Выжить после смерти

Йоруичи и Киске заперлись в кабинете капитана второго отряда и потихоньку пили саке из большой глиняной бутыли, периодически чокаясь отёко*. — Ну что, капитан Урахара, готов заменить Хикифуне-тайчо? — лукаво поинтересовалась Шихоин, отпивая мелкими глотками алкоголь. Сегодня Кирио забрали в нулевой отряд. Утренние посланники из дворца Короля Душ успели забрать бывшего капитана двенадцатого отряда и Йоруичи уже успела направить пожелание о повышении Ямамото. Киске неловко почесал затылок, смущенно улыбаясь, но взгляд серых глаз был острым и трезвым: — Вы уверены, что я должен покинуть второй отряд? Шихоин широко махнула рукой, со всей силы хлопая подчиненного по плечу: — Киске, не будь глупцом!.. Тем более что Куроко тебя, вроде, раньше устраивал... Открывшего рот Урахару прервал стук в дверь. Йоруичи торопливо допила очередную порцию саке, споро спрятала бутыль с отёко под стол и крикнула: — Войдите! В дверь протиснулся Хоро. Темно-синие, почти черные глаза смотрели холодно и прямо. Он неловко улыбнулся, потирая щетину на подбородке. — Я на доклад, Шихоин-тайчо. Женщина приветливо махнула рукой и Хоро приблизился к высокому столу. Хитро щуря золотые глаза, женщина произнесла: — Я читала отчет, Хоро-кун. Вы хорошо постарались. Тебе есть что добавить? Мужчина выпрямил спину и опустил руки. Он прикрыл глаза и упрямо сжал челюсти: — Шихоин-тайчо, есть подозрение, что объект спас нескольких квинси. Живо заинтересовавшись, Йоруичи поставила локти на столешницу и устроила на переплетенных пальцах подбородок: — Это кого? У тебя есть доказательства? Хоро поджал губы, смуглые пальцы смяли хакама. Кашлянув, он продолжил: — Я вынужден сообщить о своих подозрениях. На некоторое время он выпадал из зоны моей чувствительности, полностью скрыв реацу. Объект сказал, что это случается непроизвольно. Но позже патруль обнаружил двух детей, которые чудесным образом оказались в ближайшем городке. Шихоин качнула головой, уточняя: — Эти дети — квинси? Хоро скривился так, будто съел что-то ужасное, а затем продолжил доклад: — Дети утверждают, что ничего не знают ни о каких квинси, но шинигами они видят. Йоруичи задумчиво перевела взгляд на Урахару. Тот едва заметно развел руками. Хмыкнув, женщина ответила напряженно ожидающему вердикта шинигами. — Подозрения к делу не прикрепишь, Хоро-кун. Еще что-нибудь? Парень упрямо мотнул головой и с позволения капитана вышел из кабинета, чеканя шаг. Урахара выдохнул и улыбнулся чуть свободнее. Шихоин проницательно посмотрела на своего подчиненного, интересуясь: — Думал, мальчишка сломался и тупо выполнял приказы? — Кто знает, Шихоин-сама, кто знает… Хоро шел прочь от кабинета капитана, все сильнее сжимая кулаки — место третьего офицера уходило у него из-под носа. У Хоро была громкая фамилия, которую тот скрывал, и огромнейший опыт в качестве карателя омницукидо, но важный пост доставался не ему, а этому руконгайцу с ледяными глазами, таким же ледяным сердцем и крайне удачным шикаем. Ничего, однажды этот Куроко оступится. Хоро умел ждать. ++ Кагами Тайга оглядывал просторные казармы одиннадцатого отряда, вполне осознавая, что это место надолго станет его домом. Сейчас все койки были заняты вчерашними студентами, располагающими свой нехитрый скарб. Пара офицеров вполне добродушно улыбалась, травя байки о быте шинигами в отряде самого сильного капитана. Тайга отложил свой узел и прислушался: — А еще ходит слух, что по Готею бродит призрачный гость. Он предельно вежлив, но появляется ниоткуда и все, кто с ним разговаривал, пропадают бесследно. — Кто же тогда о нем рассказал, если все пропадали? — насмешливо спросил кто-то из дальнего угла и Кагами с удивлением узрел абсолютно лысого парня. Офицер на удивление добродушно бросил: — Вы его тоже скоро увидите. Просто не говорите с ним и проблем не будет. Вы же не хотите исчезнуть?.. — на лице шинигами играла зловещая улыбка. Лысый вскинулся, но ему на плечо манерно положил ладонь