Выжить после смерти

В целом Аомине Дайки даже любил свою нынешнюю не-жизнь. Да, драки с Гриммджоу для него стали почти обыденностью, они вновь притерлись настолько, что больше не могли удивить друг друга, а каждый бой скорее походил на танец. Но у него были хоть какие-то драки, не то что раньше! А если вспоминать славную драку с тем Кагами, так и вообще можно назвать последние месяцы не-жизни Дайки счастливыми. А вот Улькиорра и Мурасакибара вернулись из мира живых даже непотрепанными и Аомине невольно разочаровался в этом Куросаки Ичиго. Он был не слаб, раз поцарапал Атсуши, но не слишком силен, раз не смог сражаться дальше. Из отчета Шифера было ясно, что что-то с пацаном было сильно не так… И Айзена устроил этот отчет. Владыку устроил, а вот Аомине нет. После возвращения парочки разведчиков с Грунта в Лас Ночес вообще ничего не происходило. Да, они собирались попить чаю (настоящий Байча, заваренный по всем правилам!) и поговорить о великом предназначении арранкаров, запрете появляться на Грунте, но все это казалось Дайки невыносимо скучным мероприятием! На третий день невыносимого безделья Аомине с самым независимым видом пошел в комнаты к Гриммджоу, пинком распахнул дверь. Подозрительно оглядевшись, он аккуратно прикрыл дверь ногой и предложил лежащему на кровати Джагерджаку: — Пошли на Грунт, тоже на Куросаки посмотрим? Рука Гриммджоу, в момент открытия двери ухватившая оружие, чуть расслабилась, он сел в кровати, смачно зевая, зарылся во взъерошенные голубые волосы рукой и лениво поинтересовался: — Думаешь, за эти несколько дней мальчишка улучшил свои навыки? Дайки прекрасно видел, как в глубине голубых глаз мягко разгорается предвкушение. — Но нас же это не остановит? Тем более, после визита Мурасакибары он наверняка пригласил сильных друзей. Гриммджоу торопливо поднялся с постели, во мгновенье ока натянул форму и поинтересовался: — И почему мы до сих пор в Лас Ночес? Они шли по коридорам Лас Ночес, старательно делая вид, что просто идут в очередной раз подраться где-нибудь за пределами купола. Перебрасываясь ничего не значащими фразами, они равнодушно кивнули дежурящему у выхода арранкару и умчались в сонидо за ближайший бархан, чтобы открыть гарганту. Черный зев межмирового прохода послушно растянулся, пропуская обоих пустых. Они неторопливо шли по плиткам, формируемым их реацу, предвкушая хорошую драку. — Послушай, — вдруг произнес Гриммджоу притормаживая. — Кто из нас будет сражаться с Куросаки? Аомине нахмурился, а потом просветлел: — Давай посмотрим, на кого первого кинется. Джагерджак кивнул и заторопился вперед. Зев гарганты распахнулся в мире живых как-то вдруг. Они синхронно выступили в окутанный сумерками Генсей, переглянулись и высвободили всю свою реацу, заставляя море отрицательной энергии прокатиться по небольшому городку. Чувствуя множество владеющих реацу душ, Аомине нахмурился: — Что-то полно слабаков, о которых даже мараться не хочется… — Гарганта в лес меносов? — предложил Гриммджоу, не желая отвлекаться на всякие мелочи. Дайки согласно кивнул и они встали спиной к спине, настраиваясь на открытие межмирового прохода. Аомине чувствовал, как под давлением его реацу на южной окраине Каракуры трескается ткань мира живых, распахивая зев гарганты. Удовлетворенно хмыкнув, седьмой из Эспады устроил еще один разрыв на западе, там, где за горизонтом почти скрылся алый солнечный диск. Из разрыва, устроенного Гриммджоу на севере, высунулся первый пустой, заставляя содрогнуться подоспевающих шинигами от полного голода воя. Вслед за ним из всех разрывов разом ринулись низшие пустые. За их спинами, неловко расширяя гарганту руками, вперед пытались прорваться меносы. Дайки чувствовал, что где-то там, за спинами черных гигантов