Adolescence crisis

Грег не понимал, что происходит. Он победил, но ни победа, ни последовавший за этим прилив сил почему-то не принесли обычного восторга и удовольствия, а течение энергии и не думало возвращаться в положенные берега. Академия медленно покачивалась на краю неведомой бездны, удерживаемая лишь потоком яростной силы, рвущейся из этой пропасти вверх. Сила свободно гуляла по коридорам и дорожкам, проникая в каждый уголок, настигая любого, кому могло прийти в голову (сознательно или нет) от неё укрыться. У студентов поплыла успеваемость: двоечники неожиданно демонстрировали блестящие результаты, отличники мямлили у доски что-то невразумительное, периодически забывая, какой сегодня день и как их зовут. Преподаватели путали предметы. Многие жаловались на дурное самочувствие и головную боль. Возросло количество случайных травм на спортивных и тренировочных площадках, Грег едва успевал разобраться с одним несчастным случаем, как тут же нужно было бежать разбираться с другим. И ладно бы только на ниве спорта. Райдер неожиданно снова обнаружил себя негласным главой студенческого совета, только на этот раз в его распоряжении оказался лишь не по годам серьёзный мальчик по имени Мицуру, да изредка, на подхвате – Нанами. Тога, очевидно, в свойственной ему манере переживал свой проигрыш где-то в глубинах своего охуенно богатого внутреннего мира, начисто забросив учёбу и Совет. И Грег каким-то шестым чувством понимал, что на этот раз Кирюу отсиживался в гораздо менее доступном месте, чем фамильный особняк. Где-то в Ничейных землях, не ближе, и искать там эту бешеную тварь у Райдера не было ни малейшего желания. Приходилось управляться самостоятельно. А Академия гудела. Академия тонко дрожала, как дрожат нити паутины, указывая своему владельцу путь к бьющейся в силках мухе. Большинство студентов грешили на магнитные бури. Некоторые отпрашивались и уезжали к семье. Кто-то попросил о переводе. Отдельные ученики замирали, когда Грег проходил мимо, и провожали его долгим непонимающим взглядом. И по всей территории, наплевав на время года и погодные условия, буйно цвели розы. На третий или четвёртый день Грегори не выдержал и встревоженно спросил у Невесты, где он напортачил на этот раз. Мужчина лишь отрицательно покачал головой: – Всё правильно, – уверенно сказал он и ласково потёрся щекой о ладонь своего Победителя. – Просто приближается время последней дуэли. Но Грегу показалось, что в глазах Невесты мелькнула тревога. Тенью той непонятной тревоги, что поедом ела его самого. Меч просто отмахнулся: – Животное, ты параноик, – раздражённо бросило оружие и утащило Райдера в Ничейные земли: тренироваться. Недавнее ранение никак на нём не сказалось, если не брать в расчёт вконец испортившийся характер. На все дальнейшие расспросы Меч отвечал одинаково: серией энергетических атак разной степени тяжести во всех пластах, кроме разве что Изнанки. Итогом таких «тренировок» были неожиданные прозрения, когда Грегу инстинктивно удавалось вовремя отразить удар, пополам с травмами, после которых Невесте удавалось откачать Победителя исключительно потому, что Силу на территории Академии можно было жрать уже даже не ложками – вёдрами. Пару раз, приходя в себя после ранения, Грег слышал, как за закрытыми дверьми спальни эти двое о чём-то яростно спорят. Слов было не разобрать, ругались они шёпотом, но идущее от обоих чувство тревоги юноша улавливал без особого напряга. Спорить с ними или выяснять что-то у него не было сил. Жизнь превратилась в непрекращающуюся чехарду из учёбы, тренировок и энергетической подпитки, и Райдеру начало казаться, что он вообще перестал спать. На самом деле он отлично понимал, что Меч и Щит просто пытаются хоть как-то подготовить его к последней дуэли. Поединку, который Грег, если совсем честно, очень плохо себе представлял. То, что последним его соперником станет Акио, юноша понял давно, гораздо раньше, чем маленький Диос показал дуэль с Утэной. Это было очевидно: других кандидатов в дуэлянты попросту не оставалось. Но каким образом Победитель, каким бы он ни был, мог одержать победу в поединке с Хозяином Места, Грег не понимал в упор. Это было лишено логики. Это было попросту нечестно, но, с другой стороны, дуэли, в которых один из бойцов владеет Мечом и Щитом, изначально не подразумевали честности. В справедливом поединке Грег не продержался бы против Тоги и минуты. Ото всех этих Кругов Силы изначально несло чудовищной наёбкой, и в конце концов Райдер решил просто выбросить все мысли об Апокалипсисе из головы. Окажется на Арене в последний раз, тогда и узнает. Других вариантов у него всё равно не оставалось. Единственными проблесками света для него стали недолгие, но ежедневные прогулки и разговоры с Акио. Несмотря на сарабанду дел и выходки Места, Отори обязательно находил для него хотя бы полчаса в день, и это короткое время принадлежало только им. Они смеялись, разговаривали о будущем, о каких-то мелочах, иногда даже засыпали в обнимку, устало уткнувшись друг в друга и словно пытаясь спрятаться в объятиях от происходящего с ними и вокруг них. Но утром Грегори неизменно будил Невеста, и всё начиналось по новой. Грег уже почти не удивился, обнаружив как-то вечером, что у входа в башню его поджидает Арисугава Дзюри. – Райдер, – констатировала рыжая богиня и замолчала. Грег выжидательно смотрел на неё, вяло гадая, с чего вдруг Дзюри решила вернуться. Потом заметил стоящую рядом Уил и адресовал вопросительный взгляд ей. Фридсвайд зло оскалилась и сделала какой-то неопределённый жест около груди. Грег недоумённо вскинул бровь. Уил закатила глаза и мысленно обозвала его идиотом. – Откажись, – уронила Дзюри так неожиданно, что Грег с Уил дружно подпрыгнули. – Не вскрывай письмо. Не поднимайся на Арену. С минуту они смотрели друг на друга, потом Грег отрицательно качнул головой. Губы Арисугавы дёрнулись. Получившаяся гримаса выражала нечто среднее между уважением, презрением и узнаванием. – Идиот, – подытожила Арисугава. Отвернулась и шагнула прочь, показывая, что разговор окончен. Уил же наоборот шагнула к нему: – Иди, – коротко бросила она. – Иди и забери своего мужчину себе. И тут же развернулась и поспешила за Дзюри, явно боясь выпустить свою женщину из поля зрения. Мало ли, что она может еще натворить. Утром эстафету Дзюри решила перехватить Нанами. Солнечная девочка хмуро вошла на балкон, где заседал их изрядно поредевший совет, грохнула портфелем о стул, оперлась двумя руками на стол и заявила: – Грегори Райдер! Не знаю, зачем всё это тебе, но лично мне происходящее до смерти надоело! Я хочу нормально учиться. Я хочу уехать отсюда к своему жениху, знаешь, какой он у