Property

[ The Fray – When the Story Ends (Piano Version) ]

      Холодный осенний ветер кружил в танце опавшие пожелтевшие листья. Тучи затянули небо серой пеленою. Я стоял около гаража и ждал мистера «пунктуальность». Несмотря на то, что сегодняшний день очень важен для меня, и не было повода грустить — меня охватила меланхолия. Руки дрожали от волнения, когда я представлял, какую ужасную боль мне придется вытерпеть этим вечером. Луи наконец-то вышел из дома и направился ко мне, крепко сжимая ключи в своей руке.       — Хорошая погода, чтобы повеситься.       Я закатил глаза и молча сел на пассажирское сидение спортивного автомобиля. Видимо не я один сегодня в «прекрасном» настроении.       — Ты не передумал?       — Отвези меня в тату-салон.       Дорога оказалась слишком долгой и скучной для нас обоих. Мы дважды прослушали весь плейлист на его iPod, после чего я уютно устроился на сидении, подобрав под себя ноги и стал наблюдать, как Томлинсон сосредоточено смотрит на дорогу. На лбу появились морщинки, а губы сжались в тонкую линию. Даже если сейчас он пытается быть серьезным, я вижу его как беззащитного, маленького и глубоко забитого в себе парня.       Когда мы приехали в соседний город, уже стемнело и стало холодать. Луи приобнял меня за талию и повел к двухэтажному дому, с яркой красной вывеской. С каждым шагом я был ближе к тому, чтобы возможно сделать огромную ошибку. Около стойки стоял парень, весь покрытый разноцветными узорами, рассматривающий нас с огромным любопытством.       — Томлинсон, кто этот милый молодой человек?       — Люк, познакомься — это Гарри Стайлс. Будьте с ним осторожней — как-никак это первое тату у моего мальчика.       Я бы отдал все на свете, чтобы не видеть, как пылало мое лицо от смущения. Парень тихо посмеялся, протянул два толстых журнала с эскизами и предложил сесть на диван.       — Луи, я могу выбрать сам?       Он почесал затылок и осторожно посмотрел на меня.       — Подумай о том, что это навсегда. Я поеду по делам, заберу тебя через несколько часов.       Он крепко сжал мою руку всвоей и ушел, оставив меня одного.       Спустя полчаса я остановил свой выбор на двух красивых ласточках, которые смотрели друг на друга, расправив свои крылья. Изначально, я хотел набить только идентичное татуировки Луи - «Его.», но сейчас был точно уверен, что ласточки будут хорошо смотреться на ключицах. Люк проводил меня в соседнюю комнату и пожелал удачи. В кресле сидел парень, немного старше меня. Его темные волосы были приподняты вверх, а виски – сбриты. В зубах он держал кисточку и что-то усердно рисовал на пожелтевшем листке бумаги. Я прокашлялся и протянул эскиз.       — Ты делаешь это впервые? — сказал он, надевая очки, чтобы хорошенько рассмотреть рисунок.       — Да, и прежде я хотел бы набить слово «Его.» на своем запястье.       Он кивнул и посадил меня в кресло, подготавливая аппаратуру.       — Неужели передо мной сидит тот очаровательный Гарри, о котором Томлинсон говорит не переставая.       Я безумно боялся того, что вскоре пожалею или тому хуже — Луи не понравится.       Он обработал участок кожи, и первый раз коснулся иглой моего запястья. Я закрыл глаза и тяжело выдохнул. Я молился, чтобы все скорее закончилось, но это было только начало. Я не мог представить, сколько боли за свою жизнь вытерпел Луи, если у него почти 1/3 тела была покрыта татуировками. Я вдруг перестал слышать жужжание машинки и приоткрыл глаза. Парень обмотал руку пленкой и посмотрел на меня с улыбкой. Для меня — даже это было подвигом.       