***
Ноющее ощущение опасности не давало покоя и Яну. Он ехал непривычно медленно, будто старался оттянуть момент встречи с «любимым» дядей. Ян потянулся за сигаретой, хотя зарёкся бросить, как узнал, что будет отцом. Он крепко затянулся, морщась то ли от дыма, то ли от расшатанных нервов за последнее время. Ему хотелось верить, что это всего лишь накрутки разыгравшегося мозга, которые передались ему от Руби. Миллер терпеть не мог ощущение страха, оно ещё никогда не предвещало ему чего-то хорошего. Машина остановилась у ворот белого особняка. Миллер скептически осмотрел здание, отмечая про себя недурной вкус своего дяди. Только он мог купить ненужный дом в другом городе, просто так, ради потехи своего самолюбия. Ворота открылись, и Ян въехал во двор. Сердце забилось сильнее, словно у семилетнего мальчишки перед отчетом у родителей. Миллер взял в руки кейс, косясь на бардачок. «Взять пистолет?» — спросил он про себя, но краем глаза заметил выходящего Джона. — Ян, — услышал он голос дяди, — рад тебя видеть. — Не сомневаюсь, — притворно улыбаясь, произнёс Миллер, хлопая дверью машины. — Как тебе мой дом? Хорош, не правда ли? — взмахнув руками по сторонам, спросил Джон. — В твоем стиле, — ответил Ян, чувствуя, как каждую минуту желание уйти все увеличивается. — Я привез тебе все бумаги, мы можем поговорить в твоем чудесном доме? — Конечно! — Джон заметно обрадовался, беря Миллера за плечи. Он повел его в дом, как любимого племянника, которого давно не видел. От этой наигранной пряности семейной встречи Яна чуть бы не стошнило. Ему хотелось отбросить клешни Джона, чтобы вздохнуть полной грудью, но Миллер лишь стиснул челюсти, послушно следуя в особняк. При входе в кабинет высокий мужчина проверил Яна на наличие оружия. Миллер не смог не удивиться обыску с пристрастием. Как бы он ни старался вести себя в рамках серьезности, парень не сдержался от смеха. — А я как раз думал взять с собой пистолет, — признался Миллер, проходя в кабинет. — Разве тебя не учили — на деловых сделках никакого оружия, — прикуривая сигару, произнес Джон, вальяжно рассевшись в кресле. — На деловых - да, а вот про подлые мне никто ничего не говорил, — кладя кейс на стол перед дядей, колко ответил Ян. — Здесь все, что ты так долго просил. — Джон открыл замок и вынул бумаги, проверяя, все ли достоверно, периодически поглядывая на племянника. — На этом все? — Да, — откладывая бумаги, произнес Джон, — только вот, что вдруг? — Миллер сначала не понял вопроса, даже заметно поморщился. — Что в этой... Девушке такого? — У нас был уговор, я отдаю тебе все, ты не трогаешь меня и моих близких, правильно? — Ян начинал злиться и терять терпение от игры в кошки-мышки, понимая, что в ней он не из кошачьих. — Правильно, но есть небольшое «но», — Джон кивнул стоящему позади Миллера мужчине, и тот открыл дверь, впуская запуганного доктора. Ян побледнел от ужаса, узнавая того самого гинеколога, что проводил осмотр у Руби. — До некоторых пор ты был единственной моей проблемой, сейчас же... — Ты, мерзкий ублюдок, тронешь ее хоть пальцем - я убью тебя! — зарычал Миллер, теряя рассудок и намереваясь накинуться на Джона, но две пары руки остановили его, не дав тронуться с места. Стрикфолд рассмеялся в голос, давя своим смехом на виски Яна. — Ты так и ничему не научился, дорогой мой племянник. За все в этой жизни надо платить, — заговорил Джон, подымаясь с кресла и вставая прямо перед Миллером. — Твоя мать была шлюхой, и ты полюбил такую же. Жизнь - прекрасная сценаристка, не правда ли? — выдыхая едкий дым прямо в лицо Яна, сказал Джон. — Ты никогда не задумывался, в кого ты такой? Наверняка