++
Урахара Киске считал, что всё пошло под откос после одного из его изобретений. Он даже мысленно не упоминал его названия, чтобы не навлекать на себя искушения. Искушения вновь обладать этой вещью. Больше сотни лет назад поняв, что именно сотворил, он надёжно спрятал изобретение в Руконгае, но судьба, кажется, решила посмеяться над ним. Оно само нашло его, но больше ему не принадлежало. Киске чувствовал, что слишком слаб для обладания им. Потом было изгнание. Сам себе Урахара мог признаться — за удовольствие иметь возможность наблюдать превращение в пустых столь сильных шинигами с необычными способностями он мог бы ещё и приплатить. Просто некие моральные принципы не позволяли ему ставить опыты на друзьях… Но раз Айзен это начал, то Киске закончит без проблем. Пустификация была ужасающей — силы шинигами росли бесконтрольно, тело покрывала плотная костяная броня из белой массы, которая была внешним панцирем низших пустых, которая, казалось, ничего не весила, потому как двигались превращённые резво. Спустя какое-то время они начинали стрелять серо — алыми лучами разрушительной энергии, которую умели использовать меносы. Но Урахара смог стабилизировать состояние всех его подоп… пациентов. Благодарные за спасение шинигами добровольно давали исчерпывающую информацию о себе, сдавали пробы реацу, кровь… Урахаре было немного стыдно за свой научный интерес, но он ничего не мог с собой поделать. Киске уже почти поглотила спокойная жизнь на Грунте — на сколько спокойной она может быть рядом с Йоруичи и толпой неадекватных вайзардов, как вдруг в Генсее стали появляться приветы от Айзена. Он продолжал экспериментировать, превращая шинигами в пустых. Урахара самодовольно отмечал, что среди образцов не было ни одного полностью стабилизированного. А потом Айзен провернул эту авантюру с квинси. Киске почувствовал и сильную энергию пустого, и энергию на уровне капитана, принадлежащую мальчишке-Шиба из десятого отряда. В тот раз он не решился вмешаться, но затем всё же решил посмотреть на девчонку-квинси. Урахара тогда сильно поразился — квинси тоже можно пустифицировать! Киске проникался всё большим уважением и отвращением к Соске, подготавливая экспериментальное оборудование. Он был уверен, что очень скоро ему предстоит ещё один увлекательный эксперимент по стабилизации состояния. Ему было почти не стыдно. И вот теперь он держал на руках ребёнка квинси с силами пустых и шинигами, который потерял силы. Духовное тело Куросаки Ичиго дышало на ладан. Заёмные силы уже покинули его, внутри теплились зачатки собственных сил шинигами, квинси и проклюнувшиеся силы пустого. Урахара зло выдохнул сквозь зубы и уронил мальчишку в его тело, из которого сам же вышиб часом ранее. Когда Куроко прислал ему адскую бабочку, которая срывающимся голосом с признаками подступающей паники скороговоркой выдал: — На Грунт направлен Акаши, все Сенкаймоны перекрыты, и я не могу прийти. — А затем спокойнее, с ледяными нотками продолжил: — И если с Ичиго что-то случится, мало не покажется всем. Урахара понял, что началось то, чего он ждал. На самом деле не было никакого лекарства от пустификации. Таблетки из двенадцатого отряда были уничтожителем всех духовных сил, включая силы пустых, а его собственные таблетки были просто источником глюкозы и витаминов. Киске не верил, что насильственную передачу сил можно вылечить. Её нужно было изъять так, как сделал это Акаши, невольно оказав Урахаре неплохую помощь. Душа, лишённая сил шинигами, накрепко связалась с телом, восстанавливая цепь, привязывающую дух к телу. Киске следил за этим с исследовательским интересом, надсадно гудящая аппаратура записывала духовные показатели. Стоящий за окном магазинчика Урахары Мидорима только вскинул брови, собираясь сообщить столь интересные новости Акаши.++
