Глава десятая. Истина в объятиях зверя
20 ноября 2014 г. в 03:15
«Ты будешь жить на другом конце города. Я сделаю тебе документы, так что сможешь устроиться на работу или поступить в университет. В общем, я подарю тебе возможность жить нормально. Периодически жди меня в гости. Я буду скучать», — я вспоминала слова Яна, складывая подаренные мне вещи.
Резкая смена его предубеждений откровенно удивляла и даже настораживала. Конечно, я не смела задавать ему вопросов — почему так вдруг. Моя миссия — вырваться из дома Миллера — в медленном темпе превращалась в реальность. Разгадать, а тем более понять графа было мне не по силам, слишком много сюрпризов он прятал в рукаве. Я была больше поглощена мыслью начать всё с начала, чем разгадывать ребусы его не совсем нормального поведения.
Как только Ян забрал меня от мачехи, я попала в эпицентр стихии непонятно чего. Судьба так и норовит втянуть в ещё более опасную и не щадящую меня авантюру. Зачем мне это надо? Правильно, мне это совершенно побоку.
Уже был вечер, мой отъезд запланирован в полдень завтрашнего дня. Мне не терпелось оказаться подальше отсюда в почти собственном доме. Но всё равно что-то меня тормозило. Может, это был осадок прошлого. Если бы я не умела закрывать воспоминания на тяжеленный замок, я сошла бы с ума. Однако всё же не они мне лезли в голову, почему-то я думала о Яне и его семье. Все же я попалась в сеть чёрного любопытства. То, что я успела узнать, было лишь крупицей от общей массы загадок. Я старательно пыталась избежать водоворота не касающихся меня событий, но он оказался намного хитрее и проворнее меня.
Поглощенная в свои мысли, я не сразу уловила тонкую мелодию. Я присела на край кровати и заслушалась прекрасными, чарующими, еле уловимыми слухом нотами. Эта была живая музыка скрипки. Песнь веяла грустью, тянущею душу вниз. Её хотелось слушать и слушать, незаметно для себя, погружаясь в петли душевной боли… Но в миг, в короткий миг она обернулась яростью, неописуемой злобой и ненавистью. Влекомая неведомой силой, я пошла на её зов. Я прошла холл и на носочках вышла в ту часть особняка, в которой ещё никогда не была. Она казалась мне мрачной и забытой, поэтому не вызывала любопытства.
В дальнем конце коридора была приоткрыта дверь, и я последовала к тусклому жёлтому свету. Подойдя ближе, через щель в проёме я увидела Яна, который играл на скрипке, стоя ко мне спиной. Его движения были резкие, порывистые. Я была заинтригована его игрой. Он вкладывал в неё себя, чувствовалась энергия и… злоба. Казалось, дави Ян сильней на струны — и они тотчас же лопнут. Я, как мышка, чуть приоткрыла дверь, но она предательски заскрипела. Однако Миллер продолжил играть, и, только завершив композицию, тяжело дыша, обернулся.
— Я думал, ты спишь, — убирая инструмент, произнес Ян, нисколько не удивившись моему присутствию.
— Собиралась, — тихо ответила я, наблюдая, как он наполняет коричневой жидкостью свой, наверняка не первый, стакан.
— Будешь? — предложил он мне свой напиток, но я отрицательно закачала головой. — Тогда тебе лучше уйти.
Но я не смогла сдвинуться с места. Я была во власти чего-то, что продолжало держать меня тут.
— Мы можем поговорить, если хочешь, — да, именно в эту минуту Миллер казался мне одиноким.
В глубине души я была ему благодарна за хоть и не совсем спасение, но всё-таки, если б не он, может быть, до сих пор я бы находилась под властью больной мачехи. Это вовсе не давало ему право надо мной издеваться, но заслуживало быть выслушанным, так я считала.
— Я похож на человека, который любит говорить о пустяках? — когда он поднял свои глаза, я увидела в них отражение пламени от камина.
— Ты похож на человека, у которого не было друга, с которым можно поговорить о пустяках, — я более уверено прошла вглубь комнаты, туго соображая в правильности своего поступка.