нет. Моя сестра хоть и была стервой, но ты обязан ей жизнью. Если бы не она, у меня не было бы сына. — Вмиг остыла земля, и небо потухло. Миллер обмяк в руках телохранителей и даже забыл, как хотел минуту назад задушить своего дядю голыми руками. — Что ты несешь? — почти одними губами произнес Ян. — Я трахнул твою мать, та ещё штучка, долго брыкалась. А твой якобы отец, как всегда, все веселье испортил, — Джон продолжал говорить, но Миллер уже его не слушал. Боль разрывала его изнутри, побуждая вырваться и убить Джона. Каждое слово из уст Стрикфолда наносило удар в сознание Яна. Ужас, потрясение, а главное, отвращение било волнами похлеще цунами. Он смотрел на него горящими от ненависти глазами, задыхаясь от услышанного. Сам бес вселился в Яна, пламя которого он ощущал сейчас в себе. Миллер потерял счет ударам, что пытались его остановить. Его тело обмякло лишь тогда, когда острая боль пронзила левый бок, сообщая о сломанном ребре. — Тише, мальчик, не спеши помирать, — схватившись за волосы Яна, шипел Джон, — сначала ты увидишь, как развлекаются с твоей сучкой. — Обещаю тебе, — выплёвывая кровь изо рта, заговорил Миллер, — тронешь ее, и я тебя даже в аду достану. — Унесите это отсюда, — бросил Джон, на секунду замявшись от силы взгляда зеленых глаз.***
Блуждая по дому с телефоном в руке, Руби мучилась в полном неведении. Сотовый Миллера недоступен уже третий час. Не нервничать не получалось, что неудивительно. Он обещал вернуться сразу же, а за окном уже темнело. Куда податься, девушка не знала, поэтому нервно расхаживала из угла в угол. Ей не хватало Мередит, которая смогла бы ее сейчас успокоить. Женщина вернется только утром, но до него Руби боялась просто-напросто не дожить. Вибрация в руке разнеслась по телу, как иголки дикого страха. — Алло! — почти крикнула Руби в трубку. — Руби, успокойся, ну, — протянула Хана. — Не могу я, черт возьми, успокоиться! У твоего знакомого получилось?! — с надеждой в голосе спросила Руби, покусывая губы. — Да, он отследил сигнал сотового, — начала Хана, замявшись, — короче, он ещё там. — Адрес, — хладнокровно потребовала девушка, спускаясь вниз по лестнице. — Ты же не пойдешь туда? — наивно поинтересовалась подруга. — Адрес, — повторила Руби, уже накидывая на себя пальто. — Стой, успокойся сначала и сама подумай, что ты сделаешь, если даже явишься туда, — попыталась Хана воззвать к разуму Руби. — Ещё раз мне кто-нибудь скажет успокоиться, клянусь богом, я убью этого человека! — закричала девушка в трубку. — Адрес! — Хана сдалась, хоть и понимала, что напрасно, но слышать мучения подруги было ещё более невыносимо. Руби кинула сотовый на тумбочку, одевая обувь и лихорадочно соображая, что делать дальше. Она осознавала всю абсурдность идеи явиться одной в особняк Джона Стрикфолда, но ждать, пока Хана что-то решит, не было сил. Да и что она может? Обычная девушка против гиены — не лучший расклад. Однако даже такая поддержка была неоценима в данный момент. Без Яна всё теряет всякий смысл. Потеряв его, она потеряет все, и уж точно не переживет разрыва сердца, и это безо всяких преувеличений. Оно билось как бешеное от одной лишь мысли, что ему, возможно, нужна помощь. Руби больше не смогла терзать себя, поэтому дернула дверь на себя, но тут же встретилась с двумя парами глаз. — Дия Валентайн? — спросил один из мужчин в строгом костюме. Руби сразу онемела от ужаса, рухнувшего на нее в одночасье. В ушах зазвенело, мешая думать и адекватно себя вести. — Д-да, это я, — теряя голос, ответила она. — Вам надо пройти с нами, — Руби ожидала услышать о несчастном случае или ещё о какой-то напасти, где