меня? Конечно, не знаешь, но тебе до него расти и расти, впрочем, не важно! Я хочу, чтобы Тога наконец-то перестал дуреть от пропитавшего это место безумия и вернулся домой из Ничейных земель, – она раздражённо сморщила носик, – если ты, конечно, знаешь, что это такое, хотя это тоже совершенно не важно! Она наклонилась ещё ниже, едва не ткнувшись лбом Райдеру в лоб: – Поэтому иди уже наконец на эту чёртову Арену и прекрати всё раз и навсегда! Ясно?! Грегори ничего не было ясно, но Цувабуки явно понимал и того меньше. Это Грега и спасло. – Нанами-сан... – осторожно спросил мальчик, гадая, какая муха укусила младшую сестру Тоги-сама. – Вы сегодня хорошо спали? Может быть, не успели позавтракать? Я принёс вам сэндвич... Райдер вжал голову в плечи, ожидая взрыва, и приготовился защищать несчастного ребёнка. Но Нанами неожиданно расцвела в улыбке: – Спасибо, Цувабуки-кун! Ты прав, кушать хочется ужасно! Давай позавтракаем под твоим любимым деревом? Время ещё есть... Она приобняла ошалевшего мальчика за плечи и увела, ласково что-то ему мурлыча. На Грега она больше не смотрела. Тога соткался перед ним прямо из ниоткуда. Они замерли друг против друга как дикие звери, оценивающие величину возможного ущерба, если сцепиться прямо сейчас. Спустя минуту Тога спокойно отступил из личного пространства Райдера, но, к его удивлению, не ушёл. Это начинало напоминать какую-то дурацкую шутку. Или ритуал. Что-то типа «не пропоёт петух сегодня, как ты трижды отречёшься, что не знаешь Меня». Только Акио не говорил ничего подобного. Да и Грега пока ещё ни один из разговоров не привёл к решению не ходить на последнюю дуэль – они все с каждым разом только вызывали всё большее раздражение. – Я однажды уже пытался отговорить Дуэлянта от Апокалипсиса, – Тога смотрел ему прямо в глаза. И Грег неожиданно понял: что-то изменилось в Кирюу. Студента, которого Райдер знал, почти не осталось, его место заняла вызвавшая Грега на дуэль тварь из Ничейных земель. И уходить, а тем более отступать эта тварь явно больше не собиралась. Никогда и ни перед кем. Тога посмотрел в сторону башни. – Мне тогда не удалось. А ты куда упёртее, чем она. Я не знаю, что там происходило, но зато знаю Акио. И пришёл дать тебе совершенно непрошеный совет. Не верь тому, что там увидишь. В особенности не верь Акио. Грег раздражённо дёрнул плечом, обошёл Тогу и двинулся дальше по дорожке. – Знаешь, – донеслось ему в спину, – я никогда не отдавал его тебе. Просто он с самого начала мне не принадлежал. Мотаку Ёсиде удалось Грега удивить. Прежде всего тем, что он почему-то не валялся в больничном крыле, а сидел на лавочке в тихом уголке и читал книжку. Рядом с ним пристроилась девочка из средних классов в форме волонтёра медицинского корпуса. Видимо, присматривала за неуравновешенным пациентом. Завидев Райдера, Ёсида оторвался от книжки и едва уловимо напрягся. Но его спутнице хватило и этого, выучка давала о себе знать: она вскинула голову и предупреждающе посмотрела на Грега, даже раньше, чем Мотаку сделал в его сторону какое-то нервное, дёрганое движение: – Райдер-семпай, – девчонка напружинилась, – вам лучше уйти. Грег остановился. Он вдруг ощутил тонкую прочную нить, связывающую этих двоих. Девочка держала Мотаку. А ещё девочка была готова броситься на его защиту, а Райдер совершенно не хотел с ней драться. Он повернулся, чтобы уйти, когда Ёсида всё-таки заговорил: – Ты умрёшь, – в голосе Мотаку не было ни самодовольства, ни злорадства, ни страха. Скорее, что-то похожее на жалость. – Она убьет тебя. А ты слишком глуп, чтобы это понять. «Она?» Грег, недоумевая, оглянулся, но Ёсида на него не смотрел. – Прощай, – коротко проговорил японец. Тонкие пальцы медсестры легли на его виски, вызывая в Райдере неуютные ассоциации с электродами, и взгляд Мотаку снова стал безмятежным и пустым. Грег развернулся и почти бегом кинулся прочь. Диос зашёл в оранжерею и в задумчивости коснулся листьев одной из роз. Упругие... Все розы в этой дурацкой клетке посреди двора – нарочито на виду, напоказ открыто всем взглядам – были ухоженными, чистыми, свежими. Ни одного паразита, ни единого жёлтого листа. Чтобы содержать их в таком виде, требовался ежедневный терпеливый уход. Хотя бы по паре часов. Диос подозревал, что Акио пропадал здесь. Диосу это категорически не нравилось. Юноша давно уже ничего общего не желал иметь ни с Анси, ни с памятью о ней. Для него эта страница была закрыта, и он не хотел к ней возвращаться и перечитывать. Но Акио, по всей видимости, был иного мнения. «Зачем ты это делаешь? Ты только изводишь себя и Грега...» Он вышел и закрыл прозрачную дверцу. Пробегавший мимо студент отшатнулся, недобрым словом помянув сквозняки и идиотскую набитую призраками Академию, из которой давно пора рвать когти. В целом, Диос одобрял подобное решение. Академия больше не была домом. А через пару дней она станет западнёй. «Но что же с тобой всё-таки творится?..» Как тогда, с Невестой, Акио наглухо закрылся. Диос понятия не имел, о чём тот думает и чего хочет. Несколько успокаивало, что мужчина продолжал всё свободное время проводить с Грегом, но разве не делал он то же самое тогда, с Утэной? По ногам пронёсся сквозняк. Диос огляделся. Его занесло в холл Немуро, и на него в хмуром молчании пялился призрак с кипой бумаг в руках. – Простите... Я не хотел вас беспокоить, – пробормотал он. – Раз уж я здесь, могу ли я поговорить с Сакамото Кэтсу? Призрак закатил глаза. – Он в подвальном архиве. Диос кивнул и пошёл вниз. Он хорошо помнил, что в старом холле пользоваться лифтами было нежелательно. Не решился ими воспользоваться и сейчас. Призрак идёт в гости к призраку... Забавно. Вот только призраком себя Диос больше не чувствовал. Он ощущал себя живым. Окончательно и бесповоротно. И намеревался таким и остаться. Сакамото Кэтсу даже не соизволил оторваться от бумаг. Диос эту его привычку хорошо знал. Ему было плевать на всё, кроме исследований. – Давненько вас тут не было, – пробормотал скорее себе под нос Кэтсу. – Я хочу задать вопрос. – Так задавай... – В прошлый раз... что случилось после открытия Врат? – В прошлый раз... – призрак наконец-то поднял нос от вороха бумаг, и Диосу вдруг показалось невероятно знакомым его худое лицо, напоминающее лезвие. – В прошлый раз и не было никакого открытия Врат. «Не было? Но как же Анси тогда...» Но он вдруг понял, как. Как пузырь газа вырывается из грязи на дне и устремляется вверх. А выпустившее его месиво моментально закрывается, как будто и не было никакого пузыря. Печать, наложенную Анси и Акио, нельзя было просто открыть. Быть может, Акио именно поэтому пропадал? Пытался решить эту проблему? Диос в задумчивости вернулся