2 глава. «Дикий, мак»
- На каждую песчинку на Земле приходится по миллиону звезд на небе, я точно это знаю, Марко, – напевала пташка, и голос её рассеивался в пустоте. Её любовь взвилась в воздух, как ракета. На лице ни следа пережитых страданий. Она летела среди комет и звезд, мимо каньонов Марса.
Вода должна уносить похоть и грех, как сочла верным назвать недавние чувства по отношению к брату Исабелла. Но пока блудница лежала в ванне, аналогия с чаном, наполненным соками грехопадения, не покидала её. Пару раз она погружалась всем телом в воду, но стоило воздуху закончиться, тело окутывала паника от того, что Иси допускала мысль попытаться вдохнуть в свои лёгкие воду, и тотчас, напуганная своими желаниями, девчушка выныривала на поверхность. Эксперименты в ванной комнате закончились, как только нянечка позвала девушку спускаться завтракать. Флорентийские одеяния заполняли весь гардероб дамы, и в чертогах памяти всплывали картинки тех времен, тех недавних лет, когда красавица Белла лишь мечтала попасть на земли Селены и примерить нарядные богемные наряды. Ведь во все времена на Земле всё также носили обычные современные одеяния, в отличие от Луны. Залы и коридоры уже были полны гостями, отчего темноокая дева маневрировала от одного пункта к другому, стараясь как можно меньше повстречать пылающих желанием поздравить её с грядущим важным событием. Огни торшеров и массивных люстр неестественно освещали комнаты, все наливалось неприятной искусственной желтизной. Гости были одеты в нарядные платья и костюмы, хотя по времени было не более полудня. Каждый пестрил убранством, пышной прической и радостно галдел со знакомыми. Мигрень и раздраженность Исабеллы вновь подступали, и стоило ей встать на порог столовой комнаты, как ноги подкосились, и разочарование одолело деву. В этот миг она осознала, что пусть и смущалась этих мыслей, но хотела видеть Марко. Вся красная от стеснения, девушка неловко шагала к отведенному для неё месту за столом. Кто-то из членов семьи пытался завести с ней разговор, но та была неприветлива и задумчива. После нескольких тщетных попыток начать беседу никто больше не пытался приковать к себе внимание Иси. Мысли далеко унесли её сознание: «Там, где я не повстречала Марко, мир бы был иным. И там, где меня не пленило бесчувствие, могла открыться и повстречать кого-то, с кем моя душа чувствовала себя свободной. Тогда не было бы нелепой свадьбы, и я бы испытала симпатию к тому, с кем могла связать жизнь!» – последние мысли смутили потерявшуюся в сомнениях девушку. Ей было стыдно признаваться себе в симпатии к милому и ласковому сводному брату, загадочному и игривому мужчине, к тому, кто первым дал ощутить высшую точку наслаждения. Но чем иначе можно было бы окрестить вспыхнувшие желания?.. – «Вспыхнувшие так невовремя…» – подчеркивала для себя темновласая итальянка. Утренняя трапеза закончилась, и за столом остались лишь Константин и Елена с дочкой. – Моя красавица, заканчивай мусолить свой десерт, нам надо прихорошиться, – так кокетничала мать, направляя своё озорство на мужа, – и готовиться встретить Стефани. Сеньор Феркаличели еле заметно увел неодобрительный взгляд в сторону, который тут же заприметила внимательная жена. Её ладонь, словно ненароком, упала на колено мужа. – Я думаю, она хорошая девочка. Марко не стал бы приводить в твой дом человека, коего ты не оценил бы, –вот и теперь, спустя много лет, Елена заглядывала в глаза мужа с огромной любовью и нежностью, а тот всегда чувствовал заботу, желая отдать в полной мере ответные чувства, что лились через край. – Елен, – так он нежно называл супругу. Константин нарочно подбирал слова, кои не огорчили бы женщину и вселили в неё уверенность в отсутствии волнения перед встречей с невестой его единственного сына, – кто, как не ты, может меня понять. Мы разом отдаем детей в руки взрослой жизни, тут очень важно не прогадать. Ведь ты только посмотри, – он шутя качнул головой в сторону Иси, – им только дай повод придраться к нашим деяниям. Они ведь только что были совсем маленькими, а