Куросаки Ичиго медленно приходил в себя под чьим-то пристальным взглядом. Было тепло и не болело вообще ничего — будто бы и не было смертельного ранения. Карие глаза медленно приоткрылись, расфокусированный взгляд наткнулся на крупного усатого мужчину в очках. Он сидел непозволительно близко, за блёклыми стёклами не было видно глаз. Но как только Куросаки полностью открыл глаза, мужчина закричал: — Хозяин! Гость очнулся! Ичиго привстал и оглядел просторную комнату в традиционном стиле, стены которой были окрашены в прохладный оттенок зелёного. Сам Куросаки лежал на футоне, под головой покоилась тонкая традиционная подушка, а замотанный бинтами торс почти не болел. Комната казалась Ичиго незнакомой. Распахнулись сёдзи, и в помещение стремительно прошёл давешний панамочник. Он и в помещении не избавился от своей полосатой шляпы, длинной трости, бесполезно зажатой в руке, и складного белого веера. — Так-так-так, господин Куросаки. Вам ещё рано вставать. Ваши раны ещё не затянулись. Резкие движения могут вас убить, — из-за тени, отбрасываемой полами шляпы, Ичиго не мог разглядеть выражения глаз малознакомого мужика, в доме которого он, судя по всему, оказался. Куросаки показалось, что за веером скрывается весьма паскудная улыбочка, которую мельком удалось разглядеть в прошлый раз, когда на город вышел менос. — Полосатая панама? Это Ваш дом? — уточнил Ичиго, понимая, что не знает имени человека, его приютившего. Единым жестом захлопнув веер, мужчина кивнул. Губы действительно растягивались в странную улыбку, но теперь она не казалась такой уж неприятной. — Это Вы меня спасли, так? — продолжал Куросаки свои вопросы. Панамочник склонился к нему корпусом, изучая Ичиго из-под пол шляпы, как какое-то насекомое. — Что? Как досадно, кажется, мы недовольны? Будто бы мы не хотели, чтобы нас спасали, — рот мужчины искривился и больше не напоминал улыбку. Глаза всё так же находились в тени. Ичиго вскинул глаза, пытаясь нашарить чужой взгляд, но панама будто генерировала тень. — Подождите-ка, там же был Исида! С ним всё в порядке? Он тоже здесь? — Капитан Акаши всего лишь обездвижил его. Исида Урю подхватил простуду и получил удар лишь по своему самолюбию, — констатировал панамочник, вновь растягивая губы в неестественную улыбку. — Когда он уходил, он беспокоился о Вас, господин Куросаки. И даже просил позаботиться о Вас, ведь только Вы сможете спасти Рукию Кучики. — Спасать Рукию? Тот шинигами сказал, что она будет наказана согласно законам Сообщества Душ, — сейчас Ичиго начал смутно осознавать, что в словах красноволосого мужчины был какой-то подвох. Да, он обещал избавить его от сил, но Куросаки, кажется, чуть не умер. — Капитан Акаши сказал тебе правду. Только вот согласно законам Сообщества Душ в совокупности происходящее может тянуть на смертную казнь. Конечно, сам капитан частично исправил сотворённое Кучики-сан, уничтожив, — выделил голосом панамочник, — источник опасности, но вряд ли Совет Сорока Шести будет милосерден к шинигами, которая не знает важных законов. — Подожди, он что, мне врал?! — вскинулся Ичиго и едва не завалился обратно от острой боли, прострелившей грудь. — Капитан Акаши не сказал тебе ни слова лжи. Только вот тебя бы извлечение сил убило, а Рукию ждёт горячий приём без снисхождения. Смертная казнь на холме Соукиоку. Говорят, зрелище ужасное и прекрасное одновременно, — мечтательно закончил мужчина, устремив взгляд в дальнюю стену и прикрыв рот вновь открытым веером. — Рукию убьют? Но ведь я не был против передачи сил! — почти прокричал Ичиго. — О, твоё мнение в этой ситуации совсем не важно, — отмахнулся веером панамочник, бросая острый взгляд из-под полы шляпы. — Рукию убьют? — схватился за голову Куросаки, начиная осознавать всю глубину проблем. Эта девчонка