Beati possidentes («Счастливы владеющие»)

*** – Итак, мистер Трэверс, – Луна опустила взгляд на пергамент, чтобы не смотреть в глаза человеку, который, фактически, стал причиной смерти её отца, – неделю назад на одном из допросов вы лично сообщили министру магии, что вам доподлинно известно о кое-каких фактах, доказывающих причастность лорда Люциуса Абраксаса Малфоя к отцовству ребенка, рожденного второго сентября девяносто восьмого года магглой Клаудией Ванессой Стокс. – Да, это так… Луна, наконец, решилась и подняла глаза. Трэверс был невозмутим, совершенно спокоен и даже как будто заинтересован. В девушке, помимо ее воли, всколыхнулось неприятное чувство, сродни ненависти. Мисс Лавгуд, пытаясь унять волнение, успокоиться, рассеянно отметила про себя, что этот негодяй выглядит почти цветущим, если учесть шестилетнее пребывание его в одиночной камере одной из самых мрачных тюрем магического мира. Конечно, на изысканного денди, каким был когда-то, Геспер Трэверс не тянул, но и жалким, потерявшим человеческий облик отморозком он не выглядел. Похоже, Азкабан, после того, как Кингсли распорядился окончательно убрать оттуда дементоров, перестал считаться уж столь жутким местом. И не только считаться, но и быть на самом деле. Теперь души узников в его стенах больше не перемалывались как в мясорубке, и заключённые, отбыв положенный срок, вполне могли выйти на свободу более-менее нормальными людьми – не потерявшими рассудок и не превратившимися в растения. Вот только Трэверсу до конца своих дней суждено прозябать там в качестве «шестьсот второго», и эта мысль, как ни странно, доставила ей мрачное удовлетворение. – Не могли бы вы повторить мне всё то, что сказали министру? – Мисс Лавгуд, – он склонился над столом и сцепил перед собой руки в замок, – мне, конечно, нетрудно повторить мои показания, но пока я не вижу ответных действий со стороны Министерства. Я, кажется, говорил Шеклболту и вновь сообщаю… теперь уже вам, что все сведения, так интересующие… хм… – бывший Пожиратель, нахмурив брови, хмыкнул, подбирая подходящее, по его мнению, определение для тех, кто после Победы пришел к власти в мире магии, – … ваше руководство, касающиеся личных грешков лорда Малфоя, станут доступны Министерству и Аврорату только после того, как будут выполнены мои требования. – Вы имеете в виду своих дочерей? – А разве у меня ещё были какие-то условия? – Трэверс усмехнулся и вызывающе посмотрел на Луну. Она почувствовала, что начинает тушеваться под пристальным, требующим, приказывающим взглядом мужчины, и, не выдержав, снова опустила глаза, взяла перо и продолжила заполнять самые необходимые графы протокола. О его основном содержании речи пока не шло. – Хорошо, – девушка отвечала ему, не поднимая головы. Перо в непослушных пальцах сильно дрожало, и не заметить её волнение было невозможно. Луна кожей ощутила, как Трэверс наслаждается ее смятением и беспомощностью. Никаких весомых козырей для разговора с этим убийцей и фанатиком Кингсли ей, к сожалению, не дал. – То есть вы не скажете ничего, пока мы не пристроим ваших детей в хорошую магическую семью. Так? – Именно, и не просто в магическую, а, желательно, в чистокровную… – Не много ли вы хотите, мистер Трэверс, – Луна, кое-как справившись со своей неприязнью к нему и собственной неловкостью, опять подняла на него взгляд; в её огромных, чуть выпуклых голубых глазах застыло возмущение. –Вы же должны понимать, что все пункты вашего ультиматума в полной мере выполнить не так-то просто. На это может уйти много месяцев. – Тогда поторопитесь… – А почему я должна доверять вам? Возможно, вы пытаетесь просто тянуть время, и никаких серьёзных доказательств у вас нет. Визенгамот вынес оправдательный приговор мистеру Люциусу, и пока что за все эти годы после него лорд Малфой никак себя не скомпрометировал. – Что ж, возможно, вам не очень-то и нужны мои доказательства, – отрезал Трэверс, и в его голосе Полумна уловила злобу пополам с разочарованием. – Видимо, Министерство устраивает столь некомпетентный сотрудник… – он чуть наклонил голову, прищурив глаза, – …на