Beati possidentes («Счастливы владеющие»)

*** Завершив все текущие дела, связанные с поставками продуктов в приют, Луна, прикрыв глаза, откинулась на спинку старого неудобного кресла. Надо было срочно заняться поисками подходящих опекунов для девочек Трэверса, но мысли её крутились слишком далеко от этого вопроса. Ей хотелось немедленно пойти в кабинет министра и посмотреть в думосбросе воспоминания бывшего Пожирателя, которые он предоставил ей на одиннадцатом уровне несколько дней назад. И все бы ничего, но существовала одна серьёзная загвоздка – министр Шеклболт еще вчера днем отбыл в Скандинавию – то ли в Швецию, то ли в Норвегию – по случаю проведения Чемпионата по квиддичу, а его заместитель Перси Уизли ни за что без личного разрешения Кингсли не пустит её в комнату с думосбросом. Само собой, у неё имелись особые полномочия для осуществления своей сложной и во многом деликатной деятельности, но она никогда не пользовалась ими; все привыкли, что мисс Полумну Лавгуд всегда всё устраивает, ничего и никогда ей не требуется, и никого ни о чём она не просит. Пора, наверное, воспользоваться своими правами и обойти этого заносчивого и нудного Уизли, который подобрался к самой верхушке власти. – Элоиза, – Луна позвала свою секретаршу. Нечего было и думать, что её личная помощница в эти дни будет на рабочем месте: ярая фанатка квиддича Эмили Кейтч, выклянчив пару дней за свой счет, естественно, сейчас находилась вместе с дедом на чемпионате. Дверь приоткрылась и в кабинет заглянула мисс Миджен, чуть полноватая, но очень миловидная девушка. – Мисс Лавгуд, вы звали меня? – Да, Элоиза, проходи… Луна сидела за столом, на котором горой лежали папки на потенциальных усыновителей, различная документация по снабжению приюта и личные дела малышей. – Я вас слушаю, – девушка приготовилась записывать указания начальницы. – Нет, не надо, убери это, – Луна показала взглядом на блокнот, – прошу, пока меня нет, разбери на столе всё и разложи по полкам дела. Мне нужно срочно уйти. – А долго вы будете отсутствовать? – Час, ну, может, полтора… – Вы в Хогвартс, в приют? Простите, сами знаете, мисс Лавгуд, но некоторые посетители до того дотошны, что … – Нет, я буду здесь, в Министерстве, просто у меня очень важный разговор с заместителем Министра. Будь добра, говори всем, чтобы приходили завтра. – Хорошо, мисс Лавгуд. – Ладно, – Луна поднялась из-за стола, взяла сумочку и, поправив мантию, подошла к двери. – Элоиза, я на тебя надеюсь. Мисс Миджен улыбнулась и кивнула. Полумна вышла из кабинета и направилась к лифту: ей нужно было подняться на первый уровень и зайти к Перси. После того, как этот карьерист, осознав все свои ошибки и промахи, вернулся в семью и всё же принял участие в битве за Хогвартс, он стал чуть более сговорчивым, но, тем не менее, остался таким же педантом во всем, что касалось его работы. Луна понимала, что договориться с ним по-свойски, наверняка, не получится, значит, ей придётся искать какие-то другие «кнопки» воздействия на этого принципиального чинушу. Вот только какие? Она с ним не общается вообще, он живёт со своей женой и дочерью очень замкнуто, гостей не принимает и встречается лишь с родителями по праздникам. Выйдя из лифта, она прямиком направилась к кабинету личного секретаря Кингсли, который находился рядом с министерским. Сотрудники сновали туда-сюда, не замечая новую посетительницу, самолётики, паря над головами, разлетались по кабинетам, а вдоль стены на стульях сидело, как минимум, десятка два просителей, и все – к Уизли. – Простите мисс, – к ней подошёл старичок в потёртой мантии и с блестящей лысиной вместо волос, – но я здесь сижу уже два часа, а вы пытаетесь зайти без очереди. – Я – сотрудница министерства, – Луна поперхнулась, – и я к мистеру Уизли по очень важному делу. – Но я тоже сотрудница, – подскочила к ней высокая волшебница с длинным острым носом, разодетая в чёрное облегающее платье до самых пят, – и так же, как все, жду приёма! – Прошу вас, успокойтесь, мистер Уизли обязательно всех вас примет, но я из особого отдела, так что стоять в очереди не буду. Сказав это весьма спокойно, но твёрдо, Луна удивилась тому эффекту, который произвели её слова на посетителей. Они, пусть и возмущаясь, но всё же тихо разошлись по своим местам, усевшись на