Спаси меня от одиночества, Спаси от тёмного пророчества.
На самом деле, когда мы говорим, что нам не снятся сны, то в большинстве случаев это означает, что мы попросту их не запоминаем. Наличие снов в нашей жизни лишь больше её путает. А что если сон — это реальность, а реальность — всего лишь сон? И как быть, если ты не понимаешь, где заканчивается одно и начинается другое? Ведь каждый из нас однажды может проснуться с осознанием того, что вся прожитая жизнь — всего лишь сон. Что тогда делать? Кто-то посмеялся бы и сказал, что нечего думать о такой ерунде. А ты бы вяло улыбнулся, кивнул бы ему, почесал свою макушку. Да-да, конечно, нечего об этом думать. Ты изобразил бы удовольствие от того, что разделил с кем-то одно мнение. Но на самом деле ты остался одинок в своём стремлении познать что-то новое. И это одиночество пускает в твоё сердце корни, давит на него, сжимает. И боль растекается по венам. Но и она проходит. Когда в твоей жизни появляется человек и разрезает эти путы. Тогда сердце бьётся только ради него, только благодаря ему. И ничего тебе больше от жизни не надо. Лишь бы рядом был тот, кто тебя понимает. — Он такой забавный! Необычная внешность, хочется потрогать, — смеётся кто-то совсем рядом. Голос кажется мальчику далеким, несуществующим эхом, он старается не обращать на него внимания. Он чувствует лёгкий тёплый ветерок, гуляющий по коже, чувствует, как трава щекочет его руки. Он есть. Он существует. Потому что ощущает, слышит. Над ним чирикают птицы, неподалеку раздаётся редкий цокот копыт и странный скрип. Чьи-то руки бережно перебирают его волосы. Эти прикосновения кажутся ему настолько нежными, что мальчик заставляет себя притвориться спящим, чтобы не прогнать это чувство. Впервые за долгое время в нём нет тревоги. Мальчик вдруг ясно осознал, почему девочка не хотела покидать это место. Оно даёт чувство умиротворения, отгоняет плохие мысли. Хочется просто остаться здесь навсегда. Наверное, такое возможно только в книгах. И когда говорят «он с головой ушел в свои книги», может, они имеют в виду именно это самое чувство? — Зачем ты издеваешься над ним? — не без веселья интересуется знакомый голос, и мальчик резко открывает глаза. — Лис! — Ой-ой, проснулся, — снова рассмеялся тоненький голосок совсем рядом. Прикосновения рук тоже исчезли, и теперь мальчик ощущал нехватку чего-то очень важного. — Привет, седой ребенок, — ухмыльнулся Лис, распластавшийся на траве. Такая знакомая рыжая маска. Стоило мальчику взглянуть на Лиса, как воспоминания захлестнули его холодной волной. Вот только чего-то не хватало. Как будто память его была решетом, пропуская только нужные воспоминания, но оставив в недосягаемости крупицы прошлого. Мальчик не помнил даже собственного имени. Зато прекрасно помнил Лиса. И тот знал об этом, повернувшись к нему и негромко проговорив: — Значит, ты всё-таки воспользовался теми знаниями, которые я тебе передал. Я в тебе не сомневался. Мальчик почувствовал шевеление рядом с собой, но когда обернулся, то увидел лишь край синей юбки. Девочка подбежала к Лису и протянула ему венок из полевых цветов. — Давай, Лисик, примерь, — улыбнулась она. — Я ещё сплету. Лис послушно взял у девочки венок, аккуратно пристроив его на белобрысой макушке. Девочка казалась существом из другого мира. Лёгкая, парящая, весёлая, беззаботная. Глядя на неё, невольно хотелось улыбаться, но теперь мальчик понимал, о какой защите рассказывал Лис. Она наверняка очень доверчива и любопытна. Ей нужен был кто-то, кто её поймет, но при этом остудит её пыл. Кто-то такой же, как она. Только более… самостоятельный. Мальчик, не моргая, наблюдал