Выжить после смерти

Кисе Рета сидел на крыше самого высокого дома северной окраины деревеньки и смотрел на восходящее солнце, ежась от прохладного ветерка. Сегодня, на третий день их практики на грунте, наконец-таки настала его очередь дежурить. В подмогу ему выделили всех младшекурсников. Тонко улыбающийся Мидорима предложил ему самостоятельно расположить посты, и Рета считал, что справился с заданием своего временного командира, учтя предыдущее время дежурств своих подчиненных. Вообще Мидорима казался ему не менее знакомым, чем Куроко. С другой стороны, Шинтаро был довольно известным в Академии, и ассоциации могли быть связаны с чем-то другим. Встрепенувшись, Рета решил проверить, не заснули ли его патрульные, поступью скользнув к первому шинигами. Ученик пятого курса мужественно боролся со сном, напрягая чувствительность к реацу, поэтому визит Кисе не стал для него неожиданностью. Рета одобрительно улыбнулся и кивнул вскочившему на ноги парню. А в первый день он не был таким старательным. Мидорима шел вдоль ряда выстроившихся перед ним студентов, упрямо сжав челюсть. Остановившись перед младшекурсниками, на чьих холенных мордах и нежных белых руках было написано, что они ни разу в жизни не делали тяжелой работы, он, чуть склонив голову к плечу, поинтересовался: — По какой же причине вы не пришли на утренний сбор? Выступать начал черноволосый пятикурсник. Он скривил губы в презрительной усмешке, сделал короткий шаг вперед, не особо успешно стараясь смотреть на высокого Шинтаро сверху вниз. — Почему это мы вообще должны тебя слушать, ублюдок? Мидорима улыбнулся, и эта добрая улыбка показалась Кисе зловещей. Он шагнул вперед, вплотную подходя к сыну славного дома Омаэда, а затем громко произнес:  — Здесь я — твой командир, — затем добавил едва слышно, Рета едва смог прочитать фразу по губам: — Ты же знаешь, что невыполнение умных приказов делает глупых шинигами не сильно целыми? Отойдя на несколько шагов от застывшего в неверии Омаэда, Шинтаро продолжил: — Я надеюсь, после распределения вы попадете в одиннадцатый отряд, где новый капитан Кенпачи, известный варвар-руконгаец, выбьет из вас всю спесь. Я в свою очередь, постараюсь порекомендовать вас в своем отчете именно туда, — он замолк, давая оценить перспективу, а затем продолжил: — Однако не обольщайтесь. Мы на Грунте с боевым заданием. Наблюдающие за нами офицеры не станут вам помогать. Боюсь вы их даже не чувствуете, — слово «бездарности» не прозвучало, но явственно повисло в воздухе. Мидорима уложил руки на гарду своего занпакто, прошел еще несколько шагов, останавливаясь перед учениками третьего курса. — Вы сегодня все попадаете под командование лейтенанта Куроко. Он назначит вам дежурства. Лейтенант, можете приступать к инструктажу. — Еще один безродный, — фыркнул четверокурсник со светло-коричневыми волосами. — Ну и где ваш Куроко? Выступивший из-за спины Мидоримы Тетсуя стал для всех, в том числе и для Шинтаро, полной неожиданностью. Кисе понял это по расширившимся зрачкам, почти закрывшим ярко-зеленую радужку их нынешнего капитана. Губы Куроко растянулись в совсем уж неестественную улыбку, голубые глаза сощурились и он предельно мягко сказал: — Чистокровный-болтун-кун вместе с его товарищем, который решил подержаться за занпакто, отправляются в патруль первыми. Я проконтролирую. Через четыре часа смена Блюстителя чистоты крови и его товарища. Мидорима, чему-то удовлетворенно хмыкнув, распустил дневное построение. Отходя к месту их стоянки, Рета услышал: — Куроко-сенпай, у вас все лучше и лучше получается улыбка Гина! А дальше, естественно, были проблемы. Если первый патруль еще худо-бедно справился со своими обязанностями (Кисе явственно ощущал, что они пару раз прошлись по деревне, а затем уселись на одну крышу), то второй попал в переделку. Омаэда, неосмотрительно завалившийся спать, был едва не сожран пустым. Спасенный Куроко, он отбросил леность, но задирать