ради спасения его семьи пошла на преступление, передав силы, и теперь её убьют? Убьют за помощь и защиту живых? Ичиго схватился за голову, понимая, что ничего не сможет сделать. — Она же в Сообществе Душ! Как я могу помочь ей, как?! Губы панамочника расплылись в кривой улыбке, которую он тут же спрятал за веером. — Ты правда думаешь, что нет способа попасть в Сообщество Душ? Ичиго вскочил на ноги, преодолевая боль. — Как? Ты же скажешь мне, как?! Панамочник вновь сложил веер. В глазах, которые не видел Ичиго, зажглось торжество. Урахара Киске твёрдо знал, что нужно сделать, чтобы события пошли по пути наименьшей разрушительности. Оставалось только заставить окружающих следовать плану. Урахара легко вздохнул, выставил палец вверх и продолжил объяснять Куросаки условия, на которых он откроет Сенкаймон. И Киске, погружаясь в мелкие детали, не хотел думать, что с ним сделает Куроко, когда узнает о всех его планах.++
Естественно, Куросаки Ичиго не считал себя идиотом, который согласится на подобное предложение подозрительного мужика, но уже к вечеру следующего дня, дня в школе, в которой никто даже не помнил о существовании Кучики, решимость Ичиго не следовать плану Урахары пошатнулась. А после разговора с Иноуэ и вовсе растаяла, как снег на солнце. И вечером он стоял возле магазинчика, не решаясь постучать в створки сёдзи. Из темной комнаты выглянул давешний усатый мужик в очках и фартуке: — Господин Куросаки, — произнёс он так, будто ждал его прихода. Без удивления, просто констатируя факт. — Хозяин ждёт вас. Тессай вёл Ичиго по темным комнатам, отодвинул татами, под которым оказался вертикальный люк с длинной железной лестницей. Куросаки крепко цеплялся за металлические ступеньки пальцами, ощущая холод гладкого металла, нащупывал перекладины ногами в полутьме и пытался понять, как можно вырыть такой глубокий подвал? Когда лестница, наконец, кончилась, Куросаки увидел бескрайнюю жёлтую пустыню и светлое голубое небо без солнца. Первой реакцией на этот подвал был ступор. Чуть позже он разглядел, что конец у пещеры всё же был. Стены гигантского подвала были идеально ровными. — Кто бы мог подумать, что под магазином есть такая огромная пещера? — воскликнул Урахара, приложи ладонь к лицу, и Ичиго мысленно с ним согласился, вслушиваясь в эхо. Хотя на пещеру это похоже не было. Крашенная изнутри коробка. — Не стоит за меня орать, я и так впечатлился, — заявил Куросаки, складывая руки на груди. — Давай уже приступим к этим твоим тренировкам или как они там назывались. — Ладно, как хочешь, — послушно согласился Урахара и резко ткнул Ичиго своей тростью в лоб. В прошлый раз панамочник так помогал выходить Куросаки из своего тела. Но в этот раз всё пошло не так. Ичиго отлетел на несколько метров и рухнул на жёсткий холодный песок. Из груди тянулась длинная цепь. Куросаки вскочил под звон звеньев и попытался было что-то сказать, как задохнулся. Воздух почти не входил в лёгкие, хотя парень пытался дышать полной грудью. — Сложновато дышать в таком виде, неправда ли? — спросил Киске с исследовательским интересом, закинув трость на плечо. — Сейчас твой источник «сон души» и её ускоритель «звено цепи» уничтожены. Проще говоря, ты сейчас обычная человеческая душа без всякой духовной силы. Пока ты её не восстановишь, мы даже начать не можем. — Ну и что же мне делать? — с долгими паузами всё же сумел просипеть Куросаки. Урахара расплылся в широкой неестественной улыбке и ответил: — Вместо того, чтобы объяснять, просто приступим к тренировке. — Из-за скал выступила маленькая девчонка с черными волосами, собранными в два хвостика. Чёлка неловко падала на лоб, а в подоле покоился какой-то инвентарь, который Ичиго не мог разглядеть. Киске поднял палец вверх и настоятельно продолжил: — Ты должен сразиться