таятся адъюкасы. — Теперь шинигами заняты, — удовлетворенно обронил Джагерджак. — А мы ждем Куросаки. Они стояли высоко в воздухе, чувствуя, как у каждой гарганты вспыхивают сражения. Реацу шинигами сталкивалась с реацу пустых, заставляя содрогаться землю. Первый высунувшийся в мир живых менос сформировал луч серо, уничтожая все на пути на много метров вокруг. Шинигами боролись за свои жизни и жизни людей, а пустые просто хотели жрать и им было все равно, кого именно. Дайки стоял плечом к плечу с Гриммджоу, чувствуя себя также, как когда-то давно, когда им приходилось на пару удирать от толп пустых, посылаемых ублюдком-Баррганом. Где-то меж ребер зрел азарт, распирая радостным предвкушением. Аомине был уверен, что Джагерджак чувствует ровно тоже самое. Они всегда были на одной волне. Три ярких огня несоизмеримо сильных по сравнению с остальными реацу стремительно двигались в их сторону. Горячие схватки, которые можно было чувствовать по колебаниям реацу, вспыхивали все чаще, Аомине уже чувствовал смерть не только пустых, но и первых шинигами. Это мало его волновало — слабаки умирают, сильные продолжают жить. У южной гарганты, возле которой только уничтожили меноса, вспыхнула реацу уровня вастерлорда. И один из стремительно приближающихся носителей, показавшихся Дайки смутно знакомым, отделился, направляясь в ту сторону. Оставшиеся два появились непозволительно близко. — Не стоило приглашать нас на встречу таким экстравагантным способом, — ослепительно улыбнулся шинигами, картинным жестом поправляя светлые волосы. В свете луны блеснула металлическая сережка. В шаге от него, будто бы невольно закрытый широкой спиной, застыл Куросаки Ичиго, их сегодняшняя цель. Он был также хмур и серьезен, как им показал Улькиорра, но твердо держал руку на мече, не грозясь свалиться от приступа непонятной мигрени. — Тебя никто не звал, — грубо оборвал Гриммджоу все еще улыбающегося мужчину, который совершенно точно Куросаки Ичиго не был и стоял на пути Джагерджака. — Это было весьма невежливо с вашей стороны, — надул губы шинигами. Аомине, не обращая внимания на театр одного актера, повернул голову в сторону того, третьего, который умчался спасать слабаков. Спасать слабаков… — Может быть… — Кагами! — счастливо оскалившись, рванул в сторону Аомине. — Дарю Куросаки и этого слабака тебе, Гриммджоу! У меня есть незаконченное дело! — Не так быстро! — мгновенно перегородил дорогу Дайки светловолосый шинигами. Он улыбнулся, щуря глаза и предположил: — Аомине Дайки-сан?.. — Ого, Кагами рассказывал тебе?.. — поинтересовался арранкар, чувствуя, как азарт пенится в груди, грозясь выплеснуться наружу. Тайга явно живописал своему приятелю ту замечательную битву. Гриммджоу и Ичиго одинаково нетерпеливо хмурились, поглядывая в сторону застывших спорщиков. — Рассказывал, — согласился шинигами, все также обворожительно улыбаясь. — И я не могу позволить тебе причинить вред моему капитану. — Твоему капитану? — хмыкнул Аомине. — В прочем, не важно. Ты даже не лейтенант. Слабаки, — он резко рванул вперед, собираясь насадить шинигами на теккокаги, — должны дрожать в стороне. Длинное мгновение спустя, когда он уже почти почувствовал, как когти его оружия разрывают чужую плоть, как хрустят под ними ребра, шинигами молниеносно ушел в сторону, с разворота ударяя его рукоятью занпакто. — Ну прости, что меня разжаловали, — обиженно ответил жрец смерти, надувая губы. Резкий маневр и сильный удар, который хорошенько помял ребра Дайки будто бы ничего не стоил шинигами. — Я всего-то чуть не убил капитана, а они тут же повязку отбирать! Впечатлительные… — Тебя разжаловали? — взволнованно спросил Ичиго, на мгновение забывая, где он и кто вокруг. — Ох, Куросаки-ччи, это такие мелочи. Перевели в