теперь мы отпускаем нашу Беллу к алтарю, – сеньор Феркаличели с первого знакомства полюбил юное дитя, хрупкая девочка получала ласку и заботу отчима в полной мере и никогда не чуствовала себя чужой для Константина. Седовласый мужчина переживал и показывал свои волнения сильнее жены, точно понимал, что Исабелла не любит избранника. После слов матери пальцы онемели, и девушка вспомнила, какой важный момент она упустила. Ранее курчавая Белла неоднократно слышала про давнюю невесту брата, но только теперь чувства непосильным грузом ударили по сознанию. Слушать, а после представлять Марко рядом с ней казалось Исабелле нелепицей. «Быть может, он так же испытывает к ней слабую привязанность, которою и я чувствую по отношению к Эмилио?» – тщетно пыталась успокоить себя инфантильная Иси. Ревность тугой петлёй затягивала ей горло, и осознание того, что Марко не было видно все утро из-за встречи со Стефани, побуждало впадать в тяжелые часы раздумья и печали.***
Дикий шиповник Белла сочла краше лазурных лунных роз, ему бы она предпочла любые цветы в огромной семейной теплице. Впрочем, весь вечер девушка бросала ленивые презрительные взгляды на пышные бутоны многоуровневого сорта вербен, переливающиеся всеми цветами радуги лепестки плюмерии, особый сорт бархатной гортензии, листва которой иногда ласкала руки потерянной красавицы, когда та натыкалась на эти цветы. Но теперь Исабелла смотрела только на неё – Маковку, как про себя прозвала она невесту любимого брата. Феркаличели была уверена, что видела исходившие от малознакомой особы лучи света, озарявшие её огненно-рыжие кудри, которые не лежали на месте. Игривый румянец и приторно-сладкая улыбка выделялись на бледной коже, а глаза были иссиня-зелёными, как сердцевина мака. Де Фриз казалась удивительной девушкой. Потрясающе красивой, но деликатно хрупкой, нечто таинственное скрывалось за её глазами. «Точно мак», – шептала Иси, будучи не в состоянии отвести взора от настолько воздушной и легкой девушки, что заражала всех и вся своей искренностью и наивностью. Вот только Стефани давно не была такой, но играть свою роль ей удавалось на славу. И пронзительный сигнал Белла получила сразу, как только их взгляды встретились. – Исабелла, я узнала тебя из тысячи лиц, пусть никогда прежде мне не доводилось лицезреть тебя. – ещё не успев выйти из круга собравшихся вокруг неё родственников, Де Фриз приветливо окликнула саму виновницу торжества. Она не стала представляться, да и сама невеста с первого взгляда знала, кем является эта выделяющаяся из толпы девица, – Ты так чарующе прекрасна, – розоватое, невероятно хитрое, даже лукавое лицо еще больше пленило разум Иси, – …я завидую твоей юности и красоте. – бесцеремонно она провела указательным пальцем вдоль контура лица невесты, её глаза ласкали Беллу, и отпускать от себя незнакомку не хотелось. Что-то неземное скрывалось в Голландской иноземке, а сама Исабелла понимала отчего Стефани стала избранницей Марко. Ревность и обида казались Белле наилучшим выходом для проявления чувств, но ни одно, ни другое не сопутствовали ей теперь. Ничто не отталкивало от Маковки, только больше вызывали интерес новые фразы, особая манера двигаться и преподносить своё тело. – Мне любопытно посмотреть на жениха, – всё так же кокетливо изрекала та, своим громким высоким голоском, что приводил всех в заразительно веселое расположение духа. – Воистину «белла», – она переводила на итальянский лад имя девушки, бросая неоднозначный взгляд к только что подошедшему Марко. Иси не сразу смогла перевести свой взгляд на другие объекты, но стоило ей поднять взгляд и наконец повстречать родственника вновь, накатившая волна чувств одолевала её. То были и стеснения за совершенное недо-грехопадение, и влечение, с коим стало бесполезно бороться, и страх за то, что лучезарная Маковка узнает о случившимся, и свет, который она дарит людям, исчезнет. – Ты ведь знаешь, что в полной мере можешь наслаждаться её красотой, Марко! Это не честно, – игриво, с толикой азарта прозвучали её слова, вызвав смятения у сестры с