Четыре ноты для морской флейты: Белый Шторм

— А теперь что? — Тонио прямо-таки сиял, хотя Арман точно знал, что в глазах у братишки сейчас пляшут огнисто-белые пятна. Первое знакомство с «Голубкой» стоило в свое время ему самому сломанной ключицы — море не прощает пустой бравады и, право, та девица того не стоила, — и следующие три дня, когда ночами не знаешь, как улечься, чтобы нормально заснуть, а утром подняться не можешь, он запомнил накрепко. Что дальше… Черт меня возьми, если я знаю. Надо как-то подать знак на «Фелицию». Как-то. О «лягушке» можно забыть — по крайней мере, пока. Разве что помолиться, чтобы хоть кто-то из парней выплыл, но это потом. Сейчас нужно укрытие и — хорошо бы! — пресная вода. Хоть немного. Искать «Голубку»? Хорошо бы, опять же. Но куда там — шторм наверняка снял ее с камней. Думай, лейтенант. Думай. Что бы сделал Энцо? Он откинулся на шершавый сырой бок временно приютившей их скалы, прислонился затылком к холодному камню. День клонился к вечеру, и остров понемногу затягивало туманом — блеклым, полупрозрачным и исполненным той мерзостной ледяной сырости, что отличает позднюю осень в Солармаре. Сказать по правде, будь он один, он бы никуда не пошел. Не смог бы себя заставить. Он и так-то не был уверен, что сумеет. Надо, лейтенант. Думай. …Сукин сын был тяжелым. Ничего другого и ожидать не приходилось, с его-то ростом, но для носилок без каркаса и тропы, которой как бы и нет вовсе… ну да ничего. Недалеко осталось. Грот, катер, грохот волн в отдалении. Шторм притих, но это по сравнению с тем пиздецом, что был, так-то не стоило бы выходить; с другой стороны, по такой погоде — если Сэдрет будет милостива — затеряться проще простого. Запишут в утопленники, искать если и будут, то не раньше, чем все уляжется. Каргова лейская лоханка и вовсе не рискнет всплывать сейчас. Все шло не то чтобы по маслу, но настолько благополучно, насколько могло. Она помогла Видалье втащить сукина сына в рубку и расположить на полу так, чтобы поменьше спотыкаться. На всякий случай отыскала наручники и пристегнула пленного к стойке штурвала за правое запястье. Посмотрела, как мэтр потрошит коробки и пакеты с лекарствами, переспросила, надолго ли его займет эта возня — и, получив ответ, только плюнула. Потом взяла из коробки с сухим пайком банку чего-то жидкого и пачку галет и залегла в тощем кустарнике у входа в грот с винтовкой. На всякий случай. Эйден должен подойти в течение часа, может быть, двух. Если нет — придется уходить без них. Скверно терять еще одного человека, не говоря уже о том их сомнительном трофее, но Мэтр должен уйти, это важнее. Пожалуй, можно подождать до утра. Как раз волна чуть уляжется. Кайди посмотрела на часы. Так она запомнила, что каргов сукин сын встал без четырех минут семь вечера. Вернее, чуть раньше.