— Ты меня ненавидишь, но жаждешь поговорить? Может, я чего-то не понимаю? — сделав глоток, промолвил Ян.
— Я… Сама себя не понимаю. Ведь ты меня запутал.
— Ох, вот меня не надо приплетать, — вдруг психанул он, — я всего лишь выполняю обещанное мной. После твоего неудачного самоубийства я пообещал тебе исправить твою жизнь. Не хочу брать на себя ещё один ненужный мне грех.
У Миллера была удивительная способность переворачивать всё на свете. Я пришла буквально на его зов, осталась здесь, чтобы поговорить с ним, а получилось, что напоролась на очередную его грубость.
— Ты ведь только кажешься таким сильным. Но ты всего лишь человек с огромным багажом несчастья позади. Мы похожи с тобой этим. Не верю, что ты этого ещё не приметил. Ты сам связал нас, и я совсем не прочь поговорить с тобой, только нормально, без всяких колких словечек.
— Заманчиво, но нет. У меня есть лишь одно желание, касающееся тебя. — Ян стремительно прошагал ко мне.
Я почувствовала запах алкоголя, перемешанный с его дорогим парфюмом. И захотела сделать шаг назад, но упёрлась в комод.
— И ты наверняка догадываешься, о чём я, — зелёные глаза пробежались по моему телу, и я нервно сглотнула, вспоминая этот хищный взгляд, который чуть бы не позабыла, — хочешь этим поделиться?
— Ты мерзок, — бросила я, отвернувшись, — ты не можешь больше тронуть меня, не посмеешь, — стала я защищаться, что вызвало лишь смех Миллера.
— Я могу. Я многое могу, Руби, — зашептал он мне чуть ли не в ухо, но, на моё счастье, он вновь вернулся к своему стакану, — когда я говорил, что ты мне нравишься, я ведь говорил правду. Мне бы очень хотелось, чтобы и ты это почувствовала ко мне. Но…
Одним махом он осушил его содержимое и потянулся за новой порцией, продолжив свою мысль:
— Я ошибся изначально, посчитав тебя не той. Меня ты не примешь. Ты сказала это сама, да и это неудивительно. Только вот я понял, что не смогу отпустить тебя.
— Т-то есть? — немного запнувшись в слове, спросила я, ощутив, как что-то рухнуло вниз.
— Нет, не волнуйся. Ты не будешь жить здесь, но это не означает, что меня не будет там. Я дам тебе то, что ты пожелаешь, но в замен попрошу лишь одного…
— Я не вещь, чтобы принадлежать тебе, Миллер! — выкрикнула я от отчаяния, перебив его слова. — Прекращай это, этим ты ничего не добьёшься! Я правда хотела с тобой поговорить, но, по-моему, и этого ты нормально делать не умеешь, если это не входит в твой издевательский план, конечно.
Я поспешила убраться отсюда, пока обстановка не превратилась в обжигающее пламя. Но этот властный голос…
— Руби, стой, — по привычке я послушалась его приказу и остановилась, держась за холодную дверную ручку.
— Ты не дослушала… По ночам ты плачешь и борешься с желанием вновь опустить руки, ведь я прав? — а он был чертовски прав,.— Пока ты здесь, когда злишься на меня, боишься, ты забываешься, и эти режущие мысли покидают тебя.
Я ничего не видела перед собой, пока принимала его слова. Я знала этого. Да, всё что он сейчас озвучил, было чистейшей правдой. Но слышать её из уст другого человека… От себя не ожидая, я почувствовала, как крупные слезы проложили дорогу по моим щекам. Каждую ночь я поддаюсь мыслям о смерти. Буквально уговариваю себя продолжать бороться за жизнь. Ведь воспоминания никуда не делись, они цветут во мне, разрастаясь всё больше… Я боюсь, что в один прекрасный момент от меня ничего не останется, кроме этих воспоминаний, возвращающих меня в кошмар. Вновь и вновь… Откуда, как он может это понимать?!