пятый отряд, под крылышко к Кагами-ччи, — махнул рукой в сторону Рета и вновь молниеносно увернулся от следующей атаки Аомине, на сей раз контратакуя лезвием. Дайки глубоко вдохнул и оскалился. Этот шинигами был определенно неплох. — Этот — мой, — указал он подбородком на светловолосого шинигами. — Не буду мешать. Гриммджоу счастливо оскалился, глядя, как исчезает в сонидо друг и как следом за ним спешит в шунпо шинигами. — Куросаки Ичиго. Как думаешь, кто сильнее: ты, или тот парень, к которому торопился Дайки? — рыжий свел брови сильнее и Джагерджак хмыкнул. — Можешь не отвечать, я прикончу тебя и пойду сравнивать. Ичиго нахмурился, покрепче перехватывая Зангецу, но пока не нападал. Гриммджоу несколько секунд стоял, покачиваясь с пятки на носок, с интересом прослеживая, как все больше сдвигаются светлые брови. — Так и будешь стоять? — рыкнул Джагерджак, скалясь. Он стремительно рванул вперед, резко впечатывая ступню в живот временного шинигами. Ужасающе сильный удар выбил из легких воздух, парень пролетел десяток метров, впечатываясь в стену высотного дома. Чувствуя, как крошится под спиной балконное стекло, Ичиго перевел мутный взгляд вперед и успел выхватить звериный оскал арранкара, готового к следующему удару. Мгновенным шунпо Куросаки переместился с линии атаки Гриммджоу, который впечатал кулак в стену, оставляя в ней приличных размеров дыру. Брезгливо тряхнув рукой, чтобы сбросить каменную крошку, Джагерджак легко уклонился от широкой дуги занпакто Куросаки, впечатывая в челюсть рыжего кулак. На краткие мгновения Ичиго, казалось, потерял сознание. Ощущение стремительного полета прервал высокий фонарь, прогнувшийся под телом временного шинигами. Лампа, вспыхнув, взорвалась, а столб опасно закачался. Окончательно потерявший опору Куросаки рухнул на землю. — Пожалуй, Улькиорра был прав, ты никчемный слабак, — засунув руки в карманы, Гриммджоу чуть наклонился перед, неторопливо шагая к лежащему на асфальте Ичиго. — Надеюсь, Аомине еще не добрался до Кагами и я успею первым. Чувствуя, как приближается ужасающе-давящая реацу, Куросаки, превозмогая боль, вскочил на ноги, перемещаясь за спину к арранкару и рявкнул: — Банкай! — только мелькнула реацу, завиваясь вокруг временного шинигами. Гриммджоу резко повернулся к противнику лицом, отклонил голову назад и влево, скаля острые зубы. В голубых глазах вспыхнул затухнувший было огонек азарта. Ичиго рванул вперед в шунпо, молниеносно перемещаясь к противнику, собираясь пронзить его катаной, но Гриммджоу лишь резко дернул рукой, перехватывая лезвие. На его ладони, крепкой хваткой схватившей металл, Куросаки не заметил и царапины. Губы арранкара разъехались шире, он резко дернул меч в сторону, проворачиваясь вокруг своей оси. Резкий рывок, и вот уже Куросаки почти кубарем летит вниз по улице, с трудом тормозя на асфальтовой дороге. Клубы пыли и каменный крошки, оставленные Ичиго, заставляли его почти ослепнуть. Он крепче перехватил Зангецу, и резким шунпо поднялся в воздух, вглядываясь в дорогу, оставленную внизу. Арранкар мгновенно появился рядом, метя кулаком в лицо. Ичиго мелькнул в шунпо, а затем резко нанес рубящий удар, который Джагерджак, удовлетворенно улыбаясь, вновь остановил голой рукой. — Да кто ты такой?! — в сердцах крикнул Куросаки. Гриммджоу ухмыльнулся шире и резко извернулся, вколачивая голень в живот временного шинигами. Удар оглушил и ослепил. Бордовая кровь брызнула изо рта, а тело временного шинигами, вращаясь и набирая скорость, полетело вниз, на дорогу. Сбив своим телом светофор, Ичиго рухнул на перекрестке, оставляя своим телом крупный кратер. Пошатываясь и превозмогая боль он встал, силясь держать Зангецу ровно. Азартно ухмыляясь, Джагерджак рванул вперед сверху, постепенно