Выжить после смерти

Куроко Тетсуя неторопливо шел в сторону дома семьи Куросаки, морально готовясь к очередному потрясению. После пламенных взглядов Акаши на поле боя, который, наконец, понял, что капитан отряда Омницукидо вряд ли согласился бы отдать сам себя в чужие руки. После разбора полетов с Ямамото, который выяснял, как именно связан Тетсуя с беглецами, почему помогал риока, почему настаивал на подмоге для войск на Грунте, почему не сказал о предательстве Айзена раньше. После косых взглядов всего старшего офицерского состава, внезапно прозревшего относительно его должности. После всего этого Куроко просто хотелось лечь и уснуть, чтобы проснуться в мире, где никто не будет реагировать на него, как на какое-то пугало. Но стоило дать объяснения еще и дорогому племяннику. С Акаши они обменялись многозначительными взглядами. Сейджуро едва склонил голову, признавая, что партия разыграна достойно. Также ясно было, что капитан третьего отряда не считал, будто война окончена. Куроко со дня на день ожидал нового письма с условиями о сотрудничестве. Как бы не хотелось уничтожить Акаши, он был слишком масштабной фигурой, чтобы с ним не считаться. Они оба это понимали. Ямамото-сотайчо начал допрос прямо на поле, сразу после того, как раненых транспортировали в бараки четвертого отряда. Тетсуя отделался фиксирующим корсетом и легким обезболивающим кидо. Стоя навытяжку перед капитаном Готея тринадцать посреди изрытой взрывами поляны, Куроко чувствовал, как марево боли постепенно застилает сознание, он упорно докладывал о своих действиях, подавая их так, будто узнал о предательстве Айзена тогда же, когда в Генсее пропала Рукия. Это давало логичное объяснение всем его поступкам. Обожженную ногу Тетсуя чувствовал слабо, едва на нее опираясь, ребра постепенно давали о себе знать. Со всех сторон на него устремлялись взгляды — недоуменные, опасливые, восхищенные и один злорадный. Сой Фонг скалилась, демонстрируя белые зубы. В какой-то момент Куроко покачнулся, но удержался на ногах, продолжая отвечать на вопросы старика. Кенпачи моментально выступил вперед, чуть запрокидывая голову. Взгляд болотно-зеленых глаз уперся в безмятежно-спокойное лицо Уноханы, а затем он насмешливо уличил ее в отсутствии оказания медицинской помощи. На этом допрос Тетсуи, с трудом удерживающим себя в вертикальном положении, был окончен. На этот день. Когда допросы кончились, а ребра поджили, Куроко сорвался на Грунт. Сорвался, чтобы медленно брести под палящим августовским солнцем в сторону дома семейства Куросаки. Он даже с Киске толком не поговорил. Они просто простояли минут десять, молча глядя друг другу в глаза. Тетсуя вглядывался в серую радужку, пытаясь найти сожаления или хоть какие-то колебания. Но чужие глаза были предельно спокойны. Урахара серьезно смотрел на него из-под полы шляпы, не говоря ни слова. И глава отряда Омницукидо просто ушел. О чем теперь говорить?.. Он шел под палящим солнцем, прикрывая глаза рукой. Асфальт почти плавился, воздух дрожал от жаркого марева и в гигае становилось все некомфортнее. Взъерошив влажные от пота волосы, Куроко оттянул горловину футболки и начал обмахиваться папкой с документами, в попытке обдуть тело хоть каким-то подобием прохладного воздуха. В кармане звенела местная мелочь, и Тетсуя надеялся увидеть лоток с мороженым, чтобы хоть как-то охладиться. Весь город будто вымер, люди просто не желали жариться на улицах. Дом Куросаки был все ближе и Куроко невольно замедлял шаг, затем решительно встряхнулся, ускорил шаг и толкнул дверь. — Я дома! — негромко произнес он, закрывая за собой дверь. Из гостиной доносился негромкий голос Ишшина и прохладный ветер от кондиционера. Куроко сделал несколько шагов, прислоняясь плечом к дверному проему. Бывший Шиба едва ли не впервые в жизни серьезно смотрел сыну в глаза и также серьезно говорил: — Я слишком поздно почувствовал пустого у нашего дома. Рукия, как шинигами офицерского уровня, должна была с ним справиться, так что я не беспокоился. Но она умудрилась проиграть и втянуть во все это тебя! Ичиго откинулся на спинку кресла, скрестив руки на груди и закинув ногу на ногу. Вся его поза почти кричала об отрицании, закрытости. Он