с ней. — Куросаки даже удивляться не мог, не было сил, он с трудом дышал, будто бы силой протискивая воздух в лёгкие. — Первый урок зачтётся, когда один из вас не сможет двигаться. — Это что, шутка? Ты хочешь, чтобы я дрался с маленьким ребёнком?! — все же смог выдавить Ичиго. Дышать стало чуть легче. — Не думай, что это будет просто. Девчонка бросила ему защитные перчатки и шлем, но Куросаки их проигнорировал. Он не собирался и пальцем касаться маленькой девочки возраста его сестёр. А потом эта маленькая беззащитная девочка ударила, и Ичиго еле успел увернуться, кубарем укатываясь в сторону в клубах поднятой ударом пыли. Цепь задорно позвякивала, покорно удлиняясь. В земле разверзлась крупная трещина, и Куросаки с трудом встал, покачнувшись, а затем побежал. — Он что, бежит к Уруру? — спросил мелкий парнишка, стоящий рядом с усатым мужиком. — Он пробежал мимо, — констатировал Тессай. Урахара извлёк из рукава веер, закрывая напряжённо сжатые губы. Мальчишка схватился за амуницию, брошенную на холодный песок и, продолжая бежать, прокричал: — Как это надевать? Урахара жестами продемонстрировал, а затем закричал в ответ: — На голову, Куросаки-кун, на голову! Ичиго приладил повязку на голову и крикнул, останавливаясь: — Так? — белая полоса облегала лоб, по обе стороны от лица опускались жёсткие фиксаторы. — А теперь кричи как можно громче, — не удержался Киске: — Сила справедливости! Праведная броня! Повязка правосудия! Оденься! Ичиго швырнул повязку на землю и рявкнул в ответ: — Не буду я этого кричать! И едва успел увернуться от следующего удара девчонки, на ходу подхватывая повязку. Он бегал и не задыхался, не замечая этого. Теперь воздух легко проникал в лёгкие, не доставляя трудностей и хлопот. Удар малышки вновь пришёлся в песок, поднимая клубы пыли. Скороговоркой прокричав фразу, сказанную ему Урахарой, он услышал лишь громкое хихиканье и слова мальчишки: — Поверить не могу, он действительно это сказал! — Черт! — рыкнул Ичиго, всё ещё пытаясь закрепить шлем. Но тут он вдруг защёлкнулся сам, а на руках появились крепкие защитные перчатки. Куросаки остановился, разворачиваясь к девчонке. В конце концов, она показала себя действительно сильным противником. — Ну, давай! — предложил он ей, подпрыгивая на месте. И вновь ушёл от удара прыжком. Девчонка била, поднимая клубы пыли и волны песка, а Ичиго прыгал, бежал и уворачивался, не чуя под собой ног. — Чёрт! Это бесполезно! Если я не буду убегать, она размажет меня по полу! И тут до Куросаки дошло, что он успевает убежать от неё. Значит, они двигаются с одинаковой скоростью. Ичиго резко остановился, разворачиваясь, и ушёл от очередного удара лёгким поворотом головы. Урахара, сам того не замечая, опустил веер, расплываясь в неестественной улыбке. Серые глаза из-под пол шляпы смотрели предельно серьёзно. На дне зрачка тлел огонёк восторга. Куросаки обрадовался и перешёл в наступление. Цепь, идущая из груди, моталась где-то за спиной, парень бил в полную силу, но девчонка без проблем успевала увернуться. Нет, он не собирался метить ребёнку в лицо. «Просто попасть по шлему», — твердил он, как мантру. «Просто попасть по шлему, и преимущество в весе сделает остальное». Удары шли практически непрекращающейся чредой, и в очередной раз Ичиго задел лицо девчонки острой каймой тренировочной перчатки. «Черт!» — подумал Куросаки, наблюдая за набухающей на щеке алой каплей. Зрачки девочки резко сузились, она без промедления вскочила и, опираясь на всё ещё выставленную Ичиго руку, с разворота ударила его ногой в лицо. Парень кубарем улетел куда-то влево, врезаясь в скалу и поднимая клубы песка и каменную крошку. В голове только промелькнуло, что сила замаха была явно больше, чем удар, который получил Куросаки. А Урахара остался стоять, удерживая на