протёртые стулья. Из кабинета Перси как раз вышел посетитель с совершенно недовольным лицом и ворохом каких-то документов. Хлопнув дверью, он прошагал к лифту, что-то бурча себе под нос. – Перси, – Луна заглянула в кабинет и тут же прикрыла за собою дверь, – к тебе, надеюсь, можно. Рыжеволосый худой мужчина даже не сидел – восседал за столом, словно являлся не секретарём министра, а самим министром. Он медленно поднял взгляд и через силу улыбнулся. – Луна? Неужели это ты? Какими судьбами? – Я по делу… Девушка подошла к столу, присела на стул и вытащила склянку с воспоминаниями, показав её Перси. – Что это? – Мне необходимо это срочно просмотреть. Открой комнату с думосбросом. – Да ты что, Лавгуд, с ума сошла? – он фыркнул и поправил волосы. – Без личного разрешения мистера Кингсли даже я сам не могу зайти в неё, не то, что открывать всем подряд. Ты разве вчера родилась и правил не знаешь? – Знаю, поэтому и пришла к тебе. Открой, пожалуйста, комнату, мне некогда. – Ты, вообще, слышишь, что я говорю? – Перси, возьми моё личное дело и внимательно прочитай раздел о моих правах и полномочиях. Там, чёрным по белому написано, что у меня имеется неограниченный доступ к думосбросу во всякое время, возможность создания порталов в любом направлении без отчётности и еще что-то там... не помню точно. Кстати, хорошо бы память освежить. Мандат этот подписан лично Кингсли. Уизли скривил губы и как-то косо, недоверчиво взглянул на посетительницу. Он нехотя поднялся, вылез из-за стола и подошёл к огромному волшебному шкафу, в котором хранились личные дела всех сотрудников министерства. Шкаф был при помощи заклинания расширения пространства увеличен так, что достать чьё-либо дело без палочки не представлялось возможным. Перси практически никогда не пользовался им, так как не являлся ни простым делопроизводителем, ни кадровиком. В министерстве работало более пяти сотен волшебников, и ещё примерно две сотни числились сотрудниками на договорной основе, так что папок с личными делами в шкафу было предостаточно. – Акцио, дело Полумны Лавгуд, – пробурчал он, направив палочку в глубину шкафа. – Придётся подождать минут пять, пока оно долетит, – Луна сидела прямо, вытянувшись в струнку, и чуть улыбалась. Сейчас она была очень похожа на ту Луну, которая бродила по Хогвартсу босиком, носила пробковые бусы и «разглядывала» ведомых только ей мозгошмыгов, внимательно уставившись на своего собеседника. Сейчас, конечно же, все эти забавные странности были в прошлом, но милый взгляд и добрая, по-настоящему радушная улыбка никуда не исчезли. Перси отвёл глаза от посетительницы и встал возле шкафа, полностью развернувшись к ней спиной. – Наконец-то, – выдохнул он, схватил папку с её делом и прикрыл тяжёлую дверцу шкафа. Перси Уизли был дотошным, очень исполнительным, бюрократом до мозга костей и, главное, он всегда боялся сделать что-то не то, страшился отступить от всевозможных инструкций хоть на йоту. Вот и сейчас, раскрыв папку с её делом, он дотошно принялся изучать каждую строчку с самого начала. На это у него должно уйти минут тридцать, не меньше, а значит, возможности пообедать у Полумны просто не будет. Девушка вздохнула и принялась терпеливо ждать, но, благо, посетители в коридоре, уже через десять минут напомнили о себе. – Что же это такое творится?! – просунув голову в приоткрытую дверь, возмутилась уже знакомая Луне волшебница с длинным, как у цапли, носом. – Я пришла к секретарю министра, а не к самому министру, и то попасть на прием не могу. Уже третий день сижу у вас в коридоре с самого утра, а вы всё не можете меня принять, кормите каждый раз «завтраками»! – Сейчас, я пока занят! И очень важным делом, между прочим. Закройте дверь! – Перси был явно недоволен тем, что его оторвали от дела, но всё же, кое-как скрепя сердце и, перевернув приличное количество страниц, остановился на разделе о личных полномочиях мисс Лавгуд. Там, действительно, предельно внятно и кратко было сказано насчет её прав: она может посещать комнату с думосбросом в любое время, когда в этом возникнет потребность, хоть в обеденный перерыв. – Я же тебе говорила. Просто раньше я обращалась за этим к самому Кингсли, а сейчас его нет… – начала, было, Луна, но тут же осеклась, увидев совершенно недовольное лицо отпрыска семьи