Сила ненависти и её последствия

      — Руби, деточка моя, поговори со мной, — трясла меня Мередит за плечо, отчаянно пытаясь достучатся до моего потерянного разума.       Ян приходил ко мне каждую ночь, используя все изощрённые методы секса. Я больше не сопротивлялась и перестала плакать. Я просто исчезала на это время, отключалась, позволяя ему делать всё, что он хочет. Степень периодической смерти…       С того первого раза я ни с кем не разговаривала. Только Мередит была исключением. Она хранила тайну моего молчания и единственные беседы с ней. Миллер каждый раз приходил в ярость, когда я в очередной раз игнорировала его. Он испробовал всё, бил, унижал, брал меня везде, где только у него мог встать. Жалкое зрелище. Я чувствовала, что постепенно будто умираю. Глаза мои потухли, однако душа еще боролась в неравной схватке. Зачем только…       — Извини, я задумалась, — захлопнув книгу, отозвалась я.       — Ты меня очень сильно пугаешь, может, позвать доктора Нэп? — эта женщина была единственным, что не позволяло мне сойти с ума.       Она всегда ждала меня, чтобы помочь отмыться от грязи и справиться с градом слёз после Яна. Может, она меня держала в этой жизни? У неё всегда находилась пара-тройка слов, способных вернуть меня в реальность, от которой я желала скрыться.       Мы вдвоём сидели в дальнем крыле особняка, где была библиотека — моё святое место. Мередит вязала, а я читала ей вслух, пока не остановилась, полностью погрузившись в свои мысли.       — Нет, не стоит… Мередит, я знаю, тебе запрещено со мной говорить на эти темы, и если узнает Миллер, он тебя накажет, но всё же, почему ты на него работаешь? — Мередит замялась, даже оглянулась, проверяя, не слушает ли кто. И, тяжко вздохнув, произнесла безрадостно:       — Ян — мой племянник… — Я чуть не выронила книгу, услышав это заявление.       — Я не ослышалась, племянник? Значит, вы его тётя?! — я опешила, а Мередит лишь слегка кивнула головой.       — Его мать — моя сестра. Мы были служанками в этом доме. Она забеременела от графа Джонса Миллера, хозяина этого дома. Глупая она… Я её предупреждала, что она обречет себя и ребенка на немыслимые страдания.       — Но… Что же произошло?       — Как ни странно, между Джонсоном и Софи была настоящая любовь, вопреки всему, однако Джонс был женат и у него уже был сын Брюс — законный наследник, — Мередит то вязала, то прекращала, теряясь в мыслях и в воспоминаниях. — Несмотря на это, Софи родила ребёнка. Началось настоящее безумие. Как сейчас помню, как эти стены содрогались от криков и скандалов…       — Джонс не признал ребёнка?       — О, напротив. Он признал его, и даже более — включил его в наследство. Но, естественно, семья его не приняла. Незаконнорожденное дитя, да ещё и с полным правом вступления в наследство… Это был настоящий кошмар для знатной семьи, но Джонс ничего и слышать не хотел, он любил Софи и Яна, несмотря на их происхождение.       — Тогда не понимаю, почему он не развёлся со своей женой… — честно недоумевала я.       — Не всё так просто на верхах, детка. Джонс, возможно, так бы и поступил, если бы не выяснилось, что Брюс неизлечимо болен. Не только рак поедал его изнутри, но и ненависть к Яну, потому что он станет прямым наследником после его смерти. Вообще, Ян везде опережал его. Ходить и говорить даже начал быстрее. Кажется, Яну было около девяти лет, если не меньше, когда Брюс вознамерился убить его. В тот день стены этого особняка покрылись кровью. Брюс несколько раз выстрелил, одна пуля пришлась Яну плечо, вторая в легкое Джонса, который успел предотвратить смерть второго сына… — Мередит остановилась, на мгновение мне показалось, что она вот-вот заплачет. — После смерти графа жить здесь было невыносимо. Но Софи держалась, хоть и слабла день за днем. Мы потеряли последнюю защиту. Эта была, наверно, настоящая любовь… Но Софи не справилась. В тот же год погиб и Брюс, его мать сделала всё, чтобы уничтожить Софи и её ребенка. Софи сломалась. Она покончила жизнь самоубийством на глазах у Яна, который просто не вовремя вошёл в комнату. Я не признаю такого решения проблем, но то, через что она прошла… После стольких смертей Яна признали законным наследником, и он всё-таки стал Графом Миллером.       