Он оставил меня наедине с собой на несколько минут, после чего, подбадривая меня как мог, начал набивать одну из ласточек. Я не мог представить, насколько это было неприятно. Слезы стояли в моих глазах, но я безумно хотел показать Луи насколько я сильный и верный ему. Минуты казались мне часами, а часы – вечностью. На заднем фоне из старого магнитофона тихо играла одна из песен TheFray. Я попытался сосредоточиться на словах и меньше думать о происходящем.       Через несколько часов в «аду», я стоял и смотрел на свое отражение в зеркале. Я был таким уставшим и безумно хотел домой. На груди под пленкой на покрасневшем участке коже была набита ласточка. Я ужасно хотел вторую, но, к сожалению или к счастью мне придется делать это тату перерывами. Самое страшное — я не знаю, отвезет ли Луи меня в тату-салон снова. Я поблагодарил мастера и пошел к выходу, надеясь, что Луи удосужился приехать вовремя. Но я ошибался. На улице не было ни одной души. Люк стоял по другую сторону от двери и пускал серые кольца дыма. Он предложил мне сигарету, а я не тот человек, который отказывается. Мы долго стояли на улице, говорили о паршивости жизни и выкуривали по третьей сигарете. Я дрожал от холода, и мечтал согреться в теплом салоне автомобиля. Люк снял с себя куртку, накинул мне на плечи, и взял мои руки в свои.       — Так будет теплее, Гарри, — сказал он и начал выдыхать теплый воздух.       — Какое было твое первое тату?       Он улыбнулся и немного склонил голову, чтобы я смог хорошо рассмотреть римские цифры на его шее. Вдруг из-за угла с огромным ревом выехал низкий автомобиль и остановился около выхода. Луи вышел из машины и взял меня крепко за талию, скидывая с моих плеч его куртку. Он сморщил нос, когда почувствовал уничтожающий запах никотина.       — У тебя проблемы? — спросил он у парня и крепче прижимал меня к себе.       — Без меня Гарри бы замерз, ожидая тебя, а где был ты?       Луи проводил меня до пассажирского сидения, после чего подошел к Люку и со всей силы ударил его по лицу. Я хотел было выйти и остановить это, но Томлинсон быстро вернулся ко мне, нажал на педаль газа и помчался подальше отсюда.       — Гарри, у тебя все нормально?       Он положил одну руку мне на колено и на секунду взглянул в глаза, после чего снова сосредоточился на дороге.       — Я не успел до конца сделать тату, Луи. Ты отвезешь меня туда еще раз?       — Если там не будет Люка.       — Если будешь так часто упоминать его, я никогда не покажу тебе то, что сделал.       На секунду я бы подумал, что переубедил Луи, и теперь он будет слушаться меня. Но это что-то из невозможного...       — А ты бы не сходил с ума, когда видел бы меня в компании других мужчин или женщин? Ты бы не хотел ударить их? Ты бы не хотел забрать меня и сделать своим?       — Но ты не можешь контролировать каждый мой шаг. И я до сих пор не уверен о том было ли то признание в любви на лугу правдой или мне приснилось.       — Пристегнись, Гарри, дорога покрыта льдом, — я услышал знакомый холодный голос, снова.       Я не сдвинулся с места, наблюдая, как он объезжал опасные места на дороге.       — Я устал, — он отпустил руки с руля и закрыл глаза.       Машина с ужасным скрежетом стала крутиться на пустом шоссе. Луи был спокоен и видимо не осознавал, что делал. Я вжался в сидение и молился о спасении. К огромному сожалению, моя жизнь зависела от этого больного человека, и я не мог ничего с этим поделать. Все происходило слишком быстро, картинки перед глазами менялись каждую секунду. Вдруг он резко очнулся от ступора и попытался выехать на правильную полосу. Я не мог поверить своим глазам.       — Ты совсем с ума сошел? Мы могли погибнуть! Останови машину сейчас же!       