несколько секунд молчал, а затем решил уточнить: — Я — сын шинигами и квинси? Ишшин сначала кивнул, а затем задумчиво произнес: — Технически, Масаки нельзя назвать квинси после того, что сделал Урахара, чтобы сохранить ей жизнь. Главное, Ичиго, ты сын самой прекрасной женщины. Куросаки-младший отвел взгляд и несколько секунд молчал, а затем произнес: — И почему ты не говорил об этом раньше? Ишшин хмыкнул: — И как ты себе это представляешь? «Сынок, на самом деле я капитан, потерявший все свои силы, а твоя мама — квинси. Кстати, ты сделал уроки?». Эта информация ничего не значила. Ровным счетом. Ичиго плотнее скрестил руки на груди, все еще не глядя на отца: — А Тет-аники? Почему он молчал? Когда я уже получил силы, он же приходил? — Приходил. Когда Исида-младший сломал приманку и вызвал массовое нашествие пустых. Отряд, который охранял вас с Рукией, настаивал на ликвидации Урью. Куроко отклеился от косяка, входя в комнату. Ичиго вскинул на него горящий яростью взгляд: — Тет-аники! — Здравствуй, Ичи-тян, — болезненно улыбнулся Куроко, устраиваясь на соседнем кресле. Папка приземлилась на журнальный столик и шинигами сцепил пальцы, в попытке подавить волнение, плещущееся где-то в груди. — Я не маленький! — зло рыкнул Куросаки-младший и Тетсуя согласно кивнул. — Так почему ты мне не сказал? — Ичи-тя… — начал Куроко, но поймав сердитый взгляд мальчишки, исправился: — Ичиго… Пойми меня правильно, то, что я бываю в Каракуре — тайна. Здесь я брат Куросаки Масаки, не больше. Ичиго нахмурился и резко бросил: — Но когда я стал шинигами, почему ты не сказал? Куроко положил пальцы на виски, переживая внезапную вспышку головной боли. Кондиционер непрерывно дул, становилось все холоднее. Ледяные пальцы почти не гнулись, губы немели. Тетсуя просто не знал, что ответить. Что он привык скрывать все и от всех? Что если бы он пришел в этот дом, как глава отряда Омницукидо, то был бы обязан уничтожить извращенную шинигамикой душу? Что беглянку нужно было бы схватить и транспортировать в Готей? Что у него есть враги, которые с радостью ударили, едва поняли, что они связаны? Собравшись с мыслями, мужчина неторопливо произнес: — Я был здесь дважды. В первый раз приносил таблетки, которые должны были исправить последствия шинигамики, — Ичиго открыл было рот, чтобы сказать, что никаких таблеток не было, а потом вспомнил странный вкус пищи и замолк. — Во второй раз изучал действия квинси Исиду Урью и их последствия. Тетсуя отвел взгляд, не решаясь смотреть в яростные карие глаза. Он правда не видел тогда смысла говорить, что он шинигами. Это только подвергло бы Ичи большей опасности. Куросаки-младший смотрел на застывшего в неловкой позе Куроко. Тетсуя сидел на самом краю дивана, ломанно и скованно сплетая и расплетая пальцы. Тонкие розовые губы сжимались в тонкую нитку. Глаза без выражения смотрели куда-то в пол. Дяде было явно не по себе, но он также явно не жалел о своем решении. Изнутри поднялась волна ярости, Ичиго резко вскочил, схватил Куроко за грудки, ловя растерянный взгляд голубых глаз и выдернул его из кресла. Тетсуя не пытался сопротивляться, руки его безвольно висели, фарфоровое лицо будто не отображало вообще никаких чувств. Тряхнув Куроко, Куросаки-младший вылетел из комнаты, захлопывая за собой дверь. Уже с топотом поднимаясь по лестнице, Ичиго расслышал ровный голос Тет-аники: — Ишшин, я, пожалуй, пойду. Отец говорил ему что-то в ответ, но временный шинигами не собирался слушать. Он влетел в свою комнату, захлопнул дверь и рухнул на кровать. Почему Тет-аники не сказал ему? Сжатые в кулаки руки чесались и, подхватив подушку, Куросаки принялся месить ее кулаками. Почему? Почему?! — Если бы я только знал! — выдохнул он вслух, продолжая колотить подушку. — Что бы изменилось, Ичиго? — спокойной спросил его Ишшин, стоя в дверях. — Стучать не учили, старик? — недовольно выдал Куросаки-младший, яростно отбрасывая подушку в сторону. Она упала далеко от кровати. — Что бы изменилось, если бы ты знал, Ичиго? — спросил еще раз Шиба, проходя в комнату. Отодвинув стул, стоящий возле письменного стола, Ишшин уселся на него задом наперед, устраивая руки на спинке. Испытующий взгляд карих глаз