Выбор судьбы

      Ночь укрыла своим вороным крылом Королевскую Гавань, но, несмотря на это, город даже не думал отходить ко сну. Предчувствие беды довлело над жителями, заставляя их обращать свои обеспокоенные взоры к морю, ожидая прибытия непобедимой армады драконьей королевы. Лунная дорожка, светящаяся на воде, уходила за горизонт, будто по воле богов указывая ей путь к намеченной цели.       Дух обреченности, казалось, пропитал каждую улицу, каждый дом — даже около Великой Септы Бейлора, взывая к Семерым, люди не находили покоя, покорно склонив голову в молитвах, вторя священным песнопениям. Не так далеки еще были дни, когда с пламенным мечом в руках Станнис Баратеон подошел к городским вратам, но стены выстояли, теперь же все до единого знали, что, какой бы высокой ни оказалась стена, она падет. Падет точно так же, как столетия назад пала крепость Харренхолла, когда Эйгон Завоеватель верхом на Балерионе Черном, ужасе Семи Королевств, заставил огромные камни плавиться в смертельных объятиях огня. На главной городской площади, несмотря на холод и снег, столпились тысячи несчастных, стараясь найти утешение в своем горе, ища друг в друге поддержку. Однако, когда пронзительный волчий вой, отражаясь от каменных стен, ворвался на улицы города, панический шепот прошелся по рядам горожан. — Это знамение! Я знаю, боги оставили нас! — вскричала женщина, с ног до головы облаченная в лохмотья. Ее спутанные черные волосы клоками спадали на плечи, скрываясь за изъеденной молью шалью, впитавшей в себя весь смрад Блошиного квартала. — Она права! Это предвестник смерти. Неведомый идет за нами! — тут же отозвался одноногий мужчина. Опираясь на деревянный костыль, он устремил свои бесцветные глаза к небесам, будто призывая высшие силы себе в свидетели, придерживая шерстяной колпак на голове. — Огонь! Мы все сгорим! — отозвались еще несколько голосов, поддерживая общий поток безумия. По толпе прошелся обеспокоенный гул, являющейся мрачным предвестником бунта, ибо народу, которому уже нечего терять, не страшен ни кнут, ни меч. — Отдать драконам львиную потаскуху! — вскричала еще одна, полунагая несмотря на погоду, девица с выбитыми передними зубами. — Отдать! Отдать! Отдать! — заревела толпа, устремившись к стенам Красного замка.       Однако стужа и голод делают из обезумевшей толпы лишь прекрасную мишень, которую в один миг способен разбить даже небольшой, хорошо вооруженный отряд. Так произошло и в этот раз. Налетевшее вихрем, облаченное в пурпурные плащи воинство в миг остудило пыл горожан. За считанные минуты все было кончено: снег на площади покрыла кровавая пелена, улицы наполнили десятки изувеченных тел, а стоны умирающих слышались по всей округе, с ветром разносясь, будто дурное предзнаменование. И лишь один человек знал истинную причину этого воя, под покровом ночи направляясь к Богороще, где ему было назначено свидание, которое он не мог пропустить. И этим человеком был Сандор Клиган. Сокрыв свое изуродованное лицо за глубоким капюшоном, он петлял по каменным лабиринтам замка, постоянно оглядываясь по сторонам, будто затравленный зверь. Огромный меч, спрятанный за широким плащом, бился о бедро при каждом шаге, будто напоминая о том, какие опасности хранит в себе это предприятие. Оставив за спиной зубчатые башни крепости, он вышел к летним садам и, спустившись по лестнице, оказался в обители Старых богов, будто смотрящих на него сквозь наполненные кровавыми слезами глаза чардрева.       На мгновение он замер, пытаясь вспомнить, когда был здесь в последний раз, чтобы понять, в какой момент на огромном дереве появилось это пугающее выражение застывшей маски, наблюдающей за ним из алых глазниц. Но потом, видимо решив, что это, по сути, не имеет никакого значения, сполз на землю, облокотившись на большой валун. Минуты ожидания превратились в часы, но ни один шаг так и не нарушил тишину этого священного места. Вскоре ему даже начало казаться, что этот вой прозвучал лишь в его беспокойном воображении, которое уже вовсю рисовало ему пугающие картины судьбы Пташки, которая была еще слишком молода и неопытна, чтобы пускаться в такое опасное путешествие.       