нос не прекратил. А еще с явной опаской поглядывал на временного лейтенанта. Чем его напугал такой милый парень, Рета не знал. Второй патрульный тоже бдел, сидя на высокой крыше. Рета закончил обход, чувствуя облегчение. Вообще было не слишком честно, что его поставили третьим — к началу его дежурства аристократы вели себя куда лучше. Второй день достался Рангику. Красивая девчонка командным тоном назначила дежурных. Как только Мидорима отошел к лагерю, один из аристократов сделал ей весьма грязный комплимент и не менее грязное предложение и получил сокрушительный удар в пах. — У меня же хорошо получилось, Куроко-сенпай? Тетсуя похлопал ее по плечу, объясняя тонкости ударов, усиленных реацу. До стоящих в ступоре младшекурсников донеслось: — А если закрутить поток реацу вот так, то можно даже отрывать некоторые части человеческого организма. Согнутый пополам шинигами содрогнулся, а затем злобно сощурил глаза. Кисе решил, что обязательно предупредит о том, что обиженный собрался мстить. Разговор с Куроко о будущих проблемах вышел странным. Парень задумчиво кивнул, а затем произнес: — Спасибо, Кисе-кун, я обязательно учту твои слова. В течение дежурства Мацумото на деревеньку напало несколько пустых, от которых патрульные отбились. Так что Рете подчиненные достались, доведенные до нужной кондиции. Устроившись на привычной крыше, Кисе погрузился в собственные мысли, стирая приветливую улыбку с лица. Желтые глаза хищно сощурились и только дурак бы подумал, что этот шинигами безобиден. Как же все-таки он ненавидел аристократов! К этому выводу он пришел на первом курсе. Мерзкие комментарии, попытки испортить работу. Они с Кагами давали достойный отпор. Но как бы невзначай рикошетящие кидо, немного неверный выход из шунпо преследовали выходцев из Руконгая. Футон несколько раз в неделю оказывался мокрым, конспекты — залитыми чернилами — аристократы играли грязно. И легко улыбающийся Кисе начал отвечать им тем же. Тем более что большинство преподавателей не чаяли души в старательном студенте, почти все задания выполняющем с первого раза. Ну не мог же такой замечательный шинигами специально направить хадо на студентов? В улыбке Реты оставалось все меньше искренности, он научился виртуозно защищать свои вещи с помощью кидо, легко ставил подножки и оставлял просто великолепные ловушки из реацу. Очень скоро аристократы поняли, что об эту парочку зубки поточить не получится. Они попытались наладить рабочие отношения и Кисе пошел на это, нацепив все ту же добрую, но такую ненастоящую улыбку. Но на любую проверку («Это же просто невинные шутки» — недоуменно жали плечами соученики из благородных домов) отвечал максимально жестоко. Очень скоро его начали опасаться. И Рета был этим доволен. Он всегда думал, что эта его улыбка — идеальная маскировка, но недавно услышанный разговор заставил его разочароваться. — Мидорима-кун, почему ты не поставил Кисе-куна вторым? Не веришь в его лидерские способности? — спросил Куроко у временного капитана. Зеленые глаза изучающе прошлись по бесстрастному лицу подчиненного, а затем Шинтаро улыбнулся: — Я в них слишком верю. Как и ты, я вижу. А вот в способностях Мацумото я сомневался. Куроко только хмыкнул и безошибочно нашел глазами Рету. Несколько секунд равнодушно изучая шокированное лицо, Тетсуя дернул плечом и, поклонившись Мидориме, ушел проверить патруль своей подружки. Кисе глубоко вдохнул, решая обязательно потренировать естественность своей улыбки перед зеркалом после практики на грунте. ++ Сдавая пост Мидориме после своего второго дежурства, Куроко устало потянулся и неторопливо побрел к месту стоянки. Практики на грунте было хоть отбавляй — пустые стабильно появлялись на их участке. И Тетсуе казалось, что дело тут не в местности, а в духовной силе, которую испускали почти все недоученные шинигами. Минусы слетались на нее, как мухи на варенье. Хмыкнув, он вдруг подумал, что съедают самых бесталанных