уперся в сына, а пальцы скользили по корешку черной папки. Ичиго замолчал, пытаясь сформулировать ответ. Сквозь жгучую обиду на любимого старшего брата, скрывавшего такие важные вещи, с трудом пробивался здравый смысл. — Ну, я бы мог на него рассчитывать в Готее, — несколько растеряно начал Куросаки-младший. — И быть еще неосторожнее? — уточнил Ишшин. — Ну нас же не поймали! — резко возразил уязвленный Ичиго. Куросаки-старший молча бросил сыну папку, а затем мягко и серьезно произнес: — Ичиго, Тетсу многое сделал, не злись. Он поступил так, как поступил. Куросаки-младший демонстративно фыркнул, подхватывая папку с кровати. Его отец встал, печально улыбнулся и вышел за дверь. Скоро домой должны были вернуться Карин и Юзу, стоило придти в себя. Ичиго развязал тесемки и рассыпал отчеты по кровати. Подхватив первый, он подавился саркастичным замечанием. В самых простых выражениях Обнаруживший их в западном Руконгае шинигами отчитывался о найденных риока, за которыми он наблюдал и в Генсее. Отбросив лист в сторону, Куросаки взглядом заметался по отчетам. Каждый их шаг контролировался шинигами из отряда Омницукидо! Получается, все, что он делал, он делал со страховкой? Отчет об оказании помощи после боя с Ренджи, отчет об оказании помощи после боя с Кенпачи, заметки о запутывании следов остальных поисковых отрядов… Злость схлынула, исчезла, оставляя в душе понимание. Аники всегда так делал. Всегда пытался оберегать его как будто издалека, будто он ни при чем. Ичиго трясущимися руками сгреб отчеты с пометкой «совершенно секретно». Соленая капля упала на документ, размывая чернила. Ичиго торопливо утер лицо, прикусывая дрожащую губу. От того, что Тет-аники шинигами, он ни капли не изменился. Куросаки-младший выдохнул, чувствуя, как на ресницах вновь набухают тяжелые теплые капли. В груди разливалось облегчение. ++ Иногда Мидорима Шинтаро больше обычного жалел, что попал в эту передрягу в компании старших и самых неадекватных офицеров. Вайзарды колесили по стране, истребляли пустых и были крайне похожи на бродячий цирк. Хиори била Хирако как в полноценном парном клоунском номере, Маширо висела на Кенсее, точно гимнастка, Хачи постоянно что-то ел и был похож на самого большого человека, которого обычно таскал за собой цирк, Лав отжигал одной своей прической, будто с сольным клоунским номером, Роуз нежно улыбался всем подряд, отпуская двусмысленные замечания как самый настоящий сатирик, а Лиза читала хентай и таскала школьную форму, будто подставная зрительница. Вот уж от своего непосредственного начальства Шинтаро такого не ожидал. Мидорима чувствовал себя шпрехштальмейстером*, выходя на сцену изредка и извиняясь за учиненные неприятности. А в голове бузил самый главный клоун, который выворачивал каждую ситуацию наизнанку, непрерывно саркастично комментировал происходящее и не затыкался ни на минуту. Спустя довольно продолжительное время Шинтаро, исчерпав темы для бесед с Хачи, отправился в свободное плаванье, помахав на прощание бродячему цирку «Вайзарды». Разработка кидо не терпела суеты и идиотов, а прежде в жизни Мидоримы было слишком много и того и другого. Контакт с бывшими шинигами он поддерживал постоянный, но не слишком частый. Пару месяцев Шинтаро исследовал ситуацию в послевоенной Японии, примериваясь к разным сферам деятельности, затем решил, чем будет официально заниматься. Подъемные деньги Мидорима неоригинально увел у какой-то банды якудза, пользуясь духовным телом. Обосновался жить он в другом конце Японии, открывая крошечное предприятие, производящее керамику раку. Благодаря накладываемым в процессе создания посуды кидо она получалась куда крепче своих аналогов. Товарным знаком и символом качества служил крохотный щиток с иероглифом «Император*». Шинтаро учился, совершенствовал кидо для клана, разрабатывал стратегии развития клановых кварталов, расширял производство и боролся с пустым. Мерзко улыбающийся парень приходил в каждый его сон, выматывая боями, многозначительными разговорами, скрывавшими двойной, а то и тройной смысл. В сводящем с ума ритме Мидорима жил несколько следующих десятков лет. Он работал, выматывая себя, чтобы провалиться в забытье, из которого его