Илгри

— Это Гвендолин. — Серьёзно? Ты назвал лошадь Гвендолин? Оден, стоя прямо перед мордой лошади, опасливо косился на неё, словно та в любой момент могла встать на дыбы и хорошенько так приложить мальчишку копытами о землю-матушку. Гвендолин, безучастно изучая мальчика большими неясными глазами, показательно неторопливо жевала свежую траву, время от времени дёргая головой или фыркая, отчего Оден нервно вздрагивал. Лис лишь качал головой и упрямо подталкивал мальчика навстречу лошади. — Знаешь, она то же самое сейчас думает о тебе, — проворчал Лис, тяжко вздохнув. — Ладно. Начнём сначала. Гвен, знакомься, это Оден и он будет путешествовать с нами. Оден, это Гвен, мой очень давний друг. — Эээ… ну… Привет, Гвен? Лошадь в какой-то момент перестала монотонно жевать и уставилась на мальчика уставшим взглядом, как бы всем своим видом говоря: «Неужели ещё несколько лишних килограмм тащить за собой?» — Кажется, я ей не нравлюсь, — доверительно шепнул Оден Лису, поморщившись и передёрнув плечами. Человек в маске лишь фыркнул. — Да брось, она от тебя в восторге. — А она не могла бы свой восторг показывать по-людски? — неуверенно поинтересовался мальчик, старательно опасаясь снова посмотреть в фиолетовые глаза Гвен. — Эй, мальчишка, ты так обижаешь её чувства, — покачал головой Лис, сложив руки на груди и укоризненно прицыкнув языком. — Она к тебе со всей душой, а ты так… — Серьёзно? — в который раз за вечер неверяще приподнимает брови Оден, почесав нос. — Извинись. — Перед лошадью? — на всякий случай уточнил Оден, косясь на Лиса, как на неадекватного. — Ну не передо мной же, — нетерпеливо фыркнул Лис, кивнув на Гвендолин. — Давай-давай, а то она не захочет вести тебя дальше, и мы никуда не попадём. А если это случится, то Илгри расстроится. Она бывает невыносима… — Да ты издеваешься надо мной. — Не нужно было так говорить про Гвендолин, — безмятежно пожал плечами Лис. — Ну? — Боже, ну ладно-ладно! Извини меня, Гвен! — выпалил Оден, обиженно засопев и отвернувшись от лошади. Лис вздохнул. — Это было неискренне. Весь остаток вечера Лис пытался заставить Одена и Гвендолин побеседовать по душам, никак не понимая, почему мальчик так раздражается и почему не желает проявить хоть каплю терпения к Гвен. А Илгри, с тихим весельем наблюдая за всем этим, зарисовывала царапины на луке Одена мутно-зелёной краской. Самодельная кисточка в руках девочки скользила плавно, вырисовывая переплетающиеся лианы, которые позднее обязательно напомнят Одену о рыбах, живущих в небе. Тогда он подумает, что девочка тоже видит их. Но не расскажет ей об этом, чтобы в лишний раз не разочароваться. И всё же, ночью, когда никому из путешественников не захочется спать, звезды невольно поймают самый обычный детский разговор. — Что ты видишь, когда смотришь в небо? — интересуется Илгри, развалившись на траве и сияющим взглядом скользя по темно-синему атласу, с рассыпанными на нём алмазами. — Косяки оранжевых рыб путаются в облаках. А когда вылетают, то сверкают ярко-ярко, хвостами чертят после себя разноцветные лианы. Красиво. Но… им одиноко даже вместе. Потому что они думают, что никто их не видит. — Я их вижу, — улыбается Илгри, стараясь не смотреть на Одена. Она не умеет врать. Лис это знает, но, конечно же, просто молчит, прислушиваясь к дыханию сонного леса. — Надеюсь, они знают об этом, — тоже улыбается Оден. Он и не думает посмотреть на Илгри, а девочка и рада. Иначе мальчик разглядел бы в её покрасневших щеках наивную детскую ложь. Златовласая девочка пытается отвлечься от чувства вины, рассматривая звезды, а потом вдруг тихонько смеётся. — Они плывут за горизонт! Но Оден уже не слышит её, задремав на траве. Илгри поднимается на ноги и подходит к Лису, сидящему около повозки. Поправляет небрежными жестами синюю юбку, разглаживает передник и садится рядом с человеком в маске. — Может, звёзды — это и есть рыбки? Просто они мокрые. Это луна отражается в их мокрой чешуе. Ведь когда звезда падает, то оставляет после себя след. Только такими мы можем их увидеть. — Может, — только и отвечает Лис, коснувшись кончиками пальцев светлых волос девочки, затем легонько погладив её по голове. — Да, может, так и есть. Илгри довольно улыбается, смотрит на темнеющую фигурку Одена, уснувшего в траве, после чего медленно засыпает, прыгая в раскрытые душевные объятия Морфея.

