Сила ненависти и её последствия

      — Мэтт, мне больно, — пропищала я на объятия, которые уже больше напоминали тиски.       — Боже, Руби! Это действительно ты? Глазам не верю! Сколько же времени прошло… Это… это невероятно! Как ты? Где ты? Что произошло после моего ухода?       Мэтт продолжал придерживать меня за предплечья и закидывать меня сложными для меня вопросами, но такими человеческими…       — Всего и не расскажешь… — уклончиво ответила я, конечно же, не собираясь посвящать его в моё тёмное, настоящее прошлое.       — Подожди, ты перевелась сюда? То есть теперь ты будешь учиться здесь, верно?       — По крайней мере я надеюсь на это, — было невозможно сдерживать открытой улыбки, глядя на то как он искренне радуется нашей встречи.       Неосознанно я начала мять листок бумаги, где было записано моё расписание на неделю. Мне было сложно справиться с такими сильными эмоциями, разом нахлынувшими на меня. Поэтому этот листок стал помощником в борьбе со стрессом и стеснением. Мэтт поднял свой мяч, который лишь чудом не укатился от нас подальше, после бурных объятий и тоже стал его мять в своих руках. Радовало, что не только я застукана в непривычной ситуации.       — Значит у нас ещё будет много времени, чтобы наверстать упущенное. Это расписание? — Мэтт взял в руки моё знатно помятое расписание и быстро пробежался по нему глазами. — Отлично! У нас есть совместные занятия. Считаю своим долгом показать в какие учебные джунгли ты попала.       Мне любезно предоставили локоть, приглашая на ту самую прогулку. Несколько секунд я хлопала глазами, развеивая сомнения о поддельной реальности, и только убедившись в её подлинности несмело обхватила его крепкую руку. Всё абсолютно как в далёком, забытом детстве. Для меня Мэтт был ничто иным как светлым лучом в моей жизни в детском доме. Благодаря ему меня не трогали другие дети, я всегда много смеялась и умела мечтать о высоком. В детстве мы поклялись быть всегда вместе и всем говорили, что мы брат и сестра, и нас ни в коем случае нельзя разъединять, иначе мы непременно умрём. Смешно на первый взгляд, но стоило кому-либо нас разлучить, то тут же случалась истерика у обоих. И так до тех пор, пока Мэтта не усыновили… Этот день стал стартовой точкой в мой новый мир грязи и боли. Я молила Бога, чтобы меня тоже забрали и молитвы были услышаны…       Кажется, чтобы запомнить все коридоры университета мне понадобиться настоящая карта. Мэтт не умолкал ни на минуту, рассказывая мне о университете, о своей жизни, о том, как у него вообще всё сложилось. Я с наслаждением впитывала его поспешную речь, представляя все пройденные им этапы. Остановились мы только у аудитории, куда поспешно залетали остальные студенты. Как раз, когда история касалась преподавателя, ждущего начала лекции, к нам подлетел ещё один парень, который выхватил мяч у Метта.       — Я ищу его везде, матерю последним словом, а тут оказывается более чем уважительная причина, — сказал довольно высокий парень, с чётко выраженной мускулатурой. Явно игрок футбола.       — Какая причина? — переспросил Мэтт, замешкавшись.       — Как же? Вот она перед нами, прекрасная и застенчивая. Вижу, что мой непутёвый друг даже не думает нас представить. Я — Питер.       — Руби, — принимая рукопожатие, ответила я, но тут же сконфузилась, потому что мою руку потянули к губам.       — Очень приятно, — легко прикоснувшись к моей тыльной стороне ладони, с широкой улыбкой ответил Питер.       — Пит, вали отсюда, — спасая меня, дружелюбно вступился Мэтт, — Прости, он немного дикий.       Парень рассмеялся, но друга послушал, отступил и приобнял за плечи Мэтта, в пол тона промолвив:       — Считай одолжение делаю, — Питер кивнул в сторону, и мы все дружно обернулись.       На другой стороне коридора стояли четыре девушки, недобро посматривающие на нашу троицу. Я тут же опустила свой взгляд, не желая даже разглядывать от кого мне по всей видимости ждать сюрпризов. И стук нескольких пар каблуков явно намекали мне, что сюрприз на подходе.       — Мэтт, — дотошного мелодично произнесла эффектная шатенка и довольно страстно поцеловала Мэтта, прозрачно поясняя мне кто есть кто.       Остальные девушки прошли мимо меня, как ветер, грубо задевая то, сумками, то печами. Тесно стиснув челюсти, я покрепче вцепилась в лямку своего рюкзака, унимая возникшее раздражение.       — Познакомишь со своей подругой? — снова этот тошнотворный голос.       — Триша… кхем, познакомься, это моя подруга детства — Руби, мы вместе росли в детском доме. Я тебе рассказывал. Руби…       — Триша, девушка этого парнишки, — буквально повиснув на плече Мэтта, оповестила она о очевидном, — наслышана о тебе. Когда вечеринка?       Выпученные на меня карие глаза, явно насмехающиеся, ожидали ответа. И как же мне хотелось достойно ответить, но я понятие не имела, о чём идёт речь.       — Какая вечеринка? — как можно спокойней спросила я, обратившись ко всем.       — А, прости. Ты наверно не знаешь порядков гостеприимства… — начала она.       — Триша, перестань…       — Почему? Малышка просто не знает правил. Но это же поправимо, не так ли? И что бы больше не возникало таких неловкостей, как раз такие вечеринки и нужны. Считай это посвящением, — выпалила Триш, строя из себя невинного котёнка.       — О, отлично! Я могу тебе помочь, — подхватил Питер, делая вид, что не замечает нападки или серьезно не понимает, что происходит, — позовём своих ребят и ты быстро вольешься в нашу компанию.       — Я не уверена…       Мои слова утонули в суматохе. Начиналась лекция. Питер подхватил меня и в прямом смысле этого слова поволок меня в аудиторию, что мне никак не понравилось. Мэтт лишь виновато взглянул на меня и тут же был отвлечен свой девушкой.       — Отпусти меня немедленно! — прошипела я, но парень не отреагировал, — Не трогай меня!       Мои слова прозвучали намного громче, чем хотелось бы. Как раз в эту проклятую секунду все замолкли и обратили на нас всё своё внимание. Прошлась неприятная волна шёпота о моей персоне. Но за то меня поставили на ноги.       — Да что с тобой? — пробурчал Питер.       — Дурная что ли…       — И это новенькая?       — Дерганная какая-то…       — Довольно яркое знакомство, Мисс Льюис. Надеюсь вы так же пылко будете работать на докладах. Позволите начать вести МОЮ лекцию? — резкий хлопок со стороны стола преподавателя, оборвал линию обсуждений.       — Простите, — я поднялась на самую высокую ступень и села в дальний угол, желая притвориться растением в горшке.       За пару минут умер весь шёпот обо мне. Кто-то ещё поглядывал в мою сторону и в последний раз я не сдержалась, резко и пристально взглянула на любопытствующую особу. Та вздёрнула бровями и моментально отвернулась. Отличным началом точно не назвать, но пару неловких моментов никак не конкурируют с пройденным. Я глубоко вдохнула в себя, разгладила чистую страницу тетради и попыталась написать для начала дату. Но неудача засела на мне конкретно. Чернила застыли и отказывались работать. Может я даже слегка взвыла от нарастающей злости, поскольку пару ребят обернулись на меня. Однако моя безупречная улыбка им оказалась не интересной.       — Эй, — я осторожно повернулась на оклик, — держи.       По парте покатилась черная ручка с крохотным клочком бумаги на колпачке. Я перехватила ручку и посмотрела на девушку, которую я даже не заметила, а она сидела от меня всего в нескольких метрах. Она была похожа на члена какой-то рок группы. Тёмные волосы с синими прядями торчали, как у ёжика иголки. Довольно яркий макияж выделял её карие глаза и пухлые губы, растянутые в улыбке. Её одежда состояла исключительно в тёмных тонах, лишь топ был ярко синего цвета, плотно обтягивающий небольшую грудь. Мне приветливо подморгнули и мягко улыбнулись, заразив надеждой. Может и не всё потеряно в этом дне. Я тихо раскрыла записку и прочла всего несколько строк:       «А я бы ещё и врезала»       Моя улыбка вернулась на прежнее место.       