Уизли. У него, как потом она узнала, такого разрешения не было. – Хорошо, пройдём к комнате, – он встал и пропустил вперёд Полумну. – Сколько тебе нужно времени? – Я не знаю, Перси, ведь воспоминание может оказаться весьма длинным по времени… – Да, действительно. Думаю, пятнадцати минут вполне достаточно? – Вполне… Она прошла к заветной комнате и остановилась. Перси Уизли достал один из магических ключей, вставил его в забавный висячий замок, который тут же недовольно закряхтел, провернул его два раза вправо, потом три раза влево. Замок щелкнул и скрипнул. Перси снял его, взял в руки и приоткрыл дверь. – У тебя пятнадцать минут и не минутой больше. – Я поняла, Перси, – спокойно отпарировала Луна на его попытку поначальствовать и прошла в комнату. Здесь было очень мрачно, только три небольших волшебных свечи висели в углу, слабо рассеивая кромешный мрак. Девушка подошла к думосбросу, висевшему в воздухе посредине комнаты и, облизнув губы, вытащила склянку с воспоминанием Треверса. «Этот Пожиратель сказал, что здесь пока ничего особенного, значит, волноваться не стоит» – подумала девушка и, вдохнув воздуха в лёгкие, прикрыла веки. Волнение всё же дало о себе знать, и, вместо того, чтобы, переложив склянку в левую руку, откупорить пробку, она выронила её на пол, и та покатилась в угол, к красивому хрустальному деревцу, которое было украшено, как рождественская ёлка, такими же склянками с воспоминаниями. Луна подскочила к нему, но, не справившись с равновесием, чуть задела это весьма необычное хранилище воспоминаний. Изящное тонкое деревце качнулось, и с него посыпались на пол скляночки и флакончики с важными воспоминаниями самого министра. – Мерлин… – прошипела тихо Луна, досадуя на свою неловкость и пытаясь почти впотьмах найти в этой куче стекляшек свой пузырек. Это было слишком затруднительно, почти невозможно, так как все крошечные ёмкости, заполненные воспоминаниями, очень походили друг на друга. – Что же я наделала? Как тут отыскать нужную? Луна ползала по полу и в полумраке пыталась собрать и развесить склянки примерно так же, как они висели раньше. На это ушло примерно минуты три, ещё столько же, чтобы выбрать склянки, напоминающие ей ту, в которой были воспоминания Треверса. Их оказалось пять. – Что же мне делать? Ну, не могу я смотреть их, ведь тут может храниться важная секретная информация… – прошептала Луна в отчаянии. Она стояла возле думосброса и топталась, как медвежонок, неуклюже переставляя ноги. «Ладно, в конце концов, я же никому ничего не собираюсь болтать, и если это не воспоминание Треверса, то просто буду молчать об увиденном. Вот и всё». Луна прекрасно понимала всю ответственность такого шага, но ей необходимо было увидеть собственными глазами то, что касалось Малфоя. Комната с думосбросом тщательно охранялась и была настроена всего на пару десятков волшебников в министерстве, в том числе, и на неё, вот почему она так легко прошла внутрь, в противном случае сработали бы Сигнальные чары. Видно, Кингсли, в самом деле, доверял ей, и она не имела права подводить самого министра. Полумна взяла первую склянку и, откупорив её, вылила содержимое в думосброс. Ей очень хотелось, чтобы это было именно то, что она искала, так как чужих секретов девушка знать не желала. Слишком много от этого можно получить головной боли, если не более серьезных неприятностей. Медленно, с опаской, она склонила голову и опустила её в прозрачную газовую пелену думосброса. Её потянуло в глубину воспоминаний, и вот она уже сидит в министерском кабинете возле странного незнакомца, который вальяжно расселся на стуле перед Кингсли. – Надеюсь, вы понимаете, что я не смогу всё сделать легко и быстро? – Шеклболт пристально взглянул в глаза незнакомцу. – На это уйдет приличное количество времени, – министр усмехнулся, затем продолжил, – скажу прямо, очень много времени… – Конечно, я понимаю, – мужчина лет пятидесяти, в очень дорогом маггловском костюме с аккуратно уложенными светлыми волосами, откинулся на спинку кресла и натянуто улыбнулся. – Мистер Стоукс, я ознакомился с теми материалами, которые вы мне направили, и у меня к вам есть несколько претензий по поводу распределения средств. – А что вас смутило? – Ну, во-первых, если вы понимаете, такими финансовыми вливаниями не склонить на свою