Выжить после смерти

Приземление Ичиго, потерявшего своих друзей после разрушения ядра, вышло мягким из-за какой-то техники Гандзю. Куросаки старательно прыгал, пытаясь избавиться от нереального количества песка, сумевшего забиться в обувь и одежду. От попытки выяснить, что же это все-таки было за кидо, Ичиго отвлекли тихий скрип черепицы. — Смотри-ка, Юмичика! Хотели прогулять дежурство, а риока сами идут нам в руки! — низкий голос произносил рубленные фразы резко и грубовато. Куросаки выпрыгнул из ямы, образованной заклинанием, откатываясь подальше с линии возможной атаки. Гандзю зеркально повторил его маневр, настороженно вскидывая голову. Двое шинигами стояли против солнца. Судя по блеску, один из них старательно натирал лысину. — Кажется, за их поимку обещали премию? — протянул второй, изящно спрыгивая с крыши следом за лысым. Мягкие интонации в голосе Ичиго не обманули — глаза у старательно притворяющегося милым шинигами были холодные и колючие. — Ичиго, это офицеры, — негромко произнес Гандзю, старательно приближаясь к приятелю по несчастью. Куросаки уже уложил ладонь на рукоять занпакто, внимательно наблюдая за колоритной парочкой. — И что? — просто спросил Ичиго и Шиба задохнулся от осознания — Куросаки абсолютно не понимал уровня опасности. Коротко прикинув, Гандзю сорвался с места — в бою один на один у него были шансы. Временный шинигами даже не оглянулся. — Юмичика? — с вопросительной интонацией протянул лысый и шинигами с забавными перышками на ресницах показательно тяжко вздохнул, изящным жестом поправил иссиня-черные волосы и исчез в шунпо. Лысый сделал несколько показательно ленивых шагов вперед, наконец опуская ножны с занпакто, закинутые на плечи. Широкая ладонь с мозолями от постоянных занятий легла на рукоять, пальцы второй бережно обхватили лакированное дерево под цубой. Мужчина, оскалился еще шире и вдруг кинулся вперед, моментально выхватывая меч из ножен. Косой рубящий удар Ичиго заблокировал своим тесаком и даже сумел контратаковать. Но шинигами, не пожелавший представиться, заблокировал удар ножнами, одновременно атакуя Куросаки в незащищенный бок. Дальнейшая череда ударов слилась в один сплошной поток. Мужчина не стеснялся атаковать и блокировать удары ножнами, двигаясь быстрее Ичиго. Чреда рваных ударов, кажущихся бессистемными, оказалась идеальной атакой. Чувствуя, как жгучий пот заливает глаза, Куросаки резко дернул головой и ринулся в атаку. Занпакто скользнул по лакированным ножнам, но временный шинигами все же смог нанести скользящий удар. Обрадованный временный шинигами пропустил контратаку, успев лишь немного отклонить голову. Кровь из рассеченной брови заливала левый глаз. Почти симметрично рассеченная бровь противника радовала Ичиго до невозможности. — Как тебя зовут, риока? — притормозив, спросил он. — Куросаки Ичиго, — представился временный шинигами, крепче перехватывая рукоять своего занпакто. — А тебя? Лысый странно улыбнулся, а затем, нырнув пальцами в ножны, произнес: — Говорят те, у кого в имени есть «Ич» или «Ик» — настоящие мужики. Будем знакомы, Мадараме Иккаку. Лысый бережно замазал кровоостанавливающей мазью рассеченную бровь. У Куросаки, которому приходилось щурить левый глаз из-за непрерывно бегущей крови, вытянулось лицо: — Грязный прием, у тебя есть кровоостанавливающая мазь! Мадараме нахмурился, а потом рявкнул: — В бою нет грязных приемов! Это опыт, засранец! Пока Куросаки хватал ртом воздух от возмущения, Иккаку ринулся вперед, атакуя слева, со стороны временно нерабочего глаза. Куросаки, несмотря на сократившийся обзор, продолжал успешно отбиваться, явно быстро прогрессируя прямо во время боя. В очередной раз отбив тяжелый тесак, высекающий из мостовой