Эта история казалась мне нереальной. Мне стало жаль того мальчика, но не того, в кого он вырос. Я мигом отмела все мысли о жалости, «не достоин» — билось в голове.       — Не удивительно, что он вырос животным, — озвучила я.       — О нет, Руби, ты не права. Я, конечно, не оправдываю Яна, но он не всегда был таким. Он был прекрасным ребенком, сильным и умным, порождением настоящей любви. Когда в детстве мы с ним играли, то мне казалось, перед моими глазами растёт герой из прекрасной сказки.       — Честно, не верится совсем, — с чувством ответила я, подорвавшись с кресла. — Хорошо, с этим разобрались, но почему он выбрал меня для издевательств? Я ведь уж точно ничего не имею общего с его детской травмой, это, по крайней мере, мы выяснили.       — Есть и на это объяснение, но, боюсь, оно тебя не удовлетворит, — отложив наконец пряжу и посмотрев на меня, сказала Мередит.       — Не могу судить, пока не услышу.       — У Яна и вправду тяжелая судьба… — начала она, но я, не удержавшись, фыркнула.       — О, куда уж тяжелее!       — Послушай. После всех несчастий, что он уже пережил в своей семье, пришло новое горе. От чего больше всего зависит человек? Ты, как девушка должна знать, — она внимательно на меня посмотрела, ожидая ответа, но я понятие не имела, к чему она клонит. — Любовь, Руби. Она имеет удивительное свойство — лечить раны, либо образовывать новые, глубокие и страшные.       — Мальчик влюбился и обжёгся? Вот горе-то, — не желая принимать такое объяснения, кипела я как внутри, так и снаружи.       — Ты не любила ещё, поэтому так говоришь, — отчеканила Мередит, заставив меня смягчиться, чтобы услышать продолжение истории.       — Ладно, допустим. Но это не отвечает на вопрос — почему я.       — Ян полюбил девушку, очень похожу на тебя. У них должна была состояться свадьба. Так или иначе, всё шло именно к этому. Она была молодой герцогиней из знатной семьи. Вроде бы никаких препятствий. Однако за неделю до венчания родители этой девушки наотрез отказывались принимать Яна, так как он не чистокровный граф. Потом начался какой-то кошмар. Её родители погибают в автокатастрофе. И вот причины, по которой не должна произойти эта свадьба, больше нет, но она так и не состоялась. Знаю только, что именно после этого Ян изменился. Эта тайна покрыта не одним слоем мрака.       — Но, судя по тому, что он творит со мной, он ненавидит её… — сделала я вывод.       — Он очень её любил. Способность любить перешла ему от родителей. — Я снова не смогла сдержаться, чтобы не фыркнуть.       — Это, конечно, всё ужасно, как не посмотри, но мне ничуть его не жаль. Ты уж прости меня, — я ходила из стороны в сторону, всё больше поражаясь этому миру. Если бы я не была ослеплена ненавистью к этому человеку, может быть, я даже и пожалела бы его. Но всё, что с ним случилось, казалось мне лишь малым по сравнению с моими горестями жизни.       — Он псих, Мередит! Он так же искалечен судьбой, как и я. Только кто-то в силах остаться человекам, а кто-то обращается в чудовище! Его место в психбольнице, не иначе! Он издевается надо мной каждую ночь! И причина тому — какая-то девушка из прошлого, к которой я не имею ни малейшего отношения! — говорила я на повышенных тонах, пока не почувствовала резкий укол в области сердца.       Я рухнула у окна, не понимая, что со мной. Помню лишь, как страшно мне стало. Как отчаянно пыталась бороться с темнотой в глазах. Бороться за свою жизнь.       — Руби? Руби! — услышала я крики Мередит, зовущие на помощь.