Луи резко нажал на педаль тормоза, и я подлетел вперед, чуть не ударившись головой об лобовое стекло. Я не имел ни одного желания сидеть рядом с этим сумасшедшим.       Я шел по мокрой земле, переступал через сломанные ветки, хватался за мокрые стволы деревьев и пытался как можно дальше уйти от него. Сердце билось с бешеной скоростью, тело окутывал жар, дыхание было прерывистым. Я достал последнюю сигарету и сделал одну затяжку, следом вторую. Я стоял около большой реки и слушал журчание воды, которое успокаивало меня. Сейчас я не мог думать о последствиях. Я просто хотел уйти далеко и надолго.       — Почему ты так поступаешь со мной, Гарри? — его голос дрожал.       — Уходи, Луи.       — Почему ты меня прогоняешь?       — Я боюсь тебя.       Я закрыл глаза, поднес сигарету к губам и вдохнул смертельный дым.       — Ты хочешь оставить меня одного. Ты не дорожишь своей жизнью. Я ненавижу тебя.       Я хотел было проигнорировать его, но почувствовал, как сильные мужские руки схватили меня за талию и со всей силы пытались затащить в ледяную воду. Луи размахнулся и со всей силы ударил меня по лицу, от чего я потерял равновесие и упал. Он не отступал и снова ударил меня в то же самое место. Я кричал и пытался его вразумить, но его как будто подменили. Я стал захлебываться, и паника завладела мной. Я не мог ответить ему, как бы сильно не хотел. Я не смог бы поднять руку на любимого человека. Еще один удар в живот.       — Ты хочешь уйти! Ты не хочешь остаться со мной! Элеонор! Элеонор!       Он сошел с ума.       — Луи, это я — Гарри, — я взял его лицо в свои ладони и попытался привести в чувства.       У него были закрыты глаза, а губы дрожали то ли от холода, то ли от волнения.       — Луи, прошу, услышь меня.       Вдруг он подхватил меня за талию и прижал к себе настолько сильно, насколько мог. Я стал задыхаться, а он пытался ухватиться за меня, как за последнюю попытку жить.       — Мой Гарри, — он стал жадно целовать мои губы, как будто в последний раз.       Мне просто было страшно. С одной стороны страшно быть с ним. С другой стороны — страшно отпускать его.       Я готов терпеть его странное поведение. Я готов мириться с тем, что он живет прошлым. Я готов ждать, когда я буду его единственным настоящим и будущем. Я готов отдать свою жизнь этому человеку, как бы пугающе это не было. Я хочу вылечить его…       От лица автора       Как же тяжело осознавать то, что два человека в этом мире живут, не видя очевидного. Стоит лишь чему-нибудь произойти и тогда они поймут, что должны оберегать друг друга. Ведь жизнь такая хрупкая, не так ли?       Поздно ночью Луи все не удавалось заснуть, и он перекатывался с бока на бок. Его тревожили мысли, которые все не уходили из его головы. Он боялся всего на свете. Он жил вечной депрессией. Посмотрев на часы, Луи измученно потянулся и встал с кровати.       Бродя по коридорам, он остановился около комнаты, в которой хотел оказаться еще несколько месяцев назад. За этой стеной сладко спал парень. Хотя сейчас он вовсе и не спал: второй день подряд его мучила бессонница. Его тело горело, а лицо болело от ударов, принесенных как ни странно любимым человеком.       В полнейшей тьме, раздался звук поворачивающегося ключа в скважине и перед кроватью Гарри появился темный силуэт. Парень слышал только тяжелое дыхание гостя.       — Не молчи, — прошептал он, и протянул руку, в ответ, получив скромную и милую улыбку.       — Хочешь побыть со мной этой ночью? — сказал Луи, сев на край его кровати.       