Выбор судьбы

      Одинокий корабль, бросивший якорь вблизи Драконьего камня, уже третий день раскачивался на волнах, бросив вызов не только могучей морской стихии, но и зиме, медленно, но неизбежно заключившей Вестерос в свои объятия. Ночи становились все длиннее, ветра — холоднее, а уверенность в успехе столь опасного предприятия истончалась с каждым днем, как лед под палящим солнцем.       Каждое утро Санса с надеждой смотрела за горизонт, пытаясь найти там выплывающие из предрассветной мглы паруса, ведомые попутным ветром к родным берегам, но каждый раз видела лишь зеркальную морскую гладь, небольшие рыбацкие суденышки да запоздалых чаек, покидающих насиженные места, надеясь избежать ледяных прикосновений зимы.       Однако даже в этом леденящем душу холоде девушка пыталась разглядеть свои преимущества — немногие капитаны решались покидать теплые воды, а значит, риск нападения пиратов или работорговцев сводился к минимуму. В этих мыслях она находила скрытое успокоение, пытаясь не поддаваться меланхолии, которая постепенно начинала завладевать всеми членами экипажа. Ведь у каждого обитателя корабля были причины для беспокойства: моряки боялись резкой смены погоды, сопровождающие девушку охранники — нехватки провианта, а Санса — встречи с Дейенерис.       Каждую минуту она мысленно повторяла слова, которые хотела сказать королеве, но каждый раз ее мысль от страха или волнения обрывалась на середине, заставляя голос дрожать, а коленки подкашиваться. Она не знала, как Дейенерис восприняла ее бегство; не знала, дадут ли ей право высказаться; не знала, что ждет ее в случае провала ее затеи! Она не знала ничего, но несмотря на это впервые ее решимость позволяла ей без страха принять неизбежное. Если ей суждено покинуть этот мир изменницей, дочь Эддарда Старка сделает это достойно!       В этом нетерпеливом ожидании прошел еще один день, наполненный мрачными мыслями и сомнениями. Однако на утро четвертого дня вместе с первыми солнечными лучами за горизонтом стали вырисовываться десятки белых парусов, издали напоминающих облака, плывущие по небу. В этот момент ее охватило такое беспокойство, что девушка начала нервно перебирать вышитый пояс, наблюдая за тем, как из туманной дымки все явственнее проступают силуэты огромных кораблей. Выпустив из рук черного ворона, Санса стала ждать своего приговора. Волнение достигло своего апогея в тот момент, когда над флагманом непобедимой армады взметнулись два черных крыла, поднимающих в небо истинный ужас минувших эпох — величественного дракона, своей тенью затмившего холодное солнце. — Ну, вот и все: сейчас или никогда! — прошептала она, когда с огромной галеры на воду спустили небольшую шлюпку, что свидетельствовало о том, что королева решила удостоить ее аудиенцией.       Когда Санса взошла на палубу «Вечного пламени», так назывался флагман королевского флота, ее ноги буквально вросли в деревянный пол. Решимость и воля оставили девушку, а душу наполнил липкий, постыдный страх, в свое время превративший ее из благородной леди в игрушку короля. Сердце замерло в груди, когда вдоль дороги к каюте Дейенерис парадным строем выстроились ряды Безупречных, облаченных в зимние доспехи. — Миледи, королева ожидает Вас! — раздался спокойный голос Барристана Селми, коснувшегося плеча девушки.       Санса вздрогнула и посмотрела на старика глазами затравленной дичи, желая провалиться под толщу ледяной воды, лишь бы не идти на добровольное заклание, на которое сама себя и приговорила. Каждый шаг вперед требовал от нее все больших усилий, но, дойдя до финишной черты, девушка не смогла найти в себе силы переступить порог. Ее мысли спутались окончательно, пламенная речь, которую она так упорно репетировала, вылетела из головы. Казалось, она утратила дар речи и больше никогда не сможет произнести ни слова. — Ну же, миледи! — проговорил рыцарь, указывая на дверь.       Никогда еще Санса не чувствовала себя такой опустошенной. Раньше ее бегство из Миэрина казалось единственно верным решением, теперь же оно, будто клеймо смерти, довлело над ней, заставляя согнуться под тяжестью этого бремени. — «А может, я действительно поступила, как изменница?!» — пронеслось у нее в голове. — «Я не должна была бежать, я должна была проявить больше мужества и стойкости. И сейчас она согласилась меня принять лишь для того, чтобы вынести смертельный приговор».       