***

      Ничего удивительного, что моё истерзанное тело дало осечку. Я была измучена. И даже не обратила на это внимание. Когда я открыла глаза, было уже темно. В комнате приятно пахло, было свежо. Глаза долго привыкали к темноте. Я потянулась к тумбочке и включила ночник. При тусклом свете я обнаружила Яна спящим в неудобной позе на моей кровати. Я дёрнулась от испуга, но, убедившись, что он спит, вздохнула с облегчением. Мою голову тут же атаковали плохие мысли. Я покосилась на спицы, оставленные Мередит после пряжи.       — Ты очнулась. — Сейчас я была впервые разочарована её появлением. — Он здесь уже вторую ночь.       — Я спала две ночи?! — ужаснулась я, недоверчиво поглядывая на спящего.       — Да. Тебе принести чего-нибудь?       — Да, попить, умираю, как хочу воды, — солгала я без грамма стеснения.       Как только она ушла, я вернула глаза к спицам. Я потянулась к ним, туго соображая, что сейчас намереваюсь сделать. Одна уже покоилась в моей руке. Я мешкала. Я столько раз мечтала о его смерти, а теперь, в шаге от исполнения желаемого, тормозила. Вызывая у себя в памяти жуткие ночи с ним, я надеялась, что эти воспоминания придадут мне храбрости на убийство. Но, кроме учащенного сердцебиения, ничего не произошло.       — Убей же меня наконец, — не открывая глаз, полушёпотом произнёс Ян. — Пожалуйста, убей меня. Разве ты не этого хочешь всё это время?       Открыв свои зелёные, чуть красноватые глаза, он взглянул на меня. И рука сама по себе упала на кровать.       — Хватит, не молчи больше. Я прошу тебя. — Слышать подобные слова от Яна Миллера было странно и не привычно.       — Я не стану помогать тебе совершать самоубийство, — хрипя, так же шёпотом сказала я.       — Даже если от этого зависит твоя жизнь? — он не отрывал от меня своего ледяного, зелёного взгляда. Но почему-то мне впервые не было страшно. Ян казался мне беззащитным.       — Если бы хотел, давно бы уже убил, — произнесла я, напрягая каждые мышцы тела.       — Ты и так умираешь каждый день в моих объятиях, — Ян поднялся на ноги и только в дверях обернулся. — Я рад, что с тобой всё хорошо… Так мы можем продолжить игру.       Я не успела ответить ему. Для него это игра?! Он и правда болен. Я только не могла понять, почему другие этого не видят? В моей голове царил жуткий хаос непонимания. Я так же запуталась в самой себе. Одна моя часть хотела убить его, другая испытывала жалость. Рассказ Мередит сильно повлиял на меня. Но всё же я никак не могла смириться с тем фактом, что я стала отдушиной для этого дьявола…

***

      — Мистер Миллер, этой девушке просто необходим отдых! Я не могу больше закрывать на это глаза, она, в конце-то концов, может просто умереть! — на повышенных тонах говорила доктор Нэп, пытаясь втолковать весь смысл происходящего Яну.       Его лицо было задумчивым, казалось, его мысли были где-то далеко. Я сидела в кресле и внимательно наблюдала за ним, пока доктор Нэп отчаянно боролась за меня.       — Ей нужен свежий воздух, прогулки, она не может вечно сидеть здесь взаперти и давиться таблетками!       — Я вас понял, вы свободны, — отрезал Ян, стрельнув в неё острым взглядом.       Губы доктора задрожали, видимо, от испуга. Она забылась, на кого решила поднять свой голос.       — Прошу прощения, — поспешила она убраться из комнаты, пока граф не передумал.       — Значит, тебе нужен свежий воздух… — медленно приближался ко мне Ян. Я отвернула от него голову, помня его вчерашнюю последнюю фразу.       — Наверно, будет жаль, если твоя игрушка умрёт подобно заброшенному домашнему растению, — равнодушно произнесла я, всё же надеясь и веря, что он позволит мне выйти на улицу. Там-то у меня и появится реальный шанс сбежать.       — Пойдём, — он протянул мне руку, приглашая встать со стула. Я прищурила глаза, гадая, что он задумал на этот раз.       — Что ты задумал? — откровенно спросила я, самостоятельно вставая.       — Выгулять тебя, что же ещё, — огрызнулся тот, — только попробуй сбежать, поверь мне, ты очень сильно об этом пожалеешь.       На моё удивление, Ян сдержал своё слово, и пока всё было реально похоже на простую прогулку. Я даже забыла на время, кто я и кем являюсь. Я просто наслаждалась свежим воздухом и пространством в целом. Меня слишком долго держали взаперти, не только Ян Миллер, но и мачеха. Впервые за многое время я улыбалась, и когда поняла это, дотронулась пальцами губ, чтобы убедиться, что не утеряла этой способности. Ян плелся сзади, я была под пристальным вниманием зелёных глаз. Я так даже удивилась его самодеятельности, вывести меня за пределы своих владений, да без охраны.       Хоть здесь и было безлюдно, изредка кто-то да появлялся. Я внимательно смотрела на лица прохожих, ожидая встречного взгляда, но они просто проходили мимо. Я была похожа на маленького ребёнка, который только что родился на свет. Мне хотелось смеяться, улыбаться, танцевать. За это я готова была отдать многое, это было моё самое заветное желание — просто свободно погулять на улице.       От радости, кипящей внутри моего сознания, меня отвлекли восторженные крики детей на детской площадке. Я остановилась, будто встретила невидимое препятствие. Я внимательно изучала лица детей, поддавшемся беззаботному веселью. Они были счастливы. Жаль, они не до конца понимают своё счастье. Родители стояли чуть поодаль, общаясь друг с другом. Маленькая девочка подбежала к своей маме, которая раскрыла свои объятия, встречая малышку. Слезы сами по себе побежали по моим щекам. В моей жизни такого никогда не было… Отец стоял неподалёку, за спиной он прятал букет цветов, который вскоре вручил своей жене. Малышка вновь побежала играть со своими друзьями. А пара стояла и наблюдала за ней. Женщина вдруг что-то сказала, от чего мужчина пришёл в лёгкий ступор. Но всего через секунду принялся кружить счастливую женщину, а чуть погодя прислонился ухом к её животу. Всё стало понятно, как божий день…       — Наверно, чертовски больно осознавать, что такого у тебя не будет, — послышался голос Яна позади.       — Ты знал, что здесь детская площадка, — еле слышно произнесла я, продолжая наблюдать за чужим счастьем, — и ты позволил мне это увидеть.       — Да, знал. Более того, я знал, что тебя это заденет, добьёт… Теперь жалеешь, что не убила меня прошлой ночью? — он всё говорил и говорил, а я просто смотрела на счастливую пару, роняя жутко горькие слёзы.       — Почему ты так со мной? — даже не желая знать ответа, я прикрыла глаза, сметая последние слёзы с ресниц. — Хотя… Не отвечай. Я теперь знаю твоё прошлое. Знаю про отца и мать. Про ту девушку, которая так на меня похожа…       — Остановись, Руби.       — А ты никогда не останавливался, так почему же я должна? — повернувшись к нему лицом, спросила я. — Что же тебя так сломило, а? Она обвинила тебя в смерти своих родителей? А? Может это ты их убил, чтобы больше ничего не мешало вашей грёбаной больной любви?! Что так отравило тебя? Смерть отца? Самоубийство матери, которое ты увидел собственными глазами, или же тебя убила любовь?       — Я сказал, закрой свой грязный рот! — Ян схватил меня и встряхнул, как тряпичную куклу.       — Скажи мне, что я должна сделать, чтобы полноценно стать ею! Давай разыграем этот сценарий, где ты одержишь вверх и успокоишься! — я смотрела на него, видя, как он теряется и бледнеет от злости.       Миллер замер, бродя взглядом по моему лицу. Я смогла загнать его в угол, и теперь он не казался мне таким уж страшным. Я зацепила его, сильно. Собрав все силы, я ударила ногой меж его ног. Он скривился от боли, но я не оставила его таким. Я нанесла ещё один удар, вкладывая в него всю ненависть.       — Ты — ничтожество. И гнить тебе в аду! — выкрикнула я и рванула что было сил.       Даже не смотря на сильный удар, он довольно быстро пришёл в себя. Не успела я убежать на приличное от него расстояние, как услышала его угрожающий крик остановиться. Сердце колотилось в бешеной схватке со страхом. Я петляла по парку, ища выход. Я чувствовала: Яна рядом, он мог в любую минуту настигнуть меня, и после сказанного мною — убить. Наконец, увидев конец парка, я побежала в его сторону. Оставалось всего несколько метров, но меня сбили с ног.       — Нет, пусти меня! Помогите! — кричала я, но сильный удар по голове отключил меня, и я потеряла сознание.

***

      Резкий запах ударил в ноздри. Этот запах не спутать ни с каким другим. Запах моей бывшей комнаты. Я открыла глаза, с ужасом понимая, что нахожусь в доме мачехи. В углу комнаты сидел Ян, и на долю секунды мне показалось, что его глаза заблестели в полутьме.       — Допрыгалась? — произнёс он, вставая. Я сделала попытку встать, но зазвенела цепь, которая крепко охватывала мою щиколотку. — Я предупреждал, что ты сильно пожалеешь.       — Ян, прошу тебя, не оставляй меня здесь! Обещаю, клянусь тебе, я больше ничего никогда тебе не скажу, не сбегу и… Буду сама приходить к тебе ночью. Только не оставляй меня здесь! — рыдая, молила я его, но Ян смотрел на меня свысока, даже слегка улыбаясь.       — Меня это больше не интересует. Кстати, сегодня у тебя гости, — Миллер открыл дверь, и я услышала пьяный лепет моей мачехи и пару мужских голосов. Ян вышел из комнаты, невзирая на мои крики.       -Не-е-е-т, Ян! Стой! Прошу тебя… — Дверь захлопнулась.       Я осталась одна. Я ревела навзрыд. Кажется, меня съедало изнутри чувство невероятного отчаяния. Я билась в истерике, по-прежнему зовя его обратно… До тех пор, пока мой голос не осип.        Я свернулась в клубок, в позу эмбриона, изредка подёргиваясь. Мыслей в голове не было. Пустота и холод. Я раскрыла глаза, которые давно привыкли к темноте, и вновь наткнулись на аптечку. Её использовали, чтобы обработать мою рану на голове. И спасибо, что оставили мне этот подарок. Я долго думала, долго смотрела на неё. Руки потянулись к ней и открыли крышку. Бинты полетели на пол, ненужные мне склянки тоже. А вот таблетки… Я высыпала их на матрац. От чего они именно, я не знала. Я просто оправила их в рот, старательно глотая каждую. Спустя время я почувствовала это. Что-то происходило в моем организме, я засыпала, зная лишь одно — это убивает меня. Я устала, ты победил, забери мою душу, избавь меня от этого ужаса.       — Что ты наделала?! — Голос мачехи смутно ворвался в дремлющий разум. Но было уже слишком поздно. Я улыбалась, вспоминая ту милую девочку, её папу и беременную маму сестричкой или братиком…