Выжить после смерти

Акаши Сейджуро открыл глаза, не вполне понимая, где он находится. Белый потолок, излишне мягкий матрац, жесткая ткань простыни под спиной и ощутимая повязка на шее. Воздух горячий и сухой, с улицы едва доносится запах зелени. Кроме этого Капитан третьего отряда ровным счетом ничего не чувствовал. Реацу, привычная, родная, не отзывалась и не слушалась. Акаши вполне осознавал, что у всякого решения есть свои последствия и был готов столкнуться с последствиями своих. Он с трудом сел, ощущая мерзкую вялость и огляделся. Крохотная больничная палата с распахнутым настежь окном, занавеси даже не шевелились от жаркого безветрия казалась до безобразия унылой. Опершись на подушку, он сложил пальцы и попытался произнести команду активации первого бакудо. Горло ободрало болью, из себя ему удалось выдавить лишь слабый сип. Седзи едва приоткрылись, а затем распахнулись. В проем заглянула Исане, уважительно поздоровалась и также быстро скрылась из вида. Акаши с трудом сглотнул еще раз, чувствуя, будто где-то внутри елозит наждачка и тяжело вздохнул. Реацу ему недоступна, голосом он не владеет, но находится он явно в Сообществе душ, значит, скорее всего, Айзен побежден. Сейджуро допускал возможность великодушно-насмешливого помилования со стороны победившего Айзена, но вряд ли бы он в таком случае вообще помнил, что выступал против Соске. Седзи распахнулись еще раз и в палату вошла Унохана. Шаг ее, короткий и мягкий, бесшумно стелился по татами. Женщина мягко улыбнулась и Акаши ощутил, что ему холодно в этой душной палате. — С пробуждением, Акаши-тайчо, — тихо произнесла она своим привычно-нежным голосом. Тем самым, которым наводила ужас на весь Готей. — Может быть вы мне расскажете, что вы такого принимали во время боя, раз у вас обширные повреждения гортани и феноменальная нагрузка на сон души? Сейджуро сел прямее, преодолевая мерзкую слабость, едва заметно улыбнулся и указал на свое горло, с трудом сглатывая. Пить хотелось неимоверно. Женщина зловеще улыбнулась и ответила на невысказанный вопрос: — Повреждения гортани заживут в ближайшие пару дней, и вы ответите на все мои вопросы, Акаши-тайчо. Сейджуро шевельнул пальцами, складывая их в привычную для бьякурая фигуру. Женщина вновь правильно поняла его молчаливый вопрос и ответила: — Реацу вы не будете ощущать еще примерно месяц, а о банкае придется забыть на ближайшие пару десятков лет. Акаши отстранено кивнул. Два десятилетия без банкая за лишение Айзена хогиоку, приобретение репутации защитника Готей Тринадцать и доверия не слишком доверчивых шинигами… Определенно, оно того стоило. Сейджуро верил в свои силы. Он сможет выполнить задуманное и без банкая. Унохана немного помолчала, глядя на буйную зелень за окном, а затем повернулась к нему и серьезно сказала: — Это была величайшая глупость, которую вы только могли сделать. Ужасающе безответственно!.. — она замолкла, вновь переводя взгляд в окно. Пауза тянулась липко и неприятно. Женщина тяжело вздохнула, а затем негромко произнесла: — Спасибо вам, Акаши-тайчо. Сейджуро улыбнулся и смежил веки, показывая, что слышал тихое признание. Унохана Рецу, первый Кенпачи, сильнейшая шинигами Готей Тринадцать. Благодарность подобной персоны дорогого стоит. Капитан четвертого отряда негромко кашлянула, и продолжила своим обычным тоном: — Лейтенанта я пока к вам не пущу, но вот старого друга, ради которого вы снесли голову Тоусену, допустить могу. Мидорима-кун принесет лед, который вам необходимо рассасывать. Не пытайтесь говорить, Акаши-тайчо. Женщина кивнула ему и скрылась за седзи, в которые спустя пару невыносимо долгих минут шагнул Шинтаро. Черная форма шинигами смотрелась на нем немного чужеродно. Мидорима протянул Акаши миску со