фигурирует имя Яна, но никак не «Пройдемте с нами». Девушка прикинула два конца и попыталась захлопнуть дверь, но ее сил не хватило даже ее прикрыть. Двое мужчин с грохотом ворвались в дом, накидываясь на Руби, как валуны при обрушении. Она отчаянно завопила, почувствовав на себе чужие руки, но ее криков никто не услышал, а если даже и услышал, то не кинулись спасать. Руби взяла первое, что попалось под руку, и со всей силы врезала тому, кто ее схватил. Град матерных слов обрушилось в спину девушки. Но она даже не думала оборачиваться, помчалась вверх по лестнице, интуитивно надеясь там укрыться. Однако не успела Руби пересечь и половину лестницы, как второй мужчина схватил ее за лодыжку и повалил на ступени. Она стала отбиваться, используя и кулаки, и ногти. Но Руби была значительно слабее. — Сука, хватит дергаться, иначе покалечу! — выкрикнул мужчина, отвесив пощечину. Руби затихла с рябью в глазах, опасаясь ударов в живот. — Так-то. Безвольным мешком девушку поместили в машину, кинув, как мусор, на заднее сиденье. Она дрожала от страха, заливаясь тихими слезами. Сказка закончилась, так и не успев начаться.***
Солоноватый вкус во рту с ярким привкусом металла стал как наваждением. Миллер уже не различал очага боли. Он слышал лишь, как сердце отбивало слабые удары. Время стало настоящей пыткой. Ян потерялся во времени. Он помнил, как его сюда втащили, как били, наслаждаясь и не смущаясь неравенства в количестве. А потом тьма и лужа из собственной крови. Ян попытался подняться, но боль пригвоздила его на место. От собственного бессилия он закричал, как зверь, отхаркивая кровь. Он не мог сейчас быть слабым, он не мог позволить себе сейчас умереть. В кромешной темноте Миллер ощупал свою руку и одним резким движением вправил плечо. И снова вырвался дикий крик. Его сила была в сердце. Да, оно нещадно болело. Билось из последних сил. Но оно безумно хотело воссоединиться со своей второй частью, которая тоже была в опасности. — Эй, — закричал Ян, приподымаясь в темноте, — куда ушли, цыплята? — дверь тут же открылась, впуская яркий свет, который ударил по красным глазам Миллера. — Ещё хочешь? — сказал первый вошедший. Миллер осмотрелся, он был ещё в доме, единственная хорошая новость. В пустую комнату вошли ещё четверо, итого пятеро мужчин обступило Яна со всех сторон. — Я соскучился, — вставая на обе ноги, произнес Миллер, болезненно улыбнувшись, — вы шикарно целуетесь. — Один из мужчин рассмеялся за спиной Яна и нанес подлый удар под лопатки. — Ещё шутить вздумал? — бросил он ему, наблюдая, как Ян, корчась, встает обратно, — должен отдать тебе должное, хоть ты и граф, но стойкий, как оловянный солдатик. Лежал бы себе тихо, да помер бы спокойно. — И лишать себя удовольствия? — прорычал Ян, вытирая губы от крови, рассчитывая расстояние между ними. — Удовольствия чего, идиот? Глотать свою кровь? — откровенно насмехаясь, поддержали первого другие мужчины. — О-о-о, нет, — протянул Миллер, нанося удар сзади стоящему, и выбивая ему передний зуб. Снова началась драка, но теперь Яна никто не держит, как это было ранее. Он смог отвечать на удары, от каких-то успешно уворачиваться, и даже кому-то неплохо врезать, но старые раны сковывали движения, то и дело напоминая о нестерпимой боли. Его снова уложили на пол, усыпая непрерывными пинками. — Достаточно! — окрикнул Джон своих подчиненных, входя в комнату. Они остановились, переводя дыхание и позволяя Миллеру встать. — Ведите его в подвал. — Я с превеликим удовольствием трахну твою подружку, а потом выбью ей все зубы, — прошипел на ухо Яну тот самый мужчина, что лишился своего переднего