шинигами. Если его догадка верна, то у Готея довольно радикальные способы обучать будущих воинов. Отсеивают слабые звенья в процессе их закалки? .. Выйдя за пределы деревни, он забрел в редкую рощицу, о которой у местных жителей ходили довольно жуткие слухи, и довольно быстро добрел до стоянки. Усаживаясь на неширокое бревнышко, уложенное возле костра, Тетсу повесил котелок, стоявший у самого бревна, на прямую палку, уложенную меж рогатин и протянул руки к огню, отогревая ледяные пальцы. В день встречи Мидорима был как никогда прав — весна в деревеньке неподалеку от Нара выдалась холодной. На тонких деревьях едва завязались почки, а весеннее солнце еще не слишком грело. Чуть отогрев ладони, Куроко решил, что оставленный Шинтаро рис уже должен был достаточно согреться, достал походную плошку и палочки, укладывая их рядом, снял с рогатин палку, на которой висел походный котелок и положил себе порцию. Вообще отношение к заимствованию у живых на Грунте еды в Готее Тринадцать было довольно гибким. И каждый поступал в меру собственных моральных качеств. В их случае Мидорима поставил всех перед фактом — питаться придется тем, что сами приготовили. Тетсуя был не против, но некоторые пытались возражать. Противников самостоятельного питания Шинтаро заставил давиться кашей, которую они приготовили впервые в жизни. Из-под навеса, сооруженного еще в первый день, вышла сонная Мацумото, направляясь в сторону неподалеку звенящего ручья. Через некоторое время посвежевшая Рангику уселась рядом с Тетсуей, расчесывая рыжую шевелюру. — Доброе утро, Куроко-сенпай! Тетсу только кивнул, продолжая неторопливо есть. Кохай споро присоединилась к трапезе, только едва слышно постукивали палочки. Чуть позже из-под навеса показался младшекурсник, который в самом начале дежурств пытался оказать Мацумото свое царственное внимание. Взгляды, которые он иногда кидал на девушку, были нехорошими. Куроко, пожалуй, был согласен с Кисе, который предупредил временного лейтенанта о возможной опасности. Рета, выползший из-под навеса следующим, ярко улыбнулся и поплелся к ручью. Кисе казался Тетсуе знакомым. На первый взгляд он был простым, как рё*, но стоило лишь приглядеться, как из-под милой мордашки будто выглянуло опасное существо. Глядя на Рету, Куроко вспоминал уроки «Искусства чтения по лицу» и видел перед собой практически классический пример жесткого и сильного человека, которому в последствии можно будет доверить если не отряд, то группу точно. В Мацумото, которая была так похожа на Кисе, этого стержня не было. Тетсуя отвлекся от размышлений, почувствовав слежку. Вновь ощущение было таким, будто за ним следит Шихоин-сама. Зачем принцессе клана божественных Оружейников и капитану второго отряда наблюдать за простым студентом, даже не рядовым? Мацумото слежки не почувствовала, а вот Кисе напрягся, пытаясь незаметно нашарить источник повышенного внимания. Похоже, этот парень еще сильнее, чем он думал сначала. Отложив пустую пиалу, Куроко зашел под навес и рухнул на свой походный футон, укрываясь теплым одеялом — завтра им предстояло возвращение в Сообщество Душ. Тетсуя, как и любой студент шестого курса, участвовал уже в четвертой полевой практике. А еще она была самой спокойной. Завернувшись в одеяло как в кокон, Куроко задремал, не прекращая следить за реацу. ++ В последний, седьмой день практики дежурным стал Мидорима — он решил дать выспаться своим подчиненным-офицерам. Все же суточные дежурства никому здоровья не прибавляли. Компания младшекурсников вела себя образцово и все свое дежурство, прерываясь на краткие обходы, Шинтаро писал отчет. Он предполагал, что как минимум Куроко, который к середине дня уже должен был проснуться, занимался тем же самым. Отчет получился не маленьким и в нем подробно и беспристрастно отражалось мнение Мидоримы о вверенном ему составе. Иногда приходилось долго сосредотачиваться, чтобы не написать уж откровенной нецензурщины, которая