Я буду рядом, пока не затянется эта рана /I'll hold you 'til the hurt is gone

Благотворительный концерт прошел на высшем уровне. Публика была просто в восторге от нового образа своего кумира на красной дорожке, таких возгласов от фотографов не было уже давно. Во время выступления Адам представил две новые песни, одна из которых была объявлена синглом будущего альбома. Конечно, такие заявления были сделаны слишком рано, ведь до выхода новой работы еще много времени, но это хоть чуть-чуть отвлекло прессу от «обсасывания» скандала двухмесячной давности. Певец вел себя по-другому, был милым со всеми и наконец-то о нем заговорили, как о «великом таланте, вернувшемся в жизнь». Снова все внимание было приковано к Адаму и за это время он смог вернуться на первые строчки музыкальных чартов и стать главной темой для обсуждения во всех новостях о шоу-бизнесе. Работа над диском буквально кипела. Уже была готова половина того, что планировалось. Адам же, в свою очередь, почти светился от радости и теперь он был самым что ни на есть настоящим олицетворением «полностью погрузившегося в работу» человека. Глэмбэнд все еще недолюбливал Стоуна, но так как другого выбора у них не было, музыканты понемногу привыкали к этому «выскочке»(по их мнению, это прозвище в полной мере раскрывало всю сущность гитариста). *** От поиска новых фильмов в интернете певца оторвал уж слишком напряженный Брайан. — Ты чего такой хмурый? Не влез в свои любимые джинсы? А я тебе говорил, нефиг топтать безе, как вечноголодный! – весело произнес Адам и пригрозил другу пальцем, словно ругая маленького ребенка за разбитую вазу, пытаясь «подколоть» его. Брайан пропустил мимо ушей насмешки парня, чем, естественно, удивил его, ведь никогда раньше не упускал момента поспорить с Ламбертом на тему «у кого задница красивее». Адам все же захлопнул крышку ноутбука, отложил его в сторону и сел на диване, как подобает нормальному человеку. Проследил за тем, как мулат устроился напротив, и уже настроился на серьезный лад. Он, Адам, знает Лондона довольно давно и излишняя молчаливость последнего, как говорит практика, не приводит ни к чему хорошему. Музыкальный директор еще немного помолчал, после чего аккуратно начал: — Адам, я пришел поговорить. Певцу также было известно, что Брайан не любит нравоучения, а серьезные разговоры так и подавно. Мужчина снял кольцо и начал перекатывать его между пальцами. Было понятно, что ему эта беседа не по душе и, скорее всего, он делает это под давлением других. — Я понял, что не в покер играть, – съязвил Адам, настроение у него уже изрядно подупало, стоило Брайану произнести всего одну фразу. – Выкладывай. Этот субботний вечер он надеялся провести в тишине и в кои-то веки посмотреть какую-нибудь комедию. Но теперь, растеряв последние нотки своего веселого настроения, парень должен пялиться на друга и, похоже, готовиться к «театру одного актера». — В последнее время произошло слишком много перемен, – Брайан на секунду задумался, словно вспоминал и прокручивал в уме что-то. — Перемены – это к лучшему, – певец хмыкнул и пожал плечами. Ему отчего-то стало скучно. Лондон собрался устроить разбор полетов его, Адама, карьеры, а это в секунду превращало любой разговор в бессмысленный. — Согласен, – музыкальный директор положительно кивнул, – это пошло нам на руку. После выхода нового альбома ты уже полностью реабилитируешься и попрощаешься со старым образом «мальчика-разгильдяя», – он закусил нижнюю губу, открыто нервничая, но до Адама пока так и не дошло, почему. – Но я более чем уверен, что ты не станешь отрицать то, что глэмбэнд работает не совсем в той обстановке, в какой хотелось бы, да и не с теми людьми, – он нарочно выделил последнее слово. Брюнет поднял глаза и пристально принялся рассматривать сидящего напротив мужчину. Ничего особенного он не увидел: обычный Брайан. Но певец никогда себе даже представить не мог, что именно этот добродушный парень, всегда встающий на защиту «новеньких», будет просить о сокращении новоиспеченного гитариста. — Я его не уволю, Брай, как себе хочешь, – ответил Адам и прищурился, ожидая «нападения». – Но он нам не подходит! – произнес Лондон, немного повысив голос, но сразу возвратил свою весьма хлипкую маску безразличия к высказываниям. Ламберт даже улыбнулся своей догадливости. Что и требовалось доказать: все мучения Брайана сводились к одному — вынудить певца уволить Стоуна. Брюнет более деловито устроился на диване и сделал вид босса прежде, чем спросить: — Я так понимаю, это «восстание» подняли ребята, а отдуваться послали тебя, да? Мулат закатил глаза, словно это не музыканты его доставали несколько дней подряд, а он сам такой хороший и поэтому, подобно рыцарю, пришел «на ковер к Его Величеству» спасать подопечных. Адам нашел это довольно забавным, так как знал, что Брайану проще насекомое съесть, чем пытаться что-то доказать звезде. Он, собственно, однажды так и сделал, хотя Айзек пошутил, но этот факт выяснился только после трехчасового блевания клавишника. Единственное, что тогда сказал певец, было:« Неужели я вас так плохо кормлю?!». Это вызвало неистовый смех у всей группы. — Расслабься, дружище, теперь у нас совсем другая история и в ней нет места прошлым ошибкам, – Ламберт поднялся с дивана, обошел кресло и, похлопав по плечу сидящего в нем мужчину, направился на кухню...