Сосредоточиться на лекции мне удалось лишь под её конец. Однако и десяти минут её конца хватило, чтобы превратить мою голову в кипящий чайник. Я предполагала, что будет не просто сложно, а ОЧЕНЬ сложно, но не настолько же! Я не имела начальных знаний и это существенно ухудшало ситуацию. Приходилось отчаянно отгонять мысли о своей неполноценности. Несколько раз посматривала на спину Мэтта и гадала о том, как его угораздило связаться с такой гадюкой. А она будто имела третий глаз на затылке, как чувствовала, что смотрят почти сразу же оборачивалась. Невероятное чутье!       — К следующей лекции подготовьте параграф восемнадцать и будьте готовы ответить на вопросы, — произнёс преподаватель, но где-то уже на середине его слова дослушали лишь единицы.       Пока я складывала учебники и тетрадки аудитория почти опустела. Кажется, многие и не подозревают о существовании учебной литературы.       — Руби, — я машинально подняла голову на голос Мэтта и заглянула ему за спину, ожидая увидеть охрану в лице его девушки, — прости за тот спектакль.       — Всё в порядке, разве с новичками бывает иначе? — он ещё больше замялся, понимая зачем я посмотрела ему за спину.       — Послушай, мне действительно стыдно за Триш и Питера. Я бы хотел загладить свою вину и поговорить с тобой, — почему-то внутри меня всё сжалось от напряжения и заочного страха возможной встречи, — что скажешь?       — Во сколько? — сдалась я и Мэтт сразу же расплылся в своей доброй улыбке.       — У меня тренировка в девять заканчивается. После неё я сразу зайду за тобой, не поздно?       — Нет, мне ещё все восемнадцать параграфов читать, так что думаю, перерыв мне понадобиться, — я вырвала листок из тетрадки и написала свой адрес, который и вручила другу.       — Замечательно! — Мэтт взял листок и продолжая смотреть на меня, спустился на пару ступеней вниз, неловко споткнувшись на ровном месте.       — Ну ничего себе, — услышала я слева, — ты это чем его околдовала то?       Оказалось, девушка что меня выручила всё это время находилась рядом.       — Спасибо за ручку, — вручив её обратно поблагодарила я, стараясь поскорее избавиться от румянца на щеках.       — Да не за что. Знаешь, ты бы поаккуратней с ним была что ли, — вдруг отозвалась она.       — В смысле? О чём ты?       — Триш ещё та стерва, сотрёт в порошок любого, кто покуситься на её собственность, — её густо накрашенные глаза, стали изучать меня с любопытством.       — Не говори так, Мэтт не собственность, а человек, — забросив рюкзак на плечо, довольно грубо защищала я друга.       — Я лишь предупредила, не нервничай, — поднимая руки перед собой, сдаваясь она, — Я Лорен.       — Руби, — очередное, но одно из самых приятных знакомств за этот день.       Я вчитывалась в каждое предложение по нескольку раз, отчаянно пытаясь словить смысл написанного. Это было почти нереальным, потому что постоянно какая-нибудь наглая мысль в моей голове была громче моего чтения про себя. Остановившись на седьмом параграфе, мой мозг вскипел от такой работы, и я устала завалилась на кровать в куче книг и моих записей. «А надо ли мне это?» — подумала я с чётким отчаянием внутри. Изучая скучный потолок, я поддалась сомнениям. Все это лишь притворство нормальной жизни… Быть такой нормальной, для меня ненормально. Словно не привычно иметь свободу, носить чистые вещи, открыто общаться с другими ребятами и строить собственные планы, распоряжаясь временем и не переживая, что кто-то или что-то украдёт его у меня. Неужели я настолько пропитана прошлым, что уже не в силах иметь другое будущее… Я не знаю обыкновенного, а чтобы узнать гул в моей голове напоминает — спустись на землю, тебе это не по силам. Поток этих рассуждений с лёгкостью ломал все мои преграды, выпуская наружу мою действительность и ту сущность которой я и являлась… Сегодня я смотрела на другую