братом. Можно было подумать, что та обо всем уже знает, и заветный секрет раскрыт. Но найдя особый сигнал во взгляде избранника, Стефани поспешила перевести тему и заливисто рассмеялась: – Исабелла, наша Селенская дива, – нежно молвила аловласая Маковка, одновременно заёрзав в поисках саквояжа, в котором держала свадебный подарок. Волосы её, похожие на сотни пружинок, не находили себе покоя, а цветочный запах их был прянее запаха всех цветов в материнском палисаднике. – Вот, золотце, прямиком из Азии, – она распахнула коробочку мятного цвета, и блеск драгоценных камней вышел на волю. То была восточная диадема, что больше походила на эльфийские украшения; она аккуратно вплеталась в волосы, струилась поверх локонов и словно стекала по пробору. Никогда в жизни Иси не носила ничего подобного и вряд ли бы сама решилась на такой эксперимент, но диадема восхищала её всем своим совершенством, и несказанная благодарность читалась на лице. За время, проведенное со Стефани, Белла проронила пару слов, больше говорила Маковка. Но с каждой новой историей Иси все сильнее сближалась с Марко. Она ставила себя на место Де Фриз, мечтала о неразлучности с милым её сердцу мужчиной, и казалось, что Стефани даже не существовало. Встреча завершилась, но странный осадок оставался: неприязнь и граничащая с ней страсть – уравнивали себя, образовывая в конечном счете отсутствие любых эмоций.***
Дом был переполнен, и места в нем девушка не нашла. Блуждая по саду, в приятном её глазу и душе полумраке, Феркаличели всё ещё отчаянно пыталась себя переубедить в своих же чувствах к жениху, брату и даже самой Маковке. Прежде она считала себя крайне рассудительным и серьёзным человеком, но сейчас ребячилась и вела себя, точно ребёнок. Иси никогда не винила в происходящем себя, вокруг было множество людей, что годились для этой роли больше, нежели она сама. Но в данный момент события сложились иначе, и полное отсутствие понимания самой себя брало верх над всеми думами итальянской девы. Найдя пристанище возле зачарованного озера, Белла присела на траву, не боясь испортить своё дорогое, но совсем чуждое ей платье. Она знала, что потом будет сожалеть о испачканной вещи, но все это будет потом. А пока красавица Белла будет сидеть тут, наслаждаясь картинами последних суток уходящей длинной ночи. Как и прежде, она будет утрясать проблемы позже, а не рубить на корню. Листва предательски зашелестела, убив таинство прелюдии и выдав человека, кравшегося к заветному месту. Иси не испугалась. Тревога окутала её позже, когда в который раз за этот вечер перед ней стоял он. Безостановочно бежать и смущаться больше Иси не собиралась, после чего с уст сорвались первые слова: – За этот день я видела тебя больше, чем за последние пять лет. – Ей хотелось встать, дабы показать всю свою воспитанность и манерность, но, устав от притворства, девушка бросила в сторону навязанные правила и осталась сидеть на траве, как когда-то в детстве сидела возле реки на Земле, в обычной дырявой майке и коротких летних шортах, когда о Лунных землях не думала вовсе. Уголки губ Марко слегка дрогнули, словно он в последнюю секунду передумал что-то говорить. Сейчас мужчина был другим, печальным всем своим видом и скованным. Смерив сводную сестру тяжелым взглядом, задумавшись на мгновение, а затем произнёс: – Это всё для того, чтобы не наскучить раньше времени. – Он подступал все ближе, пока не присел рядом с ней. Исабелла с трудом выносила холодный, пронзительный взор Феркаличели. – За что ты меня винишь? – Ужас окатил всё тело, когда она поняла, что произнесла свои мысли вслух. Мужчина тоже испытал смятение. – Не понимаю, о чем ты говоришь, Белла. – Каждое слово звучало шаблонно и привычно, но сейчас голос не сулил ничего хорошего, и девушка пожалела о своих недавно сорвавшихся словах. Она отстранилась. И возникший диссонанс теперь стал невыносим для самого Марко. – Я тебя помню до сладкой жути, это жжет меня углём, мне неприятно видеть сожаление за содеянное в твоих глазах. Манерно прикрыв рот ладонью, она не верила в произнесенные