к Грегу и провёл с ним отличный вечер, присоединившись к тренировке и не без одобрения заметив, что Меч всё усложняет и усложняет задачи. Вот только это всё равно больше напоминало предэкзаменационную начитку в последний момент. Грегори Диос не стал ничего говорить о своих опасениях. Он уже сделал свой выбор. А ещё через два дня была объявлена полная эвакуация. С утра студенты, живущие в городе, как обычно, спешили на занятия, но лишь затем, чтобы столкнуться в воротах Академии со встречным потоком учеников, проживающих в общежитиях на территории школы. Посыпался град вопросов и предположений, но картина вырисовывалась не очень ясная. Все ворота Академии были открыты только в одну сторону: на выход. У каждого дежурило по нескольку преподавателей и скромные, но грозные силы городской полиции. Большая часть учителей прочёсывала общежития и залы, выгоняя заспавшихся или, наоборот, любителей ранних подъёмов. И учителя, и стражи правопорядка отговаривались какой-то чепухой про проведение тренировочных учений по безопасности. Но им никто не верил. Слишком много странного, непонятного и пугающего происходило в Академии в последние дни. Студенты ждали грозы. И, похоже, дождались. – Нанами-сан! Нанами, которой удалось беспрепятственно пройти на территорию через маленькую калитку (кратчайший путь от главного корпуса до особняка Кирюу пролегал именно там), испуганно подпрыгнула и оглянулась. И встретилась взглядом с встревоженными глазами Мицуру. – Нанами-сан, я везде вас ищу! – Цувабуки так и думал, что рассеянная девушка, погружённая в мечты с свадьбе, ничего не заметит. И оказался прав. – Вам нужно немедленно уходить! – он крепко сжал ладонь Нанами и уверенно потащил девушку к выходу. – Но почему? – Нанами растерянно глядела на образованные студентами и преподавателями ручейки, поспешно стекающиеся к школьным воротам. – Цувабуки, в чём дело? Что здесь происходит?! – Учения, – важно ответил мальчик. А потом заговорщически притянул её к себе, заставляя наклониться. – Так говорят представители власти. Но никто не верит. Я слышал, что где-то в Академии заложена бомба... – Что?! – глаза Нанами округлились, – Бомба?! Какой ужас! Мальчик испуганно огляделся и прижал палец к губам: – Тссс! Нанами-сан, тише, прошу вас! Отори-сама ясно сказала: мы не должны допустить паники... – Отори-сама? – непонимающе переспросила Нанами. «Зачем Акио придумывать историю про бомбу?» И тут до неё дошло. – Канаэ-сан... руководит эвакуацией? – Да! – выпалил мальчик, наконец-то протащив Нанами сквозь ворота и остановившись. – Она здесь с самого утра. Господин Отори куда-то запропастился, его нигде не могут найти, поэтому Канаэ-сама пришлось действовать самостоятельно. Она вызвала полицию и... Мицуру вдруг углядел группу любопытствующих старшеклассников, пытавшихся взобраться на стену, выпустил руку Нанами и храбро кинулся им наперерез: – Прекратите немедленно! Всем приказано спуститься с холма и не приближаться к Академии ближе чем на полкилометра! Уходите, а не то я позову полисмена! – и мальчик внушительно помахал перед группой парней сотовым. Телефон выглядел подозрительно знакомо и очень напоминал одну из тех трубок, что подарил ей Рэйден. Нанами хотела было возмутиться, но вдруг передумала. Её охватило чувство необъяснимой тревоги. А ещё – острое желание немедленно броситься вперёд, туда, откуда всех выгоняли учителя и полисмены, в Академию... «К Арене», – поняла она вдруг и похолодела. Но дуэль ещё не началась. Она бы почувствовала. Что же происходит?! Пользуясь тем, что на неё никто не смотрит, Нанами кинулась прямиком в Ничейные Земли. В Академии творилось что-то странное. И Тога должен был об этом знать! Брата ей удалось найти далеко не сразу. И совсем уж внезапно пришлось потратить несколько драгоценных минут, уговаривая его пойти с ней. После поражения в последней дуэли с Райдером Тога, казалось, совершенно перестал интересоваться дуэлями и Академией вообще. Как будто всё закончилось. Но Нанами знала, что это не так. Они оба знали, Тога сам ей рассказывал: пока действует контракт, они связаны с Невестой и Местом. И никуда не смогут уйти. Вон, даже Арисугава вернулась, Нанами недавно видела её в городке... Наконец, Тога неопределённо хмыкнул и выпрыгнул из своего обожаемого гамака, сплетённого из каких-то жуткого вида лиан: – Хорошо. Пойдём, посмотрим, что тебя так встревожило. Он обнял сестрёнку за плечи и шагнул вперёд, увлекая её за собой. И они сразу же оказались на площадке перед главным корпусом. Вокруг было пусто. Эвакуация закончилась неожиданно быстро… или Нанами уговаривала брата гораздо дольше, чем ей показалось? Она, недоумевая, огляделась. Тихо. Неестественно тихо. И пусто. Только… На лавочке у главного входа сидел Мотаку Ёсида. Он был бледен, встревожен и выглядел каким-то потерянным. Неподалёку, прислонившись к колонне, стояла Арисугава Дзюри и о чём-то яростно спорила с маленькой светловолосой девушкой. А ещё чуть в стороне Нанами вдруг увидела Канаэ-сан и шагнула было к ней, но брат опередил: – Отори-сан… – он выдержал паузу, ловя взгляд девушки, и лишь затем спросил: – Зачем вы объявили эвакуацию? – Не я, – в голосе Канаэ сквозило явное напряжение. Она кивнула головой куда-то в сторону спортивного поля и добавила: – Она. Тога перевёл взгляд туда, куда указывала Канаэ, и у него на мгновение запершило в горле от силы, которую концентрировала в себе миниатюрная женщина, спокойно рассматривавшая спортивное поле. А через истончённую (от недавних колебаний энергии? что, чёрт возьми, он ещё пропустил?) стенку пласта видно было, что в Ничейных землях в её руках переливаются нити. Нити их контрактов! Женщина без особенного труда пребывала сразу на нескольких пластах реальности. «Ну и сила...» Потом она повернулась к ним лицом и двинулась навстречу. Тога прекрасно узнал её даже без намертво вбитых в его память (спасибо, папочка) списков важных персон в Японии. Они неоднократно встречались на приёмах. Райдер Кимико, жена американского посла в Киото, единственная и любимая дочь господина Сакамору, одного из главных партнёров господина То и его отца. Мать Грегори Райдера. И как он раньше не чувствовал, что она не человек?.. И почему не связал фамилию Грега с её семьёй? «Да потому что папаша – сноб. И знать не желал ни про каких американских выскочек», – услужливо подсказал беспощадный внутренний голос. Тога не смог сдержаться. Её сила тянула как магнитом. Убедившись, что никого, кроме членов Совета, рядом нет, выглянул на Изнанку и увидел там тень, похожую на тень Райдера, только вот хвостов было больше, намного больше. Тень обернулась к нему и с явной угрозой прижала уши к голове. Юноша послушно