прозвучало по-дурацки, но умные мысли отчего-то вылетели у него из головы. Ты меня приглашаешь? – возник вдруг голос прямо в голове у Грега. Древний легко усмехался, отчего стали видны длинные и острые клыки. «Конечно!» – Грег решил быть вежливым и говорить про себя, раз Твари так больше нравится. Клыки его явно не испугали. Я приду. Древний неожиданно протянул руку к нему и коснулся длинным когтем точно между бровей, потом встал и тут же ушёл. Грег обвёл всех остальных несколько растерянным взглядом. В голове у него резко прояснилось, но зато навалилась чудовищная слабость. – Ты... классный, – сообщил он всем воплощением Акио сразу, неуверенно вернулся к дивану и через мгновение уже крепко спал. Все переглянулись. Во взглядах явственно читалось «Что это было?». В конце концов Невеста всех прогнал, взял Грега на руки и перенёс в спальню.