Огромная луна уже начинала медленно клониться к закату, а горизонт на востоке окрашиваться алой зарей — предвестницей нового дня, когда с тихим шорохом на поляну проскользнула огромная лютоволчица, устремив на него два горящих, будто желтые фонари, глаза. В этот момент ворвавшийся поначалу в душу испуг сменился вздохом облегчения, со свистом вырвавшимся из груди. — Пташка, — проговорил он, наблюдая за тем, как животное с грацией прирожденного хищника ночи медленно ступает по каменным плитам. Несмотря на поистине пугающие размеры, ее поступь была поразительно тиха, а движения размерены. Подойдя вплотную к нему, она аккуратно уселась рядом, устремив на него пронзительный взгляд. Несмотря на то что Сандор был далеко не из пугливых, такая близость смертоносного хищника внушала ему истинный трепет — он, сказать по правде, еще до конца не верил в умение Сансы подобным образом контролировать свою питомицу, оттого испытывал достаточно сильное беспокойство, находясь в такой близости от нее. — «Семеро побери тебя, Пташка, за такие идеи, а меня за то, что имел глупость их поддержать!» — подумал он, но, более пристально взглянув на волчицу, его опасения рассеялись, ибо в отражении ее глаз он увидел то доброе, безмятежное выражение, которое не могло принадлежать никому иному, кроме как Сансе Старк. Что ж, осталось лишь понять, как ему с ней общаться. Несмотря на то что разум девушки был заключен в теле ее питомицы, едва ли она могла рассказать ему о том, что произошло с ней, а значит, остается уповать на то, что она способна не только повелевать телом Нимерии, но и понимать то, что он говорит. — Ты понимаешь то, что я тебе говорю? — спросил он, осторожно поглаживая волчицу по шее. Та в ответ благодарно подсунула морду под его ладонь. — Что ж, надеюсь, что это так, потому что, Семеро вас всех забери, у нас проблемы. Среди Вас есть предатель, Серсея знает, что основной удар придется на Грязные и Королевские ворота. Дай мне знак, если ты поняла меня?       Санса, немного помешкав, положила ему в ладонь когтистую лапу, сделав тем самым знак, что прекрасно его поняла. — Поговори с королевой, переубеди ее. Скажи, что в данном случае лучше всего напасть на Железные ворота, — прошептал он, а в ответ Санса в очередной раз протянула ему лапу Нимерии. Но в этот миг волчица неожиданно сорвалась с места и скрылась в темных зарослях, сопровождаемая оторопевшим взглядом Клигана. Мужчина поначалу не понял этой перемены, но, когда через несколько минут за спиной послышались неторопливые шаги, все встало на свои места. — А я и не думал, что ты поклоняешься Старым богам, Пес! — насмешливо протянул Петир Бейлиш, сделав знак своей охране, чтобы оставались на месте, и подошел к Клигану, успевшему одеть на себя непроницаемую маску. — Прекрасное и тихое местечко, чтобы протрезветь после славной пьянки и отдохнуть после хорошенькой шлюхи, — прохрипел в ответ воин. — Очень странно, признаюсь, давно я не видел тебя у себя в борделе! — все так же кружа вокруг него, будто пытаясь проникнуть взглядом в душу, заметил Мизинец. — Ну, слава богам в Королевской Гавани не только у тебя можно купить распутную девицу! А то, признаюсь, с тех пор, как я бросил службу мелкому ублюдку, королева сняла меня с довольства! Не про меня твои дамочки, — хмыкнул он, искренне жалея, что у него нет под рукой бурдюка с добрым вином. — И хватит сверлить меня взглядом, чай не прекрасная леди. — О, это уж точно! — отозвался Бейлиш, — А то я по начал подумал, что...       Закончить ему не дали, ибо на колокольне на септе Бейлора зазвонили колокола, свидетельствуя о том, что что-то произошло. Клиган резко подскочил с места и кинулся в сторону Красного замка, едва не сбив с ног своего собеседника. Проводив его долгим взглядом, Мизинец опустил глаза на каменные плиты, будто следопыт, пытаясь прочесть на земле отпечатки ночных событий, но, не найдя ничего ценного, лишь покачал головой, бросив взгляд на море, которое уже озарило восходящее солнце.