•••

Илгри всегда улыбалась Одену так, словно они были знакомы уже очень давно. Но именно поэтому мальчик чувствовал незримую пропасть между собой и этим радостным лучиком света. Ему хотелось протянуть к ней руку, но он всё время на что-то натыкался, разворачивался и уходил. Всё это давно уже не казалось ему очередным сном, мальчик успел смириться с тем, что всё его новое окружение слишком реально, чтобы быть глупой выдумкой. Оден готов был верить во всё, что рассказывал ему Лис. И всё же он часто оборачивался, словно ожидая, что где-то за ним сейчас откроется дверь в тот серый привычный мир. Но его ожидания такие же пустые, как и желание понять хоть что-то. Оден уже выбрал свой мир. За несколько дней, проведённых рядом с жизнелюбивой Илгри он понял, что здесь его место. Он понял, чего от него хотел Лис. Понял, что иногда нужно принимать действительность, какой бы нелепой она ни казалась. А Лис все усмехался и качал головой. Пожалуй, он даже винил себя. Разве дети должны воспринимать всё так, как воспринимает Оден? Лис присматривался к нему, наблюдал за ним. А затем понял, что очень виноват перед этим ребенком. Может, он и сам пока не понимает природы этой вины. Но она определённо есть и скоро даст о себе знать. За прошлую ночь, которую он провёл за разговором с Илгри, Оден узнал много нового о путешествиях из книг в книги. Девочка рассказала, что кое-кто подарил ей небольшой кулон, с помощью которого они с Лисом и совершают прыжки по страницам фолиантов. Илгри рассказала о том, что магия в этом кулоне очень непредсказуема, он может закинуть тебя куда угодно, и от твоих желаний тут ничего не зависит, поэтому нужно всегда быть готовым ко всему. Когда Оден спросил, почему же Лис и Илгри так редко посещают другие книги, девочка лишь покачала головой и ответила: — Кулону нужна перезарядка. Я не могу его использовать так часто. Обычно он подпитывается примерно за два или три дня. Вот видишь? — она ткнула пальчиком в светящийся камешек, висящий у неё на шее. — Осталось совсем немного. Скоро его снова можно будет использовать. — А я могу пойти с вами? — вдруг спросил Оден. Илгри озадаченно заморгала, затем заливисто рассмеялась. Лис говорил, что время здесь всегда куда-то спешит, а дети взрослеют очень рано. Он говорил, что Илгри давно повзрослела. А Одену кажется, что этот мир очень ему подходит. Здесь его могут понять, здесь так уютно и необычно. Мальчик забывает слишком о многих вещах. И если вдруг за разговором Лис упоминает что-то очень важное для Одена, то мальчик теряется и путается. То, что раньше казалось ему важным, теперь не имело никакого смысла. Лишь карта Таро, бережно хранимая во внутреннем кармане легкой куртки, неестественно светилась, медленно впитывая в себя осколки чужой памяти. Этот странный, непривычно молчаливый лес кажется ему до боли знакомым, хотя мальчик видит его впервые в жизни. Эта старая повозка для него лучше любого другого жилья. И нет страха. Только странное удовлетворение, растекающееся по телу. Ему хотелось смеяться, когда смеялась Илгри. И этого было достаточно. Всем им. Когда в «Новом платье короля» наступило утро, Илгри, хитро сверкая желтыми глазами, пожелала отправиться в новое место, в новую книгу. Ощущение было такое, словно повозку подняло в воздух и хорошенько так тряхануло, хотя все вещи остались лежать на своих местах, даже и не думая упасть. В маленьком окошке дрожал тёплый свет восходящего солнца, Гвендолин громко заржала, а Лис, натянув на глаза шляпу-цилиндр, уселся на одну из коек и задремал. Илгри быстренько спрятала кулон под одеждой, улыбнувшись Одену и пригрозив ему пальчиком. — Только не открывай двери. Лис говорил, что если откроешь, то тебя засосёт в пустоту. — И что это значит? — Значит, что лучше не открывать двери, — безмятежно повторила Илгри и скрылась на другой кровати, задернув шторку. Очевидно, путь их и в самом деле ждал долгий. Оден никогда не летал на самолете, но в этот момент почему-то подумал, что ощущения были бы точно такие же, какие он испытывал и сейчас. Мальчик смотрел на свет в маленьком окошке и думал о том, что это очень странно: не чувствовать приторного возбуждения от того, что самое большое приключение в твоей жизни только что началось. Или нет. Оно началось уже давно. Ещё в тот день, когда Оден впервые встретил странного человека в лисьей маске. Должно быть, в тот миг уже было всё решено. И ведь мог же быть на его месте кто-то другой. Кто угодно. От этих мыслей становилось немного не по себе. Одену некуда было возвращаться, поэтому он просто-напросто хотел остаться.