таком ответственном посту. – Мистер Трэверс, то, что вы делаете, называется шантажом… – вскинулась она, возмущенная его намеком. – Очень может быть, – пожал плечами Трэверс, – но у меня нет иного способа обеспечить нормальное будущее моим девочкам. По-моему, всё честно: вы помогаете мне, а я – вам. – Но я должна быть уверена в том, что ваши сведения ценны и по существу дела, иначе я не вижу смысла… – Понимаю вас, – перебил он её, горделиво выпрямившись, словно сидел не на стуле, а на троне, а Полумна огорченно подумала, что мучитель ее отца в этой ситуации чувствует себя почти королем, а она из-за Кингсли должна распинаться перед этим сукиным сыном, разве что не притоптывать и вензеля не выписывать. – Знаете, я соглашусь с вашими доводами и попробую вам кое-что показать. У вас есть склянка, чтобы я мог предоставить вам воспоминания? – Так у вас из доказательств одни воспоминания? – разочарованно протянула она. – Да, и этого вполне достаточно… будьте покойны… – Но вы могли их подправить. – Помилуйте, когда? – Трэверс усмехнулся и провёл пальцами по густой седой шевелюре. – Сразу после битвы за Хогвартс я был арестован и препровождён на одиннадцатый уровень, палочку у меня конфисковали Авроры. Как я мог их подправить, мисс Лавгуд? – Ладно, допустим… – Имейте в виду, мисс Лавгуд, – он опять бесцеремонно перебил девушку, выставив указательный палец, словно собрался погрозить ей, – я пока что не собираюсь «сливать» вам ничего важного, надеюсь, вы понимаете… Однако то, что вы увидите, должно убедить вас в моей готовности к сотрудничеству. По крайней мере, вы можете удостовериться, что я не блефую. – Какое одолжение с вашей стороны, мистер Трэверс! – возмущению Полумны не было предела. – А если мы пойдем другим путем? – понизив голос, загадочно произнесла она, а ему оставалось лишь сжать зубы в ответ на её колкий выпад. – Неужели вам не приходило в голову, что Аврорат может взять ваши воспоминания силой. – А вот это уже произвол… И так непохоже на вас, прелестная мисс Лавгуд. Ведь уж кто-кто, а вы – сама честность и порядочность… – Прекратите, пожалуйста, я веду протокол и не могу занести эти слова… – Почему? – он опять усмехнулся и приоткрыл свои ровные, но чуть пожелтевшие зубы. – Аврорат и лично Гарри Поттер могут произвести эту процедуру даже без личного разрешения министра, – сказала Луна, игнорируя вопрос заключённого. –Мисс Лавгуд, вы же понимаете, что это – не что иное, как нарушение закона. То, что я предлагаю вам посмотреть, не касается моих прегрешений. За все содеянное я уже наказан и осужден, а эти конкретные воспоминания – моя личная жизнь, которая охраняется законом, и только я могу решать, сливать их или нет. – Да, конечно, вы правы, мистер Трэверс, – Луна почувствовала неловкость за свои слова. – Значит, договорились? – мужчина вновь склонился над столом. – Я показываю вам кое-что, пока не очень важное, но не менее интересное, а вы начинаете подыскивать моим детям подходящую семью. Я, кстати, должен буду знать, что за маги их удочерили. Мне бы не хотелось, чтобы мои дочери попали к каким-нибудь Уизли – плебеям и жалким магглолюбцам. Для меня неприемлемо, чтобы мои девочки в будущем запросто якшались с разными там… магглами. – Их мать – Сара Малькольм – маггла. Сейчас уже поздно отрицать, что вам пришлось, как вы выразились, с ней якшаться… –Это – другая ситуация. И, вообще, мисс Лавгуд, давайте не будем разводить демагогию. Если же дело по удочерению не сдвинется с мёртвой точки в течение месяца, вы не получите ничего, – Трэверс вдруг дёрнулся и подскочил на стуле. – В конце концов, а почему бы вам не допросить самого Малфоя? Глядишь, он и без моей помощи возьмет, да и покается в своих грехах! С этими словами он откинулся на спинку стула и громко рассмеялся, прикрывая глаза тыльной стороной руки. Его звериный хохот увяз в тесном пространстве камеры для допросов. Луну передернуло от отвращения. Поведение этого мерзавца напоминало выходки сумасшедшего, и если бы не та тайна, которой он владел, Луна бы постаралась добиться его лечения, хотя режимом Азкабана