Beati possidentes («Счастливы владеющие»)

* * * В огромной столовой Малфой-мэнора за длинным, сервированным строго в соответствии с фамильным протоколом столом в гордом одиночестве обедал хозяин поместья. Люциус медленно дожевывал порцию великолепной баранины по-лионски, время от времени запивая мясо несравненным изысканным эльфийским вином из хрустального бокала, и размышлял обо всем, что стряслось сегодня. Этот день показался Малфою бесконечным. Чего только нынче не произошло!.. Куча неприятных открытий относительно интриг министра, способных круто повлиять на его жизнь и положение его семьи, очень нервировала Люциуса; желание Шеклболта вывести ненавистного ему аристократа на чистую воду с этой гребаной очной ставкой и шпионами-анимагами, с одной стороны, не на шутку напрягало, а с другой ‒ раззадоривало, будило внутри здоровую злость. Да еще и чемодан этот, разорви его Бомбарда! Со всеми этими проделками ‒ поисками Луны, сногсшибательным сексом прямо в ее кабинетике, рассекречиванием замыслов Кингсли и Уизела, охотой за уродливыми мухами и стрекозами ‒ Люциус совсем позабыл о том, что ему нужно, кровь из носу, встретиться с Поттером. При воспоминании о всенародном герое Малфой чуть не поперхнулся. Будь оно все неладно ‒ и чемодан, и Поттер с ним заодно! «Интересно, ждет он меня или нет? Скорее всего, пока этому полукровному выскочке не до меня. Занят, понимаете ли, государственными делами ‒ докладывает любезному хозяину Кингсли об успехах отдела, о том, сколько переловил в Лютном шлюх, вычислил старушенций, занятых изготовлением абортивных зелий или откопал неизвестно чьих чемоданов с подозрительными портками. Если совещание не закончилось, значит, и Драко все еще там ‒ рапортует вместе с... грязнокровкой Грейнджер о благополучном завершении своей смехотворной миссии насчет этого французика, горе-любовника тронувшегося. Стало быть, появится еще не скоро, наверное... А поговорить с ним нужно, ой, как нужно!.. Хватит, пора прекращать, по крайней мере, от него прятаться. Кого еще делать союзником в неравной и праведной борьбе с министерством, если не собственного сына. Надеюсь, грязнокровка еще не успела окончательно промыть ему мозги на свой лад, на гриффиндорский. Хотя... разве честные гриффиндорки наставляют своим мужьям рога со слизеринцами? Упаси, Мерлин! Вон как Снейп покойный обломался... Ладно, придется все равно выкладывать Драко все, что мне известно. Интересно, как Грейнджер поведет себя в этой ситуации? Что будет говорить? Без нее, чувствую, нам из всей этой ситуации не выпутаться. Глупо отрицать, что грязнокровкины мозги фору дадут трем десяткам пустых визенгамотовских черепушек с Кингсли во главе. И ведь она сама прискакала к Луне, чтобы предупредить её о чемодане. И... меня. Из-за Драко, небось. Видно, не пожелала, чтобы имя отца её любовника мешали с грязью. Молодец, сынок! Вовремя ты её оприходовал, ой, вовремя! Видно, неплохо удовлетворяешь, раз она так подсуетилась. Ах, сделал бы ты поскорее ребенка Астории, меня бы твои кувыркаловки с этой грязнокровкой вообще не тревожили. Забавляли, скорее. А Грейнджер в воспоминаниях Драко дельные вещи говорила, правильные, по крайней мере, на фоне министра выглядела, как разумная и рассудительная фигура. У меня, к тому же рукав не пустой, а с хорошим козырем. На тот случай, если эта уизлевская собачонка артачиться будет. Да нет, не будет... ‒ Люциус отхлебнул большой глоток вина, промокнул губы салфеткой и задумался. ‒ Она же прекрасно понимает, что в обществе отношение к измене мужчины одно, а женщины ‒ другое. Меня, если что, пожурят, и все. Нет, разумеется, я многое потеряю, но я все же ‒ Малфой. Кто такие Малфои, и кто такая ‒ грязнокровка Грейнджер? Да ее загнобят, вышибут прочь из высшего света, не посмотрят на военные заслуги. Да и подругу она подставлять не захочет. Неблагородно, не по-гриффиндорски. Та-акс!.. ‒ он швырнул салфетку на стол и самодовольно улыбнулся. ‒ Резюмируем положение: сейчас очень важно как можно быстрее все выложить Драко, привлечь к этому делу со Стоуксом Грейнджер, которая, к тому же, приходится родственницей рыжему хмырю секретарской наружности и может быть нам полезна еще и этим, встретиться всем вместе у Полумны. Стрекозел обезврежен, докладывать этому гугнявому блюдолизу о наших с Драко отлучках некому. Можно было бы устроить миленькую деловую вечеринку в Малфой-мэноре, конечно, но, кто знает, что может прийти в голову Нарциссе и Астории? Вдруг неожиданно вздумают явиться, а аппарировать отсюда нельзя, не то, что из Луниной конуры. У малышки моей тоже небезопасно, вдруг кто нагрянет в их подполье, вон хоть этот троглодит грейнджеровский, или, того, хуже, сам Поттер, но там все же проще. А пока... пока сделаем вид, что сову от секретутки Уизела я не получал. Ха, а я ведь и в самом деле ее не получал! Что ж, пора бы вернуться к моим любимым говорящим насекомым...» При мысли о Луне на душе у Люциуса потеплело. Щеки его заалели, дыхание участилось, а длинные пшеничного цвета ресницы медленно опустились, приглушив серебристое пламя, метнувшееся из глаз. Нет, в самом деле, что с ним сотворила эта девчонка? Мысли о ней не отпускали Люциуса дольше, чем на пять минут. Ему все время нужно было