***
Почти всю дорогу в автобусе до родного города Бэкхён молчал. Изредка ограничиваясь односложными ответами на вопросы Чанёля, он лишь нервно сжимал его руку в своей да не сводил глаз с дороги. Непросто было возвращаться в место, которое не оставило ему ни одного приятного воспоминания. Место, в котором он жил невидимкой, где его не замечали ни воспитатели, ни другие сироты. Отчего так было, юноша не знал. Точнее, не помнил. Казалось, что после того страшного ДТП, в которое он попал год назад, из его памяти исчезли все воспоминания о жизни в приюте. Бэк помнил лица, голоса людей, но совсем не помнил, что они для него значили. Да и значили ли вообще? - Бэкки, ты готов? – Чанёль вырвал юношу из своих мыслей. Автобус уже подъехал к нужной остановке, и пассажиры вереницей тянулись на выход. - Да. Идём. Чем ближе был приют, тем сильнее нервничал Бэкхён. И Чанёля это очень беспокоило. Он изо всех сил старался отвлечь парня разговорами, но с каждым пройденным метром Бён шёл всё медленнее и медленнее. Наконец, Чанёль не выдержал и резко остановился. Бэкхён удивлённо на него посмотрел. - Бэкки, если ты не уверен, мы можем повернуть назад. – Пак положил свои руки на чужие плечи и подбадривающе их сжал. – Вернёмся потом. Зачем ты себя мучаешь? Юноша отрицательно покачал головой. - Я не могу повернуть назад. Время не ждёт. – Увидев непонимающий взгляд Чанёля, он спохватился и уверенно улыбнулся. – Всё в порядке, Чанни. Я готов. Правда. Так что идём! Они продолжили свой путь. Оказавшись в стенах приюта, Бэкхён с ужасом смотрел на знакомые стены, на маленьких детей, носящихся по коридорам, на воспитателей, большинство из которых он узнавал. - Я сам зайду к директрисе, - нервно выдохнул он, замирая у двери кабинета. – Подождёшь меня здесь? - Конечно, - кивнул Чанёль и только сейчас отпустил его руку. Бэкхён уверенно зашёл в кабинет. Чанёль расхаживал туда-сюда около закрытой двери, иногда болтал с бегающими по коридору малышами, здоровался с учителями, удивлённо на него поглядывающими, но при этом не переставал чувствовать тревогу. Бэкхёна не было уже двадцать минут. И вот, когда парень хотел было заглянуть, чтоб удостовериться, что с любимым человеком всё в порядке, дверь открылась сама. Бэкхён вышел белый как мел. В его руках была маленькая записка, в которой Чанёль краем глаза успел разглядеть написанный адрес. - Что случилось? – Пак стрелой подлетел к побледневшему юноше, боясь, как бы тот не свалился в обморок. - Моя мама… - Бэк схватился за протянутые к нему руки и с силой их сжал, - она… умерла. Совсем недавно. – В его глазах застыли слёзы. Парень рвано глотал воздух, пытаясь договорить. – Я не… Я не успел… Не успел! - Тихо-тихо, мой маленький. Успокойся. Пойдём отсюда. – Чанёль приобнял Бэкхёна и повёл его к выходу. Лишнее внимание им сейчас было ни к чему. На улице дышалось гораздо легче. - Что у тебя за адрес? – спросил Чанёль. Бэкхён с тоской всматривался в буквы на листе. - Там мой дом, - вздохнул он.***
Почему время так стремительно мчится? Почему минуты так быстро сменяют одна другую? На красном циферблате 130:14. Бэкхён раздражённо одёрнул рукав джемпера, пряча часы. Чтобы он ни делал, время всё равно играло против него. Юноша огляделся по сторонам и торопливо вытащил из своей сумки блокнот и ручку. Быстро пробегая глазами по строчкам, он чему-то кивал, даже слегка улыбался и что-то зачёркивал. Просмотрев так все исписанные страницы, Бэк чуть нахмурился и вновь спрятал свой блокнот. На перекрёстке появился Чанёль. - Бэкки, я нашёл! Тут недалеко! – чуть запыхавшись, выговорил добежавший до Бэкхёна парень, сумев-таки, наконец, выяснить у кого-то