это и не предусмотрено. Все-таки, тюремное заключение повлияло на него не лучшим образом. С другой стороны, если уделять ему слишком много внимания, он, пожалуй, сочтёт это поводом для новых проделок, на которые способны бывшие Пожиратели, а значит, его условиям и всяким другим выкрутасам не будет видно ни конца, ни края. *** Луна сидела, склонившись над папкой в своём маленьком кабинете за столом, подперев руками щёки. Перед ней лежало дело на предполагаемого ребёнка Малфоя. Генри, а именно так звали мальчика, в сентябре должно исполниться шесть лет. С обычной маггловской фотографии на неё смотрел прелестный белобрысый малыш с большими голубыми глазами, улыбаясь и обнимая плюшевого медведя. Его мать – Клаудиа Стокс – попала в больницу с очень тяжелым переломом шейки бедра после неловкого падения на катке. Ей пришлось перенести две очень сложных операции, последняя из которых была неудачной. Из-за некомпетентности анестезиолога развилась сильнейшая аллергическая реакция, которая стала причиной последовавшей за этим комы. Впрочем, ее здоровье было сильно подорвано пятимесячным пребыванием в застенках Малфой-мэнора. Через месяц молодая мать, так и не придя в сознание, умерла. Мальчика взяла на воспитание бабушка, которая и являлась теперь его законным представителем. Она вполне молода, ей всего сорок пять лет. Как оказалось, миссис Стокс занимала очень высокую должность в одной из фирм по продаже автомобилей, обладала прекрасным здоровьем и приличным доходом. Зачем министру понадобилось выяснять такие подробности о малыше, если у него есть столь близкая кровная родственница, и она, отнюдь, не собирается от него отказываться, совсем наоборот, души в нем не чает? Мальчик воспитывается в любви и заботе, у него все есть, он посещает престижный частный детский сад. Странно все это, очень странно… Луна задумалась. Кингсли, конечно, тот ещё чудак, чем-то напоминает её саму. Он всё ещё верит в возможность урегулирования любого конфликта мирным путём. Хотя, о каком конфликте идет речь? Его же нет, как такового. Или тут что другое? Зачем ему опять приспичило трепать имя Малфоев? Даже если этот малыш и приходится Люциусу сыном, у него есть родственники, и при таких условиях у Министерства нет никакого резона давить на Малфоя, чтобы он признал своё отцовство. В чем же тут дело? Полумна понимала, что открыто спрашивать об этом у Кингсли бесполезно. Он начнет выкручиваться, плести какую-нибудь ерунду, в конечном итоге, правду она все равно не услышит, а министр, раздраженный непомерным интересом своей дотошной сотрудницы возьмет еще, да и ограничит её министерские полномочия. Значит, придется во всем разбираться самой. Луна перевела взгляд на свою сумочку, где в небольшой склянке находилось воспоминание, слитое Трэверсом. Надо бы его посмотреть, но она почему-то не решалась. Что-то ее останавливало, словно девушка была не готова увидеть Малфоя в неприглядном свете. Что там решил показать ей Трэверс, одному Мордреду ведомо. – Эмили, – Полумна позвала свою помощницу и закрыла папку. Через несколько секунд в кабинете мисс Лавгуд показалась невысокая девушка с худым бледным лицом, тонкими губами и красными от недосыпания глазами. Причём не выспалась она не по причине серьезной загруженности на работе в Министерстве, а потому что опять всю ночь провела на тестовых проверках новых мётел. – Да, мисс Лавгуд… – Эмили, прошу тебя, составь официальный вызов мистеру Малфою сюда, в Министерство. Ты поняла? Это должно быть не простое письмо, а именно официальный вызов. Мистер Малфой должен будет подойти сюда завтра к девяти утра… – Но, мисс Лавгуд, мистер Малфой уже завтра отбывает на континент. Вы забыли, что он является главным спонсором нашей команды на Чемпионате мира? Он почётный гость… – Мерлин, я же совсем забыла про этот чемпионат. Что же делать? – Я, конечно, могу написать этот вызов и отправить его, но сомневаюсь, что вы получите от мистера Малфоя ответ. По крайней мере, не сегодня… – Но мне нужно обязательно поговорить с ним. Это срочно. – Если это по поводу приюта, то… – Нет, – перебила