помнить, что она существует для него ‒ милая, нежная, сладкая, страстная малышка, что она ждёт его ребенка и скоро станет такой мягкой и совсем беззащитной, что он владеет ею, а она ‒ им. Малфой едва сглотнул, настолько пересохло в горле при воспоминании о её сегодняшних горячих ласках и при мысли о том, что он опять увидит свою Луну, сможет обнять её, прижать к себе и вновь, теряя рассудок, отдаваться ей и брать её, подчиняться и повелевать. Плевать на Драко и Грейнджер, пусть после делового разговора катятся, куда хотят!.. Главное, чтобы вели себя как можно осторожнее. ‒ Хозяин Люциус, ‒ чертов Кабуки, похоже, взял моду, возникать в самые неподходящие моменты и заставать врасплох своего господина, ‒ только что появился хозяин Драко. Он выглядит усталым и расстроенным. ‒ Слушай, ты... ‒ Люциус резко вздрогнул, но, тем не менее, постарался быстренько взять себя в руки, цепляя мимоходом на себя маску отстраненной сдержанности: глаза привычно сузились, подбородок приподнялся, а руки сами собой сцепились в замок. ‒ Пригласи немедленно хозяина Драко к обеденному столу. Кабуки тотчас исчез. «Что ж, сынок, вот и поговорим по-мужски. Выложим друг перед другом все карты на стол. Так будет проще. Ты ‒ моя плоть и кровь, Драко, и одно я знаю твердо: что бы ни случилось, ты будешь верен семье и мне. Кого угодно разведешь, заболтаешь, любому зубы заговоришь и мозги запудришь... А меня не предашь. Как бы ты ко мне не относился!..» В эту же секунду Кабуки вновь явился пред светлы очи господина. ‒ Хозяин Люциус, хозяин Драко просил передать вам, чтобы вы обедали один. Люциус часто заморгал, желая понять, не ослышался ли он. ‒ Как это понимать? Что он сказал? ‒ Хозяин Драко, ‒ эльф помялся, затем пропищал, предусмотрительно отступив назад на пол-ярда, ‒ сказал, что у него нет настроения, что он... ‒ Кабуки сжался в комочек и зажмурил свои и без того узенькие глазки. ‒ Что еще? ‒ в Малфое начал закипать праведный отцовский гнев. ‒...устал после совещания и будет отдыхать. Он велел подать обед в свои апартаменты. ‒ Да неужели? Вот как заговорил! ‒ Люциус едва держал себя в руках, помня о том, что ему сегодня позарез нужно поговорить с Драко спокойно и обстоятельно. Тучи над ними и без того сгустились достаточно. Нечего еще в своей семье устраивать разборки. ‒ Хозяин Драко сказал, что на работу он сегодня больше не пойдет, ‒ проблеял домовик, подобострастно поглядывая на Люциуса сквозь щелочки глаз. ‒ Я это уже понял, Кабуки, ‒ Люциус вздохнул; ноздри его раздулись, а серебристый свет, бивший из глаз, потускнел, посерел и заострился, точно клинок. ‒ Что там у нас с этой мошкарой? ‒ Кабуки недавно их проверял. Анимаги пока не обратились в людей, но как только это произойдёт, Кабуки тут же вам сообщит. ‒ Что-то они не торопятся... Не в том положении эти господа, чтобы раздумывать долго. Может крылья им пообрывать? Сразу людьми сделаются... Паршивцы этакие, ‒ проворчал Люциус и, отодвинув стул, вышел из-за стола. ‒ Я к Драко. Сам поговорю с ним, а ты следи за этими двумя. И главное... меня ни для кого из посторонних нет. Даже для Темного Лорда, если ему вдруг воскреснуть приспичит. Впрочем, так даже шутить не сто́ит... ‒ он тряхнул волосами, внутренне содрогаясь даже от мысли о подобном кошмаре. ‒ Кабуки всё понимает, хозяин Люциус. Не беспокойтесь. Домовик низко поклонился, щелкнул длинными худыми пальцами и тут же исчез. Люциус недовольно скривил губы и направился к главной лестнице, чтобы подняться в комнату сына и, наконец, попробовать поговорить с ним, но не успел он даже ногу над первой ступенькой занести, как перед ним опять возник верный Кабуки и подобострастно склонился перед господином чуть ли не до пола. «Когда же закончится, наконец, этот сумасшедший день?» ‒ пронеслось вдруг в голове Малфоя; даже бранить эльфа было неохота, настолько Люциус вдруг почувствовал себя усталым и придавленным грузом проблем. Домовик, тем временем, затараторил, как на дебатах. ‒ Кабуки видел, как один из анимагов только что превратился обратно, хозяин Люциус. ‒ Идём, ‒ коротко отрезал Малфой, и они направились в гостиную, где под огромным стаканом томились два проколовшихся соглядатая. Когда он распахнул дверь, первое, что бросилось ему в глаза, был огромный стакан, а под ним ‒ незнакомый мужичонка неприглядного вида: лет сорока пяти, с длинным носом и землистым лицом, в клетчатом пиджаке и серых, давно не стираных брюках. Он стоял внутри прозрачного цилиндра, словно приклеившись к стеклу своими ладонями, и испуганно смотрел в сторону, не обращая внимания на вошедшего Люциуса. Малфой повернул голову влево, стараясь проследить за взглядом узника и, к своему ужасу, заметил Драко стоявшего возле одной из колонн. Тот резко перевел взгляд с плененного анимага на Люциуса и театрально развел руки в стороны. ‒ Может быть, отец, ты мне теперь объяснишь, что происходит с тобой? Это кто? Ты зачем посадил человека под стакан? Для чего? ‒ Ну, раз уж ты здесь... ‒ Люциус недовольно крякнул. ‒ А как ты, кстати, здесь оказался? Мне сообщили, что ты решил отобедать у себя в комнате. ‒ Мне расхотелось есть. Так ты мне ответишь, что здесь происходит? ‒ Драко вопросительно продолжал смотреть на отца и одновременно, как бы