не мог выцарапать пустой. Но чаще приходилось сражаться. Вайзард ощущал, что становится сильнее, но и пустой прогрессировал. Сменился управляющий, новый искренне считал, что служит сыну того самого Шинтаро-сама. А Мидорима, наконец, придумал, как запечатать все свои разработки, чтобы коснуться их мог только адресат. Тогда Акаши получил первое письмо. Руководствуясь замечаниями Сейджуро, Шинтаро принялся разворачивать в Генсее сеть наблюдателей — деликатно вербуя студентов, которые затем разбредались по всей Японии. Параллельно продолжая разработки кидо (что поделаешь, это нравилось ему больше, чем организация шпионской сети), Мидорима наткнулся на странную зависимость некоторых результатов от положения светил. А затем открыл для себя астрологию и влюбился. ++ Куросаки Ичиго сидел в классе, ожидая начало часа классного руководства, положив голову на скрещенные на парте руки и прислушивался к болтовне. Чизуру, широко размахивая руками, убеждала Тацке и Иноуэ, что сегодня к ним придет новый преподаватель и что он имеет какое-то отношение к легендарному Оха Аса. О существовании этого гороскопа знала большая часть Японии. Оха Аса давал довольно точные рекомендации, советуя талисман, счастливый цвет и повествуя о месте в рейтинге знаков зодиака. Твердый мужской голос говорил так убедительно, что к нему иногда прислушивался даже Ичиго. Ровно со звонком в класс вошел высокий темноволосый мужчина в кипельно-белой рубашке с закатанными рукавами и строгих темных джинсах. Несколько долгих секунд Ичиго казалось, что волосы у него зеленые, но такого же среди обычных людей не бывает?.. Мужчина в несколько шагов достиг стола и поставил на его край фигурку манеки-неко, затем повернулся к аудитории и поправил очки перебинтованными пальцами. Девчонки восторженно запищали, но под строгим взглядом насыщенно-зеленых глаз удержались от комментариев. Староста скомандовала поклон и Ичиго вместе с одноклассниками синхронно поприветствовал учителя, не сводя с него глаз. Мужчина скупо улыбнулся и спокойной проговорил: — Здравствуйте! — отвернувшись к доске, он почти не отрывая мела от доски начертал свое имя и вновь повернулся к школьникам. — Меня зовут Мидорима Шинтаро и я ваш новый классный руководитель. «Он действительно такой серьезный***» — восхищенно зашептались за спиной Ичиго девчонки. Чизуру подняла руку и учитель кивнул, призывая ее подняться жестом левой руки с забинтованными пальцами. — Мидорима-сенсей, а какой предмет вы ведете? Мужчина слитным жестом руки поправил очки так, что стекла ослепительно блеснули, и Куросаки невольно восхитился — Исида так пока не умел. — Я преподаю астрономию, — в голосе мужчины слышалось мрачное торжество. Он несколько секунд помолчал, а затем продолжил: — А сейчас представьтесь пожалуйста. Я называю ваше имя, вы встаете, говорите дату, время и место рождения. Если вы не знаете, когда и где родились, самое время уточнить у родителей, я разрешаю использовать сотовые. Школьники зашептались, а от Чизуру послышалось что-то про Оха Аса. Шинтаро улыбнулся куда шире и спокойно произнес: — Да, я собираюсь заняться составлением натальных карт, поэтому пожалуйста, будьте точны в своих данных. Школьники шептались, выясняя друг у друга, что вообще такое «натальная карта». Ичиго, как и часть его одноклассников, достал телефон, набирая номер отца, вслушиваясь в гудки. Ишшин быстро поднял трубку: — Слушаю, — радостно гаркнул он в микрофон. — Меня вызывают в школу? Куросаки с трудом удержался от желания врезать себе ладонью по лицу. Всего один раз ведь вызывали! Теперь всю жизнь вспоминать будет? Краем глаза он уловил, что Мидорима-сенсей пристально его изучает, щуря зеленые глаза. — Нет, старик, — раздраженно отклонил вопрос отца Ичиго. — Подскажи мне, когда и где именно я родился. — Сынок, ты чего? Мы же праздновали твой день рождения недавно. Ты забыл дату? Желание врезать ладонью по лицу стало сильнее, но Куросаки-младший пока сдерживался. — Старик, я помню дату. Мне нужно время и место. Ишшин чуть помолчал, а затем вдохновенно начал: — Это был славный июльский день, до предполагаемого срока родов оставалось еще две недели и мы не особо волновались. Масаки порхала по