сторону даже половины волшебного мира Англии. Ваши суммы слишком ничтожны. Мистер Малфой вкладывает куда больше, и заметьте, он – волшебник, а значит, ближе нашему миру, чем вы. – Но я уже вбухал в наше предприятие полтора миллиона фунтов стерлингов… – Мистер Стоукс, я понимаю, вам еще многое предстоит узнать о нашем мире, но кое о чем я поведаю сейчас. Вы представляете себе разницу между какими-то жалкими фунтами и золотыми галеонами? Нет? – после того, как этот самый Стоукс недоуменно пожал плечами, Кингсли продолжил. – Разница, согласно твердому курсу Гринготтса – один к пяти, и теми тремястами тысячами, кои у нас с вами имелись в распоряжении, мне удалось привлечь на нашу сторону только мелких шавок, вроде двух-трех магглорожденных выскочек из Визенгамота. Я ничего не смогу сделать с такими деньгами, и ваше появление в нашем мире у меня вряд ли получится оправдать. – Но я ведь прихожусь родным отцом юной волшебнице, а, насколько мне известно, родители-магглы, как вы выражаетесь, могут пребывать в волшебном мире вместе с детьми. – Да, они имеют право посетить Диагон-аллею, купить всё нужное ребёнку для Хогварста, но не более того. Вы же находитесь в святая святых магического мира, в кабинете министра Магии, у вас и так слишком много привилегий. Я, как высший чиновник в магической политической структуре, позволяю вам немыслимое – нарушение Статуса Секретности, а дело как стояло, так и стоит. – А вы думаете, господин Шеклболт, что то, что мы с вами задумали, в нашем мире возможно провернуть быстрее, чем в вашем? Наш мир намного жестче, им правит кучка людей, которая умело держит остальных простачков на коротких поводках. У вас серьезных воротил – один Малфой, у нас таких гораздо больше, и Бильдербергский клуб ещё никто не отменял, хотя, я уверен, что это всего-навсего ширма, и настоящий «Клуб Трёхсот» недосягаем… Пока недосягаем. Простые людишки в нашем мире наивны и глупы, ими можно вертеть как угодно, и если происходят катаклизмы, войны или революции, то они просто принимают это, как неизбежное, уповая на Бога и вселенскую справедливость. – Я ничего не хочу знать об этом, мистер Стоукс, – прервал своего собеседника Кингсли и насупился. – У нас есть договорённость, скреплённая по вашим и нашим законам, а значит, вы обязаны выполнять свою часть договора. – Точно так же, как и вы свою… – быстро закончил мужчина и опять улыбнулся. – Несомненно… – Я уже договорился с этими господами, из клуба. Знаете, выйти на них было весьма проблематично, даже с моими связями и миллиардами. Я полгода атаковал их, пока они всё же не согласились и не назначили мне встречу. В данное время джентльмены из этого «теневого» правительства планеты настроены весьма игриво. Я для них – никто, наглый нувориш без роду и племени, но поверьте, я сумею убедить их в том, чтобы они приняли меня в своё закрытое общество. А там… дело техники. В конце концов, они тоже всего лишь люди, такие же, как и все остальные. Мужчина посмотрел на министра, и они рассмеялись. Воспоминание закончилось, и Луна подняла голову. «Что это за ерунда? Кто этот человек?» – Луна тряхнула волосами и схватилась за виски, по которым вдруг, как по маленькой наковальне, застучали невидимые молоточки. Этого человека она никогда не видела, но как поняла из воспоминаний, он был хорошим знакомым министра и, может быть, даже сотрудничал с Министерством. По какой линии, интересно? И что это за клуб, о котором шла речь? Что за дела ведёт министр с магглом, да ещё и разрешает ему находиться в своём кабинете, там, где не всякий волшебник-то бывал? – Мистер Стоукс… – очень тихо, почти шёпотом произнесла Луна, чтобы запомнить его фамилию. – У него есть дочь, которая, если я правильно поняла, родилась волшебницей, а значит, досье на семью должно быть в Хогвартсе. Почему они упоминали Малфоя? Да, я точно помню, они произносили его фамилию… Луна поджала губы и задрожала, словно находилась не в тёплой комнате, а на тридцатиградусном морозе. Тут явно что-то не так, и Люциус Малфой, похоже, также замешан в этих делах и совсем не с того боку, как хотелось бы самому Люциусу. Он мешает им, это понятно, но что они затевают против него и почему? А то, что это именно так, девушка уже не сомневалась. « Странно, почему эти воспоминания лежат у министра тут