невзначай, изящно махнул рукой в сторону стакана, исподлобья поглядывая на эту нелепость, выглядевшую, как уродливое произведение авангардного искусства среди великолепия классики. Люциус, поджав губы, зло взглянул на Кабуки. Тому под взглядом хозяина только и оставалось, что сжаться в комочек, продемонстрировав при этом все позвонки на своей худой спине. ‒ Исчезни! ‒ вякнул Малфой-старший на эльфа, и тот вмиг растворился в воздухе. ‒ Надеюсь, ты понимаешь, сын, что отчитываться я перед тобой не собираюсь. Это мои личные дела. Тебя они мало касаются. ‒ Что ж... ‒ Драко решил не пасовать. ‒ Пусть и мало, но всё же, как я понимаю, касаются. Кто этот человек? Почему он замурован под стаканом? И что там за дрянь с человеческими глазами валяется? ‒ Ещё один анимаг, ‒ стараясь сохранять спокойствие, произнес Люциус и подошел ближе к стеклянной тюрьме. Огромные светло-карие, похожие на мушиные, глаза мужичонки, томившегося в ловушке, блеснули ужасом и мольбой о пощаде. ‒ Ты помнишь, что я говорил? ‒ обратился Малфой к своему пленнику. Тот закивал и заскреб ногтями по стеклу. ‒ Отец, эти субъекты... ‒ Драко брезгливо скривился, ‒ что они делают в нашем мэноре? ‒ Один из них... Вот этот, кстати... Он следил за мной в министерстве. Думаю, это исчерпывающий ответ? ‒ Люциус перевел взгляд на сына и чуть сузил глаза. ‒ Следил? Но зачем? ‒ не унимался Драко. ‒ А вот это я хочу узнать от него самого. ‒ Люциус отвел сына чуть подальше от «стакана» и понизил голос почти до шепота. ‒ У меня, кажется, проблемы, сын. Слишком много проблем... Обо всех рассказывать ‒ часа не хватит. Я должен, понимаешь, должен их решить как можно скорее, в крайнем случае, до приезда твоей матери и Астории. И раз уж так получилось, что ты стал невольным свидетелем этого всего, будешь помогать мне в этом. ‒ Проблемы не у меня, насколько я понял, а у тебя... ‒ Поговори мне ещё! ‒ прогремел Люциус и сжал в кулаке свою трость. ‒ Я и... ‒ замямлил опять Драко, рефлекторно выставив руки перед лицом. В другой ситуации Люциус повеселился бы про себя над сыновней нерешительностью и страхом, впитавшимся с молоком матери, но сейчас был не тот случай. «Что, дорогой наследничек, надолго хватило твоей решительности? Вот ведь... Как был слюнтяем, так им и остался». ‒ И как совещание у Кингсли? Что там с вашим делом? В смысле, с делом Лефевра? Как поживает наша героиня? Я имею в виду миссис Уизли, ‒ ехидно протянул Малфой-старший и сделал пару шагов назад, к креслу. ‒ Сынок, говорю тебе еще раз, а ты запомни эти мои слова на всю жизнь: я продумываю наперед каждый шаг и потому знаю всё, что мне нужно знать. Просто возьми это на вооружение и никогда, слышишь, никогда не смей устраивать мне допросы. Это может плохо кончиться. Драко чуть сдвинул брови к переносице и лихорадочно пытался сообразить, к чему были сказаны эти слова, но за столь короткий промежуток времени одна-единственная попытка расшифровать скрытый смысл, фасад которого отец обозначил очень четко, оказалась для молодого мужчины непосильной задачей. «Эх, Грейнджер бы сюда!.. ‒ уныло подумал Драко, изо всех силенок напрягая парализованный страхом мозг. ‒ Вот у той все сразу же в ровненькие колонны выстраивается». ‒ Ты это о чём? ‒ вслух пролепетал он, надеясь, что столь простой вопрос ненароком не разбудит в отце взбесившуюся мантикору. ‒ Об этом потом. Сейчас, раз уж ты не желаешь мне помогать, убирайся из гостиной и дай мне допросить этих двух болванов. Придёт время, и ты всё узнаешь, хотя... гляжу на тебя и думаю, что лучше бы оно не приходило. Иди к себе в комнату. ‒ Папа, я взрослый человек. И такой же Малфой, как и ты, притом твой наследник. Я имею право знать, что здесь происходит, ‒ тихо проговорил Драко, почти не поднимая глаз, но Люциусу впервые показалось, что в этих вибрациях, тембре и манере говорить, он не почувствовал постоянных ноток страха, которые всегда присутствовали у сына, когда тот общался с собственным отцом. ‒ Вот как? Ну что ж... ‒ Люциус даже как-то удивился такой настойчивости сына, ‒ если не хлопнешься в обморок от всего, что здесь услышишь, то оставайся. ‒ Я не падаю в обмороки, ‒ Драко, наконец, несмело поднял взгляд на отца. ‒ Ой, я тебя умоляю. Достаточно гиппогрифу недовольно фыркнуть поблизости, как ты непременно в штаны обмочишься. Ладно, если серьезно, то сразу хочу предупредить: ты можешь услышать обо мне много нелицеприятного, ‒ давил Люциус. ‒ После войны и всего того, что я видел здесь во время вольдемортова постоя, мою психику мало чем можно потрясти. ‒ Что ж, тогда приступим. ‒ Малфой подошёл ближе к «стакану» и обратился к мужчине, который от страха едва держался на полусогнутых ногах и не слишком-то чистыми руками опирался в изнеможении о стекло, заляпывая его отвратительными потожировыми потеками. ‒ Как твое имя, милейший? ‒ Фрэнк Бишоп, ‒ проскрипел голос мужчины за стеклом. ‒ Откуда ты? ‒ Я живу недалеко от Бирмингема. ‒ Мы примерно ровесники, но я не знаю тебя. Ты ведь учился не в Хогвартсе? ‒ Нет. Я приехал сюда пару лет назад из Австралии. ‒ Зачем? ‒ Я играл раньше в квиддич, хотел стать тренером «Молний Микатарры», но мне отказали. Я больше ничего не умею толком. ‒ И ты решил податься в шпионы? ‒ самодовольно ухмыльнулся Люциус. ‒ А что мне еще оставалось? У меня для этого есть секретное оружие. ‒ Ну, погляжу, не такое уж оно и секретное, если я вмиг тебя расшифровал. А в Австралии ты зарегистрирован, как анимаг? ‒ Нет, ‒ Бишоп почесал свой длинный острый, совсем, как хоботок у мухи, нос и умоляюще посмотрел на Малфоя-младшего. ‒ Отец, ‒ Драко подошел ближе к Люциусу, ‒ что ты от него узнать-то собирался? Что он ‒ неудавшийся тренер? ‒ Нет, я хочу узнать, какого Мордреда это насекомое следило за мной в Министерстве, и о чем оно уже успело настучать своему хозяину. ‒ Какому ещё хозяину? ‒ Перси Уизли. ‒ Кому? ‒ Драко удивленно приоткрыл рот. ‒ Что за чушь? ‒ А вот давай у него поинтересуемся, ‒ Люциус вновь развернулся к допрашиваемому и усмехнулся, выдерживая паузу. Под взглядом лорда Малфоя мужчина опустил глаза в пол. ‒ Мистер Бишоп, ‒ обратился к нему Драко, ‒ кто вас нанял? ‒ Секретарь министра магии Британского королевства Персиваль Игнатиус Уизли, ‒ проговорил мужчина и боязливо покосился на вытащенную из трости палочку Малфоя-старшего. ‒ А зачем он вас нанял? Где вы ухитрились познакомиться? ‒ Драко, заинтригованный таким поворотом событий, с готовностью продолжал допрос. ‒ Мы случайно попали друг на друга в Лютном переулке. Я искал работу, но у вас весьма трудно найти хоть что-то путное. Лучше бы я остался в Австралии, там у меня хотя бы дом был и небольшая лавка волшебной посуды. Мужчина ностальгически поднял глаза вверх и смешно шмыгнул носом. Было видно, что воспоминания о далекой родине вызывали у него прямо-таки болезненную реакцию. Казалось, еще чуть-чуть, и по небритым щекам потекут в три ручья горючие, как у ребенка, слезы. ‒ Что приказал вам Перси Уизли? ‒ Драко перешел в наступление. ‒ Следить за мистером Люциусом Малфоем в Министерстве и сообщать, какими делами он там занят, куда и зачем ходит? ‒ И давно вы следите за ним? ‒ Вот уже несколько дней. ‒ И что вы доложили бы мистеру Уизли при встрече? Допустим, перед вами не я, а именно он. Фрэнк Бишоп перепугано взглянул на Люциуса. ‒ Ну, что же вы? Язык проглотили? Отвечайте на вопрос моего сына, ‒ спокойно сказал Малфой, а сам зыркнул на пленника так, что у несчастного даже подбородок затрясся. ‒ Ну... мистер Малфой был с утра по делам у мисс Лавгуд... ‒ Надо же! Это уже интересно, ‒ тут же перебил его Драко и развернулся к отцу. ‒ С каких пор, отец, ты сам жалуешь на встречи к этой полоумной? Вроде всегда было наоборот. Люциус промолчал. Он сверлил глазами сына, но тот вдруг словно коркой непрошибаемости покрылся и сумел выдержать холодный злой взгляд отца. ‒ Мистер Малфой, ‒ обратился узник «стакана» к Люциусу, ‒ прошу вас, наложите на меня Обливиэйт. Я ничего не хочу помнить из того, что видел. Помогите мне вернуться домой, умоляю. ‒ Так что же вы видели у мисс Лавгуд в кабинете, мистер Бишоп? ‒ настаивал Драко. Он, похоже, здорово вошел в роль дознавателя и отставать от провалившегося с треском шпиона не собирался. «Чёрт, поотрубать бы головенки всем этим тупым домовикам! Неужели трудно догадаться, что гостиную нужно скрыть Отводящими чарами, ‒ Люциус кипел, шипел и пузырился, правда, через секунду сообразил, что сам лично не отдавал такого распоряжения, а эльфы выполняют только озвученные приказы. ‒ Вот ведь, ну, не идиот ли я?» ‒ Мистер Малфой, ‒ обратился Бишоп уже к Драко, ‒ не требуйте от меня подробностей. ‒ Вы забыли? Сейчас я не Драко Малфой, а мистер Персиваль Игнатиус Уизли. Так что вы там увидели, когда были... Кем вы там были? ‒ Мухой. Я, знаете ли, муха... ‒ подобострастно забубнил Бишоп заплетающимся языком, опасливо поглядывая при этом на Люциуса. ‒ Понимаете, я... Они там... Я мало что успел заметить. Они же, как вошли в кабинет, так чары Запирающие и Заглушающие поставили. Ну, я решил другим путем к ним попасть. Не через приемную, а прямо в кабинет мисс Лавгуд... И вот через вентиляцию я сумел добраться до нужного мне помещения только минут через двадцать... ‒ Что ‒ «они там»? ‒ Драко чувствовал, что вот-вот докопается до чего-то очень важного и интересного. ‒ Хватит! ‒ прогремел Люциус и твердыми шагами приблизился к «стакану» и попискивающему под ним Бишопу. ‒ На этом твой допрос закончен, Драко! А ты попридержи язык и не жужжи больше, чем нужно, ‒ обратился он к анимагу. ‒ В общем и целом, ты молодец, Фрэнк, сделал правильный выбор. Я щедро тебя награжу и помогу вернуться домой, взамен на Обливиэйт, конечно. Только возвращаться тебе придется самолетом. Есть у тебя маггловские документы? ‒ Да-да, есть! Я согласен, согласен, ‒ радостно подпрыгнул Бишоп, лаская ладонями прозрачные стены своей тюрьмы. ‒ Что, папа, есть что скрывать? ‒ Драко усмехнулся и покачал головой, словно разгадал какую-то мудреную загадку, которая до этой секунды, точно шпилька, буравила мозг и не давала покоя. ‒ Не суй свой нос в мои дела. Со своими разберись. ‒ У меня нет подобных дел. ‒ Что значит «подобных»? ‒ Люциус подошёл к сыну так близко, что Драко почувствовал на своем лице его дыхание. ‒ Что ты имел в виду? ‒ Вот, значит, почему мама плакала. У тебя интрижка на стороне. Да ещё и с этой убогой... ‒ И ты обрадовался, что я у тебя на крючке, и собрался меня этим шантажировать? Ну, и дурак же ты, сынок, ‒ со злой усмешкой произнес