зуба. Спотыкающегося и еле ступающего ногами Миллера буквально притащили в подвал и усадили на стул, привязывая руки сзади. Ян нехотя открыл глаза, жмурясь от света ярких дневных ламп. Около десяти человек в черных костюмах стояли неподалёку, некоторых Ян уже знал, но кого-то видел впервые. Джон стоял посередине подвала, покуривая очередную сигару. Он переступал с ноги на ногу, словно решался на разговор. — Это твоя комната боли? — спросил Миллер, кидая взгляд на орудия пыток. — Признаюсь, это я испортил твой кабриолет в детстве. — Ты все шутишь, — произнес Джон, подходя к Яну, — ты мне нравишься, Ян, очень. Но сила моей ненависти к тебе горазда больше любой симпатии. — Это все потому, что я вышел симпатичнее тебя? Да ладно тебе, папочка, я не обижаюсь, — промолвил Ян, все ещё борясь с ярким светом в глазах. Джон присел на корточки, скрепя суставами, и потушил окурок о колено Миллера. — Ты жуткая заноза, Миллер. Обиженный судьбой и всеми богами. Каждое утро, глядясь в зеркало, я вспоминаю о тебе. Твоя мамочка позаботилась, чтобы я помнил, — Джон указал на страшный шрам на его лице, — видишь? Ее рук дело. — Обязательно передам ей, что тебе понравилось, — огрызнулся Ян, втягивая сырой воздух в свои отбитые лёгкие, — одного не пойму, зачем ты ждал так долго, чтобы меня убить? — Месть — это блюдо, которое нужно подавать холодным, — подымаясь на ноги, ответил Джон, потирая руки салфеткой, — а гарнир должен быть впечатляющим, — с этими словами Стрикфолд, скинул ткань, что плотно закрывала стеклянную камеру, в которой находилась связанная Руби. Миллер забыл о всякой боли и стал дергаться, превозмогая боль. — Отпусти ее, Джон! — закричал Ян так, что горло заболело, а из глаз брызнули слезы. — Эта камера, часто используемая иллюзионистами, — будто не заметив выкрика, начал Джон, — наверняка ты не раз видел подобный фокус. Я позволил себе немного приукрасить его в этот вечер. — Он с восторгом обошел свое творение, не обращая внимания на тихие всхлипы девушки и черные проклятья Яна. Джон опустил рычаг, и в камеру стала стремительно поступать вода. — Через считанные минуты вода полностью заполнит камеру. Ну что, как пошутишь на этот раз? — Я прошу тебя, отпусти ее, — почти рыдая, просил Миллер, не отрывая глаз от испуганной Руби, — она ждет ребенка, черт возьми! — Поэтому она там, это ты виноват, мальчик, — рассмеялся Джон, увеличивая напор. — Я долго ждал появления в твоей жизни чего-то светлого. Не надо было меня злить, уничтожая мой бизнес. Она умрет быстро, вода очень холодная. В какой-то степени я даже добр. — А-а-а, я уничтожу тебя! — Ян задергался, видя, как Руби корчится от холода и нарастающего ужаса. Девушка что-то мычала, не в силах вымолвить и слова из-за скотча на лице. Она лишь плакала горючими слезами, глядя на Яна. Она понимала, что выхода нет, как бы она ни брыкалась, как бы она ни хотела защититься. Веревки до крови впивались в кожу, не позволяя сдвинуться с места и поднять заветную крышку чудовищной ловушки. В какой-то момент Руби перестала дергаться. Она молча смотрела на Яна, глотая боль и смирение. Миллер не мог больше держаться, он взвыл, как забитое животное, пронизанный серыми глазами. Он кричал, не разбирая слов. Умолял отпустить, сжалиться, прекратить это. Ян готов был встать на колени, целовать туфли Джона, быть кем и чем угодно, только чтобы спасти Руби. Когда вода накрыла девушку с головой, она прикрыла глаза, вспоминая теплые моменты, способные сейчас ее согреть. Руби мысленно перенеслась туда, где теплые руки Яна обнимают ее, защищают от холода и любого страха. Она попыталась заглушить в своем сознании его крики. «Не