Томлинсон был возмущен столь лояльным поведением со своей стороны. Они оба были немного в испуге от своих действий. Гарри уже устал строить из себя скромного и беззащитного человека, а вот Луи никак не мог открыться и быть самим собой.       — Это не похоже на тебя. Ты весь день сам не свой.       — Я всю жизнь сам не свой, Гарри. Я подумал, что могу побыть тут с тобой, чтобы извиниться за сегодняшнее.       — Все, что было остается в прошлом, не зацикливайся.       Гарри аккуратно потрогал себя за шрамы на лице и поморщился.       — Я просто понял, что когда-то может быть поздно. Иди ко мне, — он стащил с него одеяло и посадил к себе на колени.       Луи явно не осознавал то, что делает, и его ужасно раздражало, что он начал вестись на уловки Стайлса. Он буквально про себя кричал: «Я должен быть холодным. Я должен уйти». Но все-таки, зачем идти против самого себя, если душа нуждается в парне с огромными изумрудными глазами и неопрятными кудрями, свисающими ему на лицо?       Гарри очень смутился, т.к. Луи видел его почти обнаженное рельефное тело впервые. Но Томлинсон не мог оторвать от него глаз, настолько он был идеальным для него. Это был первый раз, когда ему позволено видеть своего мальчика смущенным. Но его увлеченность вмиг сменилась на озабоченность.       — Почему ты не надел пижаму? Сейчас ночи стали намного холоднее.       Он пропустил это мимо ушей и продолжал молчать.       — Расскажешь мне о своих тату?       До Гарри только сейчас дошло, что никакого сюрприза не получилось, и сейчас Луи видит все его тело как на ладони. Он прикусил губу и посмотрел в светло-голубые глаза, которые наблюдали за ним с огромным любопытством.       — Это ласточка — я, а вот здесь будет вторая ласточка, — Гарри указал на участок кожи и залился краской, — это ты.       Луи прижал Гарри к себе еще сильнее и поцеловал в щечку, тихо поблагодарив за такой подарок. Но это было не все. Стайлс взял запястье парня и поднес свое, чтобы сравнить их татуировки. Но не было ни одного отличия.       — Я не могу поверить, что ты сделал это.       — Теперь мы принадлежим друг другу, Луи?       Луи подхватил парня и положил на кровать, а сам лег сверху, аккуратно проводя рукой по его лицу, покрытому ссадинами.       — Я не знаю, как загладить свою вину перед тобой.       Гарри потянул его за край майки и притянул для поцелуя.       Луи боялся причинить ему сейчас боль, он и так покалечил его как мог. Он нахмурился и отстранился, как бы тяжело это ему не казалось.       — Чем хочешь заняться? — Томлинсон хотел бы отвлечь его.       — Если честно, то мне просто хочется поговорить с тобой, наедине, в тишине, в интимной обстановке.       — Разве мы мало разговариваем?       Дрожавшие руки медленно аккуратно стали расстегивать пуговицы рубашки Луи. Парень округлил глаза и быстро посадил Гарри на другой конец кровати, сам сев напротив его.       — Все наши действия приводят к одному, это напрягает. Я согласен на разговор...       — Что произошло сегодня на трассе?       Томлинсон нахмурил брови и молча покачал головой.       — Ты снова скажешь, что я не должен ничего знать. Ведь так лучше? Чтобы я погиб тут в одиночестве. Ну же, чего ты молчишь? Ты купил меня ради секса? Так давай, начинай, раздевай меня! — парень потянулся к резинке своих боксеров, но крепкие руки обвили его талию и сильно прижали к себе.       — Перестань говорить об этом, — закричал Луи.       — Почему ты еще меня и пальцем не тронул?       — Каждый раз один и тот же вопрос, на который я не знаю ответа.       — Отпусти меня, — прорычал Гарри и попытался выбраться из медвежьих объятий.       Томлинсон притянул Гарри к себе за талию и положил под собой на кровать. Зеленые глаза горели от ожидания, но парень и не знал, что делать с ним, как поступить, что сказать.       — Я все равно ненавижу тебя, Луи Томлинсон. Ты и твои секреты сводят меня с ума. Я хочу..       — Чего ты хочешь?       — Я хочу обрести свое счастье.       Луи громко выдохнул и приблизился к Гарри на пару сантиметров, оперившись на локти. Их лбы соприкасались, и они отчетливо слышали дыхание друг друга.       — Я тоже этого хочу, не меньше чем ты. Но ты такой же чистый лист бумаги, как и я для тебя. Может быть, расскажешь что-нибудь о своем прошлом?       — Как и ты со мной, так и я с тобой, понял? — Стайлс сложил руки на груди.       — Упрямый, вредный Гарри, тебе нравится играть в эту игру?       — Без риска нет результата.       Томлинсон был так близко, его глаза смотрели прямо в бездонные изумруды, не отвлекаясь ни на что вокруг.       — Ты такой красивый и твое тело — оно безупречное, — Луи улыбнулся и аккуратно накрыл его губы своими.       Это не было ненасытным обменом чувствами, просто прикосновение, в котором парни нуждались. Его рука легла на бедро, и Луи сильно прижал парня к себе, что вызвало стон у обоих. Все в нем привлекало его, для него - Гарри был тем человеком, к которому его тянуло.       — Ты мой, ясно? Только мой, и твое тело принадлежит мне.       — Я твой, — повторял он на автомате.       Луи вдавил его в кровать и жутко улыбнулся, что заставило Гарри на секунду заволноваться. Но после он расслабился.       — Ты жуткий собственник.       — Я знаю, Хаз, — он чмокнул его в губы и поменял их положение, посадив кудрявого парня сверху.       — Если это все сон, я не знаю, что с тобой сделаю. Хотя завтра все равно будет как раньше. Ты ничего не вспомнишь, и мне придется играть роль идиота, который подыгрывает тебе в твоих спектаклях.       Его глаза стали грустными, а улыбка давно спала. Он водил пальцами по груди Луи и ждал ответа.       — Я обещаю, завтра я буду тем, кем являюсь сейчас.       — Я просто тебе не верю, я хочу большего, понимаешь?       — Зачем тебе это большее? Я не думаю, что привязанность - хорошее чувство. Что ты хочешь от меня?       — Я хочу слышать твой смех и чувствовать твое тепло рядом.       Именно сейчас сердце парня очнулось и забилось с двойной силой, именно сейчас он почувствовал, что любит Гарри, но он не хотел верить себе. Они оба чудовища, оба спрятаны глубоко в себе. Но один из них забывает прошлое, а другой зациклен на нем. Но они так похожи, они созданы друг для друга, созданы, чтобы уйти вместе.       — Почему мы не похожи на все остальные пары? — спросил кудрявый и лег рядом с ним, положив голову ему на грудь.       — С чего ты решил, что мы являемся парой?       — Я просто думал…       Одинокая слеза скатилась по его щеке, и он понял, как ему было неприятно слышать его слова, когда он так сильно привязался к Луи.       — Не думай, живи моментом. Как бы я хотел читать твои мысли. Как я устал молчать, мучиться и пытать тебя этой игрой. Правда, зачем мы смотрим на мир через розовые очки? Зачем не можем признаться друг другу в чувствах? Раскрыть себя и принять близкого человека, таким, каким он является? Я нуждаюсь в тебе, я хочу тебя, я хочу просто быть с тобой рядом, лишь на год, пожалуйста. Я устал играть, я устал врать, я устал злиться на тебя. Но с другой стороны, я хочу мучиться сам и мучить тебя.       Сейчас ему было плевать, слышал его Гарри слова или нет. Они оба устали. Но он был уверен, что утром все будет иначе, что Гарри будет помнить его слова, но смотреть на него с обидой, т.