Из жизни мертвых

Снежок пролетел над ее головой, разбился о дверь и рассыпался. Двадцать восьмая мотнула головой, стряхивая с капюшона белую крошку. Прекрасно, попытка нападения на судей. Почему она не предложила ввести штрафные карточки до начала игры? Черныш попытался свалиться с колен, двадцать восьмая едва успела него перехватить. Глупый хомяк. Второй судья сбежал во время матча и был раздавлен спортсменами? Заголовок, может, и неплохой, но газеты ушли в прошлое. Старые, вроде тех, что нашлись в охотничьем домике, были не в счет. Рука не поднималась сжечь эти осколки нормального мира. До конца матча оставалось всего три попадания, и двадцать восьмая догадывалась, кто победит. Если уж счет 33|47 в пользу Мины... Не пришлось даже подсуживать, хотя Черныш точно на это пошел бы. Он ведь был хомяком Мины. Две фигуры - высокая и маленькая - продолжали метаться между деревьев, обстреливая друг друга снежками. Нет, если Коринна хотела побеждать, ей стоило играть в бейсбол. С битой она обращалась куда лучше, чем со снегом. Может, потому, что он не годился для убийства. Черныш снова предпринял попытку бегства, и двадцать восьмая накрыла его ладонью. Если судья немой и глупее канарейки, видеть конец матча ему не обязательно. Все это могло бы быть очень трогательно. Женщина, девушка, дитя и хомяк путешествовали вместе и стали почти друзьями. В самый раз для приключенческого романа. А в жизни... В жизни союз отдавал гнилью. Коринна смеялась, прячась за толстым стволом и подбрасывая в руке снежок. Не поверишь, что она убивала ради забавы и немного сошла с ума. Обычная юная девушка, недавний подросток - длинноногая, немного нескладная, с челкой до глаз. В последние недели она вела себя пугающе нормально, вчера и вовсе сделала из газеты цветок и вручила двадцать восьмой. По сравнению с ее обычными идиотскими домогательствами это было мило, хотя подарок выглядел жутковато. Стало ясно, что Коринна не уйдет сама, а путешествовать с пустоголовым маньяком... Наслаждаться жизнью, чтобы получить битой по затылку или попасть в руки разъярённой толпы? Психи опасны, влюбленные психи - тем более, а двадцать восьмая должна была защитить Мину. Ей совсем не хотелось убивать, на душе было мерзко, но лучшего выхода она не видела. Слова не помогали, ссора могла обойтись слишком дорого. Мина наконец-то нанесла решающий удар и тут же сама получила снежком в лоб. Двадцать восьмая дунула в свисток и помахала рукой. В воздух взлетело еще несколько снежков, не попавших в цель, а потом и Мина, и Коринна подбежали к домику. То, что обе были мертвы, бросалось в глаза - бледные щеки, не тающие снежинки на лицах. Двадцать восьмая хотела, чтобы у нее не было возможности для убийства. Наплевать бы на будущее и просто жить, пока все не рухнуло к чертям. Но... Она знала, где выстрелит, где спрячет тело, что скажет потом. Знала даже, под каким предлогом доведет Коринну до места. Знала, что сейчас убить ее и не попасться проще всего. - Мина, ты победила со счетом 50|38. - И ты действительно считала, а не брякнула, что в голову пришло? - весело спросила Коринна. - У меня нет проблем с арифметикой. - Черныш с ней согласен, - Мина откинула косу за спину и взяла хомяка. - Он-то точно подсуживал тебе, мелкая. - Черныш бы никогда так не поступил. И, кстати, когда уже вы найдете маленькую симпатичную ёлочку? - Можно поискать сейчас. Коринна? - Романтическая прогулка по лесу? Легко. Двадцать восьмая зашла в дом и повесила на пояс топорик в чехле. Вот и возможность, которой она ждала. Как по заказу. Коринна уже ждала ее, закинув биту на плечо. Если бы мертвые спали, она бы и под одеялом с ней не расставалась. - До встречи, Мина. - Пока. Осторожнее там. Двадцать восьмая кивнула и пошла прочь. Коринна нагнала ее через несколько минут, немного помолчала, а потом заговорила словно сама с собой: - Надеюсь, тут есть маленькие ёлочки, потому что я не подниму пятиметровую хреновину. - Я, кажется, видела что-то похожее. Идти далеко, но до вечера вернемся. - Тогда показывай. Двадцать восьмая прикрыла глаза, вспоминая дорогу к озеру. Никакие ёлки, ни большие, ни маленькие, там не росли, зато мутная вода