вернулся в ядро и встретился взглядом с укоризненными чёрными глазами. – Простите, Райдер-сан. Кирюу Тога, сын Кирюу Даити, – вежливо представился он. – Президент здешнего Студенческого совета. – «И как у такой хрупкой, изящной кицунэ умудрился появиться такой разлапистый и неуклюжий щенок...» – Не могли бы вы рассказать, что здесь происходит? Почему эвакуация? Тога знал, конечно, что контракт ещё действует, но рассчитывал, что сможет подхватить Нанами и исчезнуть сразу же, как только будет разорвана связь с Невестой. Им больше нечего здесь делать… Однако появление этой женщины вселило в него какое-то смутное беспокойство. Раньше никто посторонний не вмешивался в дела Академии и Места силы при ней. Происходило что-то из ряда вон. И ему стало интересно, что именно. Маленькая женщина склонила голову на бок – еле заметно, больше ощущение, чем движение: – Ты сам знаешь, что происходит. Но не знаешь, чем всё закончится, – мягко ответила она и неожиданно лукаво ему улыбнулась. – И я тоже не знаю. Но... – Узкая ладонь скользнула над ярко-алой нитью, не касаясь её. В Ничейных землях на губах женщины не было и тени улыбки. – Они здесь камня на камне не оставят. Грег об этом вряд ли догадывается, а Древнему человеческие жертвы безразличны... Решил уйти? – в её глазах не было укора, только любопытство. – Древ... Тога вдруг замолчал. Древний... Древний – это та жуткая тварь, которая спала в Акио. Только вот спала ли? Он вновь посмотрел на Кимико. А ей сколько лет, интересно? Сколько растут кицунэ до того, как у них появляется девятый хвост? – Я давно уже решил. И почти ушёл. Но должен убедиться, что с ней всё будет хорошо, – он кивнул на сестру. – Почему вы думаете, что нам не удастся уйти? Женщина сбивала его с толку. Её сила не давала сосредоточиться. Нити в её руках вселяли беспокойство – ей ничего не стоило дёрнуть за нить и вернуть зарвавшегося молокососа на место. Туда, где, по её мнению, ему было место сейчас. К ним медленно стянулись остальные Дуэлянты, словно мотыльки на свет фонаря. Кимико уловила его эмоции и неожиданно звонко рассмеялась: – Не бойся, – она вдруг оказалась совсем близко и легко провела прохладными пальцами по заострившимся скулам юноши. – Не нужно меня бояться. – Успокаивающий шёпот, ласковый и нежный, как колыбельная. – Я люблю детей. И не я держу тебя здесь... тебя, твою маленькую сестрёнку и этих двоих. – Она исчезла из его личного пространства так же быстро и незаметно, как возникла в нём – Тога успел только ощутить смутное сожаление, ему понравились невесомые прикосновения, исполненные первобытной мощи. – Ты просто не сможешь уйти. Скоро сам поймёшь. – Она вдруг нахмурилась и тихо пробормотала: – Совсем скоро... Сейчас. Кимико шагнула в заранее выбранную точку и замерла, удерживая в ладонях нити контрактов. Четыре из пяти. – Уходи, – коротко рявкнула она на Уил, и, не дожидаясь ответа, просто вышвырнула девушку прочь через Полотно. Прежде, чем ткань Полотна скрыла её, Тога успел только увидеть, как изумлённая Уил поспешно превращается в лошадь. «Наверное, в человеческом виде она не сумеет выбраться», – мелькнуло у него в голове и тут же пропало. Канаэ, напротив, шагнула в Ничейные Земли и встала за спиной Кимико. Её маленькая женщина не стала прогонять. А потом ткань реальности дрогнула, порвалась под натиском Силы, мешая Ничейные земли с ядром, корёжа пласты реальности. Густые волосы женщины рванулись на свободу, змеями заструились по земле, чёрным шёлком очертили контуры круга: четыре дуэлянта вокруг тонкой фигуры в летящих белых одеждах. Женщина замкнула круг и подняла на Тогу горящие красным глаза. Нити контракта исчезли. Тонкие пальцы с длинными ногтями цепко удерживали дрожащую ткань паутины. В первую секунду ноги у Тоги едва не подогнулись от обрушившегося на них ощущения силы – такой чудовищной, что, казалось, она просто не могла существовать. Но потом он вдруг понял, что в глубине его сердца есть резерв, который он может противопоставить буйству реальности вокруг. И тогда он понял. Посмотрел на маленькую женщину в центре и кивнул, соглашаясь с тем, что она так и не сказала вслух. На дуэлянтов навалилась непроницаемая темнота. Грег проснулся, как от толчка: слишком яркое ощущение пустоты. Он распахнул глаза и, не глядя, потянулся рукой к Акио. Но его не было. Юноша резко сел, пытаясь стряхнуть с себя усталость и сонную одурь, и недоумённо уставился на пустую подушку. Почти пустую. Лунный свет свободно струился в окно, высвечивая белые контуры конверта. И печать Розы. «Значит, пора». Он протянул руку и сжал в кулаке конверт. Мир перед глазами плыл и дрожал, будто пласты реальности смешивались. Грань между Ничейными землями и ядром на лезвии сна. Но Грег об этом не думал. Он думал о том, какого чёрта Акио опять сбежал. Сейчас он откуда-то знал, что Отори исчезает уже не первую ночь. Райдер сощурился, высматривая в сплетении энергетических потоков связывающую их алую нить. Через Невесту это было сделать очень легко. А потом потянулся за этой нитью к существу на противоположном конце. Наступило время безвременья. Ткань реальности поглощала секунды как изысканное лакомство, растягивая удовольствие и смакуя их. Пространство загустело, и воздух кончился. Звёзды остановились. И так было всегда, когда они с Акио оставались наедине. Поцелуев не было. Они практически никогда не целовались. Не было ничего медленного, томного – ничего такого, что любит сниться принцессам в мечтах. Был – клубок тел, когда они врастали друг в друга взглядами, ртами – к коже, переплетёнными ногами, когда он проникал в её тело и замирал на одну секунду. Всегда – на одну секунду, словно считал. Один вдох. Она устала. От загнивающей вечности, от их мира, который сходил всё это время на нет, растворяясь в цивилизации людей, от этой постоянной, осточертевшей, выматывающей связи с братом. Один жест. С Утэной, прекрасной и чистой, несмотря на пройденный путь, им оказалось не по пути. Она была старше на целую вселенную, она видела, как умирал её народ под чёрными клинками забвения, она помнила, каким был мир до того, как цивилизация людей разрослась, словно гипертрофированная раковая опухоль. Один удар сердца. Анси хватало честности хотя бы наедине с собой, чтобы понимать, что она не хочет быть с людьми, а больше ей быть не с кем. Один стон. Потому что её бедный бестолковый брат стал так близок к людям. Он превратился в бесчестного, жестокого, одержимого человека. В нём осталось слишком мало от их народа. Слишком мало того Акио, какого она когда-то знала. Но в отличие от сестры, новый Акио мог жить в одном мире с людьми. В одном и том же мире. С человеком, который подходил всё ближе – она