вот так, без присмотра? Ведь, скорее всего, они секретны». Луна огляделась, подошла к деревцу, провела палочкой над ним – ничего, потом тихо, на цыпочках подошла к шкафу, который был заперт и наверняка также забит всякими воспоминаниями – тоже никаких особых чар не обнаружилось. Она пожала плечами и задумалась. «Хотя, что тут странного? Прятать их здесь Кингсли не от кого. Если кому-то требуется просмотреть воспоминания, министр всегда находится рядом, а мне просто повезло… Или не повезло, это как взглянуть. Кто же, всё-таки, этот мужчина?» Луна в этот момент даже забыла, зачем сюда пришла. Держа в руках ещё четыре склянки, она, наконец, сообразила, что у неё слишком мало времени, и главное для неё сейчас – найти воспоминания Трэверса. Она достала волшебную палочку, подхватила из думосброса тонкую сверкающую голубовато-серебристую ниточку и перенесла воспоминание обратно в бутылочку, которую тут же запечатала и поставила на свободное место, на хрустальном деревце. «Мерлин, помоги, пусть это будет нужное воспоминание». С этой мыслью она откупорила ещё одну склянку и вылила содержимое в думосброс. Дрожь от волнения нарастала и не давала сосредоточиться. Девушка опять глубоко вздохнула и опустила голову в глубокий каменный диск с рунами по краям, чтобы опять оказаться в чьих-то воспоминаниях. Бешеный поток понёс её по коридорам времени и памяти. Она оказалась в Малфой-мэноре. Оглядевшись, она прошла чуть вперёд и заметила справа идущего на неё Люциуса Малфоя, который, естественно, не видел девушку. Он нес в руках свечу, оглядывался и вел себя весьма странно для владельца этого замка, будто крался, пытаясь остаться незамеченным. Подойдя к лестнице, ведущей в подземелья, он ещё раз обвёл взглядом пустое пространство холла и стал спускаться вниз. Луна последовала за ним. Когда он преодолел крутую винтовую лестницу, то остановился возле первой же двери, из-за которой был слышен глухой стон. Малфой держался и вел себя совсем не так, как обычно. Таким его Луна себе даже не представляла, хотя, возможно, девушка просто не знала, каким он был, когда служил Тёмному Лорду, ведь недаром тот дал ему чёткую дефиницию– «мой скользкий друг». Если в тот момент в его доме был Вольдеморт, то хозяин мэнора вполне мог чувствовать себя неуверенно и даже опасливо. Люциус сделал пару шагов вперед, потом ещё один – в темноту, и мужчина оказался напротив тяжёлой двойной дубовой двери с тремя висячими волшебными замками. « А если бы он прошёл ещё чуть вперёд, то за поворотом была бы моя камера, где я сидела вместе с мастером Оливандером» – вдруг почему-то подумала Луна, но отвлекаться больше не стала. Мужчина принялся открывать замок за замком, потом, стараясь не греметь ключами, положил их тут же на каменный холодный пол и приоткрыл дверь, воровато заглядывая внутрь. «Он ведёт себя очень странно», – опять подумала Луна и подошла ближе, чтобы разглядеть узницу камеры. Внутри, на тонком грязном матрасе, сидела девушка в совершенно изодранном платье, а на лице красовался лиловый синяк под глазом. – Ну, я же говорил, что выкрою время и навещу тебя, грязная маггла, – Люциус произнес это так гадливо, что у Луны сморщилось лицо. – Прошу вас, не надо… – прохрипела девушка и принялась отползать в угол. – Курочка моя, не старайся, я все равно общиплю тебе перышки, – продолжил Малфой с какой-то странной улыбкой на губах, а потом Луна заметила, как неестественно дёрнулась у этого мерзавца щека, точно он страдал нервным тиком. «Нет, он явно вел и ведёт двойную игру, все эти замашки, скорее, свойственны заключённому или конченному ублюдку, но никак не аристократу» – Луна тряхнула головой, продолжая во все глаза следить за Люциусом. – Нет, не надо, я не хочу! Я закричу! Прошу вас, умоляю! – взмолилась девушка и зарыдала, размазывая слёзы по грязному лицу, которое уже давно не знало чистой воды, мыла и крема. – Нет, цыпа моя, тебя никто не услышит, – он собрал свои длинные волосы в руку и запихал их под ворот сюртука. – Тебе придётся дать мне то, чего я жажду заполучить уже несколько месяцев. Ты – поганая маггла, ты моя собственность, я буду делать с тобой всё, что захочу, и ты обязана мне подчиняться, – прошипел Люциус, как-то неестественно вращая дико выпученными глазами. – Вы же обещали мне, что никогда не