В этот момент перед ее взором предстала картина казни ее отца, его голова, насаженная на кол у ворот Красного замка. Отец умер с клеймом предательства на челе, и теперь по иронии судьбы дочь разделит его участь. Что ж, видимо такую судьбу выбрали для них Боги. — Сейчас или никогда! — повторила Санса и, гордо подняв голову, ступила навстречу неизбежности.       Пред ее затуманенным взором предстала королева, во всем величии восседающая на резном троне из костей дракона, инкрустированном серебряными вставками и полудрагоценными камнями. В ее фиалковых глазах читалась надменное высокомерие, с которым она обычно встречала неугодных ей людей. Этот взгляд Санса прекрасно помнила со времен Миэрина. Сотни раз она видела, как королева награждала им презираемых ею аристократов, искавших ее покровительства. — «Не опускай взгляд! Иди вперед! Сейчас или никогда! Ты Санса Старк, в тебе течет кровь королей Севера, Первых людей. Не опускай взгляд!» — как молитву, повторяла она себе этот завет, делая каждый шаг, точно также, как Дейенерис в свое время повторяла себе, что рождена от крови дракона, черпая силу в этих словах, ибо большей опоры у ее не было.       Остановившись в нескольких метрах от трона, девушка склонилась в глубоком реверансе, едва переводя дыхание от страха. — Вы просили моей аудиенции, леди Санса, я решила удовлетворить Вашу просьбу, — спокойным голосом произнесла Дейенерис. — Что Вы хотели сообщить мне? — Моя королева, после содеянного я не смею рассчитывать на Вашу милость, но за моими поступками стоит святая вера в то, что они были совершены во благо народа, даже если учитывать то, что изначально за ними скрывалось малодушие и страх. — И как именно Ваше прибытие может помочь народу? — все с теми же высокомерными нотками в голосе проговорила она. — Я искренне верю в то, что мое присутствие здесь сможет спасти тысячи жителей, моя королева. В своем последнем письме я заверяла Вас в своей верности и преданной дружбе; смею заметить, что с тех пор ничего не изменилось. И если моя королева, моя близкая подруга, посчитает смерть достойным наказанием за мои грехи, я без сожалений приму ее, смиренно склонив пред Вами голову. — И в чем же Вы видите свои грехи? — Возможно, Вы считаете, что мое постыдное бегство в минуту опасности не имеет оправдания, что я проявила малодушие в тот час, когда необходимо было проявить стойкость духа. Возможно, Боги придерживаются подобного мнения, за что я, несомненно, получу небесную кару... — Вы публично каетесь в своем поступке? — горделиво вскинув голову, спросила Дейенерис. — «Пришло время. Сейчас или никогда!» — подумала Санса и, сделав глубокий вдох, проговорила: — Я ни минуты не сожалела о содеянном!       Эти слова разнеслись по каюте, как громовой раскат; никто из присутствующих не ожидал, что голос столь робкого создания может звучать с такой непоколебимой уверенностью. Хотя эти слова были правдивы лишь наполовину, в этот миг даже сама Санса уверилась в их истинности. — Тогда зачем Вы явились сюда?! — не скрывая раздражения в голосе, произнесла Дейенерис, поднимаясь с трона. — Чтобы предложить свою помощь! — коротко ответила Санса, мысленно ища моральную опору, чтобы не рухнуть замертво от страха у ног королевы. — И почему Вы решили, что она мне необходима? — с легкой усмешкой произнесла она. — Потому что, если еще жива та Дейенерис, которую я знала, она не допустит ненужного кровопролития. Мое сердце до последнего удара будет верно той королеве, которая считала священной жизнь каждого человека, уверовавшего в нее. Если эта Дейенерис пала в неравной схватке с растлившей душу властью, то я без сожалений приму смерть от Вашей руки, ибо мое прибытие сюда не имеет смысла.       Санса и представить себе не могла, какое неизгладимое впечатление произвели эти слова на каждого из присутствующих. Отчасти это было обусловлено непоколебимой верой самой девушки в их правоту, но более всего поражал пыл, с которым они были произнесены. Все помнили тихую и покладистую дочь Владыки Севера; теперь же пред ними предстала истинная волчица, сошедшая с древнего фамильного герба. Даже Дейенерис, в душе которой до сих пор пылала обида за столь опрометчивый поступок подруги, смирила свой взгляд, усаживаясь на трон. — И что же Вы хотите нам предложить, леди Санса?       Цель была достигнута. Все, кто хотя бы немного знал королеву, могли без особого труда заметить перемены в ее взгляде. Дейенерис была готова внимать, она нашла в себе силы если не простить, то хотя бы дать возможность объясниться.       