лезла на ум при попытке написать что-то о дисциплине младшекурсников. Шинтаро не стал излагать свои подозрения о том, что Куроко уже успешно проходил практику и что Кисе опаснее, чем хочет казаться. Он щедро назвал весь свой офицерский состав приемлемыми шинигами, отмечая организаторские способности и умение поддержать дисциплину. Утро встретило его почти дописанным отчетом, затекшей шеей и слабеньким пустым, появившимся в непосредственной близости от места его дежурства. Попав четвертым хадо** точно в маску, Шинтаро дописал несколько последних предложений, бережно свернул отчет, вложил его в тубус и направился собирать вверенный ему состав — через полчаса должен был открыться Сенкаймон. ++ Омаэда был готов целовать порог открывшихся межмировых врат. Он покорно влился в построение и направился прямиком домой, в Сообщество Душ. Эта практика была у четверокурсника второй и самой сложной. В первый раз им в капитаны достался нормальный родовитый шинигами, который по максимуму запрягал руконгайское отребье и славный сын дома Омаэда почти не почувствовал тягот. Эта практика вышла много хуже. Сначала на построении ему угрожал этот бастард. Зеленые глаза холодно щурились, губы презрительно кривились и Омаэда вдруг понял, что слова с делом у Мидоримы не разойдутся. А потом был лейтенант Куроко, который сначала его жутко напугал своим внезапным появлением, а затем его поставили дежурить на вторую четырехчасовую вахту. Это время Омаэда обычно посвящал послеобеденному сну. И хотя сегодня они ели пригоревшую кашу, приготовленную умником из семейства Канноги, поспать днем, пусть даже и после плохого обеда — святое. Его разбудил пустой, который незатейливо придавил его лапой, собираясь сожрать. Омаэда оттолкнул когтистую конечность и резко отпрыгнул, пытаясь нашарить собственный занпакто. Пустой наступал, а студент отбивался. В какой-то момент проигрывающий Омаэда заметил Куроко, стоявшего на крыше ближайшего здания и равнодушно наблюдавшего за ним. Голубые глаза показались студенту ледяными. Их временный лейтенант склонил голову к плечу, будто размышляя, стоит ли спасать своего подчиненного. В тот момент Омаэде стало по-настоящему страшно. Сейчас он бежал вперед, в ровном строю. Где-то за его спиной, замыкающим бежал Куроко. Омаэде казалось что равнодушный, будто взвешивающий полезность взгляд холодных голубых глаз сверлит его между лопаток. ++ Кагами сидел, привалившись спиной к толстому стволу дерева, меланхолично изучая разодранное косоде. Тайга поправил рукоять своей верной катаны, и принялся соскребать с ткани засохшую кровь. Свежий шрам, пересекший грудь наискось, противно ныл, в голове аж звенело от усталости, но Кагами упорно продолжал сканировать окрестности. Троица младшекурсников, которые остались в живых вместе с ним, сейчас спала вповалку. Особенно измученным выглядел умелец, владевший медицинским кидо. Ханатаро спал, свернувшись в компактный клубок. Запавшие глаза, черные круги под ними и мелко подрагивающие от расхода реацу руки. Но если бы не Ямада, Тайга бы не трогал свежий шрам, а умер бы. А ведь начиналась практика хоть и паршиво, но не предвещала такого исхода. О времени сбора перед Сенкаймона ему сообщил их временный капитан лично, пренебрежительно цедя сквозь зубы место и время. Кагами, успевший научиться различать аристократов и выходцев из Рукона с первого взгляда, лишь устало вздохнул. Эти «благородные» драли нос до небес, но вполне могли считаться с обладателем реальной силы. И без устали тренировавшийся Тайга вполне обоснованно считал себя достаточно сильным. Впрочем, этот придурок даже не пытался оценить его или собрать о нем информацию. Так что практика могла выйти довольно проблемной. Собрался Кагами быстро. С построением и переходом через Сенкаймон проблем не возникло тоже, хотя оглядывая нестройный ряд своих временных боевых товарищей, Тайге хотелось ругаться — больше половины его временного отряда