темноволосый парень. — Тише, Иккаку, — попросил лысого друг. — Мы сами призраки, Юмичика! Что за бред? Тяжелую паузу прервал веселый голос ребенка: — А ты мне нравишься, Лысик! — девочка с шевроном лейтенанта покровительственно похлопала по локтю Иккаку. Его друг прыснул, пытаясь не смеяться слишком громко. — Я не лысый! — взорвался парень. — Я поняла, Лысик, — закивала девчонка, наблюдая, как парень краснеет даже лысиной. С сожалением вздохнув, она крикнула: — Все на построение, новички! Кагами вглядывался в розововолосую макушку, пытаясь понять, почему девчонка кажется ему такой знакомой, но память отказывалась выдать что-то более конкретное. Они стояли на широкой площади в одном строю с опытными шинигами. Все они наверняка отлично сражались, пытаясь соответствовать своему капитану. В центр площади выскочила та девчонка и звонко начала: — Меня зовут Кусаджиши Ячиру и я лейтенант одиннадцатого отряда. Сейчас с вами будет говорить Кен-чан, будьте внимательны. Из-за спины послышалось робкое: — А Кен-чан это кто?.. Из распахнувшихся дверей с кандзи “Одиннадцать” вышел высокий мужчина, через левый глаз которого тянулся тонкий шрам. Черные, жесткие на вид волосы стояли иглам, на концах которых позвякивали колокольчики. Белое хаори с грубо оторванными рукавами было небрежно накинуто на стандартную форму шинигами. Взгляд темно-зеленых глаз казался каким-то нечеловечески хищным. Он приближался к строю и Тайга испытывал стойкое желание не встречаться глазами со зверем в человеческом облике. Пересилив себя, Кагами поймал взгляд капитана и прямо ответил на него. — Для новичков, меня зовут Зараки Кенпачи, — звучно начал мужчина, широко ухмыляясь. Тайга явственно разглядел великоватые клыки. — и я капитан одиннадцатого отряда, самого сильного отряда Готея. Но сейчас вы все — слабаки. И если не будете тренироваться, слабаками сдохните. На площадь опустилась тишина. Зараки-тайчо оглядел вытянутые лица новичков и продолжил: — Но если вдруг кто-то хочет сразится со мной — дерзайте! — Он улыбнулся шире, еще больше теряя человеческие черты, — Но знайте, мне сложно остановиться. Он развернулся, собираясь уходить, но резкое движение прервал звонкий голос Кусаджиши: — Кен-чан, а отвечать за новичков кто будет? Зараки медленно обернулся, оглядывая стройный ряд. Взгляд его остановился на Кагами, который вновь не отвел глаз. — Ты, — ткнул он пальцем в Тайгу. — Я чувствую в тебе вызов, пацан. И, не оглядываясь, ушел в административный корпус. — Теперь за вас отвечает Киса! Заместителем кисы назначается Лысик! — звонко закончила речь капитана Ячиру, и Кагами замер, пытаясь понять, почему это он киса. Рядом багровел Иккаку. — А чего речь такая короткая? — удивился кто-то с дальнего ряда. — В шестом часовую речь о величии Готея произносят каждую неделю. Если хочешь, напиши прошение о переводе, — хмыкнул один из офицеров в ответ. — Можете расходиться. Кагами пошел вперед, все никак не понимая, почему он Киса. Вот почему Лысик — Лысик было вполне ясно. Перед носом задумчивого Тайги появился невысокий голубоволосый шинигами. Буквально из воздуха соткался. Кагами отшатнулся, а причина его испуга поклонилась и произнесла: — Здравствуйте, Кагами-сан, вы не подскажете, где сейчас находится Зараки-тайчо? — Черт возьми, Куроко! Кто так делает?! — на одних рефлексах воскликнул Тайга, а затем вспомнил о болтовне в казарме, решая, стоит ли ему хранить молчание или призрак может утащить его и после этой фразы. Хотя откуда бы призраку знать его имя? Напрягая память, Кагами вспомнил, что этот парень вел допрос и тоже напугал его до ужаса, появившись в запертой комнате из ниоткуда. — Он в своем кабинете, — нервно ответил Тайга, решая, что Шихоин не стала бы просить призрака стенографировать допрос. — Спасибо, Кагами-сан, — вновь склонился парень и буквально растворился перед его носом. Несколько секунд созерцая пустоту, Тайга чертыхнулся и пошел прочь, пытаясь понять, представлялся ли когда-нибудь