к. он не сдержал свое обещание. Скоро состоится бал, и он хочет познакомить этого парня со своими друзьями и отцом. На балу он желает поведать всем, что Гарри — его и они по-настоящему счастливы. Отец одобрит его выбор потому, что он сделает все, чтобы его сын позабыл прошлое.       И в данный момент он смотрит на этого парня, чья голова покоится на его груди, и не может поверить, что его полюбили. Такого чудовища, с уродливым сердцем – это невозможно. Он не достоин его, но Стайлс терпит его выходки и не желает уходить. Но планка его терпения упала однажды и упадет следующий раз.       Грудь Луи медленно вздымалась, а руки аккуратно бродили по идеальному телу своего возлюбленного. Гарри поднял голову и взглянул в голубые глаза. Как же Томлинсон желал его. Хотел прикоснуться к каждому миллиметру его кожи, почувствовать вкус его пухлых губ, услышать, как он кричит его имя, изгибаясь под его телом. Как же он мечтал, чтобы Гарри принадлежал только ему.       В голове зарождалась новая мелодия колыбельной, его душа рвалась к инструменту, и он не мог продолжать лежать тут и ломать себе голову.       — Мне уже пора, позволишь встать? — он аккуратно погладил парня по голове и попытался подняться с кровати.       — Куда ты уходишь? Останься со мной, хотя бы один раз в жизни.       — Ты пойдешь со мной, — он моментально подхватил его уставшее тело, аккуратно надел на его плечи свою рубашку, цвета слоновой кости и взял на руки.       — Куда ты меня несешь? — спросил Гарри спросонья.       — Ты хотел узнать хоть что-нибудь обо мне? Так начнем с сегодняшней ночи.       От лица Гарри       Через пару минут мы оказались в темной комнате. Луи поставил меня на ноги, и по моему телу моментально пробежал легкий холодок. Пара быстрых движений и вокруг горело несколько десятков свеч. Посреди комнаты стоял огромный черный рояль. Луи спокойно открыл крышку инструмента, сел поудобнее и поманил меня рукой. Мои глаза округлились, и из горла вырвался странный звук.       — Ты снился мне каждую ночь.       Он искренне улыбнулся и посадил меня на колени, пропустив слова мимо ушей.       — Этому роялю много лет, с самого детства я сам учился владеть инструментом. Начиная с гамм, кончая прелюдиями у меня безупречно получалось. Родители говорили мне, что так я изливаю свои мысли. Последнее время мою голову забивали мысли о тебе. Поэтому я буквально сражался сам с собой, и музыка помогала мне в этом. Неделю назад в мою голову взбрела прекрасная мелодия, и я посвятил ее тебе, возможно, я исполню ее, но позже. И снова сегодня, смотря на тебя, в голове пробежало несколько нот, соединяющихся в прекрасную колыбельную.       Я нежно посмотрел в его светлые глаза и положил голову на плечо. Луи тяжело вздохнул и легко нажал на клавиши. Раздался первый аккорд, высоко-высоко. Правая рука повела гамму вверх, пока левая аккуратно и тихо нажимала пару аккордов в нижних октавах. Он стал напеть что-то неразборчивое себе под нос, и улыбка невольно появилась на моем лице. Сейчас он был совсем другим человеком, простым, открытым, беззащитным. И это было волшебно, как и его музыка.       Я стал прислушиваться к его словам, и они стали слетать с моих уст… Как же я давно не пел, не слышал своего хриплого голоса со стороны. Луи с удовольствием аккомпанировал мне. Сейчас, это значило для нас больше, чем просто обычные поцелуи. Мы слились воедино и музыка наш первый шаг.       Honey you're as hipwreck, / Милый, ты потерпел крушение,       With your heart of stone./ Ведь у тебя каменное сердце.       When you're here with me, / Хотя ты рядом со мной,       You're no there with me. / Ты не здесь, ты далеко.       And I just can't forget you, / Я просто не в силах забыть тебя,       With your heart of stone./ С твоим каменным сердцем.