набирая скорость, и Куросаки, напрягая все свои силы, отвел катану в сторону, готовясь атаковать. Сильный замах мечом Гриммджоу блокировал запястьем, и резким рывком впечатал ступню в лицо шинигами. Боль ослепила Куросаки, заставляя кричать. Он катился по асфальту, оставляя вмятины и борозды, врезался в ограждение. Несколько долгих секунд он позволил себе отдохнуть, чувствуя, как обжигающе болят наверняка сломанные ребра, как тянет отбитые органы. Дрожащей рукой он нащупал погнутый металл ограждения и попытался приподняться, слыша, как приближается к нему противник. Джагерджак шел вперед неторопливо, но неотвратимо, довольно щуря голубые глаза. Трясущаяся рука не могла удержать веса Ичиго и он остался сидеть на земле, опираясь на меч. Гриммджоу поднял его за грудки, приближая к себе поплывшего от боли противника. — И это все, на что способен твой банкай? — спросил он, скалясь. Сжавшиеся в точку зрачки казались почти невидимыми. — Не разочаровывай меня, шинигами! Арранкар резко вздернул противника вверх, подкидывая, а затем еще раз с разворота ударил в живот. Несопротивляющийся Куросаки пропахал собой борозду, останавливаясь через добрый десяток метров. Боль Ичиго отступила куда-то на задний план, он все глубже погружался в ощущение собственной беспомощности. Слабости… Но он же не слаб! «Встань и сражайся!» — звенел в его голове голос Кисе. Поднятые телом клубы пыли мешали разглядеть Джагерджаку противника. Он, вглядываясь в смутные очертания тела, еще раз спросил: — Банкай всего лишь увеличивает твою скорость, я прав? Пыль расходилась, но мальчишки, безвольно лежащего в оставленной его телом яме, видно не было. — А? — неподдельно удивился Гриммджоу, всматриваясь в завесу. Стоящий среди клубов пыли мальчишка, направивший на арранкара оружие, был для него полной неожиданностью. — Гетсуга Теншоу! — рявкнул Куросаки и с кончика его оружия сорвалась смертоносная черно красная волна. Джагерджак лишь успел широко распахнуть глаза и прикрыть руками лицо. Руки и грудь, которых коснулась атака, были будто стесаны песком. — Что за хрень сейчас была? — убирая скрещенные перед лицом руки, спросил Гриммджоу. Среди рассявшейся пыли, широко расставив ноги и тяжело дыша, стоял Ичиго. В глазах, прежде просто сосредоточенных, теперь стояла решимость. Улыбка арранкара стала почти такой же широкой, как в самом начале. — Улькиорра не упоминал об этом в своем отчете, шинигами. — Я все еще разочаровываю тебя, арранкар? — расплылся в широкой агрессивной ухмылке Куросаки. Запрокинув голову, Гриммджоу искренне рассмеялся, демонстрируя впечатляющий оскал. Маска в виде половины острозубой челюсти открывалась в такт его словам: — Уже нет. Теперь у меня есть причина, чтобы убить тебя. ++ Кисе резкими скачками мчался за противником. Кагами и вправду рассказывал о том, как они сражались и Рета был впечатлен. Впечатлен, но не напуган. Где-то в груди тлел азарт, вспыхнувший, когда Аомине резко затормозил, пытаясь с разворота насадить шинигами на когти своего оружия. Мелькнув в шунпо, Кисе пропустил удар мимо и сбил отведенную руку противника занпакто в ножнах. Дайки разорвал дистанцию и оскалился: — Я надеюсь, ты стоишь всех своих фразочек, крутой парень*, — в голосе сквозило пренебрежение, он резко дернул руками, только блеснули в свете луны лезвия теккокаги. Рета, чувствуя абсурдность происходящего, рассмеялся. — Давай проверим, — улыбнулся он, картинно отбрасывая челку резким движением головы и вынимая катану из ножен. Желтые глаза смотрели холодно и оценивающе. Взгляд шинигами чем-то напоминал Аомине взгляд Айзена, только не хватало насмешки. Стойка у шинигами была уверенной, привычной, будто вбитой в подкорку. Каков бы не был в бою этот парень, опыт у него точно