искры, Мадараме произнес: — Ты слишком хорош для талантливого самоучки. Ичиго, кто твой наставник? Куросаки утер кровь с лица и, подумав, произнес: — Я занимался с ним всего десять дней и не знаю, могу ли называть его наставником. Не знаю, скажет ли тебе что-то это имя. Его зовут Урахара Киске. Азартный оскал Иккаку превратился в серьезную маску. — Вот как. Значит Урахара. В таком случае будет невежливо победить тебя не напрягаясь. — Мадараме приложил ножны к рукояти занпакто, образуя прямую и произнес: — Вытянись, Ходзукимару. В стороны разошлась волна голубоватой реацу, а оружие во вспышке энергии вдруг превратилось в копье. На левом краю болталась красная кисточка, слабо трепыхающаяся на ветру. Ичиго обрадовался — теперь оружие было длиннее у противника, и больше не будет никаких контратак ножнами. Куросаки думал, что стоит сократить расстояние и победить Иккаку будет просто. Он скользнул вперед, одновременно уклоняясь от удара копьем и занес занпакто для решающего удара. Когда копье Иккаку вдруг сложилось втрое, и блокируя атаку Ичиго и нанося удар по правой руке, временный шинигами не успел даже отреагировать. Куросаки лишь почувствовал сбегающую по руке кровь, инстинктивным прыжком увеличивая расстояние. Кровь, срываясь с кончиков пальцев, частой дробью стучала по мостовой. — Мое оружие не пика, а сансецукон*, — оскалился Мадараме. Он бережно перехватил оружие, и продолжил: — Ты больше не можешь атаковать… Куросаки, не обращая внимания на разглагольствования противника, споро обмотал раненную руку бинтом, который прежде оплетал рукоять его занпакто. После перевязки рука слушалась, пусть и не идеально. — Сдавайся, Ичиго, — предложил ему Мадараме. Сжав обеими ладонями занпакто, Куросаки рявкнул: — И не подумаю! — и ринулся вперед. Удар его занпакто оставил в стене дома, возле которого стоял Иккаку, внушительную дыру. Лицо шинигами вытянулось, а затем он счастливо оскалился, начиная новую атаку. Ичиго чувствовал, как кровь вперемешку с потом заливает лицо, как мокнет бинт на правой руке. Из груди с легким хрипом вырывался ставший тяжелым воздух. Но теперь он видел все атаки противника и успевал на них отреагировать. Занпакто, будто бы с каждым ударом наносил все больше повреждений. Один из ударов Мадараме принял на свое оружие. И крайняя деревянная планка сансецукона с игривой красной кисточкой на конце легко разошлась под лезвием. Тяжелый тесак Куросаки оставил на теле шинигами длинную рану. — Сдавайся, — предложил ему Куросаки. Мадараме бросился вперед, на ходу почти рыча: — Исход боя решает только смерть! Движения Иккаку явно замедлились. Ичиго легко разрубил сансецукон надвое, оставляя на груди противника еще один кровоточащий порез. — Что? — тупо посмотрел Мадараме на сломанный занпакто и рухнул вперед, теряя сознание. ++ Кисе Рета последние лет двадцать не понимал, что творится вокруг. После пропажи Ишшина все пошло кувырком: лейтенант десятого еще долго успокаивал своего нового капитана и пытался успокоиться сам. Куроко определенно что-то знал — Рета успел неплохо изучить третьего офицера второго отряда, но выпытать из Тетсуи хоть что-то было невозможно. А недавно еще и Кагами на ежегодной попойке в честь капитана Шиба вел себя как-то не так. Дела десятого отряда шли не то чтобы очень хорошо, отнимая у Кисе львиную долю свободного времени. Рета дарил обворожительные улыбки везде, где они могли помочь, вел себя подчеркнуто легкомысленно, но слишком много людей знали, насколько страшным бывает серьезный лейтенант десятого отряда. Пропажа Кучики Рукии, о которой раньше никто толком и не знал, вызвала неожиданный резонанс. По сути девчонка была подобранной кланом бродяжкой, пропажу таких редко расследовали. Но