из местных, где находится дом Бэкхёна. - Идём тогда скорее, - заспешил Бэк. Уходящее время никак не давало ему покоя. Дом действительно оказался недалеко. Хотя, как дом? Скорее то, что с течением времени от него осталось. Тонкие деревянные стены, разбитые стёкла окон, облезлый потолок, заросший по углам паутиной, сползшая с петель дверь, худая крыша, через дыры которой оглушительно завывал ветер, грязная мебель с толстым слоем пыли. Не дом, а развалюха в общем-то, случайно затесавшаяся меж жилых построек. Этот маленький закуток давно был разграблен и пуст; здесь не осталось и следа, который мог бы поведать нежданным гостям о своих прежних обитателях. - Похоже, мы не найдём здесь ничего полезного, - вздохнул Чанёль, замирая посреди единственной комнатушки. Бэкхён согласно кивнул. Он сидел на корточках и с интересом рассматривал валявшиеся на полу обожжённые книги, коих оказалось всего несколько штук, с грустью отмечая про себя, что это были сборники детских сказок. - Мы опоздали на последний автобус, - Чанёль подошёл к юноше и присел рядом. – Что будем делать? - Давай останемся здесь? – несмело попросил Бэк. – Я видел в шкафу пару более менее сносных покрывал, так что не замёрзнем. Да и ночи уже не холодные. Чанёль ненадолго задумался, и Бэк, видя это, хотел было уже отказаться от этой идеи, но… - Значит, завтра опять прогуляем? – в итоге весело хмыкнул Пак. – М-да, староста Ким нас потом проклянёт. Он и так мне уже названивал. Бён засмеялся. Ему не раз приходилось слышать, как ответственный староста их группы Ким Джунмён отчитывал нерадивого студента Чана. Правда, чаще всего за поведение, а не за прогулы. - Ты, кстати, не голоден? – поинтересовался Чанёль, глянув на свои часы. Время ужина давно прошло. - Можем снова зайти в ту кафешку, где мы были днём. - Нет, - покачал головой Бён, складывая книги в стопку и отодвигая их к полуразрушенному камину. Он поднялся на ноги и отряхнул с джинсов пыль. – Аппетита нет. Но ты если хочешь есть, то давай сходим. Чанёль тоже поднялся следом. - Я тоже не особо голоден. Только сгоняю за чаем в тот магазин за углом, ладно? - Да, конечно, - кивнул Бэкхён. – Я пока попробую затопить эту штуковину. - Хорошо. Но будь осторожен.***
128:39. Приближалась ещё одна ночь. Хотя бы сегодня надо заставить себя поспать. Бэкхён вздохнул. Голова гудела от громких мыслей и от утомления. В маленькой лачуге стало тепло. Пламя полыхало в камине, и его отблески забавно переливались на деревянных стенах. Бэкхён стряхнул пыль со старого разодранного дивана, накрыл его покрывалом и устало сел. «Да… Тесновато для двоих», - подумал юноша, и слегка залился румянцем, непроизвольно представив, как им с Чанёлем придётся здесь спать. Помотав головой, чтобы отогнать ненужные мысли, Бён снова полез в сумку и вытащил свой блокнотик. Вновь перечитывая свои записи, он вдруг наткнулся на одну фразу, вскочил на ноги, подбежал к окну и, с надеждой взглянув на вечернее небо, засиял. То ли это судьба помогала, то ли просто счастливое стечение обстоятельств, но именно сегодня на небе не было ни облачка. В этот момент дверь за его спиной хлопнула. - Когда-нибудь она точно отвалится, - пробасил с порога Чанёль и широко улыбнулся. – Чая не было. Я взял нам пару баночек пива, ты ведь не против? - Нисколечко, - улыбнулся в ответ Бэкхён. – Давай посидим недолго на улице? Они сели прямо на крыльце дома и завернулись в худенький плед, что был случайно найден ими на дне пыльного шкафа. В небе над их головой зажигались первые звёзды, в то время как в окнах соседских домов, наоборот, свет гас. На город опускалась майская ночь. Было тепло и пахло весенней