Люциус, облизнув губы. ‒ Это же ты у нас метишь слишком высоко, прямиком на политический Олимп, а с таким делом, как адюльтер, да ещё бывшему Пожирателю, взбираться на вершину будет весьма проблематично. Мне лично наплевать, с кем ты водишь шашни, и нужно от тебя совсем немного: оставь меня в покое и не лезь в мои личные дела. Да, и в мои отношения с женой ‒ тоже. ‒ А в отношения с грязнокровкой Грейнджер позволишь залезть? Драко чуть покачнулся и уставился на отца круглыми от удивления глазами; его белёсые ресницы затрепетали, а губы сами собою поджались. Отец и сын, так похожие друг на друга, продолжали смотреть друг на друга и молчать, а несчастный Бишоп пытался их отвлечь от пустой разборки, указывая пальцем в сторону от себя на лежавшего на полу рядом с собой очень симпатичного молодого человека. Малфои пока не обращали на его подпрыгивания ни малейшего внимания. ‒ С чего ты взял про это? ‒ наконец, произнес Драко. ‒ Кто тебе рассказал подобную чушь? ‒ Никто не рассказывал. Сам вычислил. Все оказалось проще простого. Ты сам себя сдал с потрохами. Получается, что мы с тобой на пару ‒ подлецы, изменяющие своим женам, а, сынок? ‒ Разница есть! ‒ Драко не стал спорить по поводу факта измены, но не собирался сдаваться относительно мотивов. ‒ Ты изменяешь маме! Моей матери, ясно тебе, козел! ‒ молодой мужчина уже не выбирал выражений и не заботился о последствиях для себя, настолько негодование, пузырившееся в крови, затуманило ему разум. Люциус постарался на сей раз пропустить сыновний запал вкупе с оскорблением мимо ушей. ‒ Я никогда не слыл святым, и Нарцисса обо всех моих похождениях прекрасно знала. Да, между прочим, Астория ‒ тоже мать... В смысле, будущая мать наследника Малфоев! Или ты собрался во имя великой светлой любви к грязнокровке разойтись с женой, развести свое мугродье с её рыжим упырем и навязать роду убогого полукровку?! ‒ Ты сам, смотри, никого не навяжи роду! ‒ Драко весь раскраснелся от гнева. Тонкие светлые волосы на макушке встали дыбом. ‒ Посмотрел бы я на тебя, если бы ты сказал такое Вольдеморту прямо в его мерзкую змеиную рожу! Для Люциуса эта фраза, произнесенная сыном в запальчивости, стала неким условным сигналом к воспоминанию, и оно как будто отрезвило его. «Уже навязал... Только, не роду Малфоев, а Скамандеру. А ты, ничтожный флоббер-червь, и этого не можешь... Руки коротки... Ну, не руки, а кое-что другое, наверное». ‒ Я поумнее тебя буду в этих делах. ‒ Малфой-старший как-то уж слишком внезапно заговорил спокойно, словно все эмоции куда-то разом испарились, только в голосе его растворилась весьма двусмысленная усмешка: ‒ И потом, Луна ‒ чистокровная волшебница! Как минимум, в пяти поколениях. Тебе-то как только не противно с грязнокровкой сексом заниматься? Ты ‒ хуже профессиональных шлюх из Лютного: и в постель, и в рот всякую гадость тащишь! ‒ Зато Грейнджер ‒ умница! У нее мозгов на троих таких, как мы, хватит! С ней интересно. С ней хоть поговорить о чем угодно можно: о музыке, литературе, искусстве, о политике, наконец. А трахается она, будь здоров! А твоя Лавгуд ‒ малахольная дура!.. ‒ Еще одно оскорбительное слово о Полумне Лавгуд, и я отлуплю тебя, как мальчишку, этой вот тростью, ‒ угрожающе прошипел Люциус, буквально ткнув Драко в живот змеиной головой, скалившейся с трости. ‒ Ты первый начал! Люциус опять резко убрал трость и, крутанув ее в руке изящным движением, опустил на пол, затем испытующе посмотрел на сына. ‒ Ладно, Драко, остынь! Я хочу кое-что важное тебе рассказать, и если уж быть полностью честным с тобой и с самим собой в этой ситуации, то пока скажу одно: нам невероятно повезло, что рядом с нами в столь непростой ситуации оказались эти девчонки. Фактически именно они ‒ наши спасительницы, и наше счастье, что мы владеем ими, делим с ними великую тайну. И страсть... Пусть они обе спокойно доделают свое дело... Драко вытаращил глаза на отца и недоуменно захлопал ими, не понимая, ровным счетом, ничего. ‒ Какое еще дело? ‒ Помогут нам выпутаться из очень неприятной ситуации. Подойдет время, и все вернется в нужное русло. Я свою Нарциссу ни на кого не променяю, никогда не разведусь с ней и вернусь в семью. И в супружескую постель, разумеется, ‒ Люциус изо всех сил старался заставить свой голос звучать ровно, чтобы, не дай Мерлин, до слуха Драко не донеслись пронзительные нотки отчаяния, звеневшие в нем, точно осколки прекрасного хрупкого сосуда, разбивающегося о пол. ‒ Луна Лавгуд совсем скоро выйдет замуж за Рольфа Скамандера. ‒ Этого натуралиста, что сейчас в индийской экспедиции? ‒ Да, за него. Внука Ньюта. Вы с Асторией тоже непременно найдете общий язык и подарите, наконец, роду наследника, да и Грейнджер, мне думается, не собирается предъявлять на тебя никаких претензий, и вполне счастлива с этим... Уизли. ‒ Не встает у меня на Асторию, ‒ пробурчал Драко, остывая, и осторожно взглянул при этом на отца, от которого всего можно было ожидать. ‒ Она костлявая и вялая в постели. Как бревно... Не украсть, не посторожить. Люциус через силу задавил в себе улыбку. Надо же, никогда до этой минуты они с Драко не разговаривали так, почти по-приятельски, да еще о таких вещах. ‒ Она ‒ твоя жена, и у тебя долг перед ней и перед родом. ‒ Знаю я. Можешь не напоминать. Только как представлю, что Уизел ползает по моей грязнокровочке своими лапищами, так прямо удавить его хочется. ‒ Он ‒ ее муж, ‒ усмехнулся Люциус. ‒ Надо же, ты называешь свою любовницу таким словом? ‒ Я ее так и при ней называю. Грейнджер это заводит. Она сама меня бранит не хуже. ‒ И как же, интересно? Пожирателем Смерти? ‒ Не-а, ‒ угрюмо пробормотал Драко. ‒ Хорьком. Люциус расхохотался в голос. ‒ М-да! Высокие отношения! Что ж, надеюсь, ты успокоился, сынок. А сейчас о серьезном. Ты даже не представляешь, сколько на нашу семью в последнее время проблем свалилось, и все они поважнее будут, чем выяснение отношений между отцом и сыном из-за своих тайных увлечений. ‒ И что это «поважнее»? ‒ А ты не помнишь, что я тебе говорил перед Чемпионатом мира? О чем просил тебя? Под нас копают. И копают серьезно. В том, что нас собираются лишить даже того положения, которое я выцарапал нашей семье после войны, я уверился на все сто процентов. Ты, надеюсь, не желаешь прозябать в нищете, которая нам точно светит, если меня упрячут в Азкабан? ‒ За что? ‒ За все хорошее. Я же на благотворительном ужине говорил тебе о той маггле. И о происках министра против себя. ‒ Я помню. Тогда еще Лавгуд явилась туда без приглашения. Права качала, ‒ Драко слабо улыбнулся. ‒ Тебе смешно? ‒ Нет, просто вспомнил, как ты весь исходил благородным негодованием насчет этой девицы. И наряд ее дурацкий обложил с ног до головы... ‒ Было дело, ‒ согласился Люциус. ‒ Только тогда между нами еще ничего не было. ‒ Ну, да. Ты так искренне вопрошал о том, кто на такое чудо-юдо польстится, что поверить в такое сейчас ‒ выше моих сил. ‒ Она ‒ необыкновенная. И отважная. Ничуть не менее, чем твоя Грейнджер. Это Полумна меня предупредила о серьезной опасности, что мне грозит. По крайней мере, я, благодаря Луне, знаю всех своих врагов в лицо. ‒ А Грейнджер? ‒ сдунув со лба челку, как бы между прочим, спросил Драко. ‒ Если честно, то и она молодец! Я смотрел твои воспоминания и восхищался ее ответами министру. Да и услуга ее одна, оказанная нам с Луной, просто бесценна. ‒ Что за услуга? ‒ Пока не скажу. Спроси, если хочешь, у нее сам. Так вот, я считаю, что с нашим министром творится что-то неладное, а кроме того, дебри этой истории простираются слишком далеко, гораздо дальше этого непонятно чьего младенца от магглы. ‒ Куда? ‒ В большую политику и Бильдербергский клуб. У Драко сам собой рот приоткрылся. ‒ А Грейнджер-то тут причем? ‒ Она, как ты справедливо заметил, умная дамочка, не обделенная аналитическими способностями. Эта особа поможет нам просчитать, что к чему. И что почем. Для этого и тебе придется постараться... ‒ Мне? ‒ А кому же еще? Придется потрахать ее хорошенечко еще какое-то время, да так, чтобы твоя Грейнджер без твоего прибора жить не могла. Пусть он будет для нее дополнительным стимулом. ‒ Ну, у нее Уизел есть, если ей приспичит. Да еще поговаривали у нас в Слизеринских подземельях, что она и Крама на себя натянула. Только я в это не верю. Но он, это точно, был в нее влюблен. ‒ Идиот! ‒ проворчал Люциус. ‒ Было бы там на что смотреть. А ты, давай, старайся. Муж у нее, конечно, есть, но неужели ты какого-то жалкого Уизли, как мужчина, за пояс не заткнешь? ‒ Уже заткнул. Она подсела на меня, ‒ самодовольно выпалил Драко, а про себя уныло подумал: ‒ «А я на нее... Причем довольно основательно. Как жить без этой оторвы? Да разве хоть одна чистокровная фифа с ней сравнится?..» ‒ Что ж, горжусь тобой, сынок! А теперь неплохо бы выпить за успех нашего предприятия. Кабуки! Эльф в ту же секунду с подобострастной улыбкой предстал перед хозяевами и склонился в глубоком поклоне. ‒ Кабуки, два бокала и бутылку лучшей медовухи, какую найдешь у нас в погребах. Эльф исчез, а Люциус, довольно потирая руки, склонился к Драко. ‒ Вот что, сын. Сейчас ты вернешься в Министерство и поговоришь с Грейнджер. Нужно, чтобы сегодня ровно в десять вечера она была в домике Луны. Пусть придумает какую-нибудь отмазку для своего рыжего рогоносца. Разговор будет очень серьезный, и все мы вчетвером должны будем принять очень важное решение. ‒ Какое решение? ‒ Драко, малость, одуревал от обилия свалившейся на него информации и пока мало что понимал. ‒ Я же говорю, важное. Касающееся судьбы всего нашего мира. Ты просто не представляешь, куда метит наш Кингсли, и как он зарвался. Его нужно остановить. А прежде хотелось бы понять, что с ним стряслось такое, из ряда вон выходящее... А то, что стряслось, в этом у меня даже сомнений нет. Драко кивнул головой. Тут появился Кабуки. Ловким привычным движением он поставил на эбеновый столик серебряный поднос с бутылкой и двумя бокалами. ‒ Хозяин Люциус... ‒ Чего тебе еще? ‒ Там... этот... анимаг хочет что-то сказать вам, ‒ с этими словами домовик вновь поклонился. Отец и сын, не сговариваясь, повернули головы в сторону «стакана» и подошли поближе. Кабуки не отставал от господ. ‒ Ну? ‒ Люциус вопросительно-раздраженно взглянул на домовика. ‒ Хозяин Люциус, ‒ тихо-тихо залопотал Кабуки, ‒ Кабуки ‒ плохой домовик, ‒ он схватил себя за уши и принялся выкручивать их изо всех своих эльфийских силенок, затем, заметив, как господин злобно сморщил лоб, упал на колени, ‒ Кабуки