***

— Предатель! — прошептала Санса, открыв глаза. Голова слегка кружилась от такого длительного слияния со своей питомицей, мысли до сих пор путались, но слова Клигана неизменно звенели у нее в ушах, будто приговор. — Что случилось? Ты будто вернулась из другого мира, — проговорил из-за спины мужской голос. Санса резко подскочила на кровати, устремив испуганный взор на нарушителя ее спокойствия. — Я...мне... — залепетала девушка, пытаясь собрать мысли воедино, — как давно ты здесь? — Не больше часа. Решил поговорить с тобой до того, как ты решишь вновь без объяснений испариться! — с укоризной заметил Даарио, почти вплотную подходя к ней. В попытках отойти от него, Санса едва не слилась со стеной, преградившей ей путь. А мужчина все приближался и приближался, пока огромной тенью не навис над ней. В тот миг, когда она уже порывалась ответить, он, к ее изумлению, достал из кармана небольшой платок и протянул ей. — Что? Зачем? — проговорила девушка, непонимающе глядя на него. — У тебя кровь пошла носом!       Санса инстинктивно провела тыльной стороной ладони над верхней губой и с ужасом уставилась на липкую алую жидкость, оставившую след на ее руке. — Видимо, это от напряжения! Еще никогда мне не приходилось это делать, находясь на таком расстоянии, — будто объясняя себе происходящее, проговорила девушка. И тут ее словно громом поразило. Приход Даарио совсем выбил ее из колеи, она едва не забыла о том, что срочно должна переговорить с Дейенерис. — Что делать? — поинтересовался он, но его вопрос растаял в каюте, ибо Санса, будто ужаленная выскочила на палубу, направившись в приемную королевы. — Постой! — окликнул он ее в след. — Туда нельзя!       Но Санса, будто не слыша его, отчаянно рвалась вперед. И, если бы у самого входа в каюту дорогу ей преградил Серый Червь, с копьем в руках заступивший на свой пост, девушка бы ворвалась туда подобно урагану. — Прошу прощения, леди Санса, но я не могу Вас пропустить! — на ломаном вестеросском произнес он, глядя на потрепанную девушку, едва стоящую на ногах от волнения. Пламенные лучи восходящего солнца уже начали играть у нее на волосах, при свете напоминавших крылья феникса, раскинувшиеся на ветру в разные стороны. Бросив взгляд вперед, Санса увидела, как из белого туманного морока вдали начали проступать шпили Королевской Гавани, с каждой минутой вырисовываясь все сильнее. — Пожалуйста, пожалуйста, — залепетала она, устремив на него свои небесные глаза, которые уже начинала заволакивать пелена слез. — Я сожалею, — проговорил он. — Пойдем, сейчас это бесполезно. К королеве нельзя просто так врываться. К тому же в такой день. Скоро наши корабли бросят якоря в бухте Королевской Гавани, — произнес Даарио, положив руку ей на плечо. — Именно поэтому я и должна с ней поговорить! — взмолилась она, крутнув плечом, чтобы сбросить его руку. — Ваше Величество! Дейенерис! Выслушайте меня! Прошу... — Пойдем, — настаивал Даарио, подхватив ее под локоть, но в этот миг двери каюты распахнулись, и на пороге, облаченная в белоснежное платье, поверх которого был одет золоченый нагрудник, напоминавший облачение богини войны древней Валирии, появилась Дейенерис. Ее серебристые волосы, подобно венку, обрамляли лицо и свободными локонами спадали на спину. — Моя королева, клянусь, мы пытались ее остановить, — потупив взгляд, проговорил Безупречный. — Ничего страшного, — возразила Дейенерис, выходя на палубу, — что произошло? — Санса неуверенно оглянулась по сторонам, пытаясь дать королеве понять, что с большим удовольствием предпочла бы говорить с глазу на глаз. — Не волнуйтесь, здесь нет моих врагов, — будто прочитав ее мысли, отозвалась