жизнь, на студентов, которые даже представить себе не смогут насколько может быть жестокой судьба. Кажется, они живут в другой реальности, в которую мне не прорваться. На грани фантастики… А ведь я могла бы быть как Мэтт или Лорен… Жить как и все и тоже не знать других реальностей. Смеяться или сплетничать и переживать о пустяках, которые мне бы казались катастрофой… Сегодня, гуляя с Лорен по парку в обеденный перерыв, я чётко ощутила себя тенью, стремящуюся получить полноценность. Как же это обидно, что меня записали навечно в ряд теней… Противный ком застрял в горле, отбивая напрочь желание читать параграфы дальше. Миллер был прав во всем — мне нужна постоянная подпитка двигаться дальше. Одного моего желания, к сожалению, не хватает, чтобы выгнуться и идти вперёд с гордо поднятой головой. Поломанной кукле суждено ползать…       Я тяжело выдохнула напряженный воздух и прикрыла глаза в попытках унять живую и ноющую боль. Прислушавшись к тихому биению своего сердца, я застыла в немом вопросе: «Как же быть дальше? Как мне это выдержать и вырваться из замкнутого круга, будучи совершенно одной?»       Внезапный шум в гостиной прервал поток моего самобичевания. Я вмиг подлетела на кровати, пытаясь сквозь гул моего сердца расслышать ещё что-нибудь. И убедившись, что внизу точно кто-то есть, я, пренебрегая страхом потянулась за телефоном, чтобы позвонить в полицию и Яну. Но телефона я не обнаружила и только потом вспомнила, что оставила его на кухне. Бросив взгляд на окно, сразу оттеснила мысль прыгать — слишком высоко. Я косилась на свою приоткрытую дверь и невольно картина обшарпанной двери, подпёртая практически сломанным стулом, всплыла из моего прошлого. Из-за этого я была уже готова наплевать на высоту своего окна и просто прыгнуть. Однако моя рука потянулась в ящик и достала оттуда нож, который был положен туда ещё в первый день заезда в дом. «Я не смогу бегать всю жизнь», — пролетела мысль, и я встала на пол, двигаясь к двери.       После я тысячу раз пожалела, что везде выключила свет, так как гостиная была полностью во мраке. Я передвигалась на ощупь и случайно задела напольную лампу, которая тут же с грохотом упала. Дыхание перехватило и кажется я вскрикнула, а потом и закричала, так как мою руку неожиданно обхватили за запястье. Не разбирая ничего, страх полностью овладел мною, заставляя махать ножом без разбора. Я ничего не слышала и не видела и именно это играла своим разумом злую шутку. Один раз я точно зацепила ножом грабителя, но скорее всего рана была несерьезной, потому что он с новой силой начал нападать. Постоянно на что-то натыкаясь и роняя, меня пытались схватить и выбить нож, но это было сложным, так как действительно почти ничего было не видно. В один момент я оступилась и грабитель, воспользовавшись этим, повалил меня на пол, прижимая всем весом. Я завопила громче и ещё сильней задергалась, в надежде вырваться. Ничего не слыша и не видя, я отчаянно боролась, нанося удары по телу человека. Моё запястье нестерпимо болело от той силы, с которой его сжимают. Вторую руку так же перехватили и вдобавок еще сели на меня верхом. Я была полностью обездвижена…       — Да успокойся ты! — одним сильным ударом моей руки об пол я выпустила нож.       — Пусти! — взревела я, используя новую попытку привстать.       — Послушай… — встряхнув меня хорошенько, начал незнакомец, — это же я, очнись же наконец!       Я не понимала, что мне говорят. Страх был сильнее, а желание вырваться ещё сильнее. Продолжая кричать и вырываться, как самый буйный пациент психбольницы, я игнорировала всё на свете пока не получила звонкую пощёчину. Всё моё тело похолодело и затряслось от неконтролируемой дрожи. Меня продолжали держать, но я больше не вырывалась.       — Руби, — запыхавшись, произнесли моё имя до боли знакомым голосом, — что, мать твою, с тобой происходит?       — Ян?! — прошептала я, ещё до конца не осознавая происходящее.       — Ну, наконец-то слышу что-то разумное, — протянул он.       — Немедленно слезь с меня! — завопила я, не контролируя стремительно нарастающую злость.       — А мне понравилось, всегда люблю быть сверху и доказывать своё превосходство, — уже насмехаясь, говорил он.       — Слезь сказала! — на этот раз Ян позволил мне скинуть его с себя.       Я незамедлительно включила свет и действительно увидела Миллера среди разгромленной гостиной. Сопя, он встал с пола и потянул шею, словно только что разминался.       — Честно, не ожидал, что ты настолько сильно разозлишься из-за моего долго отсутствия рядом, — с полуулыбкой пробубнил он, поднимая стулья, которые мы снесли.       — Я думала ты вор! Почему не позвонил? Как попал сюда, как дверь открыл?! — сокрушалась я.       — Ключом, дорогая, обыкновенным ключом. По-твоему, чей это дом, — Ян зашипел от боли, поднимая статуэтку и добавил, — и я звонил и не один раз. Совсем не скучала?       Миллер закончил мини приборку и облокотившись о край стола, наконец, уставился на меня, деловито изучая мой внешний вид. Всё ещё пыхтя от злости, я точно так же уставилась на него. Однако моя злость сошла на нет, когда я увидела струйку крови, стекающей по его ладони.       — Извини, — потерялась я, рассматривая плечо, которое я зацепила ножом, — я принесу аптечку.       — Значит всё же скучала раз предлагаешь ролевые игры, — услышала я, но решила проигнорировать неуместную пошлость.       — Раздевайся, — вернувшись сказала я, успев словить блеск в его глазах.       — Ого, прелюдии не будет? — наигранное удивление в его взгляде, начинало вновь вызывать у меня злость.       — Могу клизму поставить, устроить? — поставив аптечку на стол рядом, промолвила я.       — Хм, ты хочешь меня в таком плане? Прости, малышка, но я не дамся, — от очередной его пошлости я не удержалась и легко ударила его по плечу, отчего он сразу же зашипел, — Ох, полегче.       — Сними куртку, пожалуйста, — сдержанно попросила я, приготовившись смоченным ватный диск.       На моё удивление Ян не стал ёрничать и послушно начал стягивать свою рубашку и следом майку. Скорее всего у меня впервые перехватило дыхание от вида его обнаженного торса. Раньше я не замечала или просто не хотела замечать то, как прекрасно сложено тело Миллера. Выпирающие мышцы буквально призывали потрогать их, прочувствовать их движение под мягкой кожей. Одна моя ладонь легла на его медленно вздымающуюся грудь и тут же ощутила невероятное тепло и стук его сердца. Я сглотнула нервно, почти забыв зачем попросила его раздеться.       — Руби, — полушёпотом сказал Ян, — сотри кровь, а то на пол капать начинает.       Часто заморгав, я прикоснулась к его кисти и повела смоченным ватным диском вверх, оценивая про себя силу его рук. Наваждение мешало сосредоточиться на ране, и я то и дело гуляла взглядом по коже, не зная, как угомонить странное желания касаться его тела. Напряжённая, я стала обрабатывать рану Миллера, чувствуя на себе его пристальный взгляд и лёгкую, но нахальную улыбку. Он изучал меня не меньше моего. Его взгляд блуждал по мне заставляя меня и дышать глубже и краснеть сильнее. Ещё немного и между нами вспыхнет огонь.       — Да в чём дело? — не выдержав, спросила я и отстранилась от него.       — Да я вот думаю, — начал он медленно, подымая взгляд на моё красное лицо, — это… шортики или же трусики?       Я оторопела и пару секунд превратилась в парализованного человека. До моего далёкого разума начинало доходить, что стою перед Миллером почти голой! На мне был короткий топ, без лифчика и, да, трусики! Мало того мои соски торчали, выдавая мои недавние мысли с потрохами! Я бросила всё и умчалась на вверх за халатом, услышав напоследок новую насмешку:       — Да ладно тебе, мне очень нравится!       