фразы. Душа ликовала. Марко смог заметить изменения в её поведении. Курчавая итальянка не верила тому, что внимание мужчины сможет так удивить её и привести в восторг. Но это имело место быть. И вот теперь с привычной привязанностью и симпатией к своему брату, Исабелла могла начать дискуссию. – Знал ли ты, что это озеро волшебное? Да, – она удовлетворительно качнула головой самой себе, тем самым подтверждая согласие со сказанными словами. – Куда бы ты ни пришел, перед тобой повсюду откроется именно этот рельеф. Не спрашивай отчего, ибо я не имею ни малейшего представления, может все дело в Луне, – впервые за последние дни голос играл её смехом. – И да, мне импонирует твоя спутница, – гордо, не называя имени, произнесла Белла. Он усмехнулся. Вино её прелести ударило ему в голову: Марко чувствовал себя ожившим, абсолютно юным. – Это не может не порадовать. – учтиво отвечал он, стараясь не отрываться от родственницы, боясь упустить любую новую эмоцию возникшую на её лице. Теперь Белла, оживлённая и смущенная, с широко раскрытыми, испуганными глазами смотрела вокруг себя и казалась веселее, чем обыкновенно. Марко знал, что производил на неё впечатление, как и на прочих девушек. И заручившись делать только то, что вызывало у него подлинные чувства, мужчина всячески гнал дурные мысли прочь. Единственное, что он знал точно – она луч света в тени, оттенок между печалью и счастьем, который указывал ему на возможность утешения. В ней Марко с первой минуты нашел будоражащий покой. Очень противоречивый и мирный. – Удивительно, как схожи Луна и Земля. Но единственное, отчего я никогда не останусь здесь жить, так это отсутствие возможности каждый вечер наблюдать за ростом или напротив, убыванием Луны в небесах, – наконец, он отвел долгий взгляд от несчастной Исабеллы. Она понимала, о чем он говорит, и первое время так же бросала потерянный взгляд в небеса, каждый раз удивляясь, не находя на привычном месте Луны. Но двоякий смысл фразы отчетливо раздавался в её разуме все снова и снова. – Так ты не останешься надолго? – вероятно ей хотелось вложить максимум безразличия в свои слова, но воплотить задумку в жизнь оказалось сложно. – Еще на пару дней после свадьбы…– Иси не дала ему закончить. – Ты оставишь меня. – Как когда-то и ты оставила меня, – этой фразы она не ожидала. Никогда ранее, да и, в прочем, сейчас, Марко не выдавал своей грусти о расставании с сестрой. Она молчала. Но тишина ненадолго нависла над ними, – …И теперь, когда я гляжу на небо, я вижу её там. Вижу, когда пью виски и вино… Вижу, когда до смерти пугаюсь…. –… по ночам. Вижу в те дни, когда мне опостылело жить. – Белла тут же подхватила мелодии забытой песни с детства. Одна из немногих, что связывала их. И теперь девушке было лестно знать, что единственный будораживший её сердце мужчина помнил такие значимые детали. – Не заставляй меня передумывать уезжать, прошу тебя, – тоном, что был скорее присущ хитрой Маковке, парировал Марко. А Исабелла всё продолжала вникать в каждое слово, сказанное им. События затянулись, и невзирая на то, что любимый был рядом, Иси стала испытывать меланхолию. А Феркальчели счел улыбку меланхолии прекрасной, вызывая своими фразами детский румянец на мраморных щеках итальянской красавицы. Молодые люди чувствовали близость, но сами воздвигали стены. Белла вспомнила, что, взобравшись на вершину удовольствия с Марко, она так и не коснулась губ истинного избранника. Видно, он чувствовал то же самое. Долгий взгляд. Настолько томительный, что ставший ненавистным. Она детально изучила в отражении его глаз себя. Столько усилий и трудностей для Иси и такие легкие поступки для Марко: ему просто надоело ждать, и он взял её. Казалось, сводный брат целовал её так, как будто губы Беллы были воздухом, и мужчина не мог надышаться. Руки нежно сплетались, как и языки. Их души резонировали, Иси точно знала это. И пусть это будет не последний, который запомнится им навечно. Нежность их была невинна. Лишнее было недопустимой роскошью. Но останется ли запретный плод ненадкушенным ?...