ощущала его приближение всеми фибрами души, каждой частичкой паутины. Секунда закончилась, и Акио начал двигаться в темноте её тела. Паутина заколыхалась. Паутина была готова. Паутина хотела приподнять полог и явить миру таинство связи более давней и крепкой, чем узы новых континентов. Анси внимательно всмотрелась в тёмные глаза – отражение её собственных. Секунды шли. Грегори Райдер шёл. И вот они встретились. Грег смотрел. Он не мог пошевелиться: в теле не было сил. Он не мог вдохнуть: в лёгких не осталось воздуха. Он не мог закрыть глаза: веки выжгла боль. Паутина не отпускала его. Но он и не хотел уходить. И не хотел остаться. Он ничего не хотел: желания стали пеплом. Пепел медленно кружил вокруг, путаясь в белых нитях. Безопасный. Безвредный. Он ждал, что Анси засмеется. Но она не смеялась. Нет смысла смеяться над попавшей в паутину мошкарой. Он смотрел. Белые нити медленно свивались вокруг него в кокон. А потом отпустили, выбросили за ненадобностью, как ненужный, лишённый питательных веществ хитиновый панцирь. Акио и Анси исчезли. Целую вечность вокруг была только пустота. Пустота и пепел. А спустя эту бесконечную вечность пепел неуверенно вспыхнул оранжево-красным, и пришла боль. И вместе с ней вернулось самое глупое из человеческих желаний: желание жить. Юноша открыл глаза. Он лежал на красном полу в холле, который так ненавидел, и смотрел в ненавистный высокий потолок. Ненавистный… когда-то. Когда-то очень, очень давно. Время… Для таких существ, как Акио и его сестра, время не имело значения. Времени не было. Даже этих имен – Акио и Анси – не было. И любви не было: их связь была гораздо прочнее, чем банальная человеческая «любовь». Была игра. Удачный, выверенный сценарий. Выигрышный вариант. Если смогла она, почему бы эту комбинацию не повторить её брату? Нужно только поставить на нужную лошадь и заставить её любой ценой добежать до финишной черты. И убрать всё лишнее. Губы искривила кривая усмешка: в нём точно не осталось ничего лишнего. Ничего своего. Кроме пресловутой любви. Кроме желания дать свободу любимому существу любой ценой. «И выжить». Непрошенная мысль. Горячая. Злая. Он рывком поднялся с пола и дошёл до диванов. Бросил взгляд на руки: пальцы всё ещё сжимали конверт. Грег вскрыл его – медленно и аккуратно, не доверяя собственным рукам – и развернул сложенный вчетверо лист. «Встречаемся на краю света.» Грег перевернул письмо. Больше ничего не было. И тут же он услышал странный тихий звук, напоминающий крик, который издаёт лопающаяся гитарная струна. Из его сердца с шорохом посыпался пепел розы. Контракта с Невестой больше не существовало. Грегори ждал, наблюдая за тем, как сквозь большие окна в комнату проникает солнце. Заливавшая пол кровь под этими лучами медленно меняла свойства и цвет. С венозной на артериальную. Он ждал. Башня была Ареной, а Арена – башней, и потому ему было всё равно, где ждать. Акио возник совсем рядом, на расстоянии вытянутой руки. Грег ощущался как-то странно, как-то не так... очень похоже на Утэну... тогда... больше тысячи лет назад. Но как и тогда, у Акио не было возможности остановиться. Его уже захватило и понесло горячкой боя. Грег медленно поднял на него глаза. Потом поднялся сам. – Идём, – коротко уронил он и первым сделал шаг. Акио шагнул за ним следом, и обоих подхватило энергетическим потоком. Они ступили на Арену одновременно. И одновременно навстречу им вышли две фигуры – маленькая изящная женская и высокая плечистая мужская. Две Невесты… Акио с некоторым недоумением бросил взгляд в сторону второго силуэта. В чём дело? Контракт расторгнут. Невеста, игнорируя его взгляд, двинулся вперёд вместе с Анси в идеальном танцевальном ритме. «Что ты делаешь?» «Я тебе больше не подчиняюсь. Я остаюсь с Грегори.» Он прошёл мимо Акио и встал рядом с Грегом, который смотрел прямо перед собой и, казалось, даже не заметил присутствия Невесты. Несмотря на разорванный контракт, несмотря на то, что юноша закрылся наглухо, Невеста остро ощущал его боль и горе. И что-то еще. Что-то, что было намного выше. Он переместился за его спину. – Где ваш меч, Райдер-сан? – тихо спросила Анси. – Меч. Сила, способная изменить мир, – Грег спокойно смотрел на Акио и его избранницу. – Я говорил тебе: она есть у всех. Вечность назад. Это тоже было вечность назад. Но вечности больше не было. Юноша протянул руку в сторону, и из ладони скользнул клинок – простой полуторник. И послушно лёг в руку. Лезвие сверкнуло было алым, но, мгновенно накалившись от напитавшей его силы, резануло по глазам бело-голубым. Грег атаковал, не дожидаясь, пока противник достанет оружие. Анси подняла руку и блокировала удар. Грега отшвырнуло бы, но Невеста толкнул щитом чужой щит, закрывая своего Победителя, отбрасывая убийственную кромку от его головы. Акио мрачно усмехнулся, и в его руках засветился огненным опалом Меч. И тут же они ринулись в атаку – быстро, очень быстро. Невеста опустил руку, взрезая щитом Арену, подставляя под ноги Грегори ступеньки. «Что ты делаешь?» – удивился Меч. «Я смотрю, ты тупеешь в чужих руках...» Невеста отшвырнул совершенное оружие. В тёмных зеркалах глаз засверкала ярость. Грег оттолкнулся от последней ступени, рванул на противника сверху вниз и тут же ушёл через складки Полотна, чтобы возникнуть у Акио за спиной. Тот не шевельнулся. Анси легко повела рукой и выкинула мальчишку в Ничто, но Грег успел обернуться, и мечи наконец-то встретились. Противников бросило в разные стороны, и по полотну пробежала рябь, отдаваясь вибрацией в костях. Вокруг Грега сомкнулся щит, глуша несуществующий звук. Акио же повёл плечом, отбрасывая защиту, мешавшую ему слушать отзвуки. Он вновь атаковал, но теперь уже вместо того, чтобы бить в противника перед собой, он ушёл сразу в Изнанку и попытался достать тень. Перед ним возник рассерженный Невеста и толкнул щитом прямо в лицо. «Он мой! Не смей!» Меч неприятно расхохотался, вибрируя и нагреваясь в руках, а потом рванулся вперёд, но Акио легко удержал строптивую железку, с разворота выпрастываясь в Ничейные земли, перемешанные с ядром, наращивая волну и посылая её с кончика Меча точно в оружие Грега. Тот успел только опустить меч, принимая волну на остриё и уменьшив этим колебательную плоскость, но и этого было достаточно. Кисти рук выкрутило болью, но Грег только молча стиснул зубы. Он провалился на Изнанку, нашел нужную ему тень и швырнул вибрирующий ком огненной энергии в чужой Щит. «Ах ты сука!» Меч не успел опомниться, как Акио плашмя опустил его на защиту Невесты. Остаточной силы хватило для того, чтобы Щит взрезало. Невесту ощутимо качнуло, и он опустился на одно колено, болезненно сморщившись. Ёсида дрожал. Боли