принадлежало благородным семьям, включая весь остальной офицерский состав и часть младшекурсников. Построение на месте будущего дежурства, находящегося неподалеку от Яо на острове Хонсю, окончательно разрушило надежды на спокойную практику. В небе ярко светило солнце, пели какие-то птички, приветствуя раннюю весну, но самодовольная рожа их нынешнего предводителя портила всю атмосферу. Шинигами построились перед их временным капитаном — невысоким спортивно сложенным светловолосым молодым парнем, который важно заложив руки за спину, несколько раз прошелся вдоль ряда, а затем начал свою речь: — Я ваш временный капитан и вы можете звать меня Касумиоджи-сама. Я вижу среди нас есть выходцы из Руконгая. Мы, благородные семейства Сейрейтея, милостиво позволяем вам учиться в Академии Духовных Искусств и даже частично это оплачиваем. Поэтому будет справедливо, если вы в ответ возьмете на себя все заботы об этом недельном дежурстве. Я понятно выражаюсь? В ответ он получил несколько неуверенных кивков и пристальный взгляд от Кагами. Тайге ситуация нравилась все меньше. Под «заботами», судя по всему, подразумевались не только дежурства, но и добыча еды, а также обустройство стоянки. Впятером они будут справляться с явным трудом. — Ты, — ткнул в Кагами пальцем Касумиоджи, — назначаешься старшим. Распоряжения будешь получать от меня. Кадык Тайги судорожно дернулся, но он просто кивнул, сдерживая ярость. Кагами был не слабее каждого из «офицеров» и один на один наверняка сделал бы каждого. Но ввязываться сейчас в схватку было недальновидно. Стоит ему подставиться и молодняк из Рукона поляжет от лап «недружественно настроенных пустых», а сам он окажется со своим правдивым докладом в меньшинстве. — Что ты стоишь? — поинтересовался капитан. — Можешь начинать командовать обустройством лагеря. Кагами легко вышел из ряда и поманил за собой своих подчиненных. Четверка младшекурсников покорно вышла следом. Лица оставшихся в строю благородных кривились в ухмылках разной степени превосходства. — Идем к ручью, будем искать неподалеку место для стоянки. Парни переглянулись, но молча устремились следом. Когда журчание окончательно скрыло голоса оставшихся на поляне шинигами, Тайга жестом остановил свой маленький отряд, и быстро заговорил: — Мы сейчас в сложном положении. Согласно уставу мы должны слушать своего капитана, однако нас всего пятеро и для полноценного патрулирования сил явно не хватает. Распределим дежурства, собственную стоянку устроим подальше от этих, — он пренебрежительно махнул рукой в сторону оставшихся на поляне шинигами. — А то поспать нам не дадут — загоняют бессмысленными поручениями. Не бойтесь обращаться ко мне — мы на одной стороне. Парни переглянулись. Один, сверкнув голубыми глазами, неуверенно выступил вперед и произнес: — Меня зовут Ха… — Это лишнее, — жестом остановил его Кагами. — Сейчас назначим друг другу позывные. Лучше запомните как зовут этих, но собственных имен не называйте. При желании они смогут в последствии сильно усложнить вам жизнь. Шинигами вновь переглянулись. — А сейчас мы устроим им лагерь, я отчитаюсь и мы максимально быстро исчезнем из зоны их восприятия. ++ Дежурить Тайге было не просто — за рядовыми обязательно должен приглядывать старший офицер, да и местечко было весьма неспокойным — он уже потерял счет неожиданно возникающим пустым, с которыми не всегда справлялись его подчиненные. Плюс капитан приказал трижды в день носить им еду. Кагами уже пятые сутки спал урывками, подрываясь на каждое подозрительное движение реацу и питался холодным рисом. Неслышно подошедший пятый с темными волосами и голубыми глазами тронул его за локоть и кивнул в сторону лагеря. — Первый-сан, кто понесет им еду? — неуверенно поинтересовался он. Парень, как самый ответственный, следил за временем и за их «руконгайским» лагерем. Капитан, осознавший, что они обустроились отдельно, похвалил своего «заместителя» за сообразительность