Миллер словно нажал на кнопку и разом выпустил всё, что догоняет меня по ночам. Слезы катились одна за одной, точно так же, как и картины моей гнилой жизни…
Я медленно обернулась к человеку, который вдруг совсем неожиданно стал единственным, кто знает, каково это, или даже просто понимает, как это тяжело…
— Откуда ты это знаешь? — потерянным голосам промолвила я.
— Я хорошо тебя знаю. Может, даже лучше, чем ты сама себя. Поэтому, когда ты будешь жить одна, сможешь ли ты справиться в одиночку? — Он поставил выпитый бокал на стол и посмотрел на меня пронизывающим взглядом зелёных глаз. — Сможешь ли самостоятельно отталкивать от себя мысли о смерти? Сможешь ли вырабатывать желание двигаться вперед во чтобы то ни стало… Ответь же.
— Я… я не знаю… — стараясь не заплакать в голос, я часто заморгала, отгоняя слёзы.
«Одна. Во всём мире я одна!» — кричало внутри меня, съедая всё на свете.
Я ведь просто существую. Делаю неплохую иллюзию жизни или, вернее, попытки жизни. На самом деле то, что происходило в том доме, всегда тенью тянется за мной. Эти мысли всегда в моей голове, я только умело игнорирую их, когда это нужно… Это изнуряет, уничтожает.
Размытый силуэт Яна приблизился ко мне, а я даже не подумала отпрянуть. Даже тогда, когда он обнял меня. Оперившись носом в его плече, я заплакала. Позволила себе это сделать впервые при нём так откровенно.
Я прониклась к собственному чудовищу.
— Знаешь, лучше ненавидь меня, чем снова потянешься к смерти, — прошептал он мне на ухо, — вложи всю ненависть, злобу, воспоминания и боль в меня. Пусть я стану одним единственным, кто будет воплощать это. Ведь так легче защищаться, да?
Продолжая держать меня в объятиях, Ян попытался посмотреть в мои глаза. И я будто бы впервые его увидела. Другой. Он другой…
— Всегда помни всё, что я с тобой сделал. Помни каждую ночь, каждое слово и мой удар. И знай, что я могу повторить. В два, в три раза сделать больнее. Помни это, Руби.
Смотря прямо мне в глаза, Ян вкладывал каждое слово мне в голову. Забивал его чуть ли не гвоздями. Я задрожала в его руках, потому что вспомнила ужас, который он мне подарил. Паника накрывает, и я будто бы просыпаюсь, не понимая, какого черта стою с чудовищем в объятиях.
— Зачем ты мне это говоришь? — шмыгнув носом и отстранившись от него, спросила я.
Миллер делал что-то невообразимое в моей голове. Мой разум впитал его слова и в тот же миг всё перевернулось внутри. Словно я перепутала, где небо и где земля…
— Я понял одну и простую истину… Я не могу пока принять твоё прощение. Не то чтобы я его не заслужил или иначе… не об этом сейчас. Просто, когда я нападаю на тебя, ты стремишься вырваться. Защититься. Пытаешься жить… И я буду всегда рядом, чтобы напомнить тебе о твоём скрытом желании.
Я заслушалась его речами и в какой-то момент потеряла бдительность. Он попадал в самое яблочко. И… обезоружил меня этим. Ян смотрел на меня в упор, пробивал взглядом, от которого колени ходили ходуном. А я не придала значения этому взгляду….
— А именно сейчас я хочу кое-что исправить в твоей жизни. Показать, какой бы она была, если б не такое её начало.
Ян потянулся ко мне, застав меня врасплох. В миг его губы накрыли мои, да так крепко и как всегда властно, что сбило с толку. Истинным зверем он накинулся на меня, прижимая к комоду, с которого что-то рухнуло на пол. Я оказалась в ловушке, мне некуда было бежать. Все жуткие чувства вернулись, разбив преграды, которые я так старательно выстраивала. Почувствовав прикосновение его языка к своему, я взвыла, не веря, что это повторится вновь.
Миллер в буквальном смысле потащил меня к кожаному дивану, невзирая на мои попытки освободиться. В голове царило непонимание и только одно желание — убежать. Убежать как можно дальше, лишь бы не допустить очередного надругательства над моим телом против моей воли. И только тогда я поняла. Наконец, осознала, к чему он вёл…
Пока я сопротивляюсь, пока на меня нападают — мне хочется избежать этого и мечтать о лучшем.