королева. — Я бы не была в этом так уверена, — рассматривая свои туфли, чтобы не видеть глаз своей подруги, срываясь на неуверенные всхлипы, ответила Санса. Ее сердце испуганно трепетало в груди, холодный пот выступил на лбу, а тело сотрясала такая дрожь, что девушка была вынуждена ухватиться за Даарио, любезно предложившего ей руку. Она не могла знать наверняка, как королева воспримет ее новость, ибо ставить под сомнение порядочность своих полководцев накануне битвы, опираясь на слова неизвестного воина, к тому же полученные достаточно мистическим путем, было в полной мере безрассудно. Дейенерис смерила свою бывшую наперсницу строгим взглядом, пытающимся проникнуть в самые потаенные уголки ее души, но все же пропустила девушку в свои приемные покои. — Откуда взялись такие предположения, леди Санса? У меня нет ни единой причины не доверять своим полководцам! — одарив вошедшую высокомерным взглядом, произнесла Дейенерис. — И все же это так! Вы одобрили мое предложение, и я связалась с нашим человеком в городе, чтобы дать знать о том, что наша затея будет Вами поддержана. От него я узнала, что каким-то образом королева Серсея узнала о наших планах и теперь к воротам будет приставлена повышенная охрана. — И как же Вам удалось отправить весть? — недоверчиво подняв брови, отозвалась королева. — Не допускаете ли Вы мысли, что ворона могли перехватить. К тому же я не помню, что давала Вам разрешение писать подобные письма. — Я их и не писала, — пытаясь собраться с силами, ответила Санса. — Тогда как Вам стала известна подобная информация? — Ваше Величество, по воле Старых богов я являюсь носителем редкого дара, о существовании которого узнала не так давно. Меня наделили возможностью переносить свой разум в тела животных, контролировать их. Моя волчица, точнее это волчица моей сестры, так вот, она стала связующим звеном между мной и воином, находящимся в городе. Когда я явилась на встречу, он передал мне эту информацию. — И Вы считаете, что я поверю в эти россказни? — спросила Дейенерис, одарив Сансу презрительным взглядом. — Но это правда! — вскричала Санса, задыхаясь от нахлынувших рыданий! — Довольно! Стража... — вскричала королева. — Я могу доказать! — возразила девушка, про себя взмолившись и старым, и новым богам, надеясь, что ее затея не обернется полным провалом. В ту же секунду ее глаза закатились, обнажив белки, а тело осело на пол. С испугом глядя на эту картину, Дейенерис отшатнулась в сторону, во все глаза наблюдая за Сансой.       Спустя секунду судно с жутким треском накренилось, опрокинув шкафы, столы и стулья, а на палубе послышались испуганные крики моряков, в страхе кидающихся в воду, завидев Дрогона, спустившегося с небес на флагман королевского флота. В этот момент страх и ужас наполнил сердца каждого, кому не посчастливилось стать свидетелями этого действа. Многие люди, не сумев совладать с эмоциями, бросались за борт, надеясь, что морская пучина сможет укрыть их от смертельного пламени, но дракон будто застыл на месте, не придавая никакого значения разразившейся из-за его появления панике. — Дрогон, улетай! Прочь! — кричала Дейенерис, но все ее слова будто пролетали мимо, не находя ни единого отголоска в душе дракона. — Он не послушает тебя, — не выходя из транса проговорила Санса, пустыми глазами глядя в пустоту, — ибо его душа сейчас находится в моей власти, я и он - мы едины.       