свежестью. - Наверно, жить на окраине города, не всегда плохо, - с удовольствием втягивая в себя ночной воздух, произнёс Чанёль. Он перекинул руку через чужое плечо и плотнее закутал Бэкхёна, прижимая его к своему боку. – Здесь очень тихо и спокойно. Бэкхён склонил голову к груди своего парня, наслаждаясь теплом. - Я мог бы прожить здесь всё свое детство, - грустно сказал юноша. Чанёль, понимающе угукнув, уткнулся носом в русую макушку. От волос Бёна приятно пахло персиковым шампунем и, кажется, даже его собственным одеколоном. - Что тебе рассказала директриса? – осмелился спросить он у парня. – Как ты оказался в приюте? - Мама сама меня туда привела… - еле слышно ответил Бэкхён и нервно сжал руки. Он совсем не хотел пересказывать то, что узнал, но выпитый ранее алкоголь слегка туманил разум и заглушал ноющую боль в районе сердца. – Они с отцом жили очень бедно. Едва сводили концы с концами. Папа нередко играл в азартные игры и любил выпить. Однажды он… - Бён запнулся и отчаянно вцепился пальчиками в толстовку Чанёля - так тяжело ему было это рассказывать, - он крупно проиграл и влез в долги. Отец напился тогда вдрызг, со злости угнал чью-то машину, а потом… в тот день лил дождь… Отец не справился с управлением, съехал на тротуар и сбил несколько пешеходов. Погибла маленькая девочка… - Какой ужас… - прошептал Чанёль, крепче прижимая к себе дрожащего парня. - Дальше хуже… - выдохнул Бён, обречённо закрывая глаза. – Через несколько дней, так и не дождавшись суда, папа повесился на ремне прямо в камере. Мама была в отчаянии. Представь, денег нет, родственников в городе нет, она одна с пятилетним ребёнком на руках. Я ещё в детстве болел всё время… Она отдала меня в приют, пытаясь мне этим помочь, спасти от нищеты и голода. Она рассказала директрисе всю нашу историю и просила, чтоб об этом никто не узнал. Но то ли кто-то подслушал, то ли что, да и городок у нас маленький – ничего не утаишь, поэтому воспитатели и дети знали, что я сын убийцы. Вслух этого никто не говорил, но все обходили меня стороной… Я был изгоем и даже не знал, почему. - Господи, ну что за люди? Ребёнок-то в чём виноват? – Чанёль убаюкивал Бёна в своих объятиях, пряча собственные слёзы. Он со злостью стискивал зубы, сдерживая ругательства, которые так и рвались наружу в адрес всех тех, кто посмел так обращаться с его Бэкки. - Так я оказался в приюте. А мама уехала. Директриса сказала, она звонила пару раз, чтоб узнать, как я здесь. – Бэкхён замолчал, переводя дух. Щёки жгло от ветра и от слёз, которых, слава богу, никто из-за темноты не видел. Юноша поднял вверх глаза. Небо было усыпано мириадами маленьких ярких звёзд. Ветерок ласкал волосы, а чужая рука на его плечах приятно согревала и успокаивала. - Потом на адрес приюта пришло письмо. – После нескольких минут молчания продолжил Бэкхён. – Из больницы. Там было сказано, что мама умерла от рака. И ещё в конверте лежал тетрадный лист, на котором она успела написать перед смертью несколько строк для меня и маленькая фотокарточка. Директриса отдала мне их. Бэкхён вытащил из кармана джинсовых брюк спрятанную записку и фотографию, и протянул их Чанёлю. Тот посмотрел на снимок и увидел красивую стройную женщину лет сорока с тёмными волнистыми волосами и густой чёлкой, одетую в чёрное длинное платье. Её светло-розовые губы приветливо улыбались, а тёмно-карие глаза с любовью смотрели на маленького ребёнка, который сидел у неё на руках и улыбался, смешно щуря свои лисьи глазки. В записке было всего лишь три предложения: «Мой любимый Бэкхён-и, надеюсь, ты простишь меня за это одиночество, на которое я тебя обрекла. Люблю тебя. Твоя мама». - Ты очень