льдом, сам устроился на деревянном табурете. Короткий жест «Слежка» и согласный кивок, а затем Шинтаро принялся излагать окончание эпического сражения с Айзеном. — … Полагаю, повреждения от банкая Куроко-сана зависят от отбрасываемоей противником тени, — делился своими наблюдениями Шинтаро. В подготовленном давным-давно отчете лежало максимально подробное описание сил капитана отряда Омницукидо с замерами реацу, которые умудрился сделать вайзард в разгар битвы. Нынешний монолог предназначался скорее наблюдателю. — Айзену голову оторвало от легкой царапины. Акаши подозревал, что банкай Тетсуи не из простых, но победа над существом, сила которого превосходит твою в десятки раз?.. Впрочем, учитывая действие таблеток, банкай Куроко будет недоступен пару лет точно. Сейджуро позволил себе улыбнуться. — …Затем пострадавших экстренно подлечили на Грунте и переправили в Сейрейтей. Младшие Офицеры очнулись почти сразу, Куроко-тайчо очнулся через пять дней, а вы — через три недели и четыре дня. Дела в императорских кварталах идут прекрасно, подготовка к фестивалю идет полным ходом. Акаши одобрительно улыбнулся подчиненному. Фестиваль, отличное название! ++ Иногда Куроко Тетсуя ненавидел свою работу. Он очнулся спустя пять дней после победы над Айзеном и к тому времени о шинигами, снесших отступнику голову, знала каждая собака. В перспективе это должно было крайне отрицательно сказаться на его работе — глава отряда тайных операций, о котором слышал каждый в Сообщесте Душ и многие за его пределами! С каменным лицом выслушав претензии Уноханы, ее выводы по поводу использования банкая и не распространяясь о происхождении таблеток, Тетсуя просто сбежал в казармы. Горло саднило и болело, мышцы будто налились свинцом. Но оставаться в открытых бараках четвертого, чувствуя на себе внимательные взгляды?.. Кабинет, в который он привычно проник через окно, встретил его тишиной, пылью и огромной стопкой отчетов от второго помощника, который успешно завершил возложенные на него миссии и даже составил по ним необходимые бумаги. Куроко тяжело рухнул на стул, откидываясь на спинку. Пить хотелось дико, гора бумаг также не внушала оптимизма. — Хоро! — позвал он и поразился тому, как сипло и убито звучит его голос. — Куроко-тайчо? — заглянул в кабинет его помощник. — Вас отпустила капитан Унохана? Тетсуя страдальчески свел брови и Хоро понятливо хмыкнул. Стопка бумаг в его руках была не в пример меньше, но Невидимка прекрасно понимал, что за те дни, что он валялся без сознания, помощник разгреб свои завалы. — Отряд в целом в норме, на последнем задании пострадали группы с пятой по девятую. Частично разрушен четвертый полигон, работы по восстановлению ведутся. Куроко выразительно выгнул бровь, чувствуя, что не может произнести ни слова и надеясь, что Хоро поймет его, и тот не подвел: — Капитан Зараки был очень недоволен, что нападения на Сейрейтей так и не случилось, — Тетсуя кивнул, примерно представляя постигшие Готей разрушения. Повезло еще, что у отряда Омницукидо всего один полигон пострадал. Хоро тяжело вздохнул и продолжил: — Тихиро закончил собирать информацию по императорским кварталам, его отчет в стопке. Он считает, ознакомиться надо как можно быстрее, — он кивнул на кривоватый столб из папок. Куроко покорно зарылся в бумаги, сортируя бухгалтерскую документацию, отчеты по тренировкам и выжимки по миссиям. Папка от Тихиро лежала ближе к концу стопки, казалось, она гудит от наложенных на нее кидо. Тетсуя потянул тряпичную завязку. Барьерные заклинания демонической магии, ощущая его реацу, сложились как карточный домик, давая доступ к содержимому папки. Глаза выхватили уровень опасности выше среднего с крохотной закорючкой, указывающей на то, что уровень