***
Сакура не влюбилась. Этой безголовой Сакуры просто не было, не существовало в природе. Но ей, наверное, слишком отчаянно хотелось. Тяжело не влюбиться в человека, с которым легко и хорошо: и когда весело, и когда грустно. Она легко могла засмеяться над самыми неизысканными и глупыми шутками, а от взаимного молчания на сердце не тяжелел камень. Они общались постоянно: голосом, взглядами, паузами, телами. Они даже не считали всерьёз, по распискам, только грозились, друг другу долги. В какой-то день - наверное, шестнадцатый - "милый друг" нарушил все мыслимые медицинские рекомендации (не без её участия, конечно, её, чакры и иглотерапии) и начал бегать. Они специально сначала вышли с псом к берегу реки и прошли на другой берег. Сакура годами не видела столько искренней и идиотской, по сути, радости от каких-то простейших вещей. Даже Болт, избалованная и назойливая копия Наруто, радовался своим гениальным дуростям, а не какой-то пробежке. А потом она почувствовала, как опустилась в ноги Хагане остававшаяся неактивной до этого дня чакра. А потом пришлось тереть глаза и выбивать ладонями звон из оглохших ушей. Техника смешанного элемента, похожего на Рантон Даруи как потерянный брат-близнец, была даже более яркой, чем то, что ей доводилось видеть. Тело в облаке голубовато-белой энергии смазывалось от скорости, и только следом за этим росчерком по воздуху раскатывался "бз-з-зджш-ш-ш!". У них обоих наэлектризовались и приподнялись причудливыми загибами волосы. - Ты, наверное, треть врагов убиваешь их же собственным страхом без гендзюцу, - усмехнулась Сакура, вспоминая довольно низкую для ранга джонина характеристику Хагане по техникам управления сознанием. - Или открываешь в них неизвестную до тех пор эпилепсию. - Ну, вообще, я редко использую тактику налёта, - нукенин отряхивал ноги. - Соблазнительно, конечно, вломиться, пока никто не понял, что происходит, поделать свои грязные дела и бежать дальше с воплем "аза-за-за-за!", но на десятый раз меня точно либо не отпустят, либо будут гнать тремя сотнями мирных и шиноби, крича "вот он этот парень!". Он смеялся, ему вообще это легко удавалось, но Сакура уловила, что Хагане прекрасно понимал своё положение в совсем недавнем прошлом. "Неужели он и вправду совершил бы самоубийство, отчаявшись?" - думала она. Не достаться никому, забрать себя с приживавшимся так редко даже у эмбрионов искусственным Кеккей Генкаем, зарыть лапами недолго без контракта бы протянувшего старого пса-ниндзя вместе с выкраденными у Райкаге следом за уникальным элементом мечами? Победа ли это, думала куноичи Листа. Не в её - она никогда не считала разрушение выходом, а в этих бледных глазах? Они недопонимали друг друга. Но по крайней мере пытались понять.***
- А ещё быстрее я могу бежать по проводам! - похвастал Хагане. Но полюбоваться демонстрацией Сакура уже не успела. Где-то в час пополудни с козырька ближайшего трёхэтажного дома, заставляя публику шарахнуться в сторону, спрыгнула стройная девичья фигурка в обтягивающем тёмно-багровом комбинезоне и маске. Оскаленная клыкастая пасть, рожки и крупные красные линзы делали её чем-то похожей не то на богомола, не то на маску хання и отличали от обычных АНБУ. Сакура поискала глазами символику деревни и не нашла, но интуиция ей уже подсказывала: Кири. Слишком знакомо выглядела пара зазубренных кама, стиль одежды и особая манера плавно, но в то же время хлёстко двигаться у хозяйки. - Похоже, я первая, - заметила она, показушно изящно осмотревшись, и только после посмотрела сквозь линзы маски на шиноби перед ней. - Замечательно. Хагане скрестил руки на груди, наблюдая за девицей со скептически скривлённой на левую щёку ухмылкой, а девица перепрыгивала тёмными точками зрачков за