Только сейчас Санса позволила себе немного расслабиться и уже не затуманенным взглядом осмотреть королевскую каюту. Помещение было небольшое, но прекрасно обставленное. Судя по всему, оно состояло из двух комнат: спальни и приемного покоя. Первую девушка не видела, вторая же было настоящим образчиком роскоши. Стены украшали панели из резного дерева, чередующиеся с обшивкой из черного сукна с изображением пламенных драконов, а огромный письменный стол из черного дуба находился у стеклянного витража на корме корабля. Золоченые канделябры, серебрящаяся военная амуниция и бархатные штандарты Таргариенов придавали всей обстановке величественную суровость, не давая присутствующим забыть о том, где они находятся. За спиной королевы раскинулось огромное знамя с трехглавым драконом и вышитым девизом королевской династии: «Пламя и кровь». Только сейчас Санса задумалась над смыслом этих слов, и неуемная дрожь пробежала по ее телу.       Мысленно обращаясь к истории, девушка, будто наяву, увидела картину становления власти Таргариенов. Веками их правление проходило в пламени, которое могла потушить лишь кровь, пролитая их врагами. Видя всю мощь Дрогона, Санса больше не могла назвать сказания о падении Харенхолла древними легендами — это была пугающая действительность. Именно поэтому она, рискуя жизнью, явилась сюда — чтобы судьба этого замка, объятого мрачными призраками прошлого, не стали явью завтрашнего дня, где Королевская Гавань станет главной мишенью, а после, несомненно, и Винтерфелл разделит ее участь. — Леди Санса... — голос королевы вывел ее из горьких раздумий. — Простите, Ваша милость, — проговорила она, — я появилась здесь, чтобы предложить Вам помощь. Я не знаю наверняка, собираетесь ли Вы использовать при штурме Королевской гавани драконов... — девушка слегка замялась, выбирая слова, но вызубренная речь напрочь вылетела из головы. — Продолжайте! — Драконы, несомненно, принесут Вам победу, но она обернется ненавистью народа, ибо не забыта еще память о диком огне, заставившим реку пылать пламенем самой преисподней. Ваше королевство — это Ваш народ, помните это, Ваше Величество.       Дейенерис молчала, вникая в каждое слово девушки, кладя каждый ее аргумент на чашу весов. Сделав небольшую паузу, которая, может, и выглядела со стороны театрально, нагнетая обстановку, однако была необходима, чтобы Санса успела перевести дыхание и продолжить. — Ланнистеры вновь созвали знамена, была снята осада Риверрана, на днях войска должны будут прибыть к городу. Безупречные — прекрасные воины, но разве многие из них смогут выдержать длительную осаду, когда руки сковывает зимний холод?!       Этими словами Санса подтвердила опасения самой королевы, которая уже всерьез начинала задумываться о введении в бой своих крылатых воинов, чтобы уберечь жизни тысячи своих солдат. Она знала наверняка, что вместе с бременем власти правитель берет на себя ответственность за жизнь своего народа. Но кого должна выбрать королева, когда перед ней встает выбор? Что важнее: жизнь преданного солдата или покоренного врага? Но разве жители Королевской Гавани были ее врагами? Чья жизнь будет иметь для нее большее значение, когда боги вложат в ее руки весы судьбы? Должна ли она позволить Безупречным умирать, чтобы спасти осажденных? — Я хотела бы предложить Вам иной выход. — Говорите... — Порой, небольшой отряд, заброшенный в самое сердце вражеского логова способен сделать больше целой армии. Во время осады города Станнисом Баратеоном городские стены были сильно повреждены. Если установить под них колбы с диким огнем, кладка даст трещину и сквозь образовавшуюся брешь основные войска смогут проникнуть в город. — Сейчас будет невозможно проникнуть в город, — с грустью в голосе заметила королева. — Это не так, Ваша Милость. Отряд уже находится на территории Королевской Гавани. С моря в город можно проникнуть двумя путями: через Грязные ворота, как Станнис Баратеон, поднявшись вверх по Черноводной, и через Королевские ворота, предварительно высадившись на берег. Лорд Тирион, скажите, что стало с той цепью, которая отрезала отступление флоту Станниса?       