похож на неё, Бэкки. - Чан грустно вздохнул, вновь кидая взгляд на снимок. Жизнь зачастую была так несправедлива, особенно к тем, кто совсем не заслуживал всех тех горестей, что на них свалились. Вернув записку и фото обратно юноше, Чанёль, как и его любимый Бэкки, уставился на ночное небо. Звёзды нынче были как никогда хороши. - Знаешь, я верю, что когда люди умирают, то превращаются в звёзды. - Звёзды? – удивлённо переспросил Бэкхён. - Да, - уверенно кивнул Чан и заулыбался. – Почти всё своё детство я провёл в деревне у бабушки с дедушкой. Родители работали, часто уезжали в командировки, поэтому меня каждый раз сплавляли туда. Дед очень много проводил со мной времени, играл, многому меня учил. Он был инвалид. Сердечник. Поэтому забота о доме полностью была на бабушке, а забота обо мне – на дедушке. Однажды он сильно заболел и слёг. Врачи сказали, что он уже не выкарабкается. Я помню тогда проплакал всю ночь у его постели. А утром, когда дедушка проснулся и увидел мои красные глаза, он тихо подозвал меня к себе и с заговорщицким видом сказал: «Не надо плакать, мой малыш. В смерти нет ничего плохого. Ведь когда люди умирают, они становятся звёздами и приглядывают сверху за теми, кого оставили здесь, на земле». Я сильно-сильно удивился. «Значит, ты всегда будешь смотреть на меня?», - радостно воскликнул я. «Ты всегда будешь рядом?». Дедушка закивал и ласково погладил меня по голове. «Да. И ты никогда не будешь одинок!». Чанёль неожиданно звонко чмокнул притихшего Бэкхёна, который, казалось, уже витал где-то далеко в собственных мыслях. Бён вздрогнул от неожиданности и застенчиво опустил взгляд. - На похоронах я не плакал, - продолжил Чанёль прижимаясь своей щекой к щеке Бэкхёна и натягивая плед до самого подбородка. – Я всё смотрел на небо и не мог дождаться, когда же настанет ночь. Мне не было грустно, ведь я знал, что мой любимый дедушка за мной присматривает. - Чанни, - тихо позвал Бэкхён, продолжая задумчиво глядеть на небо. - М? - А давай, когда тебе будет грустно или тебе захочется плакать, ты будешь смотреть на звёзды и вспоминать не только о дедушке, но и обо мне. Тогда ты точно никогда не будешь чувствовать себя одиноким. - Зачем? – искренне удивился парень. - Ведь ты со мной. А пока ты рядом, я никогда не буду одинок. Они замолчали. И наступившая тишина говорила им гораздо больше всяких слов. «Пока я рядом… - Бэкхён печально улыбнулся, глядя на задремавшего на его плече Пака. - Я хочу, чтоб ты всегда помнил меня, Чанёль. Я хочу стать для тебя воспоминанием, которое никогда не исчезнет из твоего сердца. Знаю, это очень эгоистично с моей стороны. Но я бы хотел, чтобы осталось что-то, что говорило бы о том, что я точно существовал в этом мире». - Жаль, ты так её и не увидел. Свою маму… - сквозь подступающий сон с сожалением пробормотал Чанёль. Бэкхён ласково провёл ладонью по его щеке и с благодарностью коснулся губами его губ. - Пойдём в дом. Поспим несколько часов до автобуса.***
Сумерки за окном рассеивались. До очередного восхода солнца оставалась пара часов, а до первого автобуса – четыре. Мысли в голове постепенно затихали. «Так вот кто ты такая, моя Смерть!». Юноша уткнулся носом в горячую шею спящего Чанёля и закрыл глаза. «Но почему она так изменилась? Неужели за то, чтобы продлить мне жизнь, у неё отобрали её молодость?» Решив, что непременно спросит её об этом при следующей встрече, юноша, наконец-то, спокойно заснул. Чужое дыхание над его головой, сливаясь с его собственным, звучало слаще и прекрасней любой колыбельной. 122:04. Бэкхён больше не боялся смерти. Маленькая фотокарточка, спрятанная в кармане, рассеяла все его страхи.