тронете меня, вы не держите слова, – простонала жертва и уткнулась в угол. – Я думал, что ты сама сообразишь, как отблагодарить гостеприимного хозяина, но видимо, у вас это не принято … – сказал Малфой. – Что ж, значит, я возьму это сам. – Вы же обещали, вы были так добры ко мне… – девушка заплакала и вздрогнула, чувствуя и понимая, что сейчас произойдёт. – Не упирайся, гусыня, и тебе понравится… Дверь за ним закрылась, и воспоминания оборвались. Луна подняла голову и постаралась быстрее прийти в себя. От увиденного у неё подкашивались ноги, а тело пробивал озноб. Лорд Малфой показался ей сейчас самым мерзким существом на свете. Прикусив губу, девушка быстро подскочила к деревцу, поставила оставшиеся три склянки на место, достала воспоминание из думосброса и постучала по двери. – Перси, открой, я всё… Дверь комнаты бесшумно отворилась, и она увидела недовольное лицо Перси Уизли. – Наконец-то, а то у меня там очередь растёт. Из-за тебя я не могу принимать посетителей. – Прости, но я выполняла свою работу. Луна вымученно улыбнулась мужчине и вышла из мрачной комнаты с думосбросом. – Надеюсь, ты не зачастишь сюда с этими своими воспоминаниями? – Возможно, и зачащу, дело очень серьёзное, и я обязана ознакомиться со всеми фактами. Спасибо и до свидания. Полумна старалась держать себя в руках, но сердце билось, словно сумасшедшее, подгоняя кровь к лицу и украшая бледную кожу щек нездоровым румянцем. Ей казалось, что мир резко перевернулся с ног на голову, и теперь девушка просто не знала, что делать и как поступать. Люциус Малфой был, конечно, тем ещё кадром, но никогда еще она не видела в его повадках, жестах, словах столько мерзости и неприглядности. Полумна даже представить не могла, что Люциус – всегда такой утонченный, с такими изысканными манерами – способен быть таким убогим, таким отталкивающим. Малфой предстал перед ней в этих воспоминаниях не просто в неприглядном свете, он продемонстрировал все свои самые ужасные низменные пороки, умело скрываемые им под личиной аристократизма и раскаяния. Стоит ли удивляться такому положению вещей? Если Драко Малфой, его родной сын, находит прелести в сексуальном подчинении и контактах с мужчинами, то чего можно ожидать от того, кто был служкой у самого Тёмного Лорда. Луна стояла и ждала лифт. На её лице застыла маска удивления, огорчения и разочарования. Да, ей не хотелось верить увиденному, но в такой ситуации трудно, почти невозможно найти объяснения этому. Люциус Малфой, надменный чопорный аристократишка, который не вызывал у Луны никаких отрицательных эмоций до этого момента, показал себя во всей красе. Как же он умело ведёт свою игру, а ведь она ему почти поверила. Поверила, что он не насиловал Клаудиу, поверила, что ребёнок не от него. Где-то далеко, в глубине сознания мелькала мысль о том, что это может быть самая обычная подстава с Оборотным зельем, но Полумна сразу же раздраженно отпихнула её куда подальше. В конце концов, она тоже искренне считала, что непонятно кто таким же манером пытается опорочить рассудительную и благовоспитанную Гермиону Уизли, а оказалось, ничего подобного. И если Гермиона на самом деле является любовницей Драко Малфоя, то почему Люциус, распаленный дикими оргиями, устраиваемыми Лордом, не мог поддаться соблазну и изнасиловать девушку. И еще что-то о брезгливости городил, скотина! Ишь ты, каких слов понахватался среди себе подобных: «цыпа», «курочка», «гусыня»… Выражался не как Малфой, а как смотритель малфоевского птичьего двора, если такой двор, конечно, был в мэноре. Впрочем, если бы и был, то уж точно, никаких гусей и кур там бы не водилось. Сплошь одни павлины… Добравшись до своего отдела и зайдя в кабинет, она рухнула в кресло и закрыла лицо руками, пытаясь успокоиться. – Как же мне докладывать об этом Кингсли? – прошептала Луна, уставившись в угол. В голове творилось что-то невообразимое. Одна за другой мысли наступали, исчезали, опять появлялись, атакуя и не давая перевести дух. Казалось, что черепная коробка вот-вот разлетится на мелкие кусочки от напряжения. «Кингсли, ещё и Кингсли со своим загадочным визави. И ужас в том, что мне совершенно не с кем поделиться этим, придётся самой всё разгребать и разбираться, что тут к чему». Луна положила руки на стол и уперлась в них лбом, пытаясь хоть