ему этот парень. ++ В кабинете Зараки царил полумрак. Он методично перебирал кое-как заполненные бумажки, оставляя на некоторых печать. Другие отбрасывал в сторону. Под столом скопилась уже приличная кипа. — Работаешь? — нейтрально спросил Куроко и Кенпачи отрешенно кивнул, продолжая штамповать. Когда со стопкой было покончено, он небрежно сдвинул ступней листы на полу, собирая их в кучу и откинулся на спинку кресла, вытягивая руки над головой. В тишине темного кабинета хриплый голос казался каким-то усталым: — Когда я шел в Готей, я думал, здесь будет повеселее со сражениями. Но что я делаю? Штампую бесполезные бумажки! Куроко придвинул к столу стул и устроился на самом краю. Зараки вглядывался в равнодушное лицо и видел в голубых глазах тень смятения. — Тебя можно поздравить с успешной операцией? — спросил капитан одиннадцатого отряда, резко меняя тему. Тетсуя как-то болезненно дернул плечом, поднимая взгляд к потолку и Зараки в который раз подумал, что его друг еще не слишком разобрался, как ему лучше живется. В чем-то Ячиру была куда мудрее Фантома и Кенпачи ясно видел это сейчас. — Уже в курсе?.. — выдержав паузу, все-таки ответил Куроко. — Все капитаны уже в курсе, парень, — легко бросил Зараки, наблюдая, как морщится белый нос. С лица капитана одиннадцатого отряда сошла улыбка-оскал и он предельно серьезно и предельно устало спросил: — Ты этого хотел, когда шел в Готей? Тетсуя еще раз дернул плечом, опуская взгляд на белые ладони. Кенпачи всегда поражался тому, что на нежной коже почти не видно мозолей. Тонкие пальцы были все такими же аристократично бледными как и в день встречи. Правда, тогда эти пальцы профессионально обыскивали трупы, а вот теперь эта история с квинси... — Я уже не уверен, — Куроко смотрел на свои ладони с явным омерзением. Зараки тяжело вздохнул, легко поднялся со стула и лично заварил чай, подставляя чашку под руку друга. Большая часть Готея наверняка думала, что Кенпачи или беспробудно пьет или дерется. Но капитан одиннадцатого отряда любил хороший красный чай и не переносил запах саке. А еще он абсолютно не умел утешать. К его сожалению, Тетсуя был не из тех, кто в драке мог бы решить свои проблемы. Наливая чай из прозрачного чайника, в котором распустились жасмин и тигровая лилия, Зараки пытался понять, как же вернуть Куроко присутствие духа. Невидимка обхватил двумя ладонями чашку, грея явно зябнущие пальцы и неторопливо отхлебнул чай. Несколько секунд Кенпачи смотрел на Тетсую, который пялился в никуда, затем с громким стуком отставил чашку и рявкнул: — Что с тобой не так? Это война! — Там были дети, Кенпачи… Маленькие беззащитные дети, — ровно ответил ему Куроко, пытаясь отыскать на дне чашки смысл всей его жизни. — Тетсуя! Ты или выполняешь приказ или кладешь на его! — Я сделал и то и другое, — хмыкнул Куроко. “Значит часть детей он спас” — понял Зараки. Оторвав взгляд от чая, Тетсуя вперил страшный, почти неживой взгляд в капитана одиннадцатого и монотонно продолжил: — я спас двоих детей, но погубил сотню. Неравноценный обмен. Я не знаю, в чем считаю себя больше виноватым, в том, что не спас всех детей или в том, что спас часть. Он вновь опустил взгляд в чашку, изучая легкую рябь чая. — Я уверен, что не я один вытащил детей. Что будет, когда они вырастут? Они станут квинси и нас опять пошлют убивать? А может опять пошлют меня? — Ты ругаешь себя за то, что поступил как поступил бы тот мальчишка, которого я встретил в Руконгае? — уточнил Зараки, растягивая губы в оскале, заменявшем ему улыбку. — Раз квинси есть, значит они зачем-то нужны, равно как и шинигами. Пока есть мир, всегда быть борьбе! Сама жизнь — борьба! Последние свои слова он почти прорычал в лицо Куроко. — Ты сделал все что мог и как мог. Вряд ли бы ты смог больше. Сдохнуть в Гнезде Личинок хочешь? Станешь сильнее, сможешь больше. И если тебе не по душе убийства детей, победи систему, прогни ее под себя, — Кенпачи почти шипел, вглядываясь в голубые