двенадцатый отряд получил приказ отслеживать подозрительные всплески реацу, задействуя лучшую технику. Акон расстроенно рассказывал, что прежде им новые машины позволяли запускать по большим случаям, вроде вторжения группы адьюкасов на Грунт. А тут ради какой-то девчонки. Обсуждения поступка Кучики были горячими. Большинство Руконгайцев ей сочувствовали, считая, что девчонка просто не выдержала давления благородного клана и сбежала. А потом был зарегистрировал феноменальный всплеск активности пустых. На Грунт выслали капитана с лейтенантом, хотя обычно задержанием и расследованием занимались рядовые из второго отряда или из отряда Омницукидо. Приговор Рукии тоже вынесли подозрительно быстро. Обычно помещение для совета Сорока Шести готовили месяцами, а тут они собрались в тот же день и без споров вынесли приговор: казнь на Соукиоку, ранее применимая только к капитанам. Кисе считал, что в Готее творится что-то неладное, но когда пришли сообщения о массовом нашествии пустых, подозрения превратились в четкую уверенность, что случится что-то нехорошее. Кучики использовали как щит. Донельзя счастливый Кагами на прощание махнул другу рукой и умчался на Грунт, руководить операцией. А донесения из мира живых были жуткими — все больше пустых, все больше негативной реацу, а теперь еще и эти риока. Рета был уверен, как только прозвучал сигнал о вторжении, большинство офицеров выдохнули от облегчения. Ведь неведомый враг начал, наконец, действовать. Капитан девятого отряда Ичимару Гин встретил вторженцев, но не захватил ни одного. Ехидная морда так и просила кирпича, но весь Готей продолжал сдерживаться. Рета выслушивал все новые приказы о мерах безопасности, собирал отряд подмоги для Кагами, и пытался понять, кому выгодна вся эта вакханалия. От разбора отчетов Кисе отвлек дикий треск. Отбросив бумажки и кисть, Рета выскочил на улицу, поднимая голову к небу. Силовое поле, образованное камнями крепостной стены, треснуло, пропуская крупное пушечное ядро, которое распалось прямо в воздухе. Четыре кометы с длинным огненным хвостом разлетелись в разные стороны. Одна рухнула где-то за одиннадцатым отрядом. Скомандовав семнадцатому офицеру начать оборону территории отряда, Кисе исчез в шунпо, ориентируясь на яркий маяк реацу вторженца. Пара скачков, и вот уже лейтенант десятого наблюдает за боем. Мадараме дрался с рыжим как апельсин риока, не используя кидо. Мальчишка в форме шинигами сражался достойно. И казался Рете смутно знакомым. Что-то в его лице и повадках дергала какие-то струны, заставляя лейтенанта нервничать. Иккаку использовал шикай, но мальчишка победил его. Кисе уже собирался было оглушить риока кидо, но тот, не глядя замазав кровоточащую рану на лице, принялся сосредоточенно обмазывать рухнувшего без сознания противника. Рета замер вглядываясь в сосредоточенно сведенные брови. Так по-дурацки мог поступить только один знакомый ему человек… Риока сосредоточенно сопел, продолжая мазать бессознательного противника. Не глядя, мальчишка опустил колено в кровавую лужу и зачертыхался. Наконец закончив, он гордо оглядел дело рук своих и подобрал чужую катану в деревянных блестящих ножнах. Кисе решил подождать дальнейшего развития событий, в конце концов мальчишка не собирался никуда убегать да и вообще вряд ли умел пользоваться шунпо. — Почему я до сих пор жив? — спросил очнувшийся через некоторое время Мадараме. Судя по неловким движениям, голова у шинигами ужасно кружилась. Взгляд Иккаку скользнул на старательно обработанный мазью торс. — Ты идиот? Риока, фыркнув, пространно произнес: — А ты знал, что когда шинигами теряет сознание, его занпакто возвращается в исходную форму? — Ходзукимару! — попытался встать Мадараме, тут