и несвойственную большинству выходцев из Рукона тактичность. — Отправь третьего, — с трудом подавляя зевок, ответил ему Тайга. — Брать опять из лапшичной? — Только незаметно, — поморщился Кагами, вспоминая, какой крик поднялся, когда хозяин заметил летающие тарелки. Кажется, он тогда убежал к ближайшему монастырю. — Первый-сан, вы бы тоже сходили поесть, — чуть заикаясь, предложил собеседник. — Пожалуй ты прав, — с хрустом выпрямляясь, согласился Тайга и решил, что еще раз обойдет подчиненных и сходит перекусить. Живот заурчал и Кагами прибавил шагу. У подчиненных все было в порядке и офицер направился к их стоянке. Когда он поднес палочки с первой порцией риса, в стороне второго лагеря почувствовался сильный всплеск реацу пустых. Быстро отложив еду, Кагами обнажил занпакто и помчался вперед. По его прикидкам охранявшие деревеньку шинигами не должны были почувствовать всплеска — их чувствительность была еще не сильно развитой. Приближаясь к источнику реацу, Тайга все больше радовался — этому пустому младшекурсники были на один зуб. В глубине души Кагами подозревал, что он и сам не справится с этим минусом. Он выскочил на поляну и на несколько мгновений застыл — половина аристократов, отдыхающих в этом лагере была будто порублена неумелым мясником. На залитой кровью земле здоровенный пустой, напоминавший гусеницу-кентавра с похожим на человеческий торс и множеством ног беспорядочно пихал в рот куски мяса, отбиваясь от наскакивающих на него еще живых шинигами одной рукой. По подбородку, скрытому маской, текла кровь. — Вкусные черные человечки! — довольно произнес он дребезжащим голосом, ловя лезвие катаны капитана и переламывая его двумя пальцами. Пара наблюдателей от Готей Тринадцать в окровавленной одежде пыталась обманным маневром со спины разрубить маску пустого, но тот почти мгновенно развернулся, ловя рукой торс одного из нападавших. Под сильными пальцами туловище шинигами захрустело, а затем смялось, как бумага. — Вкусные человечки! Сконцентрировавшись, Тайга послал в бок пустому четвертое хадо**, а затем поступью метнулся к противнику с другой стороны, протыкая бок. Пустой взревел, ударом руки откидывая его в сторону. Кагами несколько секунд тупо смотрел, как на груди расплывается кровавое пятно, а затем вновь метнулся вперед. Минус, на несколько мгновений прекратив жевать, выпустил изо рта серо, буквально разрывая пополам Касумиоджи. Кагами и второй наблюдатель были единственными, оставшимися в живых. До Тайги, пораженного силой умением врага говорить, начало доходить, что это не низший пустой. — Это адьюкас? — просипел Тайга и шинигами лишь кивнул. — Умные вкусные человечки, — протянул пустой, не отвлекаясь от кровавой трапезы. Наблюдатель несколькими жестами обозначил атаку, и Кагами согласно кивнул. Шинигами кинулся вперед, а Тайга скороговоркой пробормотал:  — Бакудо девять, геки***, — и стремительно кинулся следом. Пустой замер, окутанный красным светом, и наблюдатель успел ударить его по маске. Но дальше все пошло не по плану — уязвимое место минуса оказалось слишком крепким, и удар едва отколол маленький кусочек. Взревевший от боли пустой освободился от бакудо и с силой швырнул шинигами, которого насадило на острый сук. На его губах пузырилась красная пена, а руки бесполезно скребли по стволу. Пустой ревел, отпустив реацу и Кагами придавило. Он осознавал, что похоже умрет сегодня, а потом этот монстр перебьет остальных. Вместе с разочарованием в собственных силах на Тайгу накатывало странное злое веселье — если он и оставит здесь свою жизнь, то продаст ее подороже. Кагами замер, ощущая странную вибрацию клинка. Действуя по наитию, он поднял катану вверх, и четко произнес, подчиняясь женскому голосу в его голове: — Никогда не говори никогда, Гарсия! Меч стремительно трансформировался в моргенштерн**** на длинной цепи, прикрепленной к рукояти катаны. — Интересный человечек, — проскрипел пустой, и открыл