за этим странным существом, стараясь запомнить её голос, её движения, её мимику. У неё было острое лицо, тонкие губы и очень большие выразительные глаза. Медового оттенка. Как будто они способны были видеть даже то, чего нет, отчего мальчик сразу же проникся к девочке доверием. У неё были длинные волнистые волосы. Как показалось мальчику, сверкающие золотом в лучах яркого солнца. Растрёпанные, не уложенные, они спадали на глаза, отчего девочка вынуждена была постоянно их поправлять. Она казалась ему кэролловской Алисой в этом синем платьице с белым передником, со светлыми волосами и добродушной улыбкой. И потому мальчик никак не мог свыкнуться с той мыслью, что это не персонаж книги, а вполне себе реальный человек. Который ходил среди серой толпы и заглядывал в гости к Базилио. Так вот какая ты, глупая девочка, которая доверилась хитрому Лису. Мальчик невольно перевёл взгляд на своего знакомого. Тот смотрел прямо на него, чуть склонив голову. Хитрая-хитрая лиса. Зачем ты всё это делаешь? Зачем просишь не осуждать тебя, когда сам же принимаешь свою вину? Зачем ты сейчас так добр и нежен с ней? И почему именно этот мальчик должен спасти её? — Ты будешь играть со мной? — заулыбалось это чудо, присев на корточки прямо напротив мальчика. Тот оторопело заморгал, смотря то в жёлтые глаза, то ища ответ на этот вопрос у человека в маске. — Я… не знаю. Кто ты? — Илгри, — девочка протянула худую ручку мальчику для рукопожатия, хитро прищурившись. Тот опасливо посмотрел на маленькую ладошку, но не торопился прикасаться к девочке. — Какое странное имя, — только и пробормотал он. Илгри обиженно надула губки, опустив руку. — Ничего и не странное, — заявила она, скрестив руки на груди. — А как зовут тебя? — Я не помню, — пожал плечами мальчик. Лис странно хмыкнул, после чего покачал головой и произнёс: — Это ненормально. Ну, то есть, все забывают свои имена, попадая в этот мир, но обычно книга сразу же даёт путешественнику новое имя. Почему она никак не назвала тебя? — А я знаю, — весело хлопнула в ладошки Илгри, поднимаясь на ноги. — Мы сами придумаем ему имя! — Может, лучше просто подождать? Пусть книга ещё подумает, — усмехнулся Лис, поправив венок на голове. — А если она не придумает? — по-детски нахмурилась Илгри. — Как тогда мне его называть? — Ладно-ладно, но только если седой ребенок сам не будет против. — Не будет, — отмахнулась Илгри. — Ты же не против, верно? Мальчик собирался было что-то сказать, но Илгри, заметив это, сразу же его перебила. В конечном итоге мальчик просто позволил ей делать то, что она хочет. В этом плане, пожалуй, он понимал Лиса. Тот придерживался точно такой же точки зрения. — Я буду звать тебя Оден, — после недолгого раздумья заявила Илгри. Создавалось впечатление, что имя она придумала сразу же, но лишь тянула резину, делая вид, что погрузилась в размышления. Улыбнувшись, она снова протянула мальчику руку. — Привет, Оден, я Илгри. Давай играть вместе? Мальчик долго смотрел на протянутую руку, всё сомневаясь, стоит ли вообще связывать свой путь с этой странной девочкой, из-за которой он и оказался здесь. С другой стороны, его ничто не тянуло назад. Это ведь значит, что он и правда может остаться, верно? После минуты ожидания девочка нетерпеливо вздохнула: — Ну же! Ты должен пожать мою руку и сказать «привет, Илгри». Давай, это несложно. — Но зачем? — пробормотал мальчик, подняв взгляд на светловолосую. — Мы просто здороваемся, — пояснила она, растягивая слова, — чтобы поиграть. Или ты не хочешь играть со мной? — уже более грустно поинтересовалась она. И буквально на секунду мальчик увидел, что её сердце оплетено лианами. Одиночество. Ей одиноко. Когда исполняются желания, всегда приходит одиночество. Оден слабо улыбается и пожимает руку Илгри. — Привет, Илгри. И та расцветает. Лишь Лис скрывает печальную улыбку под рыжей маской. Он-то знает, что эти двое забыли о самых дорогих людях на свете, только чтобы вместе отправиться в большое путешествие. Седой мальчик больше никогда не вспомнит о своей бабушке, златовласая девочка не помнит, что у неё есть родители. Поэтому Лис вынужден помнить за них обоих.•••