весу пойманную в последний момент ногу девчонки. Под распластавшимся Ичиго лежал Тессай, защитившего духовное тело парня от жёсткого столкновения. — Первый урок зачтён! — сказал вдруг Урахара поднявшемуся Куросаки. Девчонка стояла рядом, и на щеке её уже не было видно и следа царапины. Ичиго хотел было возразить, что проиграл, но Киске бросил на него взгляд из тени и лукаво спросил: — Ну, как дышится? Куросаки прислушался к себе и даже положил ладонь на мерно вздымающуюся грудь. — Ого! Гораздо лучше! Урахара продолжал улыбаться, обмахиваясь веером: — Это значит, что ты восстановил свою собственную духовную силу. Весь смысл урока был в том, первом ударе. В минуты опасности духовная сила растёт быстрее всего. Ты увернулся от первого удара, и твоя сила восстановилась. Ичиго, чуя подвох, уточнил: — А если бы не увернулся? — Ты бы умер, — беспечно отмахнулся Киске веером, мысленно представляя, что может сделать с ним Куроко за одну мысль о подобном исходе. — Такие вещи нужно заранее говорить! — рявкнул Куросаки. — Заранее! — Я верил, что у тебя всё обязательно получится, — уверил его Урахара, расплываясь в довольной улыбке. Серые глаза, как казалось Ичиго, блестели из-под шляпы абсолютно безумно. — А теперь давай отметим восстановление твоей духовной силы. Давай… Дезориентированный Куросаки, вслушивающийся в мерную речь профессионального торгаша, не заметил стремительного движения усатого мужика, который громадным топором перерубил цепь, соединяющую духовное тело с физическим. Короткий обрывок в пару метров длинной звонко ударился о коленку Ичиго и опал на жёлтый песок. Следом рухнул парень. — Перейдём сразу ко второму уроку, — улыбнулся шире Киске, но серые глаза из-под пол шляпы смотрели предельно серьёзно. Тессай резким рывком переместился на поясницу к лежащему ничком Куросаки, придавливая собравшегося вставать парня к земле. Ичиго охнул под чужим весом и сдавленно просипел: — Умираю! — О да, Куросаки-кун, именно! Теперь, когда мы перерубили цепь судьбы, ты не можешь вернуться в своё тело! Тебе остаётся только умереть. — Ты говоришь так, будто тебе всё равно, — всё ещё пытаясь приподняться, придушенно заметил Ичиго. Внутри что-то сжалось, смёрзлось в ледяной комок. Он умрёт? Он больше никогда не увидит сестёр?.. — Ах да, вот ещё. Очень скоро цепь начнёт разлагаться, — продолжил говорить Киске, будто бы не слышал последней фразы Куросаки. — Как только разложение дойдёт до груди, то ты превратишься в пустого, и тебе точно конец. — Что?! — Ичиго был опустошён. Он разрешил забрать силу тому капитану, чтобы не превращаться в пустого, и вот опять есть реальный шанс, что он станет сумасшедшим чудовищем? — И, если ты не хочешь стать пустым, — выставив сложенный веер вперёд, Киске заставил Куросаки сконцентрировать мечущейся по сторонам взгляд, — то тебе придётся стать шинигами. Второй урок будет зачтён, когда ты вернёшь себе силы шинигами. Ичиго замер, взгляд его чётко сфокусировался на лице горе-учителя. Урахара вновь расплылся в дурацкой улыбке и, постукивая себя веером по голой шее, добавил: — Хотя выбор, конечно, за тобой, — жизнь в лице этого панамочника бросала ему вызов. И Куросаки не собирался сдаваться. На лице рыжика расплылась уверенная улыбка, и он хмыкнул: — Кто бы сомневался. — Тогда начнём! — театрально отвёл веер в сторону Киске и рявкнул: — Вперёд! И под лежащим на земле Ичиго разверзлась самая настоящая пропасть. В стремительном падении в непроглядную черноту, Куросаки совсем перестал чувствовать вес того странного мужика. Впечатался в землю он весьма ощутимо, но будь парень в настоящем теле, он бы вовсе расшибся в лепёшку. С трудом оторвав лоб от земли, Ичиго попытался развести сведённые за спиной руки, но не смог. — Что за чёрт?! — спросил он в пространство. Глаза