глаза. Не видя отклика, он притянул к себе Тетсую за отвороты косоде, встряхивая после каждого предложения: — Весь мир, вся наша жизнь это борьба! Так какого черта ты опустил руки?! Отвратительно. Пока жив — сражайся! Или ляг и сдохни как собака! Где-то в середине пламенной речи голова перестала безвольно мотаться. Из-под отросшей челки на Кенпачи смотрел зверь. — Это моя жизнь, — раздельно произнес Куроко и Зараки отпустил его. — Верно, парень. Верно… Они сидели в тишине и пили теплый чай. В глазах Куроко больше не было загнанной обреченности. Одним глотком допив чай, Кенпачи бросил: — Подеремся, Тетсуя? Неожиданно мягко улыбнувшись, Куроко ответил: — А пойдем, — и первым направился к выходу. ++ Кисе Рета стоял рядом с Рангику и нервно теребил оби. Их, в отличие от остальных новичков десятого отряда, не повели на официальное построение, а оставили возле ворот. Мацумото нервно перебирала отросшие рыжие локоны, бросая вглубь территории десятого отряда заинтересованные взгляды. Совсем рядом с ними из шунпо выскочил короткостриженный темноволосый парень. Волосы его, казалось, стояли дыбом, только одна прядка едва касалась лба. На плече крепился шеврон лейтенанта. Он сощурил карие глаза, неловко взъерошил волосы и произнес: — Привет! Я видел отчет о вашей последней практике. Поэтому вы оба, как и многие отличившиеся, сразу займете офицерские должности. Не особо высокие, но старт неплохой, правда? — он одобрительно хлопнул по плечу Рету, и тот чуть покачнулся — сил у лейтенанта было много. — Но почему нас пригласили в десятый? — уточнила Мацумото, кокетливо надувая губы. Лейтенант в ответ насмешливо фыркнул, не оценив заигрываний девушки. — Мне брат, непосредственный участник событий, много о вас рассказал, я был впечатлен. — Брат? — переспросил Рета, перебирая в голове знакомые лица в попытке отыскать похожее. Память пасовала. — Меня зовут Шиба Ишшин, — улыбнулся лейтенант, заодно отвечая на вопрос. — А теперь мы пойдем на экскурсию по десятому отряду. Наш капитан редко показывается, поэтому можете считать, что капитан это я! Глядя в спину удаляющемуся Шибе, Рангику негромко проронила: — Я знаю что ты переломил ход сражения. Но что я сделала? Кисе перевел на нее испытующий взгляд, заметив тень неуверенности на симпатичном лице. Взъерошив волосы, он улыбнулся: — Ты отлично помогла Кагами-ччи, Мацумото-ччи. Думаю, Шиба-тайчо это отметил. Не все могли помогать своим напарникам до конца. Ты смогла. Лицо Рангику разгладилось. Она мягко улыбнулась, заправляя за ухо прядку рыжих волос. — Вы чего там застряли, новички? — крикнул Шиба, оборачиваясь на застывших на месте выпускников. Рета обезоруживающе улыбнулся и первым помчался вперед, догонять лейтенанта. Следующий час они таскались по казармам и полигонам, сопровождаемые комментариями: “Здесь раньше цвела сакура, но семнадцатый офицер случайно сжег ее своим кидо, один пенек остался”, “А в этой казарме появляется вежливый призрак, не смейте с ним говорить”, “Сюда ходить не стоит, тут прячет заначки капитан восьмого отряда”. Комментариев было много и в основном они оставляли стойкое ощущение недоумения. В конце концов Ишшин притащил их в свой кабинет и выдал два бланка о назначении на офицерскую должность. Кисе смотрел на цифру семнадцать, поставленную напротив его имени и недоумевал. — Ано, Шиба-сан, вы же говорили, что семнадцатый офицер недавно сжег сакуру. А теперь семнадцатый офицер — я, — уточнил Рета. Ишшин невесело хмыкнул, передернув плечами: — Я не говорил, что он сжег только сакуру. Жуткое было зрелище. Кисе содрогнулся, но покорно поставил подпись. Глядя на него, Рангику смело подписала свой бланк. На лице Шибы заиграла довольная улыбка. Он аккуратно забрал бумаги, спрятал их в полупустой ящик стола и, вставая, произнес: — Ну что, семнадцатый офицер Кисе, пойдем, проверим ваши силы? Рета встал следом. Ишшин перевел взгляд на Рангику и добавил: — Вы следующая, девятнадцатый офицер Мацумото, — и, распахнув