забыл сказать хозяину, что как только вы отправились в Министерство... «Это он о сове рыжей секретутки пытается поведать...» ‒ догадался Малфой. ‒ Заткнись, Кабуки! Знать ничего не хочу! Ты мне ничего не говорил, я ничего не слышал! Ты понял? В узеньких глазках Кабуки мелькнула тень изумления. Он кивнул, склонившись перед хозяином. ‒ Все! Исчезни, несчастный! Кабуки не надо было просить дважды. Как только домовик испарился, Люциус вновь обратил все свое внимание на анимагов. ‒ Господа, ‒ Бишоп, похоже, изрядно умаялся, пока пытался привлечь к себе внимание, ‒ посмотрите, он обратился. Вся его мушиная физиономия расплылась в довольной ухмылке, он довольно крякнул и снова заскользил руками по стеклу. Весь последний час незадачливый австралиец только и думал о том, как бы поскорее Люциус наложил на него Обливиэйт и отправил домой. Больше он сюда не вернется. Шпик из него получился никакой, так для чего гневить судьбу дважды. Дома он опять будет делать то, что привык ‒ заниматься не самым выгодным бизнесом, жить в своем малюсеньком домике на две комнаты и, может быть, даже женится. И прогибаться ни под кого не надо. Этого приключения с путешествием в Англию ему вполне хватило, чтобы постараться больше не попадать в такие опасные ситуации. Становиться на пути у сильных мира сего и быть при этом маленькой букашкой? Увольте, господа хорошие! Для этого надо тянуть на совершенного кретина, а он за эти часы, проведенные под стеклянным колпаком, очень поумнел. Нет уж, себе дороже. * * * Кингсли лежал на полу уже около часа, связанный по рукам и ногам, и не мог даже плечом двинуть; пальцы затекли, шея одеревенела, и через секунду он принялся тихо чихать, так как Поттер, ворвавшийся так внезапно и скрутивший его Инкарцеро, бросил своего бывшего соратника по Ордену Феникса прямо на пыльный ковер. «Ну, когда я освобожусь, то задам уборщикам хорошую трепку», ‒ пронеслось у министра в голове, после чего он опять, до слез, принялся чихать и, как ему показалось, с каждой секундой всё сильнее и чаще. Ужасно было и то, что Петрификус не давал никакой возможности хотя бы чуть согнуться; тогда от такого чихания всё же было бы хоть какое-то удовольствие. ‒ Господин министр, где вы? ‒ раздалось блеяние Перси Уизли, едва он успел переступить порог кабинета. «Мерлин, как же я рад этому недоумку. Он меня сейчас найдет», ‒ возликовал Кингсли и уже мысленно благодарил секретаря за то, что тот вошел к нему без предупреждения. ‒ Господин министр, я к вам с отчетами и ещё с одной вестью. Боюсь, она вас не очень порадует, ‒ виновато проговорил Уизли, подходя к пустому столу. ‒ Господин министр, вы где? «Ну, посмотри же вниз, идиот!» ‒ О, Мерлин всемогущий! ‒ завопил Уизли, когда разглядел своего босса, валяющегося на полу и опутанного волшебными веревками. Перси тотчас бросил папки, что держал в руках, на стол и подскочил к Кингсли. ‒ Сейчас, сейчас, я освобожу вас! ‒ он вытащил палочку. ‒ Фините Инкантатем! Только справиться с заклинанием самого Гарри Поттера оказалось не так-то просто, правда, Перси об этом не знал. Лишь с третьего «Фините» веревки на теле министра ослабли и поползли в разные стороны, а руки и ноги Шеклболта, о счастье, наконец, обрели подвижность. Уизли подскочил к Кингсли и попытался приподнять его за локоть, но это, учитывая разницу в весовых категориях, оказалось гиблым делом. ‒ Прекратите, мистер Уизли, скакать возле меня, словно я малый ребенок! Не мельтешите у меня перед глазами, точно пикси, ‒ министр отдернул руку и сам поднялся на ноги. Уизли послушно сделал шаг назад и собрал со стола Шеклболта отчеты в аккуратную стопку. ‒ Кто же посмел такое сотворить с вами? ‒ Перси обошел стол и без приглашения уселся напротив места министра, да ещё и вперед его. ‒ Значит так, мистер Уизли, ‒ Кингсли выгнул спину, которая приятно хрустнула, и уселся в свое роскошное кресло, ‒ вы ничего не видели, и со мной этого не происходило. Ясно? ‒ Я к вам с отчетами, господин министр, ‒ Уизли мгновенно все понял, тут же поменял тактику и, придвинув папки к себе, принялся возиться с завязками. ‒ Вот и замечательно. Так что вы хотели такого неприятного мне сообщить, мистер Уизли? ‒ В назначенное время один из моих соглядатаев за Малфоем не вышел на связь. Тот самый, что обитает в мэноре. А второй, которому я поручил сегодня проследить за этим Пожирателем, вообще исчез. Боюсь, как бы с ними чего не случилось? ‒ Вы же говорили, что ваши наемники ‒ очень опытные анимаги, ‒ проговорил министр и снова чихнул. ‒ О, да, они очень опытные, вот поэтому я и переживаю. Уже почти вечер, а от них ‒ ни слуху, ни духу. Неужели Малфой сумел их разоблачить? ‒ справившись с узелком на папке, пропел Перси. «Ничего себе, это ж сколько я тут валялся? Ну, проклятый Поттер! Не думал, что и он встанет на моем пути, а ведь когда-то я так переживал и всей душою болел за этого негодного мальчишку... И эта... дура малолетняя тоже хороша. Похоже, и впрямь девственница, раз не понимает, что нравится мужчине. Или полная идиотка. А может, цену набивает. Это ж надо ‒ отказаться от меня и предпочесть выродков Пожирателя», ‒ ядовито подумал Кингсли и недовольно фыркнул. Перси, внимательно наблюдая за мимикой министра, так и не понял, кому