же издавая болезненный стон. — Не дергайся, рана может раскрыться. А мазь того, кончилась. Некоторое время парочка противников молчала. Риока изучал чужую катану, оглядывая оружие с разных сторон, а Иккаку пытался придти в себя после сильной вспышки боли. — Ты чего-то хочешь? — сделал попытку выяснить намерения вторженца Мадараме, едва переведя дух. — Где находится Кучики Рукия? — прямо спросил мальчишка. В глазах лысого шинигами Рета мог прочесть горячие сомнения в рассудке риока. В определенный момент Иккаку пришел к какому-то своему выводу. Он легко улыбнулся и спросил: — Это которую приговорили к смерти? Какое у вас дело? — Мы пришли ее спасти, — хмуро сдвинув брови, ответил риока. Кисе кивнул своим мыслям: действительно, девчонка была центром какой-то странной игры, последствия которой пока было невозможно определить. — И сколько же вас? — продолжил выпытывать Иккаку. — Как минимум семь-восемь человек? Риока фыркнул, а потом предельно честно ответил: — Пять человек и одно животное. «Эти риока — случайная жертва этой игры?» — заметались в голове Реты мысли. Группа детишек, недавно обретших силы под предводительством собаки или кабана… Это было даже не смешно. — Что? Ты сам-то веришь в то, что сказал? — едва не заржал от абсурда Мадараме. Успокоившись, он вдруг заговорил: — Отсюда пойдешь на юг. Там посты тринадцати отрядов Готей. К западу от постов белая башня. Она наверняка сейчас там. Риока отрывисто кивнул и вежливо опустил меч рядом с поверженным противником. По мнению Кисе это было благородно и глупо, но члены одиннадцатого отряда, видимо, так не считали. Иккаку несколько секунд смотрел мальчишке в спину, а затем все же решился: — Кто из вас самый сильный? Рыжий парень задумался, останавливаясь в пол-оборота к Мадараме. Он сосредоточенно потер подбородок, а затем выдал: — Наверное я, — и Рета поразился. Мальчишка не бездумно назначил себя сильным, как сделали бы многие молодые шинигами. Он пытался взвешенно ответить на вопрос. Иккаку тяжело вздохнул и предельно серьезно выдал: — Тогда тебе следует поостеречься нашего капитана. Он уже давно ищет себе сильного противника. — Как его зовут? — хмурясь еще больше, спросил риока. — Его зовут Кенпачи Зараки и он самый сильный шинигами Готея. Пацан кивнул и, не используя шунпо, побежал вперед. Перед глазами Кисе мелькнули чужие хакама, доселе сидевший неподвижно член второго отряда сорвался куда-то в сторону бараков четвертого отряда. «Яре-яре», — подумал Рета с издевкой, — «Как неосмотрительно, бросать подопечного». Парой скачков шунпо преодолев разделившее их с риока расстояние, он остановился на ближайшей крыше, принял весьма картинную позу с отставленной в сторону ногой и рукой, небрежно покоящейся на рукояти занпакто, громко произнося: — Шиба-кун, остановись! Риока резко, будто бы врезавшись в стену, затормозил и вскинул голову к источнику звука. — Ты ошибся, Шиба свалил, бросив меня с этим лысым. Я — Куросаки Ичиго, — лоб вторженца разгладился, а правая, все еще перебинтованная рука мягко легла на рукоять занпакто. Кисе несколько секунд недоуменно смотрел на мальчишку, глупо хлопая глазами. Еще никогда он не был так близок к своей маске. Он же был уверен, что… — Но твоего отца же зовут Ишшин? — сделал новую попытку Рета, спрыгивая с крыши. Ноги мягко спружинили от мостовой, а рука, все еще покоящаяся на рукояти, перехватила ее покрепче. Кисе зарылся пальцами левой руки в волосы, будто бы ероша волосы от растерянности. Острый взгляд выхватывал детали. Лицо риока вытягивается от удивления, затем брови сдвигаются к переносице, на лбу возникает вертикальная складка. Губы сжимаются в упрямую полоску, пальцы сильнее перехватывают рукоять занпакто. Мальчишка чуть