линзами от одного к другому, пока не решила поднять маску. - Я тебя знаю? - спросила она в лоб, как будто на равных, куноичи по левую руку от Хагане. Сакура знала её - с трансляций и слов Молодых Листьев. Ещё площе и ниже, на два года младше, эта яростная, как цунами, налётчица из Кири была слишком яркой, чтобы такую забыть. Прорвалась в турнире во время экзамена вперёд всех участников из других деревень пятёрки и сокрушила блиставшего до тех пор тактикой и техникой Иноджина, нанеся его гордости непередаваемый моральный ущерб. Сарада рассказывала о её Кеккей Генкай, выносливости и техниках кендзюцу с завистью, виня Боруто в том, что не смогла пройти дальше и сразиться с ней. Бледное круглое личико, белые волосы, мелькающие в тонких светлых губах заострённые зубки и ярко-алые глаза, светившиеся заигрывающей безуминкой когда эта девочка представляла на арене свои кама: "А вот, блондинчик, мои друзья! Знакомься: Боль и Унижение!". Девочка-картинка, девочка-латексная мечта, по словам по жизни озабоченного вопросом поз и предпочтений Инузуки - угловатая, но потрясающе длинноногая с походкой от бедра воплощённая ночная фантазия множества мужчин от четырнадцати лет и до смерти, склонных к фетишизму и ролевым играм. Юная Кровавая Луна из клана Хозуки, вспарывавшая животы врагов и черепные коробки публики с врождённым артистизмом, подавая каждую яркую деталь себя как для шоу. - Не думаю, - отрезала, поджав губу, Сакура. Слава в юном возрасте, конечно, развращает: даже сын Ино оставался вежливым, пусть не без яда насмешки, и не задирал так нос. Точно почувствовав, что терпение женщины поджимает, Хагане вмешался: - Где твои родители? - Понятия не имею. Мы договорились встретиться в этом захолустье, - девушка пожала плечами, покрутила своим оружием, точно полами несуществующей юбки и наклонила голову на изящной, но сильной шее набок. - А ты, я вижу, не мертвец, не калека и - о-о-о, это клинки Киба?! Сакура сложила печати техники рассеянного внимания, чтобы перестать чувствовать взгляд публики. - Да. - Сразись со мной! - выпалила юная куноичи. - Боюсь, я тебе всё ещё не по зубам пока, малышка, - он встал боком к ней и приобнял рукой за талию Сакуру. Неужели так заметно, что она почувствовала себя лишней? - Эй! Меня квалифицировали как токубецу!.. - Чудно. Давай пойдём, посидим где-нибудь - всё расскажешь.***
Танико, ирьенин из Листа, была бы рада сбежать с дружеских посиделок двух младших поколений шиноби из Кири, но её крепко сжимали в опасных для здоровья тисках обожания нукенин и его пёс. Планы ретироваться в комнату и запереться со своим увлекательным чтивом, погрузившись в приступ почти позабытой нездоровой интроверсии, таяли, как сладкий сон поутру. Чицуки глядела на старшую куноичи с нескрываемым любопытством пополам с высокомерием и охотно рассказывала какие-то детали своей жизни, которые не стоило, наверное, сообщать дезертиру и чужачке. Она рассказала об Играх в Деревне Тумана, как Листа делегация запомнилась ей больше всего из-за знакомых чунинов и их "легендарных папаш", рассказывала, что, если быть шиноби до двадцати лет ей разонравится - а исполнялось акселераточке только пятнадцать в следующем, скоро начинающемся году - она уйдёт в бои на арене Амегакуре; рассказала, что предки у неё - полные идиоты и летом чуть не разругались в прах, и какими усилиями, между пробными миссиями на звание и зачётами приходилось их, сцепив зубы, ей мирить. "Глупенькая девочка, - думала в один момент Сакура. - И в то же время уже в чём-то совсем взрослая. Хорохорится, хочет внимания, что-то значить, что-то решать..." Разве её дочь была не такая? Разве она была не такая? - Классная причёска, кстати, - заявила Чицуки всё таким же бесцеремонным тоном, но в