Луна помощницу, – это не по поводу приюта, тут совершенно другое дело… – А что за дело, если не секрет? – Эмили выпучила глаза и растянула и без того тонюсенькие губы в ниточку. – Это не касается тебя, Эмили, будь любезна, напиши вызов, отправь его, а я буду ждать ответ от мистера Малфоя. Будем надеяться, что он не оставит мой запрос без внимания. – Мистер Малфой поступает всегда так, как считает нужным. Сомневаюсь, что он вообще вскроет конверт, – уверенно произнесла мисс Кейтч, но заметив, как недовольно нахмурилась начальница, подняла обе руки, растягивая улыбку до ушей, сдаваясь. – Все, мисс Лавгуд, я ничего не говорила, пошла писать письмо. Эмили вышла из кабинета, громко напевая какую-то старую идиотскую песенку, кажется, Селестины Уорлок. Луна напряженно выдохнула и вновь взглянула на сумку. Она понимала, что должна достать Омут памяти и просмотреть воспоминания Трэверса. Только ей никак не удавалось набраться храбрости, чтобы увидеть Люциуса Малфоя другим. Она не желала знать ничего о «той» его жизни. Сейчас они работают вместе, часто встречаются по делам приюта, и он за все эти годы ни разу не дал ни малейшего повода усомниться в его, уж если не порядочности, то, по крайней мере, вменяемости. Для неё было невозможно представить этого человека другим, не таким, каким она знала его последнее время, да и помнила раньше. Даже когда он был Пожирателем, даже там, в Отделе Тайн, во время битвы, он не терял своего достоинства, вел себя, как настоящий аристократ, говорил спокойно и сдержанно, хотя позади него всё это время и извивалась, как змеюка, ненормальная Лестрейндж. Он не был похож на всех тех, кого ему пришлось возглавлять тогда по приказу Темного Лорда. Разумеется, Люциус Малфой не собирался церемониться с ненавистными ему подростками, и Луна прекрасно слышала его приказ о том, что всю их компанию, разумеется, кроме Поттера, с его дурацким пыльным шариком, Пожиратели могут уничтожить, но даже тогда в его глазах не было сумасшествия, дикости, буйности и фанатизма. Он, конечно, не был белым и пушистым, иначе бы никогда не предоставил свой мэнор Вольдеморту (хотя, вряд ли тому требовалось разрешение хозяина), но уж точно не был одним их тех, кого можно назвать хладнокровным убийцей или палачом, как, например, Макнейра. Луна и сама не заметила, как её размышления о Люциусе логически превратились в оправдательный вердикт в её собственных глазах. Конечно, она понимала, что далеко не все было известно и Визенгамоту и Аврорату о делишках Малфоя в те времена, когда он служил Тёмному Лорду. Он – та еще темная лошадка. Только нельзя отрицать и тот факт, что если бы действительно было что-то серьёзное, связанное с применением Непростительных или с теми же изнасилованиями, то вся эта информация, рано или поздно, всплыла бы, как это произошло с другими Пожирателями. Она за все годы после войны ни разу не думала о нем, как о преступнике, да и просто старалась не ворошить в памяти те смутные времена: ни ту битву, где Гарри потерял своего крёстного, ни, тем более, те ужасные долгие месяцы в подвале Малфой-мэнора, когда её захватили в плен. Всё это часто против воли напоминало о себе. Тогда Луна долго не решалась ложиться спать: во сне эти кошмары были слишком явственны, почти реальны. Они настойчиво наступали на нее, грозя сломить волю и поработить разум. Оставалось надеяться, что всё это должно рано или поздно забыться, притупиться, смениться новыми впечатлениями, более светлыми и радостными. Она верила, что плохо навсегда не бывает. – Мисс Лавгуд, подпишите документ, пожалуйста, – Эмили вошла в кабинет с пергаментом и волшебным конвертом, приблизилась к столу и встала сбоку от начальницы. – Я тут узнала, что мистер Малфой сегодня вечером даёт какой-то благотворительный обед – собирает деньги с богатеньких на восстановление трибун на квиддичном поле в Хогвартсе, чтобы не очень надёжные временные, которые сейчас стоят, убрать скорее. – Да, он не сидит на месте, его активности можно позавидовать… – Луна, вздрогнув, принялась усердно шелестеть пергаментами, перекладывать различные