дела скорее всего будет повышен. Думать о человеке, который великолепно провел диверсионную операцию, как о предателе, было неприятно. Акаши Сейджуро — прекрасный капитан. Невидимка не был уверен, что миссия по вызволению Орихиме кончилась бы так удачно, будь у операции другой руководитель. Взвешенные действия, бережное отношение к вверенному ему составу, выверенный до мелочей план… Акаши, филигранно управляя маленьким отрядом, практически обезглавил вражескую цитадель, а затем приложил руку к победе над Айзеном. Тетсуя прекрасно понимал, что его банкай вряд ли бы нанес хоть царапину обладателю Хогиоку. Расчет Сейджуро был понятен капитану отряда Омницукидо и потому он просто завершил начатое капитаном третьего. Победа над Айзеном была тактической победой Акаши. Тонкий расчет, прекрасное знание психологии. Куроко задумался, пялясь в титульный лист отчета. Наверняка, все его общение с Сейджуро — филигранно просчитанные шаги капитана третьего отряда. Тетсуя безжалостно подавил в себе робкое доверие и решительно перелистнул страницу. В его службе не должно быть места личным чувствам. Следующая страница с таблицей сухо констатировала, что количество бойцов, умеющих владеть реацу, на территории Акаши возросло почти в пять раз за последние три месяца. Невидимке хотелось громко выругаться. Что замышляет Сейджуро? Захват новых кварталов Рукона? Нападение на благородные кланы Сейрейтея? — Куроко-тайчо, — отвлек его негромкий голос Хоро. — Ичимару… сан сейчас содержится в Гнезде личинок согласно приказу Ямамото-сотайчо. Хмурая складка между бровей разгладилась, лицо Тетсуи потеряло всякое выражение. Голубые глаза, в которых прежде плескались эмоции, теперь смотрели равнодушно. Куроко царственно встал, демонстрируя безукоризненно ровную спину, дернул на себя ручку сейфа и достал толстую пачку документов на агентов. Выудив папку с кодом Гина, он присоединил ее к отчету по императорским кварталам, захлопнул дверцу и, едва ли не чеканя шаг, вышел из кабинета. Похоже, Ямамото-сотайчо его заждался. Тетсуя не мог использовать шунпо — боль в мышцах и будто замерзшая реацу не давали. Но сейчас он был в такой ярости, что мог бы вмазаться в какую-нибудь стену. Все, все шинигами и вайзарды слышали, что Гин никогда не был на стороне Айзена. Сам Генрюсай лично присутствовал при этом. Так почему же Ичимару закрыли в Гнезде Личинок? Природная незаметность Куроко была на его стороне — большинство шинигами в упор не видели капитана, даже не использующего шикай. Он свободно проскользнул мимо охраны у ворот первого отряда, прошел по главному плацу и добрался до административных помещений. Лейтенант первого отряда вскочил после равнодушного кивка Тетсуи, глубоко кланяясь. Тяжелые двери под подрагивающей рукой открылись бесшумно. Ямамото Генрюсай сидел за столом, разбирая отчеты. Куроко сделал несколько шагов вперед, поклонился на грани вежливости — отрывисто и не очень глубоко, а затем положил папку с делом Гина поверх разложенных сотайчо документов. Кустистая брови старика приподнялись, когда он вчитался в даты. — Ты утверждаешь, что предатель был агентом отряда Омницукидо? — Куроко кивнул, не доверяя саднящему горлу. — Однако Сой Фонг сказала, что капитан Ичимару никогда на вас не работал. Куроко с силой сжал челюсти, пережидая момент бешенства. Ну конечно, королева драмы решилась, наконец-то, на хоть какую-то месть ученику, которого ей предпочла Йоруичи. Кто еще без ведома Тетсуи мог без суда и следствия отправить человека в жесточайшую тюрьму Готея? Подавив бешенство, Тетсуя открыл рот: — Сой Фонг никогда не была частью отряда Омницукидо, — хрипло выдохнул он, чувствуя, будто по горлу скользит наждачка. Каждое слово давалось с невероятным трудом. — Начиная