Кровь тонкой струйкой вырывалась из ее носа, стекая по чувственным губам, и падала на золотистый шелк ее платья, оставляя коричневатые следы. Напряжение дошло своего апогея в тот момент, когда дракон расправил свои крылья и воспарил в небеса, оставив позади себя огромный корабль и напуганных до смерти моряков. Открыв глаза, Санса обессиленно прислонилась к стене и сползла на пол, потеряв остатки сил. — Что это было? — спросила Дейенерис, со смесью злости и искреннего удивления взглянув на Сансу. — Доказательство того, что я Вам не врала. Когда животное привыкает к человеку, связь намного крепче и требует намного меньших затрат, сейчас же, я едва смогла удержать его, чтобы он не учинил здесь окончательный разгром, — отирая кровь, произнесла девушка.       Доказательство было налицо, но, к сожалению, доказывало оно лишь способности Сансы. Королева прекрасно понимала, что предательство во время войны — это скорее закономерность, чем исключение. Она на своей шкуре испытала горечь от измены Джораха Мормонта и, признаться, оказалась совершенно не готова услышать такой приговор в очередной раз, но и исключать такую возможность Дейенерис не могла. Как поступить в подобной ситуации, королева решительно не знала, перебирая в памяти воспоминания последнего совета, надеясь отыскать хотя бы малейшую зацепку, указывающую на предателя, но безрезультатно. Даарио и Серый Червь едва ли могли быть осведомителями. Они неотлучно находятся подле нее, да и на общем языке практически не говорят; для Сансы придумывать такую ложь было сродни самоубийству, а значит, искать изменника надо среди тех, кто уже бывал в Семи Королевствах. Тирион Ланнистер и Барристан Селми. Два ее советника, стоявшие у истоков королевской власти Баратеонов. Но командир ее войска давал ей присягу, к тому же и во время восстания Роберта он до конца был верен ее дому. Она отказывалась верить в то, что этот человек способен на предательство, а значит, остается только карликовый лев Ланнистеров, презренный сын великого отца, обвиненный собственной сестрой в убийстве племянника. Едва ли он питал теплые чувства к своей семье, однако честь дома стоила куда больше. Казалось, все следы вели к одному человеку, но что-то в этом всем не давало Дейенерис покоя. Тирион был слишком умен, чтобы оставлять после себя такие заметные следы, он не стал бы так бездумно подставлять себя. Но кто тогда? В момент совета в каюте не было посторонних. Откуда же тогда враги могли узнать об их замыслах? Но тут же услужливая память подкинула ей решение этой загадки. — «Капитан!» — мысленно произнесла она. — «В тот момент, когда мы подводили итоги своего заседания, он вошел, чтобы доложить обстановку и остался до самого конца, хотя на тот момент ему там абсолютно нечего было делать».       Но как вывести изменника на чистую воду? Вдруг она ошиблась в своих предположениях и из-за ее горячности погибнет невиновный человек, вверивший ей свою судьбу? Эти вопросы сводили её с ума, будоража разум, но война требует решительных действий. Здесь нет места для жалости или сострадания. Она королева и, если хочет ею остаться, не может позволить себе слабостей. Сделав глубокий вздох, Дейенерис произнесла: — Леди Санса, сир Барристан, Даарио Нахарис, капитан, Серый Червь и лорд Тирион, я прошу вас остаться на палубе. Скажите команде, чтобы сию секунду бросили якорь и спустились в трюм до того момента, пока я не вызову их обратно, — произнесла королева, ловя на себе изумленные взгляды своих советников. — Исполняйте!       Сказать откровенно, в этот момент Дейенерис сама испытывала ничуть не меньшее волнение, чем Санса, едва стоявшая на ногах после устроенной ей демонстрации. Чем больше королева думала о словах девушки, тем больше сомнений рождал ее разум. Перегнувшись через деревянные перила, девушка начала всматриваться в морскую гладь, горевшую алым пламенем в лучах восходящего солнца. И чем больше она смотрела, тем сильнее эта вода напоминала ей кровь, будто пророча нескончаемые несчастия. — Ваше Величество, — раздался за спиной спокойный голос Барристана Селми, — Ваш приказ исполнен.       