был. Бывший лейтенант, едва не убивший капитана… Поход на Грунт точно не был бесполезным! Сначала Аомине прикончит этого, а затем и до Кагами дойдет черед! Растягивая губы в совершенно диком счастливом оскале, Дайки резко дернулся вперед, метя лезвиями в левое плечо противника. Шинигами рефлекторно дернулся в сторону, одновременно отбивая теккокаги и напарываясь на подставленную левую руку. Лезвия едва прочертили на руке Кисе несколько царапин. Рета бросил короткий взгляд на распоротый рукав, а затем, хмыкнув, выхватил ножны из-за пояса, сжимая их за середину левой рукой. Лакированное дерево надежно закрыло предплечье. Аомине тем временем отдернул руку к себе и, метя в голову, стремительно выбросил кулак вперед, метя в незащищенное горло. Кисе блокировал сокрушительной силы удар ножнами, одновременно нанося колящий удар, остановленный Дайки другой рукой, только вспыхнули в темноте искры. Они кружили высоко в воздухе на пределе своих возможностей, используя только навыки и почти не задействуя реацу. При каждом столкновении лезвий сила удара высекала искры, на ножнах занпакто шинигами уже осталось несколько серьезных вмятин и длинная трещина, Аомине, поглощенный азартом боя, почти не чувствовал, как медленно бежит кровь из распоротого плеча. Изо рта Реты уже вырывалось тяжелое дыхание, пот заливал Дайки глаза. Это была, определенно, одна из самых интересных битв в его долгой истории сражений! С каждым отбитым ударом, с каждой новой атакой Аомине чувствовал себя все счастливее, скалился все шире. Противник щурил хищно желтые глаза, лицо его утратило напускную мину. Серьезный, сосредоточенный на бое он выглядел куда искреннее себя прежнего. Очередное бесполезное столкновение оружия — они уже некоторое время не могли задеть друг серьезно, оставляя лишь мелкие царапины, Дайки разорвал дистанцию и, переводя дыхание, скомандовал: — Усложним задачу. Серо! — и с языка пустого сорвалась смертоносная темно-синяя волна реацу. Кисе резко дернулся в сторону, мгновенно перемещаясь в шунпо за спину противнику и, взмахивая рукой, едва слышно произнес: — Хадо номер пятьдесят четыре, Хайэн! — в спину арранкару устремился овальный заряд огня. Прерывая свою атаку, Аомине развернулся, принимая удар на когти. Огонь обтек его, не причиняя никакого вреда. Легко коснувшись пальцами распоротого плеча, обмакивая их в кровь, он наставил руку на Кисе и рявкнул: — Гранд рей серо! — с ладони сорвалась огромная волна темно-синего пламени, извиваясь и вращаясь она почти накрыла Рету, который в самый последний момент успел использовать шунпо. Душераздирающе пахло паленными волосами, рукава формы тлели от жара, которого тело шинигами избежало чудом. Кисе тяжело дышал, сжимая вспотевшей рукой чуть обугленные ножны. — Шикай? — с насмешливым оскалом предложил Дайки, взмахивая своим смертоносным оружием перед носом противника. Рета резко отскочил и чуть не рухнул спиной в открывшуюся гарганту, из которой с привычной улыбкой на лице величественно вышел Гин. Подавив желание поздороваться с тайчо как полагается, Кисе разорвал дистанцию с обоими противниками, напряженно сжимая занпакто и ножны. Гин сделал несколько шагов и, все также улыбаясь, спросил: — Аомине Дайки, разве Айзен-сама не приказал оставаться на территории Лас Ночес? Потерявший весь пыл арранкар заткнул теккокаги за пояс и протянул: — Не припоминаю такого. Улыбка Гина дрогнула и он дернул головой, указывая на гарганту, все еще открытую за спиной. Аомине, фыркнув, покорно шагнул в межмировой проход, на прощание одарив шинигами предвкущающей улыбкой и фразой: — Еще пересечемся, шинигами. — Буду ждать, Аомине-ччи, — крикнул в ответ Рета, наблюдая, как замыкается за спиной пустого гарганта. — Поздравляю с назначением, Кисе-кун, — вежливо