рот для очередного удара серо. Кагами стремительно перемещался поступью по поляне, на пробу взмахивая впервые открытым шикаем. Он понимал, что эйфория и прилив сил не продлятся долго и собирался закончить этот бой быстро, ведь теперь у него был шанс. Тайга держался на расстоянии, и пустой был вынужден атаковать его серо. Выпустив очередной луч, минус принялся собирать реацу для новой атаки и Кагами метнулся вперед, посылая моргенштерн точно в маску. Издевательски улыбнувшись пустой уклонился, направляя на шинигами очередной луч серо, но не подчиняющийся законом физики шар извернулся в воздухе и, потянувшись за изогнувшейся и удлинившейся цепью, с громким хрустом врезался враз выросшими на десяток сантиметров иглами в затылок минусу. Кагами, чувствуя, что реацу, которую приходилось вкладывать в удары, почти кончилась, сосредоточился, дернул моргенштерн назад и, вложив оскудевший запас энергии в последний удар, попал ревущему от боли пустому точно в маску, брызнувшую осколками. Ревущая тварь истаяла, оставляя на земле окровавленные части тел шинигами. Покачнувшись, Тайга осел на землю, чувствуя, как от потери крови и реацу гаснет сознание. ++ Он очнулся через некоторое время, чувствуя, как на него падают теплые капли. Пятый, пусть и трясущимися руками, но вполне умело наложил на грудь лечебное кидо. — Чего ревешь и как ты тут оказался? — хрипло спросил Кагами, ощущая слабость и тупую боль в груди. — Третий долго не возвращался, — шмыгнув носом, начал бессвязный доклад пятый. — Я отправился проверить, не вернулся ли он в лагерь. Но там еще и вас не оказалось. Я пришел сюда, думал, у них очередной дурацкий приказ, а тут все умерли. И третий. Я думал, и вы, первый-сан. Кагами хотел сказать что-то ободряющее, но парень жестом подрагивающей руки остановил его. — Первый-сан, лучше молчите. Я наложил кидо на вас, обошел остальных — к сожалению, никому больше я помочь не мог. Они уже начали растворяться. Тайга проникся к этому парню уважением — видно, что ему страшно, но самостоятельно возложенные на себя обязанности лекаря он выполнял качественно. Кашлянув и с трудом подавив болезненный стон — от любого движения грудь буквально взрывалась болью, Кагами все же сказал: — Как сможешь оставить меня, собери второго и четвертого, нечего им в деревне делать. Ты молодец, пятый. Парень зарделся, но руки его, прежде дрожавшие, теперь твердо накладывали лечебное кидо. Он тряхнул головой, откидывая с лица прямые волосы, и с достоинством произнес: — Я — Ямада Ханатаро. — А я Кагами Тайга, — улыбнулся шинигами, прикрывая глаза. Вновь он очнулся только ближе к вечеру, младшекурсники перетащили его в их лагерь, уложили на футон и накрыли одеялом. На груди виднелся воспаленный рубец, а рядом с ярким в темноте костром слышались голоса. Кагами бесшумно поднялся и пошел к ним. — Пустых меньше не становится, —произнес Ямада. — Как ночью дежурить будем? — Ночью дежурить буду я, — хмыкнул Тайга. — а вы ложитесь спать. Ясно? Они нестройно протянули что-то в знак согласия и завалились на футоны. Кагами скрестил руки на груди и привалился спиной к стволу дерева. На оставшиеся два дня их дежурства превратились в фарс — они, конечно, уничтожали пустых, но никакого патрулирования больше не устраивали. Когда перед ними наконец распахнулись врата Сенкаймона, Тайга был до неприличия счастлив. На выходе из межмировых врат их уже ждали — шинигами из группы встречи, не досчитавшись наблюдателей и большей части отряда, вызвали медиков и дознавателей из второго отряда. Медики на месте осмотрели всех выживших, над раной Кагами долго цокали языками, переговариваясь между собой, затем похвалили Ханатаро за грамотно наложенное кидо и удалились. Им на смену пришла группа омнитсукидо, которую возглавлял офицер старших чинов. — Кагами Тайга-кун, — обратился к нему мужчина с прилизанными волосами. Серые глаза холодно блеснули. — Вам и вашим подчиненным придется пройти с нами.