Глава 1
14 ноября 2014 г. в 16:45
— Где этот клоун? – Брайан бросил бутылку с водой на диван, где расположились все остальные члены бэнда. Она прилетела прямо в грудь Айзеку, но тот даже возражать не стал, продолжая молча смотреть на разъяренного музыкального директора. — Ишь, что удумал? Перед кучей журналистов такое сморозить! Это же просто немыслимо! – воскликнул он, вскинув вверх руки от негодования. — Да где же он шляется?
Лондон отошел в сторону и набрал чей-то номер на мобильном, нервно постукивая пальцами сначала по экрану телефона, а потом по столу. В ответ на том конце слышались только длинные гудки.
— Он уехал минут десять назад, - спокойно проговорил охранник. На него резко уставились четыре пары глаз.
Брайан аккуратно поднялся со стула, на который сел, чтобы утолить желание разбить айфон об стену, и, словно пораженный молнией, бросился вперед и начал орать на стоящего перед ним двухметрового амбала:
— Как это уехал? Почему ты мне не доложил? С кем уехал? На чем? – душераздирающе прокричал мулат.
— Замолчи, Брай, — жестко, но ровно молвил Адам, так, что его голос напрочь отбил у охранника желание что-либо говорить, а директор повернулся к нему с совершенно непонимающим лицом. — Это его дело, — опять отрезал певец и, забрав куртку, направился к выходу. — Пришлешь мне документы, я все подпишу.
— Адам, ты больной? – не поверив своим ушам, переспросил мулат, перефразировав вопрос под ситуацию.
Однако Адам не удостоил его даже взглядом и уже возле выхода обернулся, словно вспомнил что-то.
— И позаботишься, чтобы меня не беспокоили дня два. Нет, неделю, – он открыл дверь и скрылся за ней за доли секунды, забыв даже свои дизайнерские очки.
— У нас же завтра концерт! – задохнулся ошарашенный Брайан и упал обратно в кресло.
— Отменяется… – едва слышно подметил Айзек, логично заканчивая последние слова друга.
По выражению лица барабанщик и все с ним сидящие поняли, что хотел сказать им злой и одновременно обескураженный Брайан. Это провал.
***
— Я к тебе не мог дозвониться, – мужчина обошел дорогой дубовый стол, сел на его край, жестом приглашая собеседника сесть в свое кресло.
Приглашение было принято и парень не спеша опустился на мягкую кожаную поверхность, откинул назад голову и устало прикрыл тяжелые веки.
— Я был занят. В принципе, у меня и сейчас немного времени, так что, надеюсь, все это, – он обвел руками раскиданные на столе бумаги, – нас надолго не задержит.
— Четыре дня, — продолжил первый, словно не слышав ответа. Он взял в руки одну из папок, чтобы хоть как-то себя успокоить и не наломать дров преждевременно. — Домашний тоже не отвечал, хотя тем для разговора вон сколько накопилось, – он кивком указал на несколько стопок глянцевых изданий.
Небольшой мужской силуэт, освещенный всего лишь несколькими лампами в залитом вечерним мраком кабинете, подошел к журналам. С обложки каждого пятого из них можно было понять, о чем идет речь в том или ином глянце.
— Я сделал все так, как посчитал нужным, – успев быстро пробежаться по статье глазами, в голове скложилась общая картина положения всех, кто оказался замешан в этом, теперь уже, «скандале».
В кабинете стало тихо, даже звуки вечернего города не были слышны через открытые окна.
— Поднялась слишком большая шумиха, – мужчина, исполняющий обязанности музыкального директора, первым нарушил уже затянувшееся молчание, – что даже пиарщики ничего сделать не могут, – он потер переносицу двумя пальцами и шумно выдохнул. — Мы очень долго сдерживали нейтралитет, и теперь на всемирное обозрение вылазит то, за что мы в свое время отдали просто немыслимые суммы, дабы замять. Выплывают такие «интересные» для журналистов факты, что они просто не могут себе позволить обойти их стороной.
Он шумно вздохнул, осознавая, сколько всего навалилось и сколько еще будет.
— Что Он сказал? – спросил блондин, всматриваясь в журнал и пытаясь представить, как все то, что происходило, выглядело со стороны.
— Ничего.
— Такого быть не может, – отложив журнал, он встретил усталый взгляд друга.
— Как видишь, – мулат развел руками и попытался устроиться на твердой поверхности поудобнее. — Он отключил телефон, его нигде нет. Наверное, улетел куда-то подальше, оставив на мою бедную голову все проблемы.
Блондин отложил журнал и вернулся за стол. Пересмотрел некоторые бумаги и прочие документы, особо в них не вникая.
— Томми, может ты позвонишь ему, извинишься и мы вернем все, как было, а? – тихо спросил директор и перегнулся через стол, чтобы заглянуть в знакомые глаза. Последняя надежда, последний шанс и использовать его нужно было сейчас. Другого времени не будет.
— Мне не за чем извиняться, – едва слышно процедил блондин, быстро взял ручку и поставил несколько подписей легкими движениями руки.
Мужчина не стал больше пытаться переубедить музыканта, он знал его, как свои пять пальцев, поэтому эти тщетные попытки приобретали саркастическое значение. Самое настоящие издевательство над собой, ничто иное, как моральный мазохизм.
— Я отправлю это Ему, а потом – нотариусу, – проговорил он, просто ради того, чтобы поставить друга в известность о дальнейшем направлении документов, хотя уже отлично понял, что того, увы, это больше не интересует.
Сложив все бумаги в большую папку, он посмотрел на встающего с кресла парня.
— Ты здесь ни при чем, дружище, просто это не для меня, – обняв друг друга, они пожали руки. – Прощай, Брайан.
— Будь здоров, Томми.