даже у берега была глубокой. Не отмечать им Новый Год. Не втроем. Завязался очередной нелепый и бездумный спор. В птичьем пении было бы больше смысла, но отмалчиваться, если собираешься убить собеседника... Запредельное хамство. Говорить тошно? Улыбнись. Наверное, Коринну не стоило жалеть. Ее смерть... Это больше походило на правосудие, чем на убийство. Но все-таки предательство оставалось предательством, а Мина теряла подругу. Двадцать восьмая не умела веселиться так, как Коринна, и не могла ее заменить. В последние годы правильные поступки были на редкость отвратительны. Лучше бы Коринна молча любовалась лесом - он того стоил. И столько снега... Двадцать восьмая никогда не видела ничего похожего. На острове снег, если и выпадал, мгновенно превращался в грязь. Быстрая смерть, красивое место, прощальный поцелуй. В чем-то Коринне повезло, но она точно не поблагодарила бы. Впрочем... "Послушай, я тебя застрелю, но сначала можем пообжиматься, ведь мне тебя жаль". Кто бы обрадовался? Даже звучало мерзко. Дорога показалась слишком короткой. Вроде бы едва успели уйти, а вот и оно, темное лесное озеро. Двадцать восьмая остановилась и обхватила плечи руками. Пора было начинать. Ей совсем не хотелось целоваться - впрочем, как и убивать, так что желания могли идти к черту. - Почему ты остановилась? Я не вижу никаких елок. Двадцать восьмая повернулась к Коринне и откинула капюшон. Наверное, она должна была объяснить. С другой стороны, что здесь можно было понять не так?Она прижала Коринну к дереву, приподнялась на цыпочки и поцеловала - или, точнее, просто прижалась губами к губам. Раздался металлический звон - похоже, бита упала в снег. Светлые глаза были слишком близко, чтобы разобрать выражение, но на поцелуй Коринна ответила, и это даже не было отвратительно. Двадцать восьмая ждала, что у ее губ и языка будет неприятный привкус, а руки окажутся грубыми. Она ошибалась. Коринна отпустила ее и встряхнула головой. Улыбка у нее была ошалевшая и, в общем, счастливая. Теперь оставалась дождаться, пока она повернется спиной. - Неужто мелочь была права? - Прости? - Она сказала, что если вести себя потише и дарить тебе цветочки, ты станешь лапочкой. Боже. Надо было избавиться от Коринны намного, намного раньше, пока Мина не успела к ней привязаться. - Мина - умница. - Притащить меня сюда - это было романтично, - Коринна положила руку ей на плечо, - но вот почему здесь так холодно? Никак не разденешься. - Не нужно так спешить. - Ты какая-то грустная. Обиделась? - Не обращай внимания. Знаешь, возможно, ты и права. Здесь красиво, но в тепле будет веселее. Второй поцелуй был короче. Она бы даже могла к этому привыкнуть, но... Коринна подобрала биту, бережно отряхнула с нее снег и подошла к берегу. - Интересно, а у озера было название? - двадцать восьмая бесшумно вынула пистолет. - Мы могли бы... Выстрел. Коринна упала на колени, потом - завалилась на бок. Вот так. Очень просто. Глаза у нее были закрыты, лицо - спокойное. Как спящая, не было даже выходного отверстия, только маленькая дыра в затылке. Поднять слишком тяжелое тело - сделать два шага вперед - бросить его в воду - закинуть биту подальше - убедиться, что с берега ничего не видно. Ей очень повезло с этим озером. Двадцать восьмая скользнула взглядом по кругам на воде, развернулась и пошла по своим следам. Вот и все. Она смогла поступить правильно, и, если Мина не сбежит, сможет и жить с этим. Не первое убийство, не последнее - забудется. Ее ложь - поссорились и разбежались - была так себе, но Мина не хотела оставаться одна, значит, могла принять ее. И Коринна, и двадцать восьмая были ей дороги, так зачем терять обеих? Разговор обещал стать тяжелым, но у нее была надежда. А у Коринны - нет. Если существовал ад, она ждала там, если нет - от нее остались бумажный цветок, полупустой рюкзак и тело. Жаль. А теперь нужно было постараться, чтобы ее смерть не стала напрасной. В какой-то момент двойная цепочка следов просто истаяла - замело, и пришлось идти по памяти. Впереди ждала Мина. Может быть, строила замок из снега, может быть, читала или переплетала косу. Она все еще думала, что вернутся двое. Двадцать