Сделав глубокий вздох, королева повернулась к своим главнокомандующим, поочередно глядя на каждого из них. — Леди Санса, я понимаю, что Вы, должно быть, устали, но все же я настаиваю на том, чтобы Вы вновь вызвали сюда Дрогона. При этих словах на лицах всех присутствующих отразилось истинное удивление, смешанное со страхом, который можно было прочитать в их глазах, но, будто не замечая этого, она продолжала: — Каждый из вас наверняка задается причиной этого нежданного собрания! Что ж, я отвечу — среди нас появился предатель, мерзкая крыса, которая сообщает нашим врагам все наши планы.       Сделав театральную паузу, лишь усиливавшую напряжение среди советников, Дейенерис посмотрела на Сансу, которая с огромным трудом, едва не теряя сознание, смогла погрузиться в состояние транса, пытаясь найти в чертогах своего разума силы, чтобы привести могучего дракона. — И к моему величайшему огорчению, этим предателем может оказаться любой из вас... — Моя королева, — выступая вперед, проговорил сир Барристан, облачённый в мундир королевского гвардейца. — Как такое возможно? Если Вы подозреваете в этом постыдном деле меня, прошу сию секунду обрушить на мою голову меч, ибо я не смогу жить с таким пятном позора. — Ваше Величество, — тут же отозвался Безупречный, — моя жизнь также принадлежит лишь Вам. Вы сделали меня человеком — это величайший дар, который я не продам за все сокровища мира. — Моя королева, — преклонив колено, отозвался Даарио, — я понимаю, что предавший однажды способен предать и во второй раз, но заверяю Вас в том, что я не способен наступить на одни и те же грабли дважды. Здесь я нашел семью, которой был лишен всю свою жизнь. И если Вы считаете, что я совершил недостойный поступок, порочащий Ваше имя, я готов принять смерть! — А Вы, лорд Тирион, — отозвалась королева, — разве Вы не собираетесь заверять меня в своей верности? — Я могу Вас заверить лишь в том, что я не дурак. До самой смерти мне на роду написано носить клеймо убийцы, предавшего семью. Я Ланнистер и не собираюсь это отрицать, но поверьте, если б я Вас предал, Вы бы никогда об этом не узнали, — с привычным вызовом в глазах отозвался карлик.       Дейенерис уже повернулась к капитану, покрывшемуся потом от волнения, но пронзительный драконий крик заставил ее оглянуться. Дрогон, расправив свои огромные крылья, скрывавшие черной тенью весь корабль, приземлился на палубу, стараясь не задеть мачту и паруса, заставив судно просесть едва ли не наполовину. Покрытая лаком древесина затрещала под его весом, мачта заскрипела, когда он обвил ее шипастым хвостом, а в глазах присутствующих отразился страх, который они боялись выплеснуть наружу, чтобы ненароком не спровоцировать могучего зверя, способного в одно мгновение затопить корабль со всеми пассажирами. — Итак, Вашу судьбу определит Дрогон. В древней Валирии существовало предание о том, что дракон способен чувствовать ложь, — спокойно прохаживаясь между своими советниками, говорила она, сознательно растягивая время, чтобы довести нервное напряжение до пика. Делая длительные паузы, Дейенерис заглядывала каждому из них в глаза. Когда Дрогон сошел со своего места, приблизившись к ним на расстояние вытянутой руки, на всех без исключения лицах отразился ни с чем несравнимый ужас. — Капитан, — проговорила королева, — а как же Вы?       При этих словах Дрогон повернул свою морду на едва живого от страха мужчину, обливавшегося потом, да и не только, судя по влажной лужице, образовавшейся у него под ногами. — Отчего же Вы молчите? Не заверяете меня в своей верности?       