Миллер уронил меня на диван и сел сверху, чтобы уменьшить моё сопротивление. Он стянул с себя галстук и туго завязал мне рот, больно стянув при этом кожу на лице. Ошарашенными глазами я следила за ним, понимая, что в очередной раз попалась. Всего лишь одной рукой он держал обе мои, второй же шарил где-то на столе сбоку, через минуту я услышала музыку, перекрывающею любую мою попутку позвать на помощь. И только после Ян освободил мой рот. Я попыталась закричать, но даже я не слышала своего голоса.
Словив момент, Ян впился в меня поцелуем, до боли всасывая мои губы. Он крепко обхватил меня за талию, прижимая меня всё сильнее. Мне удалось вырвать левую руку и ударить его по лицу. Сила удара была мощной. Из его губы полилась кровь, и на мгновение я застыла от волны испуга. Его губы скривились в довольной ухмылке.
— Ещё, — сказал он, полностью отпустив меня, но продолжая сидеть верхом.
Долго ждать ему не пришлось. Второй удар прилетел следом. Ян облизал рану и большим пальцем смахнул капли крови с подбородка, снова улыбаясь.
— Моя очередь проявлять чувства, — произнес он, рванув в разные стороны мою рубашку, да с такой силой, что на пол посыпались пуговицы.
Я не успела упереться о его плечи, чтобы остановить. Он припал к моей шее, стремительно спускаясь к груди, оставляя мокрые следы от цепких поцелуев. Я вцепилась в его черную рубашку и попыталась отстранить, но получалось совсем неважно. Яну удалось заставить меня полностью и ровно лечь. Он навалился сверху так, чтобы уменьшить мои возможные нападки. В любой другой день, вернувшись в те времена, я бы уже перестала брыкаться и притворилась б бревном. Но отчего-то мне хотелось усложнить Миллеру жизнь. Однако это только распыляло его интерес… Запах его одеколона кружил мою голову, моя кожа почти впитала его в себя. Покрывая мою шею рваными поцелуями, он словно впервые обследовал моё тело руками, то сжимая, то поглаживая. Я вскрикнула, когда его поцелуй больше напомнил укус. А следом Ян подул мне около уха, вырвав из моих уст очередной крик, который почему-то расслабил меня, когда должно быть на оборот. Я почувствовала улыбку Яна на своих губах. Он осторожно стянул с меня лямки бюстгальтера и одним ловким рывком приподнял над диваном, щёлкнув за спиной двумя пальцами, чтобы снять его с меня окончательно. Я посчитала, что это будет отличным шансом вырваться, и только я дернулась, как Миллер придавил меня обратно, прижав руку к низу живота. Моё дыхание украли. Волна прокатилась по всему телу, покрывая его мурашками. Я вдруг выгнула спину и сжала покрепче губы. А Миллер всё не мог остановиться. Коленом он преградил мне попытку свести ноги. Плюс ко всему он ещё начал тереться о мою промежность. Не успевала я сконцентрироваться на одном, как он добавлял третье. Его язык начал играться с моими затвердевшими сосками. Приятная щекотка была мне незнакома и пугала, от чего я больше ерзала, а ерзала я на его колене. Я вполне осознавала, что с каждой пройденной секундой моё сопротивление сходило на нет. И откровенно этого не понимала. Мой горе-разум становился туманным и каким-то примитивным. Я пугалась нарастающего желания. Такая, как я, ведь не может его испытывать!
Я даже не сразу заметила, как Ян стягивал с меня штаны, а следом и трусы. Всё же, в попытке остановить его, я дёрнула его за рубашку, которая тут же треснула, как и моя. И снова этот звук падающих пуговиц… Я впервые почувствовала его голую грудь на себе. Именно почувствовала. Это ощущение надавило на остаток разума.
— Ты должна это почувствовать, — возбужденно сказал он мне на ухо, внезапно проникая в меня одним пальцем.