папки, изображая активную занятость неотложными делами. Эмили, хихикнув, покачала головой и подала мисс Лавгуд письмо на подпись. Луна аккуратно вывела своё имя, потом сложила пергамент в конверт, произнеся заклинание, поставила печать и отдала его Эмили. – Что касается мистера Малфоя, – помощница мечтательно повела бровью, – то ходят слухи, что он метит на место в Визенгамоте, и ему, кровь из носу, нужно проявить себя особым образом. Вы же понимаете, просто так, за красивые глазки, в Совет мудрейших не попадёшь, вот он и крутится, как может. – В Визенгамот? Но зачем это ему? – У него есть всё, кроме реальной власти, а без неё, Малфой – не Малфой… Эмили взяла письмо и, глухо цокая каблучками, вышла из кабинета. Луна проводила её взглядом и задумалась. Конечно, наивно было полагать, что после того, как Люциуса оправдали по всем статьям, он не предпримет ни одной попытки вернуть себе достойное положение, и не какое-то условное, а настоящее. Действительно, если где-то рядом с деньгами или в Министерстве не звучит имя Малфоя, то уж точно такое положение дел не выглядит нормальным. Эта фамилия всегда была на «Олимпе», её присутствие в рядах небожителей было неоспоримым многие века, а значит, и сегодня выглядело бы не таким уж и неправильным. Конечно, Люциусу придётся постараться, чтобы теперь подобраться поближе к Визенгамоту, но Полумна не сомневалась, что у него это обязательно получится. С его капиталами возможно всё. И с его изворотливостью, разумеется, тоже. Она встала и прошлась вокруг стола в своем малюсеньком кабинете, медленно перебирая перо в руках. – А может быть рискнуть и встретиться с ним самой и сейчас? – тихо бормотала Луна, размышляя вслух. – Кингсли же мне сам предложил с ним поговорить. Может быть, если я всё выпалю ему прямо в лоб насчёт ребёнка, он растеряется и сам сознается в этом преступлении? Хотя, нет, вряд ли… Да и у ребёнка есть опекун. Странно, зачем всё-таки министру затевать это дело? Зачем? Она резко остановилась, облизала пересохшие от непонятно откуда взявшегося волнения губы, закрыла глаза и выдохнула, решившись. Так, в конце концов, она хоть что-то будет знать до его отъезда на чемпионат, а если ещё попробовать застать его врасплох, то информация будет очень даже достоверной. – Эмили, – она подошла к своей двери и приоткрыла её, чтобы помощница наверняка её услышала. – Да, мисс Лавгуд, – девушка вбежала в кабинет начальницы, – всё, я уже отправляю, уже отправляю письмо. – Нет-нет, не надо, отдай его мне, – Полумна протянула руку, торопливо выхватывая конверт из рук Эмили. – Слушай, ты говоришь, Малфой сегодня устраивает какой-то банкет, а не знаешь, случаем, где? – Так, в Хогвартсе, в шесть вечера. – Спасибо, Эмили, можешь быть свободна. Да, и Элоизу тоже отпусти. – Хорошо… До завтра, мисс Лавгуд. Эмили, донельзя удивлённая таким раскладом, но очень довольная, выскочила из кабинета. Уж теперь она точно успеет на склад к своему деду, который был поставщиком запасных мётел для сборной команды Британии на Чемпионате мира. «Возможно, я испорчу ему настроение, и он больше не захочет иметь со мной никаких дел, но мне позарез нужно узнать правду». Луна, как могла, пыталась оправдать свою задумку с этим разговором, который обязательно должен был, как ей казалось, вывести Малфоя на чистую воду. Кое-как завершив все дела и распихав папки по полкам, она переодела туфли, взяла свою сумочку, закрыла дверь и пошла по направлению к лифту. Народу в этот час на этаже было не много. Большинство сотрудников взяли отпуска, чтобы поехать на чемпионат мира по квиддичу, кто-то наверняка собирался на этот званый ужин в Хогвартс. Что ж, ей придется заявиться туда без приглашения. Луне вдруг показалось странным, что Малфой не сообщил ей об этом приёме, словно не желал видеть её там, а ведь они, как ни крути, были сослуживцами и он, известный своей дотошностью в отношении всего, что касается служебной этики, должен быть прислать ей приглашение. – Луна, неужели ты так рано домой собралась? – услышала она знакомый голос подруги. – Совсем на тебя не похоже. – Гермиона, – с