створки окна, вышел на улицу. Кисе махнул следом, за едва видимой широкой спиной удаляющегося в шунпо лейтенанта. Они остановились на дальнем полигоне, который Шиба им не показывал. Заметив, что Рета настороженно оглядывается, шинигами хмыкнул: — Я обещал остальное позже показать. Вот, демонстрирую. Для начала кендзюцу. Резко вытянув катану, он попытался с места разрубить противника. Рета заблокировал удар ножнами и мгновенно освободил собственный занпакто. Следующие несколько минут они молча сражались — были слышны только удары стали о сталь. — Молодец, — хмыкнул через некоторое время Ишшин, одновременно нанося рубящий удар. — А теперь с кидо. И, находясь совсем рядом с Ретой, прицельно запустил бьякурай. Зашипев от пронзившей плечо боли, рыкнул: “Хадо номер один, Шье!”, но от ударной волны Ишшин увернулся. А от молча запущенного следом бакудо номер один** нет. Руки немедленно сковало за спиной. Кисе застыл, обозначив катаной добивающий удар. — Неплохо, новичок. Но ты не победил, — азартно воскликнул Шиба, затем дернул руками, голой силой разрушая первый пут связывания и с расстановкой произнес: — Гори, Энгецу. Катана в его руках покрылась заметным маревом реацу. Ишшин направил меч на Рету и произнес: — Ты по-прежнему можешь использовать все, что умеешь, новичок, — Кисе насторожился, судорожно вспоминая щитовые кидо. Шиба широко ухмыльнулся и произнес: — Гетсуга Теншоу! От меча рванула высокая и узкая полоса голубой реацу. Ощутив ее мощь, Рета не решился принимать ее на щиты, отскочив подальше. Деревья, до этого находившиеся за его спиной, разлетелись в щепки. “Он убить меня хочет?” — панически думал Кисе, уворачиваясь от очередной Гетсуги. “Для победы нужно атаковать” — решился Рета и на Шибу обрушился поток разнокалиберных кидо. Одновременно он пытался сократить дистанцию, чтобы нанести урон мечом. Но все будто было напрасно. Ишшин легко уворачивался, быстро атаковал Гетсугой и не давал Кисе ни секунды на более масштабные атаки. — Это все, на что ты способен? Рано тебе быть семнадцатыми офицером, новичок, — насмешливо бросил лейтенант, в шунпо перемещаясь за спину к Рете. — Гетсуга Теншоу! Кисе чувствовал, как вал реацу устремляется к его спине, но осознавал, что все, избежать атаки он уже не успеет. Ладони сильнее сжали рукоять занпакто. И тут все резко изменилось — он оказался посредине улочки, на которой будто только что проходил фестиваль, но люди вдруг исчезли. В небе периодически мелькали тревожно-красные фейерверки, освещая украшения и почти погасшие фонарики. Подхватив с лотка такояки, Рета с аппетитом закинул первый шар в рот. Раньше попасть в свой внутренний мир шинигами не мог — смутно знакомый голос советовал ему больше тренироваться, а не строить глазки фанаткам. Кисе старательно тренировался, но медитации ничего не давали. И вот теперь он знал, что его внутренний мир — один большой фестиваль. По рассказам Кагами Рета знал, что время во внутреннем мире течет иначе, так что не сильно беспокоился пока о последней атаке Шибы. Из-за поворота в свете очередного яркого фейерверка Кисе смутно увидел силуэт. Когда свет небесных огней погас, шинигами разглядел довольно высокого темноволосого парня в белом кимоно и синем хаори. Слегка взъерошенные темные густые волосы терялись в чернильной темноте ночи, синие глаза смотрели неожиданно строго. Занпакто смерил тяжелым взглядом своего шинигами и, тяжело вздохнув, выдал: — Ты безнадежен, Кисе. — Семпа-ай! — на одних рефлексах заныл Рета. Степенно шагающий мужчина резко переместился к шинигами и отвесил полновесный подзатыльник. Ошалело моргающий хозяин смотрел в глаза занпакто, вблизи оказавшиеся голубыми и не понимал, какого черта его меч его бьет. — Не ной, Кисе! Лучше вспомни, как меня зовут! — и Рета, начавший что-то осознавать, вывалился реальный мир. На него все также неслась голубая Гетсуга, но теперь Кисе знал, что делать. Он развернулся, выставил катану вперед и нежно произнес: — Учись, Юкио! Меч