Мне не было больно, как обычно. Ян был осторожен, но требователен. Руки просили его прекратить, а глаза под властью опьянённого сознания закатывались назад. Вглубь устремился и второй палец, я запищала и даже привстала, но Ян поцелуем прижал меня обратно. Моя рука упёрлась в его грудь и сначала отпихивала, но потом, игнорируя меня, переместилась на его плечо, сжимая всё крепче. Только сейчас я услышала, как тихо постанываю. Слёзы вперемешку с первым в моей жизни желанием…
Ян расстегнул свои брюки и откинул их на пол. Теперь мы оба были совершенно голые, и только прохладная кожа дивана охлаждала наши тела. Миллер приподнял мою ногу, согнув её в колене и не спеша переместился между ног. Последний раз он проник в меня пальцем и быстро задвигал им у меня внутри, от этого я думала, что сойду с ума. Но это было только началом его пыток. Когда его член упёрся в моё влагалище, я встрепенулась, вспоминая ту боль, которую испытывала каждый раз.
— Шшш, я уже не смогу остановиться… — горячо сказал Ян, что нисколько не успокоило меня.
Тогда он на минуту сбавил темп и поцеловал меня. Очень нежно, максимально аккуратно.
— Расслабься, Руби. Сегодня я не причиню тебе боли. Позволь мне лишь показать тебе, как это бывает с другой стороны, — заговорщицки шептал Миллер, поглаживая мою внутреннюю сторону бёдер поочередно.
Он стал елозить членом по моим половым губам, а когда затрагивал клитор, я выгибалась ему навстречу. Что я делала, почему я это делала, я не понимала, я просто хотела этого, так сильно, будто меня мучила жажда. Ян прикусил мочку моего уха и стал входить в меня. Приятная наполненность внутри отозвалась во мне волной необычного и сплошного наслаждения. Я крепче схватилась за Яна, когда он стал двигаться во мне. Я почти кричала, кода он резко менял темп с чересчур медленного до невероятно быстрого.
— Я ненавижу тебя, не-на-ви-жу, — прерывисто промолвила я, когда моё тело сотрясалось от очередной волны дикого возбуждения.
Он сжал мои ягодицы, и от этой сладкой боли я откинула голову назад. Я чувствовала, что внизу всё хлюпает от моих выделений, я поразилась тому, что смогла настолько возбудиться и получить удовольствие от секса… С Яном. Он вытворял такое со мной, что пришла мысль о том, что я больше себе совершенно не принадлежу.
— Я больше не могу, прекрати… — я, откровенно говоря, сходила с ума.
Но Ян ответил мне холодным поцелуем. И я ответила на него, не отдавая себе отчёта! Он зарычал и прикусил мою нижнюю губу, наращивая темп и буквально приколачивая меня к дивану.
— О господи… — закричала я, когда почувствовала взрыв внутри себя.
Он и я одновременно кончили, содрогаясь в судорогах наслаждения. Я не могла сказать ни слова. Я прикрыла глаза, стараясь унять сердцебиение. Пытаясь прийти в себя, я только сильнее содрогалась, словно вновь дошла до точки. Ян перевалился на бок и заставил моё тело поступить аналогично. Он успел сделать музыку тише, и я благодарна ему, что он её не выключил совсем…
Он гладил мои бёдра, постепенно приводя своё дыхание в норму. А я ещё никак не могла себе этого позволить. Боялась шелохнуться… Но больше всего посмотреть в его глаза… Его лёгкие поглаживания не вызывали страха или отвращения. Наоборот, успокаивали. Я всё ждала, когда он встанет и уйдёт, как он это делал обычно. Но минута, другая, а он рядом. Его запах, тепло и сила его тела рядом… Ян зарылся носом в мои волосы, заставив встать их дыбом.
— Ты снова напряглась… — зашептал он, — расслабься или мне снова придётся это сделать за тебя.
Вопреки его словам мой позвоночник отчего-то выпрямился, как у кошки. И Ян довольно замычал, притянув мои бёдра к своему паху.
И это повторилось вновь…
И это выжало меня полностью, не оставив сил на то, чтобы уйти самой или хотя бы подумать о том, что произошло… Я уснула в крепких объятиях своего зверя…