чуть-чуть справиться с надвигающейся головной болью. – Тук-тук, это я, – в кабинет заглянула Гермиона, как всегда, с невероятно роскошной открытой улыбкой, будто стояла на сцене и получала «Оскара» за лучшую женскую роль. – Проходи… – Э-ва, Луна, милая, это что с тобою? – миссис Уизли присела на стул и уставилась на подругу. – Тебе бы надо выспаться, дорогуша. Вот что я тебе скажу. Сегодня мы с Роном к тебе не пойдём, а ты после работы отправишься прямиком домой, примешь ванну, выпьешь зелья и проспишь до самого утра. И обещай мне, что не будешь вставать в пять часов, как привыкла, а поднимешься в восемь, как все нормальные волшебники. – Обещаю, мне действительно очень плохо, – ни капли не солгав, ответила Луна и подняла на Гермиону мутные глаза. – Нда, ты выглядишь совсем неважно, – без обиняков, скривив губы, ответила Гермиона. – Ладно, мне пора, увидимся завтра на работе, а потом – выходные. Я жду – не дождусь наших веселых девчоночьих посиделок… Прелестная жена Рона Уизли и, по совместительству, любовница Драко Малфоя потянулась к щеке Луны, поцеловала подругу и упорхнула, оставив после себя только сладкий аромат духов. – Мерлин, что же это такое творится-то? – прошептала Полумна и подумала о горячей кружке супа, теплой постели и сладком сне. *** Люциус Малфой, сидя возле Кингсли в министерской ложе, безучастно смотрел на поле, где английская команда с разгромным счётом проигрывала норвежцам. Толпа болельщиков улюлюкала, кричала, свистела, как могла, подбадривала своих спортсменов, но толку было мало, только голова от такого шума затрещала ещё сильнее. Люциус уже второй день высиживал на холодном скандинавском ветру в тонкой мантии и чувствовал себя, мягко говоря, не слишком хорошо. «Болваны…» – подумал он и вздохнул. Ему было здесь скучно и неуютно. К министру Шеклболту постоянно подходили какие-то люди, что-то шептали на ухо, подсовывали бумажки и уходили. Это сильно нервировало Малфоя, так как он привык знать и понимать, что происходит вокруг, но с подобными сомнениями к Кингсли не подойдёшь. Глупо показывать окружающим, что все эти принародные шепотки здорово раздражают первого аристократа волшебного мира. Как дать понять глупцу Кингсли, что он, Люциус Абраксас Малфой, всё равно постарается пробраться на самый верх, сколько не держи его, какие палки в колёса не ставь, потому что он – Малфой, и этим всё сказано. Малфои всегда непременно добиваются всего, чего хотят. А сейчас… Как бы хотелось сейчас оказаться дома, в мэноре, спокойно посидеть в своём любимом кресле, возле камина, потягивать дорогое французское вино и ни о чём не думать. А ещё лучше было бы опять потрепать нервы этой мокрице Лавгуд, которая пристала к нему с каким-то младенцем, утверждая, что этот ребёнок – его сын. Надо будет разобраться в этом, не стоит пускать какие бы то ни было сплетни на самотек, всё это требуется сразу же пресекать на корню. При мыслях о Луне на его губах сама собой растянулась забавная ухмылка. Эта девчонка развлекала его своей открытостью и простодушием, ничем другим её поступки было не объяснить. Ну, кто же ещё пойдёт к самому Малфою с таким нелепым обвинением, не имея при себе настоящих доказательств? Только мисс Лавгуд, только она способна сразу же поверить в историю с каким-то там сиротой, которому он, Люциус Малфой, якобы, приходится отцом. Мужчина прекрасно понимал, что это именно Треверс, сукин сын, решил отыграться на нём, но без поддержки кого-то из Министерства на такую чепуху вряд ли бы обратили внимание и даже не стали бы тревожить его. Вся эта мышиная возня сильно напрягала Малфоя, ему стал как-то неловко, неуютно, и, скорее, от того, что он еще никак не мог сообразить, откуда дует ветер, какую игру затевают против него и, главное, кто. Люциус повернул голову и взглянул на Кингсли, который сидел в своём кресле и совершенно искренне переживал провал английской сборной. «То ли он – непроходимый дурак, то ли просто слишком наивный для своего места, которое явно ему не подходит и жжёт задницу, как гной бубонтюбера». Малфой усмехнулся и принялся разглядывать свои пальцы, так как больше взгляд бросить было некуда. Пять минут он старательно изучал прожилки и ногти, оценивая белизну кожи и красоту двух маленьких родинок на запястье, а также древность и дороговизну