не было, боль ушла, стоило длинным чёрным прядям волос лечь на его плечи. Прикосновение было ласковым, таким же ласковым, как прикосновение рук матери - когда-то очень давно, когда-то, когда он был совсем маленьким. И таким же тяжёлым. Защита от боли. Но не защита от страха. Но Ёсида дрожал не поэтому. Он дрожал, потому что дрожал мир вокруг. И потому что мира больше не было. Была только гулкая вибрирующая тьма. И вдруг из этой тьмы к нему шагнула знакомая женская фигура: высокая, сильная, горделивая. Дошла до границы невидимого круга и остановилась. Мать не стала его звать. Не стала протягивать к нему рук. Она просто смотрела, и в этом взгляде Ёсида прочитал приказ. Он должен был покориться. Как и всегда. Должен был подчиниться ей. Должен был сделать шаг и пересечь круг. Тело юноши изменилось, стало прозрачным, ломко-хрупким и колким. Он хотел протянуть вперёд тонкую, в изломах граней руку, но не успел. Прядь чужих волос сорвалась с его плеча и злым гибким кнутом хлестнула мать по спине. Тора вскрикнула, и её глаза на мгновение из чёрных стали глубоко, пронзительно зелёными. Всего на мгновение, но большего не требовалось. Ёсида в ужасе заметался, забился, закричал, роняя в пустоту ломкое острое крошево, пытаясь бежать. Но бежать было некуда. И он покорной сломанной куклой обвис в опутавших его прядях. Хрустально-прозрачную грудь юноши взрезал колючий стебель розы. Пока Анси, которой досталось чуть меньше и которая успела ухватить порядочный кусок силы от первого Дуэлянта, поднималась с Арены, Невеста тоже сумел встать. Из прорехи сочились искры энергии. В глазах Грега что-то дрогнуло, он плавно скользнул к Невесте, машинально закрыв его собой. «Зачем?» Он знал ответ: это тоже была часть игры. Но зачем-то спросил. Невеста, стиснув зубы, зажал бок ладонью и вновь облёк Грегори защитным полем. «Я не оставлю тебя. Я люблю тебя, Грегори-сама.» Уголок рта юноши дёрнулся, обнажив острые клыки, и он отвернулся. Вибрация вокруг возросла и изменила тональность, стала глуше. Акио замахнулся, но Меч вдруг вырвался из его руки и материализовался рядом с Щитом. Не было больше никаких игр и танцев. Меч осознал, что происходит. И осознал ещё кое-что. Что ему нравится, когда у него один Хозяин. И Хозяина этого он себе уже выбрал. И тут же рядом с Грегом соткался Диос. – Извини, я задержался... «Да он просто не мог прийти без меня», – фыркнул Меч. В глазах Акио сверкнула ярость. В берсерке, в который он входил для подобных боев, он с большим трудом осознавал происходящее, но не заметить, что значительная часть силы теперь уходит к Грегу, он не смог бы при всём желании. «Какого чёрта...» Грег напрягся. Противников стало слишком много, а он распадаться на части ещё не умел. Но они хотели сражаться на его стороне. Пока. И он собирался это использовать. – Анси, – коротко приказал Акио. Она подошла к нему и покорно обвисла на руке. Акио сунул руку в сияние, исходящее от неё, и достал оттуда другой клинок – чуть изогнутый и причудливый, с длинным шипом, венчающим рукоять. Щит послушно обволок лезвие льдистыми сполохами защиты. Дзюри слишком поздно поняла, что что-то не так. Контракт с Невестой разорвался и высыпался из сердца трухой. Всё должно было кончиться. Но не кончилось. И Дзюри ждала. Ей казалось, что мир за пределами круга дрожит. Как паутина, в которую на полном ходу впечаталась стая мух. Слишком много сигналов одномоментно. «Бедный паучок», – саркастично подумала Дзюри. А мир вдруг взорвался болью. Темнота кинулась к ней, и в ушах зазвенел отчаянно знакомый крик. Сиори. Она смотрела Арисугаве в глаза. Сжавшись на границе круга, обняв себя за хрупкие плечи. В её глазах был страх. В её глазах была боль. И мольба. А ещё отвращение. Зависть. Трусость. Расчётливая жестокость. Сиори протянула к ней тонкие слабые руки. И Дзюри не отшатнулась. Она ударила. Ладонь неожиданно потекла раскалённой лавой, оставляя на щеке Сиори кроваво-чёрный след. Дзюри почувствовала запах горящего мяса. И он ей понравился. А Сиори не закричала. Медленно подняла голову. Коснулась тонкими пальцами лица, залечивая ожог. И Дзюри посмотрела в непроницаемые зелёные глаза за стёклами очков. А в груди снова расцвела тёмно-золотая роза. Она корчилась, но упрямо пыталась пустить корни в лавовый поток. Дзюри оскалилась и зарычала. Диосу понадобилась всего лишь доля секунды, чтобы понять, что Грег не возьмёт Меч, и тогда Меч оказался в руках у Диоса. И тут же рядом с ним оказался и Невеста. Диос успел только коротко удивиться, а в следующий момент и Меч, и Невеста растворились в нём самом. Диос коротко, счастливо рассмеялся – ему не хватало лишь одной детали, чтобы полностью обратиться в Абсолютную Силу, – и бросился вперёд. По его траектории брызнули в стороны осколки Арены, и Диос исчез в Полотне, заходя Акио за спину, пока Грег атаковал в лоб. Акио оскалился, и Анси встала за его спиной, чтобы встретить Диоса. Но... ничего не случилось. Диос вдруг возник снизу, прямо в его ногах, и рванулся вверх через Акио. Раздался громкий, возмущённый крик, и они с младшим повисли в воздухе над Ареной. – Да что ты творишь, идиот?! – заорал Акио, отмахиваясь от Грега как от щенка. – Вкручиваю тебе мозги на место, – отозвался юноша, оставил мелкого в покое и вновь рванулся в атаку, пользуясь тем, что Акио потерял второй меч в лице внутреннего ребёнка. Его младшая копия замерла на месте вместо того, чтобы вернуться к Акио. Он наблюдал... Акио же коротко взмахнул рукой, но больше мечей не было. Он мог бы взять оружие у Анси... «Но Анси здесь тоже нет» – осознание пришло яркой болезненной искрой и запульсировало в затылке, ещё не охватывая целиком, но подавая досадные, отвлекающие сигналы. Диос-средний сцепился с ним. Они скакали по пластам как бешеные, временами проглядывая сразу в нескольких, и тогда казалось, что они мечутся по зеркальному лабиринту. Пару раз оба натолкнулись на какую-то странную стену. Во второй раз та дрогнула, а потом отвесила обоим хорошего пинка, но в пылу сражения они не обратили на это никакого внимания. Меч искрил, встречая на своем пути чуждый щит, и разбрасывал вокруг энергетические сполохи и ударные волны. Грег остановился и опустил меч, глядя на то, как Акио сражается сам с собой. Он вдруг понял, что мужчина понятия не имеет, зачем ему нужна эта дуэль и что должно произойти дальше. Для Акио сейчас был только бой, и никаких потом. Но Грега бой не интересовал. У него была цель. Юноша замер, рискуя подставиться под удар, вслушиваясь в буйство энергии вокруг. Он искал… И нашёл. И исчез с Арены за пол стука сердца до того, как чужой щит распорол на двое плоскость, на которой он стоял мгновение назад. А за маленьким