Удар в сердце током вечности

«Наше первое мм… свидание?» или «Еще один пункт для плана в моем сознании» О Боже, Боже, Боже! Андрей пригласил меня в картинную галерею, на выставку художников начала 20 века! О, как я обожала этих мастеров, пусть конкретно «квадраты» Малевича меня не вдохновляли, но ведь у этого творца искусства немало других красивых и замечательных картин! Я с упоением ждала сегодняшнего вечера. Мое красное платье, единственное, к слову, из сумки никуда не пропало, так что я надела именно его: оно плотно облегало стройное тело, а высокие каблуки делали меня выше, а потому обольстительнее. Я посмотрелась в зеркало. Господи. Я еще ни разу в жизни не была такой сексуальной: темные брови и ярко накрашенные алые губы эффектно осветляли все лицо, так что кожа казалась едва ли не фарфоровой. Я закусила губу и улыбнулась сама себе. О, я сражу Кисляка наповал. Во мне впервые появилась дикая кошка – гордая и уверенная. Как же хотелось впечатлить любимого человека! Я вышла в коридор, чтобы надеть длинную куртку – Кисляк, несомненно, важен, но все же здоровье тоже необходимо. И наткнулась на две пары пораженных глаз. Я изумленно выдохнула. - Как я рада видеть тебя, Ковченко… - с сарказмом протянула Марина – девушка Щукина-старшего. - Я тоже, - натянуто улыбнулась я. Скандалить я не собиралась, уже не маленькая. - Я вижу, вы с Андрюшей куда-то собирались? А я хотела к нему сегодня на чаек зайти… - ее слова врезались в мой слух. Я медленно переложила красный клатч из правой руки в левую, освобождая более сильную руку. Я хмыкнула: - А он тебя разве не предупредил? – внутри меня что-то вспыхнуло и рассыпалось тысячами искр. – Сегодня он полностью в моем распоряжении, да, Андрей? Замерший хоккеист (с очаровательной миной на лице) поборол первый шок от моего появления и мило кивнул. Подошел ко мне и обнял за талию. - Поехали? – я демонстративно погладила парня по щеке, но он совсем не был против этой показухи перед Касаткиной. «Видимо, - поняла я, - ей все-таки Кисляк нравится». - Мы торопимся. Если ты не спешишь, подожди нас возле подъезда. Мы приедем, и тогда мы с тобой сможем спокойно поговорить за чашкой чая, - не от меня девушка ждала этих слов, и я это хорошо знала. Но даже Андрея удивила моя блистательная сдержанность. - Мне не о чем с тобой разговаривать! – презрительно, как это умеет только она, ответила Марина. - Зато мне есть, о чем, - холодно заметила я. Дверь захлопнулась. - Спросишь что-нибудь? – протянул Кисляк, окидывая меня осторожным взглядом. - Не сейчас. Сейчас ты обещал мне вечер в своей скромной компании, - негромко ответила я. Пока шла приветственная речь организатора выставки, мы с Кисляком сидели на маленьком диванчике. Хоккеист с интересом слушал, а я, чтобы не отвлекаться на шикарного Кисляка в костюме, ибо мои мысли тут же уносились в мир фантазий, переключила внимание на свою сумочку, где, кстати, лежали мои деньги. - Андрей, - позвала я, вытаскивая и сжимая крупную купюру в ладони. Парень, едва заметив деньги, нахмурился. – Возьми деньги. Это за квартиру. Когда Андрей стиснул зубы и отвернулся, я заволновалась: - Андрей, - повторно позвала я. - Во-первых, не унижай меня, хорошо? Ты живешь у меня, потому что я так хочу. Я надулась: - Тогда я отдам их Мишке! К парню хоть и не вернулась хорошее настроение, но он хмыкнул, словно я сморозила глупость. - Я уверен в том, что Миханя не возьмет у тебя деньги, - вдруг сказал он. – Это дело принципа. - Какого конкретно, если не секрет? – изумилась я. - Тебе ведь сейчас самой нужны деньги, - справедливо