предназначалась эта недовольная физиономия ‒ ему или тому, кто так бесцеремонно расправился с главой министерства, очень опытным в прошлом аврором, запеленав его с головы до пят веревками, словно кусок отборной ветчины. ‒ Значит, не так хороши твои информаторы. Или, по-твоему, Малфой разоблачил их обоих? Зараз? ‒ Кингсли крякнул и, направив палочку на мантию, принялся очищать ее от пыли. – Не городи чушь, Уизли. ‒ Именно потому я сразу и пришел к вам, господин министр, ‒ Перси подскочил вместе с папкой, проворно обежал стол, встал слева от министра и принялся подсовывать ему пергаменты на подпись. Шеклболт чиркал пером в нужных графах, не особенно вникая в суть сухих текстов документов. ‒ Интересно, почему Малфоя не было сегодня здесь? Значит, необходимо выяснить, чем он сейчас занимается и где вообще находится. Похоже, сова ваша оказалась глупой, уж не знаю, кому под стать... ‒ Господин министр, но мне сообщил мой информатор, что Люциус точно был сегодня в Министерстве... Может, он заходил, пока мы с вами были в столовой? ‒ начал оправдываться Перси, но Кингсли махнул рукой и перебил секретаря, поспешив увести в сторону разговор, грозивший проехаться по его уязвленному самолюбию: ‒ Вы мне говорили, что он не ночует дома уже несколько дней подряд, так вот и узнайте, где это он проводит время, ‒ министр поставил свой автограф на последнем отчете и, уставившись в угол, недобро сжал губы. Это немножко напугало Перси, но для себя он уже решил, что гнев министра к нему не имеет никакого отношения, так как уж точно не он связал его Инкарцеро и оставил в таком виде валяться на полу. ‒ Хорошо, господин министр, я обращусь в Аврорат, к Поттеру... Договорить Уизли не успел. Сверкнувший злобой взгляд Кингсли заставил его заткнуться и втянуть голову в плечи. ‒ Никаких Поттеров, мистер Уизли. Вы, наверное, забыли, что предъявить Малфою мы пока ничего не можем, значит, и Аврорат подключать не имеем права. ‒ Да, вы правы, ‒ согласно закивал Перси и на всякий случай сделал шаг в сторону. ‒ Тогда как же мне узнать, где может быть Малфой? ‒ Вам придется найти ещё одного умелого человечка. И чтобы он был таковым, а не считался. Больше подобных промахов от вас я не потерплю! ‒ пробасил Кингсли и сверкнул белками глаз в полумраке кабинета. Эта картинка почему-то показалась Перси весьма жуткой, и он тут же, обладая неплохим воображением, представил себя тонущим в дальних болотах Запретного леса, а на небе, выглянув на миг из-за туманных облаков, мелькнуло две луны. Он мотнул головой, постарался прийти в себя. ‒ Да, господин министр, тут еще одно очень неприятное дело вырисовывается... ‒ Что еще за дело? ‒ рявкнул Кингсли. ‒ Не можешь сразу все выложить? Растягиваешь эту патоку свою, точно удовольствие! «Мало мне на сегодня неприятностей! Девица отвергла, Поттер скрутил, точно простеца, а теперь еще, наверняка, постарается дать ход этому делу... ‒ министр был вне себя от страха за свою репутацию и гнева. ‒ Еще и это чучело не может ничего толком доложить». ‒ Я звонил по тому телефону, что вы дали. Разговаривал с премьер-министром. Во-первых, он откликнулся на вашу просьбу. Представители его администрации связались со всеми авиакомпаниями и... ‒ И? ‒ Наши предположения насчет возвращения Малфоя и Лавгуд одним рейсом подтвердились. Мало того, эти двое даже сидели рядом... ‒ Еще бы. Если бы я летел с кем-то в одном самолете, тем более, с девушкой, я тоже приобрел бы билеты на соседние места. А уж такой сноб по части магглов, как Малфой, никогда не летавший на самолете, ни за что один не уселся бы. Представляю себе его реакцию. Так, это хорошая новость. А что во-вторых? ‒ А вот эта новость плохая, господин министр. Блэр был здорово раздосадован. Дело в том, что из-за этого ребенка, Генри Стокса, у него большие неприятности. ‒ Какие могут быть у премьер-министра Великобритании неприятности из-за шестилетнего мальчишки? ‒ Дело в том, что бабушка этого Генри, мать Клаудии Стокс, оказалась крепким орешком, да еще весьма настырной и скандальной особой. Она при помощи прессы и общественных организаций такую шумиху раздула, что сперва полетела голова министра социального обеспечения, а теперь она угрожает и самому Блэру. ‒ Что ты несешь? ‒ изумился Кингсли. ‒ Что может поделать против премьер-министра какая-то тетка? ‒ Тем не менее, Блэр был в гневе. Видно, миссис Стокс здорово допекла его. Он потребовал, чтобы вы сами разруливали ситуацию с этой особой. Заявил, что ребенка ей лучше возвратить, иначе будет хуже. ‒ Неужели Тони спасовал перед этой престарелой истеричкой? ‒ Шеклболт лютовал, как стая гриндилоу. «Еще не хватало, чтобы какая-то старая перечница поломала нам все планы». ‒ Вам лучше самому встретиться с ней, господин министр. В конце концов, Малфой не собирается признавать его своим, а эта женщина ‒ его родная бабушка. Кто мы такие, чтобы лишать ребенка семьи? Простите, я отправляюсь в Лютный. Самые подходящие для нашего с вами дела человечки (а может лучше "люди", иначе как-то слишком фамильярно получается) ‒ все там. Перси коротко кивнул министру и поспешил удалиться из его кабинета, а министр в изнеможении схватился руками за голову. «Откуда ты только взялась, старая идиотка?! Теперь все рушится, все!»