опустил голову, и, глядя на возможного противника исподлобья, резко спросил: — И зачем тебе мой старик? Кисе просиял совершенно искренне, убирая руку с оружия. Лицо мальчишки вытянулось уже второй раз за время их короткого разговора. Рета сделал шаг в шунпо вперед, поражаясь, что в доли мгновения Ичиго успел отреагировать, пытаясь уйти с линии возможного удара. Лейтенант десятого отряда ловко ухватил Куросаки за ворот косоде и исчез в шунпо. Находящийся под маскирующим кидо второй наблюдатель за вторженцами бросил что-то сквозь зубы о неадекватных офицерах и родственных связях, пытаясь вычислить, куда же исчез объект наблюдения в компании местного любимчика ЖАШ. ++ Кагами Тайга не знал, почему Ямамото выслал ему подмогу, но был благодарен сотайчо за участие. Свежие силы помогали отражать атаки меносов, но поток пустых не ослабевал и вот уже находящиеся где-то в районе префектуры Нара ребята из отряда Омницукидо докладывали об увеличении силы вторженцев и возможном скором появлении адъюкасов. Лейтенант третьего отряда откровенно ругался матом, демонстрируя знания, почерпнутые в дальних районах Рукона. Ситуация ухудшалась с каждым часом. Ребята из двенадцатого порадовали новыми разработками, но принесенных препаратов для уничтожения пустых было немного и они уже кончались. Шинигами офицерского уровня не успевали полностью восстанавливать запас реацу после применения высокоуровневых кидо. Тайга рубил, швырялся конструктами из демонической магии, снова рубил, кромсал, крушил, опять бросался кидо. Сил не было никаких. Кагами утер пот с лица и буквально рухнул на лежанку, заменявшую ему футон. Его двенадцатичасовое дежурство кончилось и он собирался вздремнуть хотя бы пару часов. От дремы его отвлекла мягкая рука, опустившаяся на плечо. Едва удержав готовый сорваться с кончика пальцев бьякурай, Тайга оторвал голову от ткани и хрипло произнес: — Не делай так больше, Хоро. — Риока проникли в Сейрейтей, Кагами-фукутайчо, — лейтенант закатил глаза, пытаясь понять, какого черта Хоро опять перешел на эту официальщину. А потом сонный мозг пронзила страшная догадка: — У нас отзывают часть отряда?! — Кагами подорвался с матраса, хватаясь за занпакто. — Не дам! — Пока не отзывают, — качнул головой Хоро. — Кагами-фукутайчо, вам не кажется, что среди риока могут быть люди, управляющие пустыми? Им же проще проникнуть в город шинигами, если там мало охранников. Тайга замер, перебирая в памяти последние дни. Пустые перли весьма организовано. — Что ты предлагаешь? — Как только риока поймают, я попрошу Куроко-тайчо лично провести допрос. Кагами одобрительно покивал, а потом пораженно выдохнул: — Куроко-тайчо? Лицо Хоро вытянулось. — Вы не знали? Почему здесь такое количество народа из отряда Омницукидо? Наш капитан заботится о близких людях как наседка! Кагами несколько секунд молча открывал и закрывал рот, силясь сформулировать хоть что-то цензурное. Мелкий конспиратор судя по всему уже не один десяток лет возглавлял отряд тайных операций, ничего никому не говоря! Успешно притворяясь третьим офицером второго отряда, которого, к тому же, почти никто не знал! Тайга глубоко задышал, пытаясь успокоиться. Наконец он сформулировал: — То есть толпа народа из Омницукидо тут потому что Куроко волновался, а не потому что что-то подозревал? Хоро склонил голову к плечу, устремляя взгляд куда-то в сторону: — Куроко-тайчо не делится со мной своими подозрениями. Но в последнее время он сам не свой. Кагами несколько раз рефлекторно кивнул, мысленно уносясь обратно в Готей. Теперь им с Тетсуей есть что обсудить. Рухнув обратно на подушку, Тайга махнул рукой Хоро и забылся беспокойным сном. Из тревожной дремы будто бы пять минут спустя его вырвало ощущение