с седьмой страницы. Старик смерил его недовольным взглядом, но покорно зашелестел бумагой. Крохотные обрывки бумаги с иероглифами, написанными с характерными засечками, присущими Гину. У каждой записки дата и отчет о предотвращенных или минимизированных последствиях выходок Айзена. — И почему же эти сведения дошли до меня, главнокомандующего, только теперь? — голос старика, громкий и гулкий, звучал недовольно и жестко. Куроко тяжело вздохнул и с трудом начал: — Согласно уставу Готея Тринадцать и директивам отряда Омницукидо капитан имеет право держать в тайне… — Не надрывайся, я понял, — повелительно махнул рукой Ямамото. — Но по результатам миссии ты должен был предоставить отчет, в котором бы фигурировал неназванный исполнитель. Тетсуя тяжело сглотнул: — Результаты мы только получили… Старик грохнул кулаком по столу, в просторном прохладном кабинете резко взлетела температура. Казалось, вокруг его фигуры клубится жаркое марево. — Это все демагогия, Куроко! Если бы не действия капитана Акаши, все бы мы сейчас подчинялись новому королю душ! Добить Айзена мог любой дурак, но вот лишить его Хогиоку!.. Что же такого выдающегося смог сделать твой отряд? Куроко аж задохнулся от несправедливой отповеди. Разведывательные миссии, поддержание контроля над Руконгаем, ликвидация культов пустых в дальних районах, слежка за неблагонадежными шинигами, предотвращение масштабных разрушений от планов Айзена, разведывательная деятельность в Лас Ночес… Все это было «невыдающимся»? Может быть незначительным? Ямамото несколько секунд смотрел на побелевшие пальцы, сжавшие вторую папку, на сжатые в тонкую нитку губы и голубые глаза, в которых впервые за долгое время он видел выражение. И снова — ярость и непокорность. Утвердившись в своих мыслях, старик вытянул пару листов рисовой бумаги. Кисть в твердой старческой руке двигалась проворно, выписывая размашистые иероглифы. Генрюсай поставил пару оттисков личной печати и практически швырнул бумаги в лицо капитану отряда Омницукидо. Куроко легко перехватил листы, вглядываясь в ровные иероглифы. — Готей Тринадцать больше не нуждается в услугах отряда клана Шихоин, — как гром среди ясного неба прозвучал голос Ямамото. Он говорил отрывисто и веско: — Следующий месяц вы передаете дела капитану Фонг, а затем можете уходить со всеми, кто этого захочет. Офицерскому составу и рядовым предлагается остаться в числе членов второго отряда. На капитана и лейтенанта предложение не распространяется. Старик несколько секунд молчал, глядя на потрясенно раскрывшего глаза Тетсую. Куроко знал, что такое может случиться, но не думал, что так скоро. А еще он не подозревал, что немилость распространится на Хоро. Боль отступила, раздавленная потрясением и злостью. Куроко вздернул подбородок, не собираясь демонстрировать собственную слабость. Издевательски кивнув вместо поклона, Невидимка круто развернулся, направляясь обратно к дверям. Ему в спину донеслось: — Гина можешь забрать хоть сейчас. Что, стоило оно того? Куроко остановился, медленно повернул голову и, глядя в карие глаза главнокомандующего, веско и хрипло, сквозь боль выдавил: — Стоило. В руках так и осталась сжатой папка с расследованием об императорских кварталах. ++ Крохотная черная бабочка спорхнула с его пальца, улетая в сторону клановых кварталов Шихоин. Чего ему стоило подобное усилие над собой, над собственной реацу, не мог сказать даже он сам. Пальцы тряслись, перед глазами плясали черные точки, но Тетсуя упорно шел, гордо выпрямив спину. Его даже не качало, хотя брусчатка перед глазами, казалось, шла волнами. В его расчетах не было подобного поведения Ямамото. В его расчетах он не противопоставлял себя Сой Фонг. В его расчетах Гина не запирали в Гнезде Личинок. Слишком