Диосом, притихшим и потерянным, взволнованно смотревшим на Грега, начал проступать огромный тёмный силуэт. Нанами, стиснув зубы, стояла ровно напротив Тоги. Она лишь слегка дрогнула в испуге, когда Ёсида по левую руку вдруг стал совсем белым, почти прозрачным, а затем обвис беспомощно, словно кукла на ниточках, и перестал подавать признаки жизни. Практически сразу за ним Дзюри на мгновение словно бы растворилась в каком-то дрожащем мареве, а её нить засветилась нестерпимо, но потом мастер шпаги выпрямилась, прорычав что-то подозрительно похожее на «Пошла ты на хер, сука. Обе пошли на хер!», и больше уже не отвлекалась. Её волосы наэлектризовались и напоминали сейчас огненную гриву. Мать Грегори Райдера – ну надо же! – ободряюще улыбнулась Нанами и тут же вновь ушла разумом куда-то вверх, туда, где, как знала девушка, сейчас идёт страшная последняя Дуэль. Судя по токам силы, куда более страшная, чем предыдущая. – Ах ты, бедненькая дурочка, – услышала она серебристый голосок и распахнула глаза. Никого из Дуэлянтов рядом не было, госпожи Райдер тоже. Прямо на неё с насмешкой смотрели слишком хорошо знакомые зелёные глаза. Вот только на беспомощную школьницу, каковой так удачно когда-то притворялась, Химэмия Анси совершенно не походила. Буйная грива чёрных волос ну никак не гармонировала с формой, и в особенности – с дурацкими белыми форменными носками. Нанами сжалась было, но потом вдруг оскалилась. Чего это она? У неё же есть Рэйден. Она намного круче этой бледной моли, которая и быть-то здесь не может. Нанами запрокинула голову и рассмеялась, швырнув жёлтую розу прямо в лицо Химэмии. Тога, уже собравшийся оставить своё место, чтобы защитить сестру, с облегчением выдохнул. Нанами справилась сама и была сейчас чудо как хороша. По сути, он впервые за долгое время видел её в том виде, в каком она когда-то ему являлась в Ничейных землях. «И, наверное, в последний», – с неожиданной грустью подумалось ему. Сестра уходит к людям. Туда, где её будут обожать и носить на руках. Но не любоваться этим тонким телом, этими солнечными волосами и удивительными хищными глазами он не мог. Если бы не серьёзность ситуации, он даже рассмеялся бы. Нанами так завидовала костюму Ядовитого Плюща, в котором пришла Дзюри на вечеринку вечность назад. А между тем, сама была потрясающе похожа именно на этого персонажа комиксов. Он перевёл взгляд на Анси. Конечно. Его очередь. Ёсида не выдержал, Дзюри её вытолкала, а Нанами осмеяла. И ей нужна его сила. Никакой формы на ней не было. Только ослепительно прекрасное национальное платье – Тога никогда ещё не видел её в этом. И вынужден был признать, что она хороша и что убранные в традиционный пучок волосы выглядят куда лучше идиотской причёски а-ля Вивьен Ли. По её взгляду Тога догадался, что она просто решила не морочиться с иллюзиями – с ним это уже моветон, всё правильно. Зачем она пришла? Он не боялся её и ненавидел. Она никогда не имела власти над ним. – А ты вырос. – Все дети вырастают. – Кроме одного. – Кроме одного. Грегори Райдеру предстояло сражаться с ней, а вовсе не с Акио, осознал вдруг Тога. Он от души посочувствовал парню. И так-то влип, а уж с этой... – Как думаешь, есть у него шансы? – рассмеялась вдруг она. В тонких пальцах Анси появилась красная роза. Тога захлопнулся, вовремя поставил щит, так и не раскрыв ей душу. И только потом задумался, о ком она, собственно, говорила. Почему-то ему казалось, что не о Райдере. Шквал страха утонул в глазах Нанами. «Я здесь, – говорил её взгляд. – Останься со мной.» И он остался. В ядре это место находилось где-то глубоко под землёй. Но граница между Ничейными землями и ядром практически перестала существовать, поэтому находиться оно могло где угодно. Грегу было плевать, где. Ему было нужно знать, что. И как. Он снова прислушался, ловя направления энергетических потоков – подлинные, глубинные, безразличные к чехарде, происходящей где-то наверху. Там, где Акио метался по Арене, как пойманный в паутину овод. И вдруг услышал рядом с собой тихий голос: – Сюда. Грег обернулся. На него смотрел один из ста призраков Немуро. Тонкий высокий юноша, чем-то похожий на… – Иди за мной. Я покажу. Юноша развернулся и пошёл вперёд, ведомый ему одному известной тропой между складками Полотна. И Райдер последовал за ним, чувствуя всё возрастающее встречное течение Силы – напирающее, пытающееся вытолкнуть незваных гостей прочь, в Нигде. Он не удивился, увидев первые белые нити – тоньше волоса, прочнее стали, они пронизывали пространство, проходя сквозь все уровни и теряясь где-то в необъятной пустоте Изнанки. – Мерзость, – прокомментировал его проводник, отводя в сторону белый полог. Грег обошёл его и протянул вперёд руку. С кончиков пальцев сорвался огненный шар и покатился по извилистому ущелью, расчищая путь. И через мгновение с мерзким чмокающим всхлипом заглох, потух, близко и в то же время бесконечно далеко, но Грег успел поймать отсвет последних искр и шагнул на Изнанку к конечной точке, минуя бесконечный лабиринт Полотна. И оказался в кольце толстых переплетённых корней. А прямо перед ним бился, дышал, пульсировал огромный тёмный кокон. Грег передёрнулся от отвращения и протянул к этой мерзости руки, вновь призывая огонь. Он готов был вечность смотреть, как корчится, сморщивается и обугливается проклятая штуковина в очищающем синем пламени. Но у него не было вечности. Вечность у него отобрали. Нет, вечность просто никогда не принадлежала ему. Поэтому он рванул вперёд, разрывая остатки паутины, отбрасывая обугленные ошмётки прочь, и вонзил длинные острые когти прямо в центр Печати. Канаэ вдруг прижала руки к груди и тонко, отчаянно закричала. Волосы маленькой женщины взметнулись бешеным клубком змей, аккумулируя возросшую силу, а мгновением позже яростный, бездумный поток энергии обрушился на жертв нового контракта. Кимико сжала зубы, невольно прикусив острым клыком губу, и с тревогой потянулась к детям. Легче всего было хрустальному мальчику. Он уже ничего не мог чувствовать, и женщина лишь прочнее оплела волосами сломленную фигурку, усиливая державший его щит. Огненная львица припала было на передние лапы, но тут же гордо поднялась и с усилием выпрямилась, готовая стоять насмерть. Красивая. Сильная. Кимико даже позволила части своего сознания полюбоваться ею, но основное внимание уже ушло к брату и сестре. Гибкая золотоволосая малышка упала на колени и сжалась в комок. Для неё это слишком. Такая кроха... Женщина осторожно потянула её нить, перетягивая часть контракта (и его последствий) на себя. А потом поймала взгляд старшего мальчика – узкие синие глаза на тёмном остром лице – и почти ласково плеснула через его нить