кольца из белого золота в форме змеи, пока к нему не подошёл один из устроителей и смотрителей стадиона. – Мистер Малфой, вам письмо с документацией, – мужчина протянул пергамент и папку с документами. – Спасибо… – сухо поблагодарил его Люциус и развернул записку. Он сразу же узнал почерк своего управляющего по делам в Хогвартсе. «Мистер Малфой, посылаю вам финансовый отчет за последний месяц. Все расчеты по расходам прилагаю. Кроме того, спешу сообщить вам о вопиющей наглости мисс Полумны Лавгуд, которая потребовала увеличить смету в следующем месяце на триста галеонов, мотивировав свои запросы необходимостью купить обитателям приюта теплую одежду на осень, а также пергаменты, перья и маггловские учебники, для того, чтобы сиротки могли научиться читать и писать. В эту же сумму вошла оплата расходов на преподавателя чтения, письма и счета. Я отказал в увеличении суммы до вашего приезда, в ответ на что мисс Лавгуд заявила, что она так и доложит об этом министру. Жду вашего возращения, ибо считаю, что только в вашей компетенции разрешить сей щекотливый вопрос. Ч.Уитакер» Люциус чуть не зарычал от злости. Ну, почему его сплошь и рядом окружают либо беспросветные олухи, либо невротичные и, скорее всего, неудовлетворенные девицы, которые изо всех сил пытаются сублимировать свою сексуальную энергию в энергию великого служения добру и справедливости. А если Лавгуд уже успела накатать жалобу министру? Хорошо, Кингсли пока здесь, но его лизоблюд из этих жалких Уизли, наверняка, уже успел подшить к делу эту писанину. Люциус сжал руки в кулаки и чихнул от огорчения, а может, в самом деле, успел простыть на холодном ветру. Сидевший рядом Шеклболт обернулся в его сторону. – Мистер Малфой, вы, случаем, не заболели? Что-то вы неважно выглядите. – Все может быть, господин министр, – промолвил с прононсом Люциус, и, достав из кармана мантии надушенный одеколоном носовой платок, сжал его в пальцах. Не хватало еще сопли распустить в присутствии столь влиятельных субъектов. – Я, пожалуй, отправлюсь в гостиницу. В самом деле, неважно себя чувствую. Разочаровали меня немного наши игроки, но… кто из нас не ошибается. – Вы не будете присутствовать на церемонии награждения? «Этого еще не хватало!» – подумал Люциус. – «Сколько я в это дурачье денег вбухал, уму непостижимо. И все ради того, чтобы наблюдать такой жуткий разгром, позорище, которое они называют игрой. Всё, хватит, и так два дня потерял даром», – он просто кипел от гнева, а может, от подступающей лихорадки. Вслух он лишь произнес: – Нет, увы, соперникам наших ребят не слишком хочется петь славословия. Простите, господин министр, наверное, мне пора в Британию. Столько дел сейчас в Хогвартсе: и трибуны новые строить нужно, и к учебному году лабораторию зельеварения обновить, с приютом, опять-таки, немало забот. Всего доброго. Люциус аппарировал в гостиницу, в которой остановился, и где было не теплее, чем на улице, разве что ветер с ног не валил. Он подошел к симпатичной темноволосой ведьме, расположившейся за стойкой. – Мисс, будьте добры заказать мне порт-ключ на десять часов со стартовой площадки до Оттери-Сент-Кэчпоул, Британское королевство, Англия. «Ну, берегитесь, мисс Лавгуд, вы просто не представляете, каков я в гневе. Я вам растолкую, что значит, злить меня, обременять какими-то там незаконными младенцами и транжирить мои деньги без соизволения. Жениха вашего нет», – отчего-то с удовольствием подумал Люциус, – «заступиться за вас будет некому. Посмотрим, какая вы смелая», – он снова чихнул, прикрывшись платком, чувствуя, как легкий озноб сменяется жаром, охватывает каждую клеточку тела, а в голове начинается странный шум. – «Каждый должен знать своё место, мисс Лавгуд». Он присел в изрядно просевшее кресло, стоявшее в вестибюле гостиницы, расправил мантию, изящно, из последних сил пытаясь держать лицо, закинул ногу на ногу и приготовился ждать заказанный им портал. «Так, отчихвостим девчонку, и домой, в Малфой-мэнор. Интересно, что там Драко сумел вызнать? Какие разговорчики велись в моё отсутствие? Лишь бы он сумел все, как следует, собрать для думосброса, а я постараюсь разобраться, кто и зачем пытается меня дискредитировать, отпихнуть прочь от Визенгамота. Ничего у вас, голубчики, не выйдет. Я – Малфой, и я знаю свое место».