Четыре ноты для морской флейты: Белый Шторм

...она все не могла надолго выпустить его руку: время от времени приникала к лицу, целовала, гладила, ощупывала в темноте - вот же, глаза, губы, жесткая терка щетины, слабое колебание тепла у ноздрей, - и снова стискивала костлявые холодные пальцы, каждый шрам на которых выучила, кажется, уже наизусть. Как ни странно, он был жив. Когда она оправилась от потрясения, допила последние капли баира из фляги старшины и убедилась, что Винченцо дышит, Алесси рассказал, что чужак вышел к его засидке откуда-то так, что до последнего не было слышно - и свалился прямо ему под ноги. Выстрелить подводник, по счастью, не успел. - Это, что ли, тот ваш, который помирал, фьера? - Рейес, облокотившись о борт “лягушки”, без особого успеха пытался раскурить напрочь отсыревшую папиросу. Зажигалка у него была на “искорке”, но и она не справлялась. - Да, - она заставила себя вспомнить о втором раненом. Рико по-прежнему был без сознания, но дышал сам, и пульс был хороший, глубокий и ровный. - Все не так плохо, - ответила она на беспокойный взгляд старшины, ощутимый даже впотьмах. - По крайней мере, к худшему изменений я не вижу. - Может, м’эстро Жоан сможет… - полувопросительно заметил Алесси из своего укрытия под носом “лягушки”. - Это если его отпустило. Слышь, желтопузик, как там та аномалия, слышна еще? Связь поднимешь? - Хуй знает, - Микеле убрал фонарь и КГЭ и теперь курил, жадно затягиваясь, папиросы одну за другой, словно пытаясь заглушить голод или жажду. Как он ухитрился высушить свои папиросы - или не намочить, - можно было только догадываться. - Вот командира ж на тебя нет, - беззлобно бросили из-под “лягушки”. - Был бы фьеро де Лоан тут… Паломе показалось, что камень, на котором она сидит, опять куда-то проваливается. - Фьер де Лоан ваш командир? Арман де Лоан? - Точно, - удивился Алесси. - А вы что ж, фьера, знаете его? - Да, - она вдруг невероятно ясно вспомнила тот далекий, бесконечно далекий отсюда день, коридор Центрального и пронзительный, открытый, уносящий куда-то непростительно далеко взгляд молодого офицера в небрежно накинутом на плечи халате посетителя. “- ...Сестра, пять минут. Пять минут - и я ваш раб. - Я бы предпочла мужа, фьеро, - с намеком улыбается она. - Зачем мне раб? - Пустите на полчаса - и я подаю рапорт командованию. Как вас зовут?..” Он шутил, конечно, но все-таки она написала ему. Вернее, сначала приписала несколько строк к короткому письму Нойе, который тогда собрался написать товарищу только перед самой выпиской. Ответ не застал адресата и она, раздираемая сомнениями - “да он тебя и не вспомнит!”, “сама подумай, кто он и кто ты!” - все же написала: мол, взяла на себя смелость переправить ваше письмо, но скорого ответа не ждите, с уважением, Палома диа Оливера, младший сержант медслужбы Центрального Госпиталя, Роанна. А он взял - и ответил. И еще раз. И еще. И прислал на Рождество подарок - чай и кешир. Кешир она сменяла тогда же - хватило на хороший кусок шелка, жаль, так и не успела ничего сшить; а чай удалось растянуть надолго, до того самого наступления. И в том же, приложенном к посылке письме, попросил прислать карточку. И прислал свою; еще две она вырезала потом из газет. А потом было то, последнее наступление - и всем, наверное, было не до писем. - Надо же… - покачал головой старшина. Кажется, хотел еще что-то добавить - но почему-то не стал. Вместо этого, бросив, наконец, так и не раскуренную папиросу, положил руку на борт “лягушки” и, прокашлявшись, объявил: - Значит, так. До утра сидим тут, Микеле налаживает связь. Если получится - докладываем с… на борт и дальше как прикажут. Как рассветет - осмотреть судно на предмет повреждений. Если связи не будет - чинимся и пытаемся выйти за пределы аномалии, чтобы связаться с бортом или берегом. - А то, может, подождать просто? - с сомнением отозвался Алесси. - На аномалию же должны были уже спецы выйти, к утру точно здесь будут, тем более не мы одни тот сигнал приняли. Сам смотри, как нас закинуло: пока на воду эту дуру стащим, пупок развяжется. Опять же… Что опять же, он не договорил, но Рейес и сам что-то понял. - Ладно, принято. Налаживаем связь и ждем. Наладить связь, впрочем, не вышло - Микеле битый час возился где-то в недрах “лягушки”, но так ничего и не добился. Ложиться никто не стал - холодно, костер развести не из чего, да и присутствие “господ фазанов” на острове требовало поостеречься. Сидели тесно, сберегая тепло; Паломе Рейес, смущаясь, предложил свою куртку (“да вы не беспокойтесь, фьера, небось похожу - не замерзну”), и ей не хватило духу отказаться. И теперь она сидела, глядя в темноту, и бездумно перебирала пальцы Винченцо. ...и снова первым был окрик Алесси. - Стой, кто идет?! Арман резко остановился - сзади, не успев вовремя затормозить, на него налетели младшие. - Кьерпо? Алесси?.. - Фьеро Лоан?.. - В голосе Алесси радость и облегчение смешивались - в равных долях - с недоверием и опаской. - Он самый. Докладывай. - Вы б показались, фьеро, - после короткого колебания выговорил тот. - Мало ли… - Резонно. Тонио и Лину он все же отодвинул за поворот скалы - мало ли, опять же. Зажег спичку - предпоследнюю из той пачки. - И верно, - уже с настоящим облегчением выдохнул второй торпедист “Святой Фелиции”. - Прощения прошу, фьеро. Чертовщина такая кругом… - Это точно. Так что у вас тут? - Арман поманил младших и уже с ними подошел к щели между скал, в которой ютился Алесси. - Докладываю: как вы… вас… короче, выплыли мы, все. “Лягушку” поймали, Рико только головой скверно приложился, а так все ничего, худо-бедно целы. Техник, правда, сначала думали - умом тронулся, но вроде поправился, ничего. Фьеру вот еще нашли, да еще… ну, Сехио покажет сейчас, я ж все же на посту. - Фьеру?.. - Руки тем временем сами забросили автомат за спину; Арман подсадил в щель Лину, помог забраться Тонио, влез сам. - Да увидите, говорю ж… - Алесси посторонился, пропуская их, и снова занял свой пост. Место было на удивление удачное в смысле безопасности: подножие здоровой бугристой скалы, отвесно уходящей в воду, которую сейчас было больше слышно - где-то довольно далеко внизу - чем видно. Просвета в скалах, кроме той щели, в которую они пролезли, не ощущалось. Как они сюда вышли-то вообще…