силой. Больше, чем забрала у малышки. Гораздо больше. «Щит», – коротко подсказала ему та часть Кимико, что сейчас находилась посреди Нигде. Из образовавшейся в пространстве щели Сила хлестала неудержимым потоком, поднимая бешеный ветер в Ничейных землях и гулкими волнами расходясь по складкам Полотна. Прокатившись по ядру, эти отзвуки могли устроить землетрясение и поднять волну цунами, которой хватило бы, чтобы навсегда смести их страну с лица земли. Если она не удержит щит. «Если мы не удержим щит». Кимико потянулась к бьющей энергии, пропуская её через себя – и тут же преобразовывая в защитную плоскость, закольцовывая, заставляя волны биться в диссонансе друг о друга и гаснуть. Помощь мальчика ей была не нужна. Но мальчику была нужна её помощь, чтобы поверить в себя. Тога послушно кивнул, глядя на неё, учась на ходу, повторяя её действия и усиливая щит, многократно преобразовывая энергию, заставляя её преобразовать материю Ничейных земель, чтобы закрыть сестру. А в Ничейных землях Кимико бережно уложила потерявшую сознание Канаэ на землю и укрыла водопадом волос. – Прости, – тихо шепнула она. И перевела взгляд на бьющий во все стороны злым светом, капризный, растревоженный куст чайной розы, яростно шуршащий листьями у её ног. Крик Анси почти разорвал Диоса пополам, выкрутил нервы, вздыбил пространство вокруг. Если бы не Древний, его унесло бы на волнах пространства. Мальчик прикрыл глаза. Высвободившаяся энергия била сквозь него, очищая разум и память. Анси ушла. Ушла вслед за Утэной. Анси больше не любила его. Она оставила их и не собиралась возвращаться. Никогда. То, что было сейчас рядом с ними, не было его сестрой. Это было просто проекцией, их памятью о ней. Диос снова посмотрел на Акио. Тот остановился, сжимая руками голову. Мальчик чувствовал его боль, чувствовал как никто другой. Но он не пошёл к нему, он подошёл к воплощению своей силы и встал с ним рядом. Меч выскользнул из руки Диоса-среднего и ступил на разбитую и перекорёженную Арену, обняв Невесту за талию. Они стояли впятером с Древним и смотрели, как Акио бьётся в последней битве где-то глубоко в своём сознании. Когда мужчина выпрямился и посмотрел на них, Анси ещё отражалась в его глазах. Потом он поднял голову, прислушиваясь, и шагнул в Полотно. Меч, Невеста и юноша скользнули за ним следом. Мальчик остался вместе с огромной тенью. Нужно было просто дать ей спокойно уйти, принять это. Нужно было открыться навстречу другу, которого он обрёл в лице Грегори Райдера. И не бояться жить дальше. На предплечье одобрительно сомкнулись огромные страшные когти. Хорошо, что ты всё понял. Идём? «Подожди ещё минуту...» Он пошёл к тонкой фигуре, лежащей на Арене и силящейся подняться. Акио почти вывалился рядом с Грегом, остервенело рвущим корни, оплетающие Печать. Он хотел отшвырнуть его в сторону, но вдруг остановился. Диос и Невеста ухватили готовое броситься на Акио разъярённое оружие и удержали совместными усилиями. – Подожди, – сказал ему Невеста. – Смотри. Меч неохотно перевёл взгляд с Невесты на Акио. Тот напоминал человека, которому только что кто-то от души въебал под дых. И Анси в его глазах больше не было. – Грегори, – хрипло проговорил Акио. И повторил уже отчётливее: – Грег... Но юноша не обернулся. Райдер чувствовал Акио за своей спиной и понимал, что у него почти не осталось времени. Он должен был взломать чёртову печать, связывающую Акио с этим местом, до того как мужчина попытается ему помешать. – Можешь ломать, – спокойно сказал Акио. – Она не сломается без меня. И я пришёл, чтобы сделать это вместе с тобой. Невеста подобрал пальцем отвисшую нижнюю челюсть Меча и аккуратно захлопнул её. – Если быть точнее, она не сломается без меня, – зазвучал позади них ясный и звонкий голос Диоса. Мальчик бесстрашно подошёл к Грегу и коснулся его напряжённой, сведённой спины. Потом приник к нему, обхватив шею руками, и зашептал что-то в самое ухо. Юноша медленно распрямился и обернулся, непроизвольно сжав пальцами тонкие руки ребёнка на своих плечах, пытаясь его удержать. Диос легко оттолкнулся от какой-то коряги и обхватил его талию ногами, чтобы не соскользнуть. И так они повернулись к остальным. Позади самой старшей части Акио медленно закрывался проём на Арену, откуда они пришли. Там осыпался мелким чёрным крошевом розовый куст, в середину которого был воткнут хищно изогнутый древний меч. Грег узнал его – им Акио стал сражаться, когда Меч встал на сторону Райдера. – У нас мало времени, – сказал Акио. У вас его достаточно, – возразил Древний. – Говори. Вокруг них начал заворачиваться водоворот силы... той самой силы, которую когда-то Невеста показал Грегу. – Я просто хочу, чтобы ты знал, что я не пойду за Анси, когда Печати не будет, – медленно проговорил Акио, глядя парню в глаза. – Я хочу быть с тобой. – Анси больше нет, – сказал Диос, сидящий в руках у Грега. – И не было здесь уже давно. Грег молча смотрел на них, медленно переводя взгляд с одного на другого. Не шевелясь и почти не дыша. Только неосознанно прижимал к себе маленького мальчика – всё крепче и крепче. – Ты тот ещё говнюк, конечно, – Меч хмыкнул. – Но по крайней мере ты лучший говнюк в мире. Приятно иметь с тобой дело. Увидимся... – он шагнул вправо и слился со старшим из Диосов. – Я всегда в тебя верил. С самого начала, – кивнул тот. Потом подозвал к себе мальчика, и тот вывернулся из рук Грега, подбежал к юноше и растворился в нём. Диос подошёл к Грегу и провёл ладонью по запавшей от чрезмерного напряжения щеке. – Я всегда думал о тебе, и эти мысли не давали мне отчаяться. Грег вдруг осознал, что происходит. Они собирались... Собирались в единое целое, как и мечтали. Но перед этим пришли сюда. Чтобы... Диос кивнул и улыбнулся – тепло, спокойно и радостно. А потом словно бы втёк в Акио, и тот сразу стал выглядеть младше. Время. Голос Древнего был неумолим. Акио встал перед Грегом и протянул ему руку. Невеста стоял за его плечом и смотрел на Грега, не отрываясь. В его глазах отражалась целая гамма чувств. – Ты позволишь мне?.. Грег в недоумении воззрился на Акио, не вполне понимая, чего тот хочет. Меч – это Ключ. Ты не вскроешь Печать без него, – подсказал Древний, исчезая на Изнанке астральной тенью Акио. Грег улыбнулся и крепко сжал протянутую руку в своей, чувствуя, как ложится в ладонь Меч. А потом недоумённо посмотрел на одиноко стоящего Невесту, так и не слившегося с другими, и свободной рукой дёрнул его на себя: – И не надейся, – он крепко прижал мужчину к себе. – Ты тоже пойдёшь со мной. Невеста усмехнулся, обнял ладонями его лицо и поцеловал, растворяясь в руках, облекая щитом юношу и Ключ. А потом Грег повернулся к Печати и занёс над ней Меч.