дому, обустраивая твою комнату, — в голосе отца слышалась нерастраченная нежность, и Ичиго невольно улыбнулся, забывая, что вообще-то звонил уточнить время и место рождения. — Она как раз заканчивала вязать пинетки, когда начались схватки. Я перепугался как мальчишка и мы поехали в клинику Рюкену, потому что сам я от волнения не мог вообще ничего. Твоя мама волновалась куда меньше меня, она захватила заранее собранные вещи, вызвала такси и успокаивала меня, пока мы ехали в клинику, — казалось, Ишшину до сих пор стыдно, но одновременно он чрезвычайно восхищен своей женой. — Пока она рожала, я места себе не находил. Рюкен пытался меня подбадривать в своей манере, но у него мало что получалось. Отец замолчал, придаваясь воспоминаниям. После непродолжительной паузы он продолжил: — А потом мне дали на тебя посмотреть. Ты был маленький, сморщенный, на голове три рыжих волосинки, уж орал-то как! — в голосе Ишшина слышалась добрая насмешка и Ичиго невольно покраснел. Все так же нежно отец продолжал говорить: — Тебя отдали обратно Масаки и ты замолк у нее на руках. Она была усталая, но такая счастливая! — голос Ишшина оборвался, он немного помолчал и тихо закончил: — Это был один из самых лучших дней в моей жизни, Ичиго… Куросаки-младший сглотнул, кашлянул и сдавленно попросил: — Ты помнишь точное время моего рождения? — Женщина из родильной палаты сказала, что у нас мальчик без пяти семь, — ответил ему Ишшин и Ичиго представил, как носился по больничному коридору взволнованный отец, то и дело поглядывая на часы. Они немного помолчали, а затем Куросаки-младший тихо сказал: — Спасибо, пап. Мне пора. — Не за что, сынок, — ответил Ишшин и первым повесил трубку. Ичиго почувствовал, как жжет глаза и усиленно заморгал, справляясь со слабостью. Одноклассники вокруг уже почти закончили свои разговоры. Ичиго бережно опустил в сумку телефон и уставился на преподавателя. Мидорима еще несколько секунд смотрел на него, а затем отвел взгляд и Куросаки невольно задался вопросом — неужели все это время их учитель следил за его беседой? Последний из школьников положил трубку, и сенсей начал зачитывать фамилии. Они по очереди поднимались со своих мест, называя дату, время и место рождения. Мидорима быстрыми штрихами перьевой ручки записывал информацию. Когда очередь дошла до Куросаки, их новый учитель вперил в него испытующий взгляд, поправляя очки. Они все называли свои данные, которые Шинтаро скрупулезно записывал. Затем, отсортировав данные в одному ему ведомом порядке, мужчина поднялся о своего стула, вышел из-за кафедры, заложил руки за спину и вдохновенно начал: — Астрономия — великая наука о Вселенной, изучающая расположение, движение, строение, происхождение и развитие небесных тел и образованных ими систем. Это древнейшая наука, люди на протяжении многих веков изучали небеса, интересуясь миром за пределами земного шара. Многовековое изучение небесных тел дало представление об астрологии. Официально астрология не считается наукой, Национальный научный фонд США даже использует ее как эталон лженауки, но все вы замечали, что она работает. Мидорима улыбнулся, вновь сверкнув очками. Прозвеневший звонок спас его от вала вопросов и недовольства прагматика-Исиды. Ичиго шел домой и дивился тому, какие же странные бывают преподаватели. А Мидорима сидел за столом в пустом классе, механически поглаживая голову статуэтки, размышляя над новым членом их маленького закрытого общества. Практически естественно созданный вайзард с тяжелым взглядом карих глаз и бьющей во все стороны реацу. Его, как самого интегрированного в современное общество (к тому же единственного, имеющего настоящие документы) очень просили приглядеть за этим мальчишкой. Любой вайзард мог слететь с катушек в произвольный момент. Учитывая количество сил этой души, Каракуре могло серьезно не поздоровиться. Аналитические кидо, которые Мидорима накладывал во время разговора по телефону на Куросаки, давали странные данные. У Шинтаро было слишком мало информации, но по предварительным замерам в родословной мальчишки потоптались чистокровные квинси. Но изучение такого интересного случая не стоило толпы детей, среди которых было до ужаса много водолеев.