Четыре ноты для морской флейты: Белый Шторм

Палома даже не испугалась. Кажется, ей было уже нечем бояться. Она просто стояла, прижимая к груди бессмысленную книгу и смутно понимая, что должна что-то сделать, но не в силах пошевелиться; из столбняка ее вывел голос мэтра: - Палома, дитя мое… помогите, будьте добры. Этот сумасшедший, кажется, сломал мне руку. - Но… - тем не менее, она бросила “Ноты” и кое-как сдвинула и перевернула неподъемное, несмотря на худобу, тело Нойе. Разжать его пальцы на предплечье мэтра оказалось еще труднее. Руки у него были горячие, настолько горячие, что на мгновение показалось - ткань должна дымиться там, где он ее касался. - Ничего… - мэтр со стоном разогнулся, придерживая левой рукой правую. - Кажется, обошлось… надо же... Благодарю вас. Палома механически кивнула, не выпуская словно раскаленную ладонь Винченцо. Это было очень странно - холодные сырые камни, пронизывающий ветер… и эта горячая сухая рука. Это не было похоже ни на одно из известных ей состояний - не “сахарная” кома, не удар, не… - Обезвоживание, - мэтр, морщась, наклонился над бывшим пациентом; оттянул веко, нащупал на шее пульс, прислушался к дыханию. - Наверняка ситоз*. Геоэнергетическое истощение... при исходно отрицательном потенциале, подумать только. Дитя мое, боюсь, вам придется ненадолго оставить вашего рыцаря. Он накрыл ее руку своей - властным, отеческим движением. Слегка сжал. - У нас, увы, мало времени. Часа два, не больше, потом изменения станут необратимыми. Его надо доставить на катер. Вы должны разыскать фьеру ди Сорби, Палома. Я полагаю, она перевела катер на стоянку в гроте, помните, где это? Девушка неуверенно кивнула. Ей казалось, она что-то забыла, но что?.. Долго думать было нельзя - на ее памяти сукин сын еще ни разу не промедлил с ударом, даже когда его чуть не размазало по Карандашнице. Хромой, контуженный, полумертвый - если живой и в сознании, что-нибудь да придумает, да так, что будешь еще неделю из этого дерьма выколупываться. - Так. Эйден, бери этого засранца и тащи на точку семь-а. Понизу, так быстро, как только сможешь. По сторонам поглядывай, но главное - быстро. И на месте не шуметь. Если очухается по дороге и начнет звякать - скажи, что заткнешь рот. Будет звенеть дальше - заткнешь. - Мер, а если он… ну, опять? Кайди посмотрела на несостоявшегося удавленника. Серый, как несвежая простынь; волосы потемнели и слиплись от пота. Дышит глубоко, но неровно, с хрипом. На шее красная борозда от шнура. Веки сомкнуты не до конца, открывая белки - и видно, как глаза ходят туда-сюда; и губы шевелятся. - ...где-то здесь… скорее. Энцо… Женщина с позывным Игла хмурится: ей кажется, что она что-то упускает, что-то важное. Но времени нет. - Если судороги - переждать и тащить дальше. Разговоров не разговаривать, нюни не распускать. Если меня не будет на точке - ждать. Слышишь выстрелы - занимаешь первую позицию и ждешь. Видишь мудака Нойе - снимаешь, - по возможности, само собой, но это он и сам знает. - Если меня не будет дольше двух часов или увидишь, что “крылышки” близко, берешь засранца, грузишь в катер и сваливаешь. Все ясно? - А вы, мер? - нет, все-таки бестолочь. - Выберусь, в первый раз, что ли. Видалье надо вытащить, вытащить или хотя бы знать наверняка, кому он достанется. - Еще вопросы, рядовой? - Никак нет, - вздыхает балбес. Перекидывает через плечо ремень торбы, поудобнее пристраивает на плече автомат, чтобы не сваливался на ходу, и со вздохом взваливает на спину пленного. - Удачи, мер. - Вали уже.