на секунду утонул во вспышке желтой реацу, а когда свечение угасло, Шиба разглядел в руках противника нагинату***. Резко дернув лезвием, Рета разрезал атакующую волну надвое. Ишшин азартно улыбнулся и вновь рявкнул: — Гетсуга Теншоу! — и вот уже новая атака несется на неподвижно стоящую цель. Странно улыбающийся Кисе вновь разрезал волну лезвием, затем направил острие на Шибу и также нежно протянул: — Гетсуга Теншоу, — Шиба застыл, не веря своим глазам. На него неслась перекрашенная в желтый атака его шикая! Резко отпрыгнув с пути волны, Ишшин в ужасе разглядел, что чужая Гетсуга повалила столько же деревьев, сколько и его. Рета улыбнулся шире и, дернув нагинатой, предложил: — Продолжим? Гетсуга… — Стоять! — рявкнул лейтенант, и Кисе застыл. — Основной цели мы достигли — твой шикай пробужден. — Вы все это устроили из-за высвобождения меча? — уточнил Рета, сжимая в руках древко. — Офицеры десятого отряда обязаны иметь шикай, Кисе, — ответил Ишшин, устало ероша волосы. — Наша дальнейшая битва принесла бы слишком много разрушений… А ты молодец. Я не думал, что ты справишься в первый же день. “Хотя на самом деле они с тем парнем, Кагами, должны быть примерно на одном уровне. И если уж у того есть шикай, то Кисе тоже должен был его достигнуть” — в который раз повторил себе лейтенант мысленно. Рета, в руках которого развеялся шикай, превращая нагинату в обычную катану, спрятал оружие в ножны и протянул: — Значит я на самом деле тебе нравлюсь, Шиба-ччи? — Шиба-ччи?.. Почему ты назвал меня Шиба-ччи?! — почти завопил Ишшин, а Рета в ответ только обезоруживающе улыбнулся. ++ Шинтаро настороженно оглядывался — интуиция подсказывала, что в его кабинете побывал кто-то без его ведома. Мидорима был уверен — он не настолько крутая шишка, чтобы к нему приставляли Куроко, а шпиона послабее он бы заметил. Нервно переводя взгляд с потревоженных бумаг на приоткрытую дверцу шкафа, шинигами накинул на себя легкий барьер, а затем направил палец на дверцу, готовясь бросить бьякурай в случае опасности. Несколько мягких, почти крадущихся шагов, и вот уже Шинтаро резко распахивает дверцу. На нижней полке стоит ящик с десятком глиняных бутылок, защищенный неимоверным количеством барьеров. Пару секунд четвертый офицер, застыв, тупо изучал это великолепие, иногда моргая. Он слышал от Лизы о заначках капитана, но ни разу не видел их так близко — рейды за алкоголем Ядомару устраивала одна и, кажется, каждый раз испытывала охотничий азарт. И вот перед ним была очередная заначка. “Капитан меня подставить решил?” — задумался Шинтаро, пытаясь предсказать реакцию Лизы на ящик саке в шкафу третьего офицера. “От него надо избавиться” — твердо решил Мидорима и почему-то сразу подумал об Акаши. Тряхнув головой, шинигами выгнал неуместные ассоциации и попытался оторвать ящик от полки. Наложенные капитаном кидо сработали отлично, не дав сдвинуть ящик с места. Заинтригованный Шинтаро уселся рядом со шкафом и принялся изучать наложенные на него заклинания. Спустя десяток определяющих кидо и еще полсотни попыток снять чужую демоническую магию, Мидорима решил разработать собственное кидо, которое позволит ему сдвинуть ящик с места. Забрав со своего стола бумагу с тушечницой, Шинтаро принялся торопливо набрасывать структуру будущего заклинания. Так, согнутым в три погибели рядом с нетронутым ящиком саке его и нашел Акаши. — Шинтаро, в чем дело? — спокойно поинтересовался Сейджуро. Мидорима бросил короткий взгляд за окно и ужаснулся — время встречи уже давно прошло, а солнце стремилось к закату. — Хочу снять кидо, — демонстративно махнул рукой в сторону ящика шинигами. Заинтересованный Акаши не стал отчитывать подчиненного за опоздание, молча приблизился и присел рядом с распахнутой дверцей. В плетенном коробе, соприкасаясь глиняными боками, теснились бутылки с недешевым саке. Сейджуро попробовал приподнять ящик, но тот не шелохнулся. Хмыкнув, шинигами попытался тянуть его волоком, а затем и опрокинуть — бесполезно, внутри только бутылки звякнули. — Ты кидо хочешь снять или от алкоголя избавиться? Мидорима на секунду опешил от такой постановки вопроса — для него оба действия были равносильными. Смерив подчиненного снисходительным взглядом, Акаши быстро вытащил с верхних полок шкафа кипы отчетов и принялся двигать предмет мебели. Тот без особых сложностей отъехал в сторону, только бутылки внутри звучно звякнули. Шинтаро несколько секунд созерцал простое решение сложной проблемы, затем подскочил и принялся помогать. Звать подчиненных было нельзя — происходящее быстро стало бы достоянием лейтенанта, а этого нужно было избежать. Уже на выходе из казарм их поймала Лиза. Иногда Мидориме казалось, что она прибегает на звон бутылок быстрее, чем на команду о построении. Азартно блестя очками, Ядомару остановилась рядом с подозрительно позвякивающим шкафом и, сурово поправив очки, поинтересовалась: — Ну и куда третий и четвертый офицер тащат мебель, стоящую на учете в восьмом отряде? — “и какого черта она звенит” — осталось недосказанным. Акаши первым опустил свой угол шкафа и принялся наблюдать за бесплатным цирком. Шинтаро отпустил предмет мебели, нервно дернул пальцами, поправляя очки, кашлянул, пригладил волосы, а затем смущенно произнес: — Я вот, нашел…— и замолчал, наблюдая за распахнувшим дверцы шкафа лейтенантом. — И решил с другом пропить? Акаши вздернул бровь, всем своим видом демонстрируя, что подобный исход невозможен. Лиза дернула ящик на себя, но тот не поддался. Она выпрямилась, легким движением перекинула косу за спину и насмешливо спросила: — Так вы не догадались, как снять кидо с ящика?.. Акаши и Мидорима нервно переглянулись — значит был способ снять заклинания демонической магии, но они до него не додумались. Ядомару оглянулась, но не заметив никого другого, вновь присела, запуская руку в ящик. Шинтаро знал, что бутылки по одной не вытаскиваются точно. Но Лиза и не пыталась их достать, она дернула крышку ближайшей бутылки и пара шинигами заметила, что опутывающие ящик кидо спали! — Вот теперь его можно утилизировать. А вы несите шкаф обратно, — с видом, полным превосходства, лейтенант подхватила ящик и ушла в сторону своего кабинета. — И как же она впервые это обнаружила? — в никуда поинтересовался Акаши. Мимо них, напрямик к шкафу, промчался Кьераку-тайчо. Он заглянул в распахнутую створку и, не обнаружив ящика с саке, сдвинул шляпу к затылку и протянул: — Я видел как все произошло. Несомненно, это очень умно — вынести подаренный алкоголь перед употреблением за пределы отряда, в котором процветает сухой закон. Шин-чан, я надеюсь, в следующий раз вы с другом позовете меня с собой! “Это был подарок?” — сильно удивился Мидорима. Сейджуро вежливо склонил голову: — Я — третий офицер третьего отряда Акаши, и мы с Шинтаро позовем вас в следующий раз. Кьераку расплылся в счастливой улыбке, закрыл глаза шляпой, запахнул розовое хаори и направился туда, куда ушла Ядомару. Наверное, спасать остатки саке. Несколько секунд четвертый офицер восьмого отряда пытался понять, почему обращение “Шин-чан” кажется ему родным и одновременно ужасно раздражающим, но потерпел поражение. Вместо пустых размышлений он решился осторожно заметить: — Мы же не устраиваем праздников... — Шинтаро, вскоре будет образован новый благородный дом Акаши. Представитель семьи Кьераку там будет весьма кстати. Сейджуро устремил взгляд в сторону заходящего солнца, а Мидорима вдруг заподозрил, что пантомима со шкафом была осуществлена под диктовку Акаши от и до, и имела результат, которого тот и хотел добиться. Шинтаро почувствовал внезапный холодок и с трудом сдержал порыв поежиться. — Ну что, нас ждет Императорский Дом, — взмахнул рукой Сейджуро и первым скользнул в шунпо. ++ Мидорима сидел рядом с Акаши за роскошным столом из тяжелого красного дерева и скользил взглядом по обновленному кабинету. Еще год назад здесь находился лишь необходимый минимум мебели. Похоже, пока Шинтаро