заметил он. Но во мне проснулась детское упрямство: - Будешь спорить со мной? – удивленно фыркнула я. - Да хоть бы и так! Андрей отпил из бокала шампанское. Кажется, беседуя со мной, он еще умудрялся и организатора слушать. - На что? – решила я подыграть ему. Его ответ оказался неожиданным: - Ставлю твою свободу на то, что Пономарев не возьмет у тебя деньги, - серьезно проговорил парень. И снова глотнул шампанское. - Мою свободу? – черт, как же мне хотелось посмотреть ему в глаза, чтобы понять, что он имел в виду. - Ты думаешь, я не понимаю, что как только твои тетя с дядей приедут из Италии, ты сразу съедешь от меня? Я как-то не задумывалась об этом, но вовремя поняла, что если я скажу что-то неприятное, то мы можем поссориться. Я заткнула свое возникающее детское упрямство и, связав, забросила на дно своего сознания. - До этого еще две недели, - вздохнула я, вставая. Я подошла к картине «Черный квадрат» Малевича и задумчиво склонила голову набок. - Господи, - попыталась я отвести тему, - иногда поражаюсь, почему это считается одной из самых глубокомысленных работ в мире? - Это элитарное искусство, - вставил Кисляк. Голос его был нейтральным, значит, он больше не злился. - И что? – фыркнула я, скосив на него взгляд. Он подошел ко мне, пожимая плечами и засовывая руку в карман брюк: - Ты читаешь такие умные книги, Лиля, и говоришь, что это – бред, - он не отрывал взгляда от картины. - Чтение и «это» не одно и то же, - возразила я. - Почему же? – искренне изумился Кисляк. - Там все интересно. Книга наталкивает на глубокие мысли? А что глубокого тут? – мы посмотрели друг на друга. - Черный цвет, - просто ответил он. - Черный цвет? Кисляк решил терпеливо все мне объяснить: - Посмотри, на что он похож? Если бы ты смотрела в ночное небо, ты непременно задумалась бы о чем-то возвышенном. Так что представь себе, что ты смотришь в открытое окно ночью, - Кисляк поучительно улыбнулся. Я долго не могла поверить, что сказал это Кисляк, и пару раз открыла-закрыла рот. - Кисляк, это детский лепет! Он, не возражая, пожал плечами. Я же, так и ничего не понимая, отвернулась: - Тебе не переубедить меня. Квадрат Малевича – это фигура с прямыми углами и равными параллельными сторонами, а не кусочек космоса. Андрей мило взлохматил волосы «ежиком» и улыбнулся: - С тобой интересно спорить. - Что? – вспыхнула я. - Иди сюда, - он протянул руки, чтобы я обняла его. - Нет, здесь люди, и вообще, ты говорил, что не будешь распускать руки, - тихо возмутилась я. - Я же не!.. – он замолчал и, не слушая мои негромкие протесты, обнял меня со спины, поворачивая к другой картине. Это был «Автопортрет в двух измерениях» все того же славного Малевича. - Давай еще поспорим… - Где тут человек? – снова фыркнула я, не слушая его. – Пара прямоугольников и три кружочка. Это ненормально! Андрей, видимо, улыбнулся, так как я почувствовала горячий воздух около уха. Мы одновременно взглянули на следующую картину. «Прогулка» Шагала. Разумеется, я была знакома с этим произведением, но едва удержалась, чтобы взвыть от досады, предоставляя Кисляку шанс выразить свою точку зрения. - А что ты думаешь насчет этой? – вслух спросила я у него. Андрей рассмеялся: - О, не сомневаюсь, у тебя и на это есть свое мнение… И мне плевать, что оно не совпадает с мнением большинства критиков, - тихо добавил он, утыкаясь носом мне в шею. Затем Кисляк развернул меня к себе лицом и легонько поцеловал в уголок губ. - Я не разбираюсь в элитарном искусстве, - надула я губы. - Ну тогда к черту его, - выдохнул хоккеист и чувственно поцеловал меня.