восьмая ошиблась, не убив Коринну вовремя, а платить предстояло малышке. - Тебе не говорили, что стрелять товарищам в затылок нехорошо? Коринна? Как, черт побери? Двадцать восьмая выхватила пистолет и обернулась на голос. Ничего, кроме деревьев. Если у нее начались галлюцинации... Нет, едва ли. Она слышала, что некоторые выживали после выстрела в голову. Стоило вспомнить об этом раньше. - Извини, - проговорила двадцать восьмая. А что еще она могла сказать? "Выйди, встань на колени и дай себя зарубить?" Стрелять было глупо - Мина могла услышать. - Знаешь, это было круто, почти как в фильме. И ты ведь на самом деле не из хороших парней, так? - Нет. И уже давно. Для человека с пулей в голове Коринна была чересчур жизнерадостной. Сумасшедшая девчонка. Но... Двадцать восьмая была даже рада. Убийство откладывалось, можно было попытаться заключить перемирие, раз уж заговорили. - А ты оценила мое благородство? Я могла подкрасться сзади и разбить тебе голову или рассказать Мине, но я этого не сделала, и даже не буду тебя шантажировать. Правда, это ужасно мило с моей стороны? - прощебетала невидимая за деревом Коринна. Похоже, ей тоже хотелось сохранить все в тайне. Не желала расстраивать свою маленькую подружку? Хорошо. - Ты думаешь, Мина не спросит, откуда у тебя дыра в затылке? - А мы скажем, что нарвались на выжившего, и он меня подстрелил. - Стрелок был маленький, щуплый, с темно-рыжими волосами и в коричневой куртке. Перед смертью он успел выбросить пистолет в озеро. - Да, мелкий ублюдок сумел нам подгадить. Я ныряла, но не нашла. Ну как, ты не будешь в меня стрелять? - Нет. Все это отдавало безумием, но могло быть гораздо хуже. Впрочем, пистолет двадцать восьмая не убрала. Просто... на всякий случай. Коринна вышла из-за дерева, мокрая и без неизменной биты. Ей должно было быть больно и холодно, а она улыбалась. Это и восхищало, и немного пугало. - Слушай, а теперь скажи, что это вообще за хрень была. Я что, настолько тебя достала? Или так плохо целуюсь? Или это потому, что я слишком белая? Вообще-то мой прадедушка был индусом, я его хорошо помню! - Ты опасна, тебе нельзя доверять, вот и все. Я надеялась, что тебе надоест, а ты прижилась. Что я должна была сделать? Коринна коротко рассмеялась и тут же поморщилась. Значит, рана все-таки давала о себе знать. - Тогда буду очень-очень осторожна. Ты же не станешь стрелять в меня там, где Мина услышит? - Нет. И она не знала, получится ли снова застать Коринну врасплох. Наверное, да, но... Не угадаешь, кому придется умереть первой. Двадцать восьмая передернула плечами и вернула пистолет в кобуру. - А куда ты дела мою биту? - Утопила. - Вот дерьмо. И прическа испорчена... Поможешь подстричься, раз уж начала мучить мою голову? - Хорошо. Пошли, нам нужна елка. Вместо того чтобы идти хоть куда-то, Коринна переступила с ноги на ногу: - И мне придется тащить дерево, хотя у меня болит голова и я промокла до трусов? То есть, промокла бы, если бы на мне были трусы. - Я тебе помогу. - Только осторожнее с топором. И я не отойду далеко от дома, так что не надейся втихую меня подстрелить. - Я и не надеялась. Они наконец-то сдвинулись с места. Двадцать восьмая старалась держаться чуть позади и следила больше за Коринной, чем за лесом. Не то чтобы она ожидала нападения, просто так было спокойнее. Многие ревнивцы не раз изменяли, а предателям, очевидно, полагалось бояться удара в спину. - А ты случайно не была спецагентом или типа того? - спросила Коринна, то и дело оглядываясь в поисках ёлки. - "Спецагент или типа того" после выстрела проломил бы тебе лоб топором. Я слишком поздно поняла, что это нужно было сделать, - ответила двадцать восьмая. Теперь она могла говорить откровенно, и ей это даже нравилось. - Не переживай так, со всеми бывает. Кстати, как насчет того, чтобы повторить поцелуй? Я даже могу притвориться хорошей девочкой. - Я подумаю. Ей нужен был рычаг контроля, раз уж с убийством не сложилось. А еще она, похоже, превратилась в последнюю суку. Впрочем, новостью это не было. - Ничто не сближает сильнее выстрела в затылок... - произнесла в пространство Коринна. Двадцать восьмая не могла не согласиться.