•••

Новая книга встретила своих гостей северным сиянием. Словно кто-то разлил краски на ночное небо. Зеленый огонь плавно переходил в голубой, голубой — в синий. И, казалось, небо вот-вот догорит и обрушится на вечные льды холодного океана. Тогда огромные киты, взмахнув хвостами, вырвутся наружу, пропоют свою последнюю песню далеким планетам и навсегда уйдут под воду. Одену не хотелось смеяться, улыбаться или грустить. Он просто смотрел в небо, почему-то почувствовав себя очень старым и очень мудрым человеком, который увидел нечто невообразимо древнее и могучее. Словно познал нечто такое, что не каждый был в силах познать. Лис бережно укутывал Илгри в тёплую маленькую дубленку, после чего накинул и на плечи мальчика тёплую шубку, которая была изъедена молью, да и волочилась за Оденом мохнатым шлейфом. — Позже найдем что-нибудь получше. Пока надо согреться. Холод действительно был просто жутким. Но Оден не спрашивал, почему Лис не переодевает своё прохладное чёрное пальто. Он лишь смотрит на своего знакомого, словно ждёт, что тот задрожит от холода и бросится к горячей печке. Пальцы отмерзли моментально, стоило только Одену выйти из повозки. Мальчик стал тереть ладони друг от дружку, часто дыша на них и пытаясь хоть немного согреть. В какой-то момент Илгри подбегает к нему, берёт мальчика за руки и улыбается. — Так будет теплее, — только и произносит она, после чего поворачивается к Лису. — Лисик, как думаешь, где мы? Здесь так холодно. И небо такое красивое! — Думаю, мы где-то на Чукотке. Или на Аляске. В любом случае, не самая удачная история, — пробормотал Лис, очевидно, даже и не подумав замерзать. А Илгри словно бы и не замечала этого. Тогда-то Оден и подумал, что если уж Илгри не видит в этом ничего странного, то и он, в принципе, не должен. — Нужно найти героев этой книги. Думаю, нам бы пригодилась их помощь. Неизвестно, как долго нам придётся здесь быть. В этот же момент Гвендолин громко фыркнула, обращая на себя внимание. Лошадь неловко переставляла длинными ногами, нелепо скользя копытами на льду. — Гвен же замёрзнет! — вдруг отпустив руки Одена, Илгри подбежала к лошади, коснувшись ладошками её бока. Мальчик опустил взгляд на свои руки, почувствовав, как последние капельки тепла покидают его вместе с самой девочкой. Оден крепко сжимает кулаки и выдыхает облачко пара. Его трясёт, но мальчик совершенно этого не замечает, зато замечает Лис. — Так, ладно. Залезайте пока внутрь. Сейчас поищем для Гвен какую-нибудь накидку и попробуем хотя бы со льда её увести. Удивительно, что мы вообще не провалились в воду, — почесал макушку Лис, покачав головой. — Давайте, мелочь, давайте. Залезайте скорее.