радостной улыбкой обернулась Луна, – рада тебя видеть. А ты, я смотрю, трудишься всё… – А как же, – усмехнулась новоиспеченная миссис Уизли и как-то сразу вдруг приняла деловито-серьёзный вид. – Слушай, ты не приглашена на ужин в Хогвартс? – Нет, но мне всё равно надо там быть, есть срочное дело к Малфою-старшему. А ты? – Приглашена. Вместе с Роном. Вот на кой он мне нужен? Будет конючить целый вечер, стонать, жаловаться на жизнь и на то, что еда там неудобоварима. Ты же знаешь, как он относится к устрицам, икре и канапе, – расстроено всплеснула руками Грейнджер, затем оглянулась и, наклонившись к уху Полумны, спросила шепотом. – Как думаешь, младший там будет со своей кралей? Не очень-то мне хочется с ним встречаться. – Почему? – Да мы тут разругались с ним по одному вопросу, боюсь, что если его увижу, нахлынет опять… – Что нахлынет? – Ну-у, – Гермиона наиграно улыбнулась и прикусила губку, – ай, ладно, долго объяснять. Злость нахлынет. Разругаемся опять в пух и прах, испортим его отцу и твоему начальнику настроение, и он прибьет нас обоих. Ладно, я побежала, надо привести себя в невозможно прекрасный вид. Молодая жена Рональда Уизли поцеловала подругу в щёку и направилась к своему кабинету. Через пару секунд она скрылась за поворотом. Луна ничего не поняла из сказанного Гермионой. Пожав плечами, она спокойно зашла в пустой лифт. Вслед за ней запорхнуло несколько самолетиков. Мисс Лавгуд не обратила на них никакого внимания, а зря: на одном из них четкими аккуратными буквами было выведено имя ее подруги. *** Она повертелась перед зеркалом ещё раз, поправила причёску, улыбнулась отражению и осталась, если уж не стопроцентно довольной, то, как минимум, удовлетворённой своим обликом. Надо было торопиться. Луна быстро черкнула пару строк Рольфу о том, что опять задержится по делам, полила цветы и, подхватив в руки плащ и сумочку, зашла в камин и зачерпнула горсть Дымолётного порошка. – Хогвартс, крыло детского приюта. Оказавшись в небольшой зале, она быстро выскочила, отряхнулась и, чтобы её не заметили дети, тихо-мирно игравшие в соседней комнате со своими няньками, вышла через кабинет Флоренца в прохладный коридор. Она не сомневалась, что ужин должен был состояться в Большом зале. Где ещё мистер Малфой мог устраивать такой приём? Луна оказалась права. Чем ближе она подходила к Большому залу, тем становилось теплее и светлее, а уже через несколько секунд стали различимы гул голосов и музыка. На пути стали попадаться парочки в роскошных нарядах, жмущиеся по углам, как подростки. Заметив её, они вдруг отстранялись друг от друга, утирали губы и принимались нарочито громко что-то обсуждать. Луна, улыбаясь, шла дальше, стараясь в этой пестрой толпе разглядеть Люциуса. – А вы, мисс Лавгуд, что здесь делаете? Разве вам было отправлено приглашение? Она остановилась и развернулась на голос. Перед ней в чёрном костюме, с гладко прилизанными волосами, стоял Драко Малфой. Рядом с ним, вцепившись в его руку, топталась Астория. Роскошное платье висело на ней, как на вешалке, а фамильные бриллианты полыхали яркими огнями на ее тощей груди и костлявых руках. – Мне нужно срочно поговорить с вашим отцом, мистер Малфой, и для этого мне не нужно приглашение. –У нас здесь благотворительный вечер, а не день приёма страждущих, – он усмехнулся и поцеловал в щеку свою жену. – А я не поесть сюда пришла. Прошу вас, у меня мало времени, этот разговор очень важен, – Луна бесхитростно смотрела Драко прямо в глаза. – Это ваше право, – он откашлялся и, похоже, растерял весь запал. Луна почувствовала, что у него вертится на языке какой-то вопрос. – Дорогая, – обратился он к Астории, – будь добра, передай маме, что ее желала видеть Нанетта Паркинсон. Астория сжала зубы, злобно взглянув на Полумну, но не посмела даже открыть рот, чтобы возразить мужу, и, наклонив голову, отправилась искать свекровь. Драко облегченно выдохнул, затем помявшись и подойдя ближе, спросил: – Мисс Лавгуд, вы не подскажете, а ваша подруга Гермиона Уизли… – Миссис Уизли приглашена, а значит, обязательно придёт. Простите, Драко, я