постепенно привыкали к полумраку, и вот он уже разглядел Тессая, сидящего в позе лотоса. Он держал ладони перед лицом, переплетя мизинцы и безымянные пальцы разных рук. Сплетённые указательный и средний смотрели вертикально вверх. — Бакудо девяносто девять, кин, — ответил Цукабиши. — Прости меня, но до тех пор, пока ты не пройдёшь этот урок, я не дам тебе пользоваться руками. — Ты!.. — рявкнул Ичиго, опираясь лицом и грудью на землю, одновременно подтягивая к груди ноги. С трудом встав на колени, он ещё раз повторил: — Ты! Ублюдок! — Куросаки-сан, — позвал его откуда-то сверху Урахара. Голос его эхом отдавался от отвесных стен глубокой ямы. Ичиго с трудом мог разглядеть размытый силуэт торговца. — Пожалуйста, заберитесь обратно наверх! Это и есть второй урок. Он называется «Разбитая штольня». — Ты что, придурок?! — спросил Куросаки почти искренне. Руки больно стягивало кидо, больше похожее на несколько рядов металлических кандалов, потяжелевшая цепь звенела, утягивая парня назад. — Как я это сделаю? — Не похоже, чтобы у тебя было время рассуждать, можешь ты или нет, — ответил ему Киске. Ичиго бросил взгляд на отрубленную цепь и вдруг заметил, что разрубленное звено отрастило три рта и теперь грызёт ещё целые звенья. Куросаки в ужасе заорал, а Урахара продолжил: — На разложение цепи в штольне нужно ровно семьдесят два часа. К тому времени, пожалуйста, превратитесь в шинигами и выберетесь оттуда. Иначе нам придётся тебя убить. Слова панамочника звучали извращённой издёвкой. Выберись из отвесной штольни, простирающейся вглубь на добрую сотню метров со связанными руками, ощущая боль от цепи, которая пожирала сама себя… Нереально. Всё это было нереально. ++ С каждым часом, проведенным Ичиго в яме, Урахара нервничал все больше. Да, расчеты подтверждали, что данная тренировка по силам Куросаки. Замеры реацу, эмоционального фона рейреку, результаты психологических тестов утверждали, что Киске прав. Но там, глубоко на дне Ичиго медленно превращался в пустого, ощущая возрастающую боль от разрушающейся цепи. Сначала мальчишка пытался взбежать по стене. Киске скрывал насмешливую улыбку веером, наблюдая сверху. Маленькое кидо, основанное на исследованиях шикая Куроко и вот уже рядовая душа, которой сейчас являлся Ичиго, его не видит. Куросаки старался. Старался сделать хоть что-то в перерывах между разложением цепи. Когда звенья начинали пожирать сами себя, мальчишка и пошевелиться от боли не мог. Но как только цепь останавливалась, он пытался. Пытался разрушить оковы. Пытался связанным взбежать по отвесной стене. Пытался разбежаться, и взобраться назад. Пытался скакать по редким выступам, балансирую связанными руками. Урахара сидел в стороне, ел яблоки, а души плюс, заключенные в детские гигаи, подначивали Ичиго, в очередной раз бессильно лежащего на дне ямы, одновременно как бы между прочим давая ценные сведения. В подвале, в котором царил вечный день, было сложно уследить за временем. Киске сложил несколько простых кидо, а потом махнул Дзинте рукой: пришла пора следующего шага. Мальчишка без проблем спустился по отвесной стене, удерживая на руках поднос с фруктами. До Урахары эхом донеслось: — Проголодался?.. — Я душа, я не могу проголодаться! — голос Куросаки звучал раздраженно. — Прошло уже семьдесят часов, — серьезным тоном заметил Дзинта. Киске запрокинул голову, пальцами зарываясь в отросшие волосы. Если Ичиго начнет чувствовать голод, значит, душа пустифицируется. Дзинта споро взобрался обратно по вертикальной стене, а из ямы донесся полный боли и ужаса крик Куросаки: последняя стадия разложения цепи была самой болезненной. Мальчишка кричал, а Урахара ждал. С громким хрустом разломилась пластинка, к которой крепилась цепь, оставляя дыру в груди Куросаки. Ичиго закричал еще пронзительнее, а