Спускаясь вниз обратно, я подумала, что спускаюсь по лестнице в сам Ад к жуткому дьяволу. По крепче запахнув халат, я нашла Миллера на кухне, где он спокойно хозяйничал, наливая себе кофе. И, конечно же, он не удосужился одеть майку…       — Прекрасный выбор, но предыдущий был горячее, — бросив на меня взгляд через плечо, промолвил он, кидая сахар.       — Зачем ты пришёл? — сказала я, мечтая, чтобы кофе было горячее обычного.       — Как же я мог пропустить твой первый день в университете, — делая глоток кофе, Миллер облокотился о столешницу и скрестил ноги, ведя себя как положено хозяину.       — День уже закончился, так что можешь уходить, — я скрестила руки и твердо решила про себя отправить его куда подальше.       — Какая ты грубая. Совсем позабыл остроту твоего языка. — Ян поставил чашку на стол и решил подойти ко мне.       Непроизвольно моё дыхание стало частым, и оно продолжало нарастать с каждым шагом Миллера ко мне. Моё тело совсем перестаёт меня слушаться, когда я хочу тронуться назад. Получается, я стою твёрдо на ногах с всё ещё скрещенными руками на груди. С виду сама невозмутимость, а внутри всё ровно да наоборот. Миллер склонился к моему лицу, показывая свою ухмылку.       — Может напомнишь и другие его способности? — заговорческий шёпот действует не хуже гипноза…       Я хотела что-то ответить, но из-за власти и опыляющего желания, явно исходящего от Миллера, получилось только приоткрыть рот. Наверно это от растолковал по-своему. Приковав меня на месте глубоким взглядом зеленых глаз, Ян медленно склонил голову немного набок, недвусмысленно намекая о поцелуе. Кончики наших носов уже соприкоснулись, как в дверь кто-то постучал. Всего секунда и напряжение развеялось. Томный взгляд зеленых глаз исчез, уступив место строгости и… злости?       — Кого ждешь? — зло спросил он, после того, как стук повторился вновь.       Миллер схватил свои вещи, а я посмотрела на часы, с ужасом обнаружив, что уже десять часов. «Мэтт!» — как гроза прошлась по земле, так и мысль у меня в голове. Ян уверенно шагал к двери, и я побежала следом, даже не представляя, что сейчас будет. Последний раз он посмотрел в мои перепуганные глаза и рванул ручку двери на себя. На пороге стоял Мэтт. Он непонимающе осмотрел меня и Миллера… Конечно, он без майки, я в халате… Что еще можно подумать.       — Тебе кого? — мелодично спросил Ян, сжав за дверью руку в кулак.       — Э… я наверно позже зайду, — промямлил Мэтт, посторонившись.       — О, что ты, мы уже закончили. Наверно твоя очередь подошла? — разговаривая с Мэттом, как с давним приятелем, Миллер пропустил его в дом, и одел на себя свою майку, — Развлекайтесь.       Закурив сигарету, Ян подмигнул Мэтту и вышел из дома, довольно громко хлопнув дверью. А я стояла, не в силах шелохнуться, повторяя про себя слова Миллера… «подошла очередь…» Меня только что приравняли к шлюхе…       — Руби, что это было? — пораженный увиденным, Мэтт чесал свой затылок, ожидая ответа, которого я не знала.       — Тебе лучше сейчас уйти, — тихо просила я, еле сдерживая слезы.       — Ты… ты живёшь с мужчинам…ты встречаешься со взрослым мужчиной? — его оговорка окончательно вбила кол Яна в моё сердце.       — Я не с кем не встречаюсь! Уйди, пожалуйста! — всё же упустив слёзы, почти что крича, просила я.       Больше не объясняясь, я решила убежать наверх, надеясь, что Мэтт просто уйдёт. И чуть позже я услышала, как хлопнула дверь. Это мне позволило на взрыв зарыдать. Как Миллер умудряется так искусно бить словами?! Да мой нож в сто раз тупее его ударов! И больше всего злило то, что он прекрасно знает моё прошлое… И эти несправедливые слова в мой адрес режут моё сердце и душу на триллионы кусков… Нет сил… нет сил и желания бороться с таким человеком, ведь заранее знаешь, что проиграешь… Ни думать, ни плакать… не могу больше… боль настолько сильна, что больше ничего не чувствуешь, ничего не можешь…       «Чем ближе к смерти, тем острее чувствуешь жизнь, тем больше в тебе жизни», — теория Яна Миллера. Но не думаю, что получившийся сегодня спектакль — это то, что называют испытанием.