Дрогон издал тихое гортанное рычание, заставившее сердца покрыться толстым слоем льда, остановив их биение. Обнажив стройные ряды острых, как бритвы клыков, дракон устрашающе клацнул зубами, буквально поглощая стоявшего перед ним капитана. В огромных желтых глазах горело пламя и какое-то плотоядное желание вкусить человеческого мяса, которое подсознательно ощущали все присутствующие, боясь нарушить тишину неосторожным жестом. Не сумев совладать со своими эмоциями, мужчина рухнул на колени перед королевой, заикаясь от страха и заливаясь слезами. — Моя королева, пощады! Прошу Вас! Я...мне...я не мог... не мог поступить иначе! — взмолился он, едва не теряя сознание.       В этот момент глаза всех присутствующих обратились к несчастному, одновременно испытав облегчение, смешанное с состраданием, ибо ни у одной живой души больше не было сомнений касательно участи этого человека. — Что Вы успели передать нашим врагам? — невозмутимо проговорила Дейенерис, не обращая внимания на собравшихся. — Ничего, кроме того, что услышал... То, что Вы собираетесь разделить свою армию и напасть на Грязные и Королевские ворота! — И это ты считаешь мелочью? — поинтересовалась она, вставая напротив него. — Нет, моя королева! — Дени, — вскричала Санса, практически истекая кровью, — я не могу, я не удержу его. В этот момент к ней подскочил Даарио, обхватив обессилившую девушку и прижав к своей груди. Покорно устроив голову у него на плече, она из последних сил пыталась удержать могущественного дракона. — Сир Барристан, — отозвалась королева, — скажите, какое наказание предусмотрено за предательство? — устремив на старика строгий взгляд, произнесла она. — Смерть, моя королева, — провозгласил он, потупив взгляд. — Что ж, вы слышали приговор, предателям дорога в ад, — обратилась она к корчившемуся у ее ног мужчине. — Прошу, умоляю, моя королева, — целуя ее ноги, отозвался он. — Дрогон! — отходя в сторону, сказала она. — Нет, молю... прошу...       Но было уже поздно. То, что произошло в следующую секунду, было настолько пугающе и отвратительно, что даже бывалые воины, не раз выходившие на поле брани, отвели в сторону глаза. Санса, потеряв сознание, а вместе с ним и контроль над драконом, обмякла в руках Даарио, отступившего с ней вглубь каюты. Дрогон, лишившись всякого контроля, прихватил человека, как кошка пойманную мышь: еще живую, трепещущую, но не способную убежать, чтобы поиграть с ней. Сбивая борта, дракон вместе со своей добычей устремился в небеса, подкинув вверх свою жертву. В ту же секунду пламя вырвалось из его груди, обдав несчастного огненным потоком. В тот момент его предсмертные вопли стихли, а крылатый монстр, радуясь удачной охоте, на лету поймал обгорелый кусок человеческого мяса, раздирая его на части.       На несколько минут на палубе повисло молчание. Все, включая саму королеву, пребывали в немом шоке от увиденного. Одно дело читать легенды о том, как драконы заживо сжигали своих жертв, и совсем другое — увидеть это воочию, ибо это было воистину пугающее зрелище, способное лишить рассудка. — Ваше Величество, какие будут распоряжения? — первым оправившись от шока, проговорил Даарио, прижимая к себе свою драгоценную ношу. — Поступим так, как предложила леди Санса. Мы атакуем Железные ворота. Но, чтобы наш противник не почувствовал подвоха, мы разобьем армию на три части. Вверх по реке поднимутся почти пустые корабли, чтобы создать иллюзию нападения, остальные же разделятся и пойдут на штурм. С закатом выступаем, сегодня ночью небеса запылают пламенем дракона!