Киске склонился над ямой, впервые воочию с самого начала наблюдая пустификацию. Заготовленное сдерживающее кидо кололо кончики пальцев, а серые глаза жадно наблюдали за белой массой, заливающей перекошенное в крике лицо. Мальчишка сопротивлялся собственной пустификации, силой воли удерживая привычное тело. В такой ситуации обычные души рассыпались в прах, но Куросаки… Куросаки боролся как сильный офицер, хотя и не имел сейчас никаких сил шинигами. Киске был уверен, что сын Ишшина сумеет вернуть себе потерянные силы. Мальчишка кричал от боли, но очень скоро этот крик превратился в полный ярости. Он одним усилием мышц почти разрушил девяносто девятое бакудо. Рот Урахары приоткрылся в восторге, он жестом остановил Дзинту и Уруру, продолжая наблюдать. Металлические пластины продолжали надсадно скрипеть, лопаясь от прилагаемых Куросаки усилий и Тессай решился. Он начал зачитывать вторую часть сдерживающего бакудо, которая наверняка уничтожила бы мальчишку. Лоб Киске пересекла жесткая складка, а губы сжались в тонкую полоску. Как только Цукибиши закончит читать заклинание, мальчишка должен погибнуть — подобная демоническая магия смертельна для простых душ и для пустых. Но Киске был уверен, что на Ичиго это не подействует. Эта вера была почти иррациональной. Когда вверх поползла золотая взрывная волна, Урахара едва успел накрыть детей краем своего экспериментального очень крепкого хаори. Во все стороны рванула волна сжатого, невыносимо горячего воздуха. В голове промелькнула тысяча сожалений, но тут вдруг Киске ощутил странную реацу. — Оттуда что-то вылетело! — закричал одновременно Дзинта и Урахара вскинул голову, наблюдая за золотой искрой, которая ударилась о далекий потолок пещеры, затем отрикошетила в сторону, врезалась в стену и замерла на полу, заставив подняться клубы пыли и каменной крошки. Потенциально мальчишка мог стать очень сильным пустым, учитывая историю его матери. Киске поднялся на ноги, удобнее перехватывая трость. В опадающей пыли стоял кто-то с горящими сквозь завесу алыми глазами. Пыль окончательно улеглась и стала видна белая маска с красным узором, закрывающая лицо мальчишки. Из-за костяных зубов донеслось тяжелое дыхание. А еще он был в форме шинигами с рукоятью занпакто за спиной. Урахара серьезно смотрел, как Куросаки медленно потянулся за мечом, который оказался сломанным, и рукоятью разбил нижнюю часть маски. Из-под кости показалось обыкновенное мальчишеское лицо. Задрав целые остатки на волосы, Ичиго стал сосредоточенно разминать руку, с недоверием глядя на кожу привычного цвета. Киске с трудом удержал вздох облегчения в груди. Все получилось ровно по плану. Согласно расчетам. Урахара закрыл неестественную улыбку веером, рассыпаясь в поздравлениях: — Ты снова стал шинигами! Очень вовремя! Второй урок закончен. — Я поклялся, — ответил ему Ичиго, тяжело дыша и судорожно сжимая в руках рукоять обломанного клинка. — Там, сидя на дне ямы, что как только я выберусь, я тебя прикончу! «Реакция в рамках психологического портрета» — отстранено заметил Киске, обмахиваясь веером. Серые глаза вновь смотрели убийственно серьезно. — Что ж, тогда перейдем к третьему уроку! Ты должен сбить с меня шляпу. Время не ограничено. Куросаки, в эйфории не чувствуя границ собственных сил, запальчиво заявил, что победит и за пять минут. Урахара только хмыкнул, доставая из трости собственный занпакто. Бенихиме в его руках радостно дрожала. Он за пару минут изрубил меч Ичиго, объясняя мальчишке всю глубину его заблуждений. Подделка, похожая на занпакто без капли сил. Куросаки замер с рукоятью катаны, которая лишилась даже цубы, а Киске издевательски предложил продолжить. Третий урок был прост: Ичиго должен найти свой настоящий занпакто. И Урахара не сомневался, что у мальчишки получится.