Илгри и Лис жили в небольшой повозке, оформленной под довольно уютную комнату и торговую лавку одновременно. Здесь были две узкие кровати, задёрнутые шелковыми шторами, отовсюду свисали маленькие баночки со светлячками, в углу пристроилась небольшая печь с чайником, горели свечи, и повсюду были прибиты полки, на которых пылился совершенно разношерстный товар. На одной из дверей (а было их две) висел мешок с кучей свитков и писем, на другой была предупреждающая записка: «Не кормите лошадь сладостями!». Здесь можно было найти всё, что угодно. Над одной из кроватей висели самодельные куклы, над дверью расположился меч в красиво расписанных ножнах, прямо у стенки стоял небольшой столик с кучей всяких разных вещичек от колб до тканей. Ещё был небольшой люк, ведущий на крышу повозки, но он постоянно заедал. Под овальным потолком повисли на верёвках сломанные музыкальные инструменты: лютня, валторна, флейта. Атмосфера повозки казалась Одену сказочной и невообразимо тёплой. Он, только заглянув внутрь, понял, что хотел бы остаться здесь ещё на какое-то время. Мальчик не помнил дома, но ему казалось, что он должен выглядеть примерно так же. Илгри залезла на крышу повозки, весело болтая ножками в воздухе и негромко напевая странную песенку, жутко фальшивя:Лис устал ждать чужих никогда не взрослеющих принцев, Он открыл магазин, там торгуют вином и корицей, Лис читает стихи, он объездил, наверно, полмира... И уже ничего, не зовёт, не болит — отпустило. Да, из всех горожан Лис, пожалуй, достойнейший житель, С ним любая красотка мечтала бы жить — или выпить. Наш Лис знает секрет, и поэтому самый везучий: Его больше никто, никогда, ни за что не приручит.
— О чём эта песня? — тихо спрашивает Оден у Лиса, когда тот с гордостью показывает мальчику свои товары. — Я не знаю, — спокойно отвечает человек в маске, вытащив из-под горы ткани исцарапанный деревянный лук с порванной тетивой. — Да, надо будет починить. — Можешь отдать его мне? — вдруг просит Оден, с каким-то благоговением разглядывая оружие. — Это не игрушка. — Я не буду с ним играть. — Ладно. В таком случае, почему бы тебе не починить его самому? — усмехается Лис, протягивая лук Одену. Тот неуверенно принимает его, вертит в руках и хмурится. — Но как? — Не знаю. Ты должен знать, как обращаться со своими личными вещами, — только и произносит Лис. — Если научишься обращаться с этим оружием, то сможешь стать истинным хранителем. Смотри. Он достаёт из-за пояса небольшую палку, затем поднимает её над головой, резко крутанув. Та заметно удлиняется, обнажая с двух концов острые лезвия. Илгри одаряет Лиса звонкими аплодисментами, тот театрально склоняет перед ней голову. — Что это? — поражённо спрашивает Оден, не в силах отвести взгляд от блестящих лезвий. — Это глефа, — усмехается Лис, покрутив оружие над головой. — Красивая, а? Лис мастерски владел своим оружием. В его руках глефа превращалась в послушное существо, отзываясь на каждое прикосновение своего хозяина. И, увидев это собственными глазами, Оден решил, что обязательно сам починит свой лук. Чтобы однажды им тоже кто-нибудь восхитился.