надо, не кричи, не смотри,» — просила она, искренне веря, что он услышит. Все, что их связывало, сейчас проносилось в ее голове, как при быстрой перемотке. Вот он дотрагивается до ее плеча, тот самый день грандиозного побега. Тогда Руби впервые увидела эти невероятно зеленые глаза, что прожгли ее насквозь. Здесь он впервые показал себя, пытаясь спасти Руби от самоубийства. А тут дает надежду на светлое будущее, и снова побеждает в споре. Потом этот поцелуй, после - предложения руки и сердца. Тогда любовь и родилась при многочисленных свидетелях - звездах. Воздуха в легких осталось буквально на несколько секунд. От воды скотч легко отошел от кожи. Руби открыла глаза и в последний раз посмотрела на Яна. Она мысленно просила его не плакать. «Я люблю тебя,» — сказала она синими губами, теряя последнее свое время. Миллер опустил глаза, чтобы не видеть агонии. Он закричал громче прежнего, поддаваясь истерике и горьким слезам чудовищного отчаяния. Больше не имело смысла держаться, Ян взорвался от раздирающего душу горя, поддаваясь жгучей, невыносимой боли. — Я тоже, я тоже тебя люблю, — шептал он, как в бреду, боясь поднять головы и больше не увидеть серых глаз, так сильно любящих жизнь. Миллер не слышал потустороннего шума, он отказался слушать, утратил эту способность из ненадобности. Кто-то развязал ему руки, стал трясти и кричать прям на ухо, но он был не здесь. Ян мысленно отправился к Руби. — Миллер, твою мать, очнись! — кричала Хана, прямо-таки избивая его, чтобы тот пришел в себя, — разбейте камеру, живо! — девушка подняла лицо Яна, который не верил своим глазам. — Хана? — ощутив свободу, он слетел со стула, бросая короткие взгляды по сторонам. FBI было по всюду, пули летали над головами, грозясь попасть в любое тело на своем пути. Миллер больше не тратил и секунды. Он кинулся к камере, которую разбили, как только он к ней приблизился. Вода хлынула наружу, вытесняя и бледное тело девушки. Ян поймал ее и аккуратно положил на пол. — Пожалуйста, Руби, — просил парень, вдыхая в нее воздух, — ну же! — Отойди! — отталкивая Миллера, к телу Руби припала Хана, которая тут же принялась делать массаж сердца. Кто-то подлетел следом, стараясь спасти жизнь девушки. Ян сходил с ума, глядя на бездыханное тело Руби. Все, что он мог, это скукожиться и наблюдать, просить и молить одного лишь бога избавить их от страдания потерять друг друга раз и навсегда. — Есть! Пульс есть! — выкрикнула Хана, помогая Руби избавиться от воды, переворачивая ее на бок. — Носилки сюда! — Миллер, не помня себя, кинулся к Руби, крепко сжимая ее ладонь. — Ян, — блуждая глазами, шептала Руби, не понимая, где она. — Тихо, тихо, я здесь, я всегда буду рядом. Прости меня, прости, — твердил он как заведенный. — Миллер, отпусти, ей нужна помощь, — сказала Хана, беря парня за плечо, — с ней все будет в порядке. Ян не хотел, но отпустил, пристально следя, как Руби выносят прочь отсюда. — Пошли, тебе тоже нужен врач. — Не понимаю, — произнес он, стеклянными глазами осматривая Хану, — кто ты? — Я работаю на FBI, извини, что так поздно. Пришлось ждать ордер на обыск. Я все тебе расскажу, но потом. Пошли отсюда, — потянула она парня, но тот встал, оглядываясь. Вмиг он оказался у корчившегося Джона. Миллер наступил на его рану и всем весом надавил. — Ну давай, убей меня, — захрипел Джон. Но Ян лишь буравил его взглядом, заглядывая прямиком в темную душу отца. — Ты не заслуживаешь такой смерти, — прорычал Миллер, сопротивляясь с желанием покончить с ним здесь и сейчас, — я буду убивать тебя медленно, ты будешь захлебываться своей же кровью и вконец подавишься собственными кишками!