ужасающе сильной реацу минуса. Подорвавшись с футона, шинигами схватил занпакто и сформировал на кончиках пальцев левой руки атакующее кидо. Солнце стояло в зените, значит спал Кагами без малого пять часов, в животе беспокойно урчало. Встряхнувшись, как гигантская кошка, Тайга устремился в сторону источника энергии. Давление неизвестного пустого поражало. Этот экземпляр был явно более впечатляющим, чем та гусеница на практике. Используя шунпо, Кагами на ходу набросил на себя модифицированный кидо-щит. Дышать сразу стало легче, скачки шунпо увеличились. Тайга мчался вперед, уже чувствуя, что где-то неподалеку идет жесткая рубка. Всплески агрессивной реацу и волны энергии шинигами сталкивались и расплескивались в стороны, корежа все на своем пути. Когда Тайга, наконец, добрался до источника своего беспокойства да так и застыл. В паре десятков метров над землей, прямо в воздухе, стоял высокий смуглый мужчина в белой форме. Хакама трепал ветер, распахнутая жилетка не скрывала сквозной дыры чуть ниже и левее солнечного сплетения. Через короткие темно-синие волосы проглядывала кость, опоясывающая лоб. Синие глаза оглядывали окруживших его шинигами с азартом, абрис тонких губ складывался в саркастичную усмешку. Текко-каги**, закрепленные на крупных руках, красноречиво испачканы кровью. «Человекообразный, мать его, пустой!» — потрясенно осознал Тайга. Это было чем-то нереальным. В Академии о таком не рассказывали точно, Кагами слушал. Из-за спины на пустого попытался напасть смутно знакомый лейтенанту шинигами. Пустой молниеносно развернулся, нанизывая противника на острые лезвия своего оружия. Широким небрежным движением руки откинув труп, который почти сразу начал испаряться, синеволосый мужчина неловко утер ладонью чужую залившую лицо кровь и громко, срываясь на порыкивания, спросил: — И это все, на что вы способны, шинигами? Может, ради разнообразия, нападете на меня группой? К месту действий стекались все новые шинигами, а на кончиках пальцев странного пустого зрела заготовка к серо. Битва грозила превратиться в массовую резню. Тайга парой скачков шунпо достигнув пустого, рявкнул: — Продолжить зачистку! Возвращайтесь на места! — подчиняясь команде, сначала исчезли шинигами из отряда Омницукидо. Кагами даже позавидовал Куроко, который сумел так вышколить подчиненных. Следом принялись исчезать в шунпо остальные бойцы. Лейтенант третьего отряда четко чувствовал, что Хоро стоит где-то под деревьями, скрывая почти всю реацу. А откуда-то со стороны лагеря стремительно приближается Ханатаро, собираясь в очередной раз спасать жизнь непутевому приятелю. Пустой издевательски вскинул прямые синие брови, неприятно оскалился и поинтересовался: — А ты, выходит, командир этого пушечного мяса? — А ты, выходит, эволюционировавший пожиратель себе подобных? Мужчина запрокинул голову и заржал, демонстрируя Тайге впечатляющий набор явно великоватых для человека клыков. Отсмеявшись, он представился: — Меня зовут Аомине Дайки и я четвертый из Эспады, — на сжатых в кулаки руках ярко блестели острые когти текко-каги. Пустой явно чувствовал себя отлично. Он чуть запрокинул голову, искоса изучая своего будущего противника. «Эспада? Что это? Их как минимум четверо. Надеюсь, Хоро поставит в известность Готей» — едва отметил шинигами, крепче сжимая рукоять верного занпакто. Он привык встречать вызов прямо, а сильный противник — вообще подарок судьбы. Оскалившись, воспитанник Кенпачи представился в ответ: — Кагами Тайга, лейтенант третьего отряда Готей Тринадцать. Заметив ухмылку, зеркально повторяющую его, Аомине радостно произнес: — Ну хоть кто-то на Грунте знает, как встречать незваных гостей! — и кинулся вперед, занося для удара текко-каги.