много он сделал допущений. Слишком сильно отвлекся на происходящее. Слишком высоко поставил личные интересы. Куроко понятия не имел, на что рассчитывал Ямамото, выдворяя из Сообщества Душ героя победы над Айзеном. Наверное, собирался сделать вид, что Тетсуя уходит сам. Официально Невидимка вообще числился третьим офицером второго отряда. Но остаться и смотреть, как Сой Фонг ломает прекрасную структуру Омницукидо? Слушать приказы женщины, не знающей, что такое верность? Он не собирался так унижаться. Массивные ворота Гнезда Личинок были заперты, как и всегда. Парочка шинигами второго отряда, стоящая на входе, напряглась, загораживая ему дорогу. Их природной незаметностью было не обмануть. Тетсуя выразительно выгнул бровь. — Капитан Сой Фонг не велела вас пускать, Куроко-сан, — негромко отрапортовал один из них, более высокий. Короткий ежик черных волос задорно блестел на солнце. Тетсуя вдохнул и выдохнул, давя поднимающееся в груди бешенство. Когда он заговорил, его голос даже не дрожал от загнанной в глубину ярости: — Я пока тут капитан отряда Омницукидо и Гнездо Личинок находится под моим контролем, — звучало это как констатация факта. Ледяной тон прежде всегда равнодушного голоса подействовал на охранников отрезвляюще. — Но капитан Фонг… — начал было второй, низкий и чуть полноватый. Куроко перевел на него взгляд и шинигами дрогнул всем телом, отодвигаясь в сторону. Куроко шагнул вперед, толкая тяжелую створку. Больше он на этих двоих не смотрел. За столом сидел еще один шинигами, каштановая шевелюра которого была забрана в короткий хвост. Глядя на то, как он привстает, хватаясь за рукоять катаны и открывает рот для возражений, Куроко с яростью шлепнул перед ним на стол приказ Ямамото и отрывисто произнес: — Я — капитан отряда Омницукидо и вы не смеете препятствовать моей работе, это ясно?! Ударная волна яки, мало чем уступающая боевой ярости Кенпачи, залила все помещение, и шинигами судорожно кивнул, вытягивая из ящика карточку с именем бывшего капитана девятого отряда и ключом. Куроко мельком вчитался в иероглифы и презрительно фыркнул — ну конечно Сой Фонг нужно было упрятать Ичимару на самый нижний уровень, в одиночную темную камеру. Он шагал вниз, судорожно сжимая в руке ключ и продолжая распространять вокруг яки — контролировать свои убийственные намерения не получалось вовсе, похоже это было еще одним побочным действием тех таблеток. Заключенные верхних ярусов, которых никто не держал в камерах днем, не решались даже приблизиться к фонтанирующему жаждой убийства шинигами. Десятый уровень встретил его тишиной и темнотой. Он, практически чеканя шаг, прошагал к четвертой камере, дергано открыл замок и распахнул дверь. Тусклый свет ударил прямо в лицо растянувшемуся поверх белого плаща из Уэко Мундо Гину. Сощурив глаза и растянув губы в привычной улыбке, Ичимару сел и немного сипло спросил: — Ну и что же на сей раз нужно от меня капитану второго отряда? Удушливая яки Тетсуи, казалось, ударила еще мощнее. Так значит Сой Фонг навещала человека, который поспособствовал падению Айзена и делала… что? Пытаясь заставить утихнуть бушующую в груди ярость, Куроко скомандовал: — Гин-кун, мы отсюда уходим. Глаза Ичимару потрясенно раскрылись, а затем он опять зажмурился от света. — Я никуда не пойду, — отказался он равнодушно, отвернув голову к стене. — Гин, — устало выдохнул Куроко, приваливаясь к стене. Яки, исходившая от него, стихла, ноги категорически отказывались его держать, стоял он на чистом упрямстве. — Тетсу, я не хочу скрываться и заставлять скрываться тебя, — все еще не глядя на друга, констатировал Ичимару. — Ты официально освобожден, но не имеешь права занимать должность в Готее, — выдохнул Тетсуя, чувствуя, как