трудился в качестве четвертого офицера, Акаши и его подчиненные облагородили обитель будущего главы Клана. Красное дерево, искусно расписанные седзи, редкое в Руконгае стекло на огромном окне. Косые лучи закатного солнца раскрасили кабинет алыми оттенками. Откинувшийся на спинку стула Акаши выглядел здесь на редкость уместно. Тонкие белые пальцы Сейджуро сплел перед лицом, иногда кивая словам своего заместителя, красные волосы падали на лицо, не давая рассмотреть цвет глаз. На губах Акаши цвела легкая улыбка. За окном негромко переговаривались пришедшие со смены охранники, их голоса постепенно удалялись в сторону казарм. Встряхнув головой, Шинтаро отвлекся от посторонних мыслей и прислушался к отчету Хироши о текущем состоянии дел. — Из-за расширения зоны ответственности пришлось набрать больше охранников. Все они обучаются по системе Мидоримы-сама, — мужчина поклонился в сторону Шинтаро и продолжил: — Усовершенствованные символы, — еще один поклон в сторону зеленоволосого шинигами, — больше не поддаются кустарной подделке. Доход с аренды земли и разрешения на ввоз товаров стабильно растет. Также получаем заказы на охрану караванов... — Сколько районов Руконгая мы безоговорочно заняли? — негромко перебил бухгалтерскую сводку Сейджуро. — Десять, Акаши-сама. Локальные восстания возникают из-за залетных грабителей, а не из-за жителей района. Мы легко их подавляем, — зачастил Хироши. — У нас есть еще два года на расширение территории. Есть прогнозы по продвижению вглубь Рукона? — холодно уточнил Сейджуро. Хироши несколько секунд молчал, перебирая исписанные бумаги. Затем, вздохнув так, будто собрался бросаться в омут с головой, ответил: — Мы можем удвоить зону влияния, а при удачном стечении обстоятельств утроить ее. Дело в том, что обучение и поддержание порядка на уже завоеванных территориях отнимает силы.... — взмахом руки остановив исповедь мужчины, Акаши взглядом указал ему на дверь. Шинтаро не верил своим ушам. Худший прогноз давал двадцать районов в подчинении за четыре года работы! Неловко кашлянув, Мидорима обратился к Сейджуро: — Разве нам не нужно было просто захватить крайние районы?.. Их должно было выйти пять. Акаши улыбнулся шире, демонстративно разводя руками: — Ах, Шихоин-сама, почему же вы не выразились яснее? — затем, став серьезнее, ответил: — От количества районов в подчинении зависит статус благородного дома Акаши. “Мой клан будет сильнейшим” — не прозвучало, но Мидориме казалось, что он почти услышал эту фразу, сказанную предельно холодным тоном. Акаши подхватил папку с бумагами, оставленную Хироши, поправил символ “Император” на поясе и направился к двери. Шинтаро, как загипнотизированный, шел следом. Десять лет назад он и помыслить не мог о подобном. Неужели удача решила повернуться к нему лицом? В сгущающихся сумерках они неторопливо прогуливались по семьдесят пятому району Северного Руконгая. В темноте на их поясах тускло блестели красные символы власти. Мог ли Мидорима представить, что будет гулять по дальнему району Руконгая, ловить на себе восхищенные и уважительные взгляды, не опасаясь удара в спину? Всю дорогу он ощущал какую-то нереальность и легкую нервозность. Интуация его не подвела. Через некоторое время они услышали звуки битвы и крик: — Стража! Туда уже несся отряд обладателей синих щитков. Мидорима встревоженно взглянул на Акаши. Тот, задумчиво качнув головой, положил ладонь на рукоять катаны и, ускорив шаг, устремился вперед. Выдернув оружие из ножен, Шинтаро помчался следом. Когда Мидорима наконец увидел место сражения, все было кончено. Защищая хозяина товара, Акаши без особых усилий нанизал бандита на лезвие меча. Спасенный торговец рухнул на колени, бормоча слова благодарности, а затем взгляд его упал на красный иероглиф. Он склонился в глубоком поклоне и с неожиданным достоинством произнес: — Спасибо вам, Император! — Мидориме на секунду показалось, что в глазах Сейджуро без всякого шикая мелькнул яркий желтый цвет.