Все взгляды обратились к карлику, который ни без интереса слушал план Сансы, про себя изумляясь изменениям, которые произошли с ней за это время. Видимо, путь, по которому провел ее Клиган, заставил девушку взглянуть на мир другими глазами, сделав из испуганной девчушки юную воительницу, способную поражать врагов острым умом точно так же, как ее наставник поражал их мечом. — Идет война. Полагаю, что ее переплавили, чтобы обеспечить нужды армии, но не могу утверждать наверняка. — Отлично, в этом случае мы можем воспользоваться планом лорда Станниса, который он так трудолюбиво прорабатывал, внеся в него свои коррективы. Во-первых, стена будет заминирована с двух сторон, чтобы подстраховать войска. Грязные ворота — прекрасная мишень для нападения с моря, а брешь в стене — лаз для войска. Часть флота останется там, а вторая часть поднимется еще выше и высадится у Королевских ворот. Все силы врага будут брошены на борьбу по центральному флангу, а наш отряд тем временем возьмет под контроль вторые врата и откроет их для подкрепления. Боевой дух защитников Королевской Гавани сломлен, и, как только знамя Таргариенов взметнется над вратами, большая часть дела будет сделана. Останется лишь Красный замок. — Советник, что Вы скажите? — поинтересовалась Дейенерис.       Тирион немного помолчал, пытаясь наглядно представить себе картину битвы, после чего произнес: — В словах леди Сансы есть определенная логика, но что если Серсея в очередной раз решит использовать дикий огонь? — Это будет сложно сделать при неисправных катапультах, — с лукавой улыбкой проговорила Санса. — У Вас слишком большие планы для слишком маленького отряда, — заметил Тирион, не спуская с Сансы пронзительного взгляда. — Возможно, это и так, но, если нашу вылазку постигнет неудача, участие драконов в битве будет продиктовано необходимостью, в противном случае – это лишь неоправданная жестокость, — с уверенностью возразила Санса.       В этот момент внимание всех присутствующих было обращено к молодой королеве, которой предстояло принять судьбоносное решение. Сомнения Дейенерис в этот раз достигли своего апогея — слишком тяжел был груз для столь юного создания, которому по воле судьбы предстояло вершить судьбы тысяч людей. — Моя королева, — раздался голос капитана, вошедшего в каюту, прерывая ее размышления, — мы прошли Морской рубеж, корабли готовы войти в залив Черноводной. — Отлично, действуйте, — коротко ответила Дейенерис, — в этот раз я соглашусь с леди Сансой; если можно закончить войну меньшими потерями – пусть будет так. Мы сосредоточим свои усилия на Грязных и Королевских воротах, необходимо перегрузить осадные орудия на суда, которые сумеют пройти вверх по течению. Сир Барристан, прошу Вас проконтролировать исполнение этого приказа. Штурм Грязных ворот возьмут на себя войска Безупречных под предводительством Серого Червя, Младшие Сыны под командой Даарио пойдут к Королевским воротам. Для этого предприятия требуется больше хитрости, чем напора. Я верю, что все получится. — «Даарио!» — звук его имени будто пронзил Сансу ударом молнии.       За всей этой суетой девушка совершенно не успела подумать о том, как себя вести с человеком, который достаточно открыто заявлял на нее свои права, с человеком, которого она так бесцеремонно оставила, написав лишь пару строк. Обведя взглядом небольшую каюту, она столкнулась с его пронзительным взглядом, заставившим полыхать ее щеки. За это время на лице воина появилось несколько свежих шрамов, придававших его чертам более суровый вид, а волосы тронула едва заметная седина. Признаться, Санса уже начала забывать о том, как выглядел капитан Младших Сынов, дополняя его образ элементами фантазии; теперь же, когда он предстал пред ней наяву, она удивлялась тому, насколько точными оказались ее представления. — Я думаю, что на сегодня достаточно. Завтра вечером мы встретимся для того, чтобы обсудить детали. Всех командиров я прошу донести план действия до солдат, чтобы на поле боя каждый знал о том, что ему делать. Леди Санса, я рада, что Вы к нам вернулись, однако предупреждаю Вас публично: беглец — это плохой союзник, а плохой союзник хуже врага. — Ваше Величество, мое сердце видит на Железном Троне лишь одну королеву, и это Вы! Если наше предприятие потерпит поражение, я приму смерть с достоинством, — покорно склонив голову, проговорила она, направляясь к выходу.       Санса и представить не могла, сколько сил отнимают такие переговоры. Когда она вышла из королевской каюты, ноги едва держали ее, голова отяжелела настолько, что ни одна мысль, рождающаяся в мозгу, не могла обрести словесную форму, а сердце так трепетало, будто готово было вырваться из груди. Санса выдержала бой. Впервые в своей жизни она почувствовала свою значимость, почувствовала себя той, кем была рождена. Не жалкой пешкой на шахматной доске, а весомой фигурой, способной обратить Игру Престолов в свою пользу. Она почувствовала себя дочерью, достойной своего отца, почувствовала себя Сансой Старк — наследницей Винтерфелла!