кивнул ему Гин, исчезая в шунпо. Рета, несколько секунд осознавая происходящее, неверяще тряхнул головой и наконец замер, прислушиваясь к реацу. Куроко и Кагами сражались с каким-то очень сильным пустым, впрочем, почти победив его, а реацу Куросаки, и без того нестабильная, скакала, изменяя параметры почти каждую секунду. Чертыхнувшись, Рета зарылся пальцами в оплавленные волосы, и стремительно унесся на помощь к подопечному. ++ Куросаки продолжал ухмыляться, а затем замер, вновь слыша голос пустого. Черная пелена, будто чернилами, принялась постепенно заволакивать обзор. — Чему ты радуешься, И-чи-го? — нараспев спросил его дребезжащий голос пустого. — Подожди еще чуть-чуть, — закрывая ладонью глаз на котором на краткие мгновения будто бы проступили очертания маски, а склеру начал стремительно окрашивать мрак, негромко скомандовал Куросаки. — Как долго ты еще будешь мне мешать? — ответил ему внутренний пустой. Ичиго тряхнул головой, отстраняясь от чужого голоса, пытаясь просчитать, как лучше действовать и как быстрее победить противника. Две или три атаки, прежде чем он захватит тело?.. Пустой давил все сильнее, заставляя потерять из виду застывшего в воздухе арранкара. Куросаки с трудом боролся с чернотой, заливающей глаза. — Эй, как долго ты еще будешь стоять, шинигами? — окликнул его Гриммджоу недовольно. Ичиго дернул головой, заставляя внутреннего пустого немного отступить и вдруг разглядел рядом с Джагерджаком застывшего Ичимару Гина. До Ичиго донесся кажущийся далеким голос шинигами-предателя: — Гриммджоу Джагерджак, разве Айзен-сама не приказал оставаться на территории Лас Ночес? — Не помню такого, — независимо отведя глаза, огрызнулся арранкар. — Ну один в один, — хмыкнул Гин и открыл гаранту. Гриммджоу без удовольствия шагнул следом за Ичимару, больше не обращая внимания на Куросаки. — Ты куда?! — рявкнул Ичиго, больше не чувствуя давления своего пустого. — Заткнись, — как от надоедливой мухи отмахнулся от него арранкар. — Я возвращаюсь в Хуэко Мундо. — Не ври, — рявкнул Куросаки что есть сил: — Ты пришел в мир живых, напал на нас, а теперь просто уходишь? Да ты просто издеваешься! Тащи свою задницу сюда! Мы еще не закончили! Гриммджоу остановился в гарганте, обернулся и бросил: — Не глупи. Я ухожу и только по этому ты еще жив, Шинигами. Ты ранен куда сильнее меня, сможешь использовать ту свою атаку еще раза два или три, — Ичиго дернулся, не понимая, как этот пустой так четко просчитал его. — Даже если ты снимешь тот предел, ты не сможешь победить меня в высвобожденной форме. Просто запомни мое имя и молись, чтобы больше никогда его не услышать, потому что в следующую нашу встречу ты умрешь. Меня зовут Гриммджоу Джагерджак. Перед лицом скалящегося арранкара схлопнулась гарганта и Куросаки остался стоять в одиночестве, посреди разрушенной улицы. Склера левого глаза была все также наполовину залита тьмой, адреналин, поддерживающий его в сознании отхлынул, оставляя лишь боль и слабость. Покачнувшись, он начал заваливаться вперед. Уже почти ткнувшись носом в землю, он почувствовал крепкую хватку. Будто бы издалека донесся обеспокоенный голос: — Ну как же так, Куросаки-ччи. Тряхнув головой, временный шинигами поднял голову, встречаясь с обеспокоенными желтыми глазами. — Я проиграл, — слабо уцепился за предплечье Кисе Ичиго. Он чувствовал, что рукав косоде шинигами задеревеневший от крови. — Ты жив, значит ты победил, Куросаки-ччи, — качнул головой Рета. — Если бы ты был на моем месте, ты бы так не говорил, — слабо фыркнул Ичиго и Кисе резко выдохнул, отводя глаза. Взгляд Куросаки, предельно серьезный и будто больной, смотрел куда-то мимо Реты. — Я опять не смог никого защитить. Не смог победить тех, кто напал на нас. Я проиграл.