спешу, – она кивнула ему и пошла к огромным дверям, где толпилось, кажется, больше народа, чем в самом зале. – Мисс Лавгуд, –Луна, наконец, услышала знакомый спокойный голос, – а вы здесь какими судьбами? Люциус Малфой, облачённый в роскошный чёрный с серебром сюртук, держа в руках свою неизменную трость, оставив гостей, подошёл к ней и поприветствовал кивком. – Мне надо срочно с вами поговорить, мистер Малфой… – Но, мне думается, вы понимаете и видите, что я немного занят, – он поцеловал ручку проходящей пухлой дамочке, которая бесцеремонно сунула её под нос Председателю попечительного совета. – Да, конечно вижу, но дело не терпит отлагательств. – Уважаемая мисс, – он развернулся к ней. Его лицо выражало недовольство и раздражение, – через пятнадцать минут я читаю речь, потом начинается бал и ужин. Вы пожаловали сюда не вовремя и даже без приглашения и еще нахально смеете беспокоить меня по всяким пустякам? – Но, мистер Малфой, я повторяю, что это дело очень серьёзное и затрагивает именно вас. Я только выполняю свою работу. – Вся ваша работа, насколько я знаю, касается только приюта и сирот, его населяющих, а мне сейчас не до этого, у меня есть дела поважнее. – Знаете что, мистер Малфой, – она вдруг чуть повысила голос и принялась, то краснея, то бледнея от ужаса, осознавая собственную наглость и бесцеремонность, выговаривать всё, что накипело у нее на душе, глядя ему прямо в глаза, – а я хочу сказать вам, что считаю свою работу не менее важной, чем ваш ужин. Она резко замолчала, когда увидела, что Люциус вдруг прикрыл глаза и очень глубоко вздохнул, словно собрался прямо тут же потерять сознание. Луна заметила, как он содрогнулся, словно через всё его тело прошёл электрический разряд высокого напряжения. Мисс Лавгуд перепугалась не на шутку. – Мистер Малфой, вам плохо? – она пораженно уставилась на него, не в силах понять, что с ним произошло, и было ли это его состояние реакцией на её довольно-таки дерзкий выпад. Странно, Луна никак не могла предположить, что ироничный и честолюбивый лорд Малфой мог оказаться столь чувствительным. Ведь ему случалось и слышать, и самому произносить гораздо более грубые слова и выражения. – Со мной всё в порядке, мисс Лавгуд, – Люциус почти полностью пришёл в себя и, открыв глаза, вновь злобно и холодно, взглянул на настырную девчонку. – Идемте, у вас десять минут. Надеюсь, что я не пожалею о потраченном на вас времени. Дорогая, – он обратился к Нарциссе, стоявшей в толпе неподалёку, – займи пока гостей и пусть оркестр сыграет что-нибудь более подходящее: скоро должен прибыть министр. Нарцисса смерила Полумну равнодушным взглядом, кивнула мужу и пошла в зал, чтобы все подготовить для приема верховного мага Британии. – Думаю, для решения вашего вопроса подойдёт и скамья во дворе. – Если вам угодно, чтобы про дело такого рода узнало всё это… – Луна кивнула в сторону гостей, – … подкармливаемое вами высшее магическое общество, то можно и на скамье, – она чуть не плакала с досады, из-за того, что этот высокомерный заносчивый аристократ не воспринимает её всерьёз. – Выбирайте выражения, мисс Лавгуд. Ваш приют тоже пока кормится за счёт меня. – В этом приюте проживают волшебники, которым вы и подобные вам сильно задолжали, – снова набравшись храбрости, рявкнула Луна. Люциус прищурился и замолчал. Он чуть побледнел, приоткрыл губы и посмотрел на Луну каким-то странным взглядом – спокойным и в то же время отсутствующим. – Мистер Малфой, да что с вами? – она уже не знала, что и думать. Вокруг сновали гости, иногда косо поглядывавшие в их сторону; впрочем, бросив разок-другой любопытный взгляд, они тут же отворачивались, чтобы продолжить беседу. – Может, нам выйти на улицу? – Нет, со мной всё хорошо, и если у вас действительно серьёзное дело ко мне, то не лучше ли будет подняться в кабинет директора. Профессор Макгонагалл всё равно сейчас в зале. Он нарочито галантным жестом протянул руку, пропуская Полумну вперёд. Ей ничего не оставалось, как пройти к лестнице и подняться вместе с Люциусом к башне, в которой находился кабинет директора.