словах её крылся комплимент. - Ничего, если я возьму на заметку и повторю? - Пожалуйста. "Не от тебя ли Сарада подхватила неоновый цвет чёлки, модница?" - подумала Сакура, мягко улыбнувшись девице. Что-то в рассказе Чицуки поселило в ней желание ёрзать и спрашивать о своих близких, но она ведь была не она... Отчасти не хотела бросаться откровениями она из-за Хагане. Его-то, может, чужая жена в постели не смущала, а вот Сакуре стало бы тошно, откройся её секрет. Она специально медлила формировать печать Инь и применять гендзюцу Цунаде. Она была не готова раскрываться. Впрочем, как всегда, её мнение судьба спрашивала в последнюю очередь. Если Чицуки была просто очень въедливой, нетактичной, самоуверенной, но довольно способной девочкой-скороспелочкой, то её "идиоты-родители" были из того же поколения легенд и победителей богов, эксцентричными, яркими и знакомыми с ней, пусть и через одного человека.***
- Янаги! Хагане стоял на проводах, провисающих под тяжестью лет на деревянных столбах, своими форменными ботинками с гибкой и тонкой подошвой. - Ран'на! Сукин ты сын! Оставленные им позади после заявления Чицуки "они близко" куноичи особо не торопились угнаться, но, не смущаясь публики, перешли на бег лишь только выйдя из помещения. Дребезжащий на грани не то скорости звука, не то - света Янаги Хагане отбежал от города на добрую треть мили, чтобы поприветствовать семпая и, как оказалось в недавнем разговоре, последнего своего работодателя. До травмы. - Только я поверил, что ты допрыгался и с тебя шкуру спустили, как ты вылезаешь из списка мертвецов и опять мне вытанцовываешь победу! Хозуки Суйгецу, наверное, изменился за семнадцать лет настолько слабо, что до сих пор слово в слово повторял характеристику юного чудовища, сопровождавшего Саске при нападении на Гокаге Кайдан. Его выражение лица с зубастой широкой улыбкой, с каким он, похоже, всё-таки радовался встрече с нукенином, тяжело было приписать взрослому человеку, как и большую часть внедолжностных лиц Наруто, а дорожный плащ, напоминавший чёрные плащи Акацуки, скрадывал фигуру бойца, ставшую, может, только немного выше и шире в плечах. Вместо меча Забузы на спине он носил крупный свиток - как Сакура подозревала, в нём хранился и он, и остальные, а полный неподдельного восхищения взгляд, в котором отражались парные мечи в руках Хагане, говорил о том, что он всё-таки не отказался от идеи поддержания наследия Семи Мечников. Но, конечно, Учиха Сакура не с ним реальное знакомство водила, чтобы в первую очередь внимание обращать. - Каппа! А ведь он пробежал четыре страны! Я выиграла! Голос Узумаки Карин - нынче Хозуки - обращался, конечно, к мечнику. А вот взгляд чуть щурящихся без очков красных глаз принадлежал безоговорочно и единственно Сакуре. Сакура, которая была для всех, кроме сенсора, вовсе не собой, тоже не стеснялась смотреть прямо в круглое лицо, не забытое спустя столько лет. Их странное, пусть и недолгое знакомство, было не из тех, которые легко забыть. Пример Карин глубоко запал ей в душу, породив ту странную установку, по которой она жила с Саске годами: не доверять, остерегаться, не верить ни в какую удачу, и всё равно продолжать любить. Теперь они смотрели друг другу в глаза, а Саске-куна - нигде рядом не видно, как и её, Сакуры, на полмира известного счастливого брака двух Новых Саннинов. Она в компании считавшегося мёртвым наёмника, а сумасшедшая и на вид, и по сути своей семейка Хозуки, несмотря на упомянутые дочерью разногласия, в сборе. Хагане перебросился со своим семпаем ещё парой язвительных и зубастых, как и всё родом из Тумана, фраз и заявил, что им нужно собраться и обсудить немало вещей. Для Сакуры его слова приобретали двойной смысл: в глазах Карин были вопросы.