приятна прохлада толстой каменной стены. Гин взвился на ноги мгновенно, в пару скачков достиг друга, вцепился ему в плечи и с силой тряхнул, заглядывая в глаза приятеля сверху вниз: — Что ты пообещал? Тетсуя, ты дурак? Куроко без выражения смотрел в ответ. Без привычной улыбки, сосредоточенным и хмурым, Ичимару казался непривычным. — Я ровным счетом ничего не обещал, пойдем, — дернул плечом Тетсуя, пытаясь высвободиться из крепкой хватки. Гин продолжал испытующе смотреть в глаза друга и Куроко нехотя добавил: — У меня в любом случае были разногласия с текущим руководством Готея, и мы решили их к обоюдному удовольствию. — Ты дурак, Тетсуя, — кивнул сам себе Гин и сгреб друга в объятья. Куроко стиснул его в ответных объятьях, чувствуя, как дрожат под ладонями чужие лопатки. Ичимару стоял, уткнувшись лбом ему в плечо. Приказы Ямамото и отчет по императорским кварталам валялись у них под ногами бесполезным бумажным мусором. Обратно они поднимались вместе, медленно и неторопливо — Куроко с каждым шагом было все сложнее, пальцы судорожно сжимали помятые, подобранные с пыльного пола листы. Гин придерживал его за предплечье, не давая сверзиться с крутых каменных ступенек. От улыбки бывшего капитана девятого отряда желающие пообщаться поближе заключенные меняли траекторию своего движения, делая вид, что они просто мимо проходили. Уже на выходе их встречала Сой Фонг. Лицо ее, прежде вечно хмурое, лучилось довольством. Маленькая женщина стояла, прислонившись спиной к двери и не собираясь давать им пройти мимо. Куроко встретил ее полный самодовольства взгляд равнодушно и спокойно. Капитан второго отряда и будущий капитан отряда Омницукидо торжествовала. Наконец-то должность, которую она по праву считала своей, пришла в ее руки! Жалкий выскочка, недостойный внимания Шихоин-сама, больше не встанет на ее пути. На пальце Сой Фонг поблескивал коготь шикая. — И что, стоил этот предатель должности капитана отряда Омницукидо? — рядом едва слышно потрясенно выдохнул Гин. Тетсуя смерил ее взглядом с ног до головы, едва заметно скривился и отстранено произнес: — Тебе не понять, — и спокойно прошел мимо, утягивая за собой Ичимару. Момент триумфа Сой Фонг был безвозвратно испорчен, но Тетсуя этого даже не заметил. Он с трудом шел вперед и напряженно думал, как же теперь защитить Кагами и Кисе… ++ Ичиго неторопливо шагал в школу и чувствовал нереальность происходящего. После блистательной вылазки в Уэко Мундо, после впечатляющей победы над Айзеном он торопился на самые обычные занятия, готовил доклад по биологии, решал геометрические задачи и вникал в литературные произведения. Битвы, горячащие кровь, будящие азарт казались куда более важными и настоящими. Но Орихиме возвращена домой, Айзен побежден силами двух бойцов, а временный шинигами спешит в школу. Дни этих испытаний были богаты на потрясения — осознание места работы его любимого дяди, невольное уважение к Акаши и, что самое потрясающее, неожиданные вести о его родном отце. Он застал его в доме, пытающимся влезть в гигай. На плече Ишшина, поверх стандартной формы шинигами, прижатое металлическим щитком, болталось подранное хаори. В тот день отец впервые говорил с ним без дурачеств и притворства. Его серьезный тон и веские фразы особо контрастно смотрелись с легкомысленной розовой рубашкой в красный цветочек. И сейчас полукровка шинигами и квинси шагал в школу. Там его ждала восторженно краснеющая Орихиме, Чад, смотрящий на него с немым укором — еще бы, друг не позвал, хотя они обещали драться друг за